Тень огня

Земля задрожала сильнее прежнего, раздался громкий треск ломающейся базальтовой плиты, и та часть ее, на которой стоял маг, покосилась и поехала в сторону, рассыпаясь в крошки. Несмотря на обостренные чувства, Сол все-таки не устоял на ногах и грохнулся, подняв столб пыли. Из образовавшейся трещины повалил дым, и волшебнику пришлось перекатиться и отползти на несколько шагов от эпицентра.

Землетрясение прекратилось. Погас и столп огня. Лучи и линии круга тоже больше не виднелись, значит, оборона была прорвана. И дух либо вырвался на волю, либо вернулся в свой мир изначальных энергий. Сол взмолился всем богам, чтобы элементаль все же успел воплотиться. Он вскочил на ноги и двинулся в направлении центра площадки через взвесь пыли и газов. В левой руке маг держал сеть и ждал атаки духа огня в любую секунду.

Солнце скрылось за горами, мрак стал стремительно сгущаться.

4. Дух-покровитель

Соллор осторожно подошел к кругу, но не обнаружил ни духа, ни его следов на месте призыва. Скальная порода была оплавлена в форме звезды, линии уже были неразличимы в темноте под оседающим пеплом. Сол поднял голову, с надеждой и страхом высматривая в небе кожистые крылья улетающего дракона. Но небеса были темны, и не было слышно никаких звуков, говоривших о том, что элементаль воплотился и удирал от волшебника. Сол нервно хрустнул костяшками пальцев правой руки.

– Проклятье, – прошептал он под нос. – Проклятье! – крикнул в темноту. Голос утонул в море пепельного снега, не долетев до скал, чтобы отразиться от них. Соллора передернуло. – Этого не может быть. Просто потому, что не может быть, – растерянно бормотал он, теребя большим пальцем левой руки тускло светящуюся волшебную сеть.

Жутко захотелось курить, хоть Соллор и избавился от этой привычки год назад, когда услышал от Маргарет, что она не выносит запаха табачного дыма. Сейчас он жалел, что у него не было с собой ни трубки, ни табака. От мимолётного воспоминания о Маргарет челюсть свело судорогой.

Сол опустился на корточки в поисках сумки и щелкнул пальцами, зажигая в ладони огонек, чтобы осветить местность вокруг себя и хоть что-то увидеть во мраке. В трех шагах от него огонь отразился в двух огромных круглых зрачках, поспешивших сузиться в щелки. Соллор замер. Все-таки дух воплотился и теперь находился на расстоянии рывка. Медленно, едва дыша, маг поднялся на ноги и поднял руку с огоньком-светильником, чтобы рассмотреть элементаля, а другую руку, с волшебной сетью, незаметно убрал за спину. Дух, в свою очередь, перевел взгляд вслед за ярким шариком света. Сердце волшебника бешено стучало и внезапно будто бы споткнулось, когда он разглядел духа. Он был размером с крупную овчарку, огненно-рыжим, пушистым… Лисом.

– Не может быть, – снова растерянно прошептал Сол. Дух посмотрел ему в глаза и навострил черные треугольники ушей, которые маг ранее принял за драконьи рожки.

Взгляд слегка раскосых лисьих глаз заворожил Сола. Маг и лис неотрывно смотрели друг на друга в течение нескольких минут, запечатлевая друг друга на сетчатке глаз, в памяти и в сердце. Солу казалось, что он не только смотрит на духа сверху вниз, но и видит себя лисьими глазами снизу вверх.

Они не решались сделать шаг навстречу друг другу. Сола не раз предупреждали, что внешность дух выбирает сам, воплощаясь в том, что он сам посчитает нужным. А еще, что он дополняет личность волшебника и является тенью его души. Но почему лис?! Как это вообще возможно? Разочарование мерзкой щекоткой отозвалось в груди. Солу хотелось плюнуть на Испытание, убраться восвояси и жить с позором до конца своих дней. Лис, кажется, тоже был не в восторге от призвавшего его волшебника, он водил носом, принюхиваясь, а потом слегка фыркнул, будто бы выплевывая воздух.

Тем не менее Соллор совладал с собой. Пора было действовать. Он сделал медленный неуверенный шаг навстречу духу. Тот настороженно смотрел на волшебника, белоснежный кончик его хвоста слегка подрагивал. «Я тоже нервничаю, дружище», – про себя сказал Сол. Он вспоминал, как общался с собаками в деревне. Вроде, у него неплохо получалось. Хвостатые обожали его, липли к нему и ластились. Интересно, распространяется ли его обаяние на лисиц и на воплощенных духов?

Сол сделал еще шаг и присел на одно колено, оставив огненного светлячка висеть в воздухе и мерцать робким желтоватым светом. Он протянул руку Лису, ожидая, что тот подойдет и понюхает ее. Ведь именно так делали обычно собаки. «А лисы – тоже своего рода собаки, просто слегка дикие», – убеждал себя маг. В мозгу стучала мысль, что он не представляет, что делать с лисами. Как с ними сражаться? Надо ли вообще сражаться? Дух выглядел довольно дружелюбным: он уже навострил ушки и поводил носом, принюхиваясь. Однако пока не спешил приближаться. Левая ладонь, сжимающая волшебную сеть, вспотела так, что струйка пота медленно и противно стекала по запястью на предплечье. Рука онемела, и хотелось уже выбросить наколдованные веревки и немного ее размять. Но Сол понимал, что это было бы злостным расточительством: наколдовать сеть заново в случае надобности он просто бы не успел.

Лис сделал осторожный шаг в сторону волшебника, продолжая внимательно его рассматривать. Соллора не покидало странное ощущение раздвоенности, оно кружило ему голову. Хотелось плюнуть на предосторожности и просто подойти и обнять этого чудесного зверя, запуская пальцы в его мягкую шерсть, сказать ему, что он так давно ждал этой встречи, – ведь это была, черт возьми, правда! Плевать, что не дракон. Дух пришел к нему. Безграничная сила была буквально в шаге. Соллор улыбнулся своим мыслям и потянул руку лису, еще сократив расстояние между ними. Но тот вдруг немного припал к земле, испугавшись резкого движения, разорвал зрительный контакт и уставился на волшебника, будто бы только что его увидел. Головокружение прошло, и Сол тоже перестал смотреть на себя лисьими глазами.

– Спокойно, приятель, – он не был уверен, кому это говорит, лису или себе, так как чувствовал, что ситуация может выйти из-под контроля в любую секунду. Он слегка покрутил запястьем левой руки, разминая его, и прикинул траекторию полета сети, если вдруг придется ее набрасывать.

От лиса не укрылось это движение, он перевел взгляд на руку волшебника. Увидеть сеть лис не мог, но совершенно определенно что-то почувствовал. Потому что сразу подобрался и прижал уши. Ударил себя хвостом по бокам и нервно заворчал.

– Эй, я тебя не обижу, – сказал Сол, не смея сдвинуться с места. По спине потекла струйка пота.

Дух сделал еще один шаг к волшебнику, припадая к земле. От нервного напряжения вытянутая рука Сола дернулась. Лис вздрогнул, зрачки его расширились и он с утробным рычанием вцепился зубами в раскрытую ладонь.

Сначала ее обожгло холодом. А потом чудовищная боль пронзила сознание Сола. Это был не просто укус дикого зверя. Зубы элементаля были словно из раскаленного металла, дыхание огненным, а слюна расплавленным свинцом. Сол смотрел на оплавленную конечность, с которой лоскутами слезает кожа, и капает на землю бурая жидкость. Он даже не сразу понял, что кричит и уже практически сорвал голос. Он перевел взгляд на лиса, который рычал, щетинился и готовился еще раз напасть. Волшебник зажмурился, пытаясь поймать и отграничить боль в руке, чтобы она не мешала ему колдовать, собрался с силами и выбросил здоровую левую руку с волшебной сетью, которая материализовалась тонкими золотистыми нитями. Магия волной прошла через тело волшебника и взорвалась болью в поврежденной конечности. Лис присел на задние лапы, проследил за полетом сети, прыгнул, вытянувшись в струну, прижав уши к голове, а лапы к телу, и пролетел сквозь прореху, сделанную ошибочным заклинаниями Сола, когда тот торопился.

Мягко спружинив, дух легко приземлился на все четыре лапы, затем обернулся и практически без паузы прыгнул на волшебника. Сол уловил это движение, попытался защититься, но колдовать раненой рукой не получалось, магия не могла сконцентрироваться и материализоваться, а лишь причиняла еще бо́льшую боль. Лис повалил волшебника на землю и завис над ним, прожигая передними лапами дыры в его жилете. Запахло палёной кожей и волосами. От огненного дыхания сгорели ресницы, брови и часть растрепавшейся шевелюры. Сол отвернул голову, пытаясь защитить лицо, рывком повернулся на бок, откинул зверя ударом локтя, а потом отшвырнул его заклинанием еще дальше к скалам, точно за круг призыва, с трудом сложив пальцы левой руки нужным образом – он был правшой. Волшебника охватила паника. Правая рука никуда не годилась, левой он не привык колдовать, а на половину заклинаний вообще нужно было задействовать обе руки.

Лис отлетел, ударился о камни, однако проворно поднялся на лапы, гневно фыркнул, будто бы сплевывая на землю. Потом сделал два шага к кругу, сверкнул глазами и воровато подхватил с земли амулет с драконом. После чего быстро повернулся к волшебнику задом и рванул в темноту, высекая когтями искры из скальной породы.

– Сто-о-ой! – заорал Соллор, не успев обрадоваться передышке от яростных атак лиса и миновавшей угрозе своей жизни, спешно подскочил на ноги и бросился в погоню. Во тьме на секунду вспыхнули два огонька слегка раскосых лисьих глаз, а потом скрылись, и лишь легкий топот лап указал на то, в какую сторону побежал зверь.

У Сола похолодело внутри от страха. «Довыпендривался с призывом дракона? Огненные земли! Амулет! Даже лис оказался тебе не по зубам!» – стучало у него в голове голосом то ли Сааксира, то ли отца, то ли Джеллиса, пока он бежал впотьмах за элементалем.

«Соллор? Ага, был такой неудачник, все время задирал нос, а сам в итоге не смог обуздать духа-покровителя, провалил Испытание и останется навсегда недомагом. Ха-ха-ха-ха!» – высокий истеричный женский смех протыкал мозг острыми шипами. Эмма? Маргарет? Мама?..

Эти мысли были страшнее боли в руке, груди и лице. Они подгоняли его в бессмысленной погоне за потусторонним зверем.

Не разбирая дороги, Соллор мчался сквозь тьму по незнакомой местности. Чтобы осветить себе путь, он попытался призвать светляка и чуть не потерял сознание от боли, когда волны волшебной энергии пронеслись через разорванные контуры татуировок и рваные раны правой руки. Сол прижал ее к животу и помчался дальше, стараясь не опоздать. Иногда отдаленный слабый свет от взрывов вулканов слегка освещал контуры скал, Сол запоминал их и потом в темноте угадывал, куда бежать. Он уловил движение за выступом скалы и прибавил скорость, чтобы сократить расстояние до цели. Что он будет делать с духом, когда нагонит его, Сол не думал. Чем и как он будет его ловить, как набросит связывающее заклинание раненой рукой. Как будет защищаться от огненной ярости. В мозгу стучала лишь одна мысль – догнать. А там будь что будет.

На очередном повороте оказалась расщелина, которую маг просто не мог заметить, нога его подвернулась, и Сол кубарем покатился вниз по склону, поднимая за собой тучи пыли и отмечая каждый удар отборным ругательством.

Он достиг подножия холма и дна отчаяния одновременно. У него болело все тело от ожогов и ушибов, но даже эта боль не могла заглушить душевные муки, которые он испытывал.

– Тва-а-арь! Паскуда! Навозная куча! Чтоб тебе пусто было! – кричал он в темноту в ярости и бессилии, лежа на боку в очень неудобной позе. Он почувствовал, как по обожженной щеке пробежало что-то горячее и мокрое, и еще больше разозлился на себя, на духа и на весь мир в целом. Он повернулся на спину и кричал и кричал в пустоту, обзывая огненного элементаля проходимцем, безответственным элементом общества, вонючим хвостом ишака, кучей навоза и прочими более сочными эпитетами, которыми был весьма богат родной язык Сола, смысл которых крутился вокруг межвидового и внутрисемейного соития.

В какой-то момент Соллор понял, что израсходовал весь запас ругательств и заходит уже на четвертый круг в проклятиях и умолк. Он зажмурил глаза, заставил себя сесть и прислушаться к себе. Он был истощен. Не осталось ни физических, ни, что самое страшное, магических сил. Волшебник даже обрадовался тому, что в темноте видны лишь очертания его правой руки, он сомневался, что у него хватит духу рассмотреть повреждения при дневном свете. Сумка с остатками еды и скудным запасом эликсиров осталась где-то далеко позади, и волшебник понимал, что не сумеет отыскать в темноте то место. Да и запас там был, мягко говоря, небогатым. Сол настолько привык к тому, что огонь не может причинить ему вреда, что у него даже не возникло мысли, что было бы неплохо прихватить с собой зелье от ожогов.

Маг оторвал наиболее чистый кусок от подкладки плаща и, шипя от боли, обмотал им кровоточащую конечность. Сейчас он мог только перевязать раны и переждать ночь, надеясь, что он окажется не аппетитным для местной фауны. Или, наоборот, что его сожрут и не придется жить с вечным позором. Сол укрылся за выступом скалы, закутался в плащ, прикрыл лицо платком от пыли и погрузился в тяжелый сон.

5. Драконы

Ему снилось, что он бегал по вулканическим землям и что-то искал. В груди сосало от пустоты и одиночества, хотелось домой. Слезы отчаяния он перемалывал в клокочущую ярость, с рыком вырывавшуюся изо рта. И снова бежал. И искал.

Он проснулся еще более уставшим, чем засыпал. Открыл глаза и посмотрел на светлеющее небо. Попробовал пошевелиться. Затекшее тело ответило чудовищной болью.

«Шайц! – выругался Сол. – Лучше б меня кто-нибудь сожрал ночью…»

Из-за холма показалось солнце, а на край скалы, за которой укрылся Соллор, выбежала маленькая красная ящерка. Она замерла и засмотрелась на светило, изредка облизывая глаза крошечным фиолетовым язычком.

«Вот же зверь, – подумал Сол. – Ничего ему не надо. Сидит себе, греется, набирается сил. Никаких страданий, разрушенных ожиданий и несбывшихся надежд. Все заботы – найти, что пожевать, да погреться на солнышке».

Солнце поднималось все выше. Вокруг пробуждалась жизнь, что-то скрипело, шуршало, перекатывалось, и, хотя Сол не видел, но отлично слышал звуки оживающей вулканической пустыни и ощущал ее всеми волосками тела.

Вдруг ящерка издала стрекочущий звук, встряхнулась и вспыхнула огнем. Посмотрела на Сола будто бы с вызовом – что, слабо так же? Тот вздрогнул. Саламандра! Настоящая дикая саламандра огненных земель – один из первозданных духов огня. Соллор ошеломленно рассматривал ее, боясь спугнуть, и почти не дышал. А она покрутилась вокруг себя, лизнула камень тут, там, чихнула и шмыгнула в трещину в скале.

«Вот что мешало вызвать такую зверюшку в какой-нибудь кузнице? И ехать не пришлось бы в адовую даль. И девушки были бы в восторге от ручной саламандры», – снова закружили Соллора уничижительные мысли.

Однако саламандра не только ввергла волшебника в пучину самобичевания, но и подсказала ему возможный путь к спасению. Солнце над вулканической землей. Небесный огонь над земным. Соллор находился между двумя родными стихиями и мог попробовать взять себе их силу. Не только духи огня были здесь, как дома, но и волшебник тоже. Он кое-как сел, открылся солнцу и стал впитывать его энергию. Маг чувствовал, что у него получается, сила приходит – но, увы, не задерживается в его теле.

Соллор закрыл глаза и вошел в состояние медитации, направляя внутренний взор на свое магическое тело. Прочувствовал каждый контур, каждый завиток и каждое озерцо силы – все было в порядке. Но магия не могла задержаться. И тогда, в страхе, устремился к поврежденной руке. Он чуть не выпал из медитации, когда увидел открывшееся ему: контур разорван, и магическая энергия тонкими, почти неразличимыми струйками вытекает наружу. Волшебник перевел дух и мысленно попытался соединить переплетения волшебных сосудов – ничего не вышло. Будто бы ребенок сломал цветок и теперь пытается вернуть как было: совмещает обрубки стебля, приставляет потертую тряпицу листа и шмыгает носом от злости на несправедливость мироздания.

Все тело дрожало. Соллор немного отдалился от проблемной руки, не выходя из транса, восстановил дыхание и вместе с ним самообладание. Так оставлять было нельзя. Нужно было сделать хоть что-то. Еще был понимать, что…

Он вернулся к руке, проскользил по ней внутренним взором и нащупал в районе локтя переплетение меридианов контура. Вдохнул. Зацепился за них, подтянул поближе жилы от кисти – от вида серых безжизненных концов свело живот – и, стиснув зубы, мысленно рубанул их, отсекая все мертвое. Соллор ожидал боли, но ее не последовало. Часто дыша, он замкнул контур чуть выше локтя. Переплел невидимыми нитями, чтобы соединение не распалось. И почувствовал, что у него получилось – энергия перестала вытекать и стала потихоньку накапливаться.

Сол вышел из медитации тяжело дыша. Он смог. Выключил разорванный магический контур из круговорота силы. Никто его этому не учил. Курс анатомии волшебников он вообще прослушал вполуха, потому что это был непрофильный предмет без экзаменов. Да он и не слышал о таком вмешательстве. Все произошло на уровне интуиции и смутных ощущений.

Соллор гнал от себя мысли, что однажды выключив руку, он ее никогда больше не восстановит. Стоило замкнуть контур, как волшебнику сразу стало легче – энергия зациклилась и разлилась прохладным потоком внутри тела, наполняя все клеточки жизнью.

Он собирал магическую силу медленно, по капельке, как пустынное растение собирает влагу. И все накопленное тут же спускал на простые обезболивающие заклинания.

Рука распухла под повязкой, и ранее болтавшиеся на ней браслеты передавили предплечье. Собравшись с духом, Сол аккуртно размотал пропитавшуюся кровью ткань. Последние обороты дались ему с колоссальным трудом. От вида багрово-черного месива ему стало дурно. Попытка пошевелить пальцами принесла чудовищную боль, и они так и не шелохнулись. «Оставить панику! – рыкнул он на себя. – Тут есть, чему болеть. Отличный знак, если разобраться!» Соллор чуть не взвыл от никчемности своих попыток сохранить оптимизм и, стараясь не смотреть, замотал руку тем же куском ткани.

Солнце давно перевалило за полдень, и вот-вот собиралось скрыться за горами. Двигаться не хотелось. Но нужно было найти питье, еду и дорогу до ближайшего города, где мог найтись лекарь. А там уже можно было думать, что делать дальше. Сол поднялся на ноги и, шатаясь и прихрамывая, двинулся в путь.

Даже будучи в полном здравии, с запасом физических сил и на душевном подъеме, путешествовать по горам – дело непростое. А в том плачевном состоянии, в котором находился Соллор, этот квест приближался к разряду невыполнимых.

С большим трудом он выбрался из расщелины, в которую угодил в результате ночной гонки, на относительно ровную поверхность, повернулся спиной к заходящему солнцу, чтобы выдержать направление на восток, и медленно поплелся вперед. Ему приходилось часто останавливаться, чтобы присесть и перевести дух. Во рту пересохло, а живот, казалось, прилип к позвоночнику. Рука ныла и пульсировала, действие обезболивающих заклинаний заканчивалось. Как Сол ни старался, он не мог узнать местность. Скалы будто бы перемещались и меняли очертания. Тропа, которой волшебник пришел в огненные земли, затерялась в осыпавшейся базальтовой крошке. Тело прошиб озноб, когда по горам прокатилось гулкое эхо, словно насмехавшееся над заблудившимся неудачником.

– Проклятье, – пробормотал Соллор и дрожащей рукой вытер холодный пот со лба. – Только не лихорадка…

Пейзаж плыл, камни смеялись и танцевали, но как бы то ни было, направление оставалось одно – прочь от огнедышащих гор.

Вскоре силы покинули волшебника и он остановился на ночлег в укрытии из скалы в два человеческих роста и насыпи раскрошенного базальта.

Несмотря на чудовищную усталость, сон не шел. Дурнота накатывала душными волнами и не давала забыться. Дул сильный западный ветер, наполняя воздух пылью и газами с великих вулканов. Платок, прикрывающий рот и нос, забился грязью, Сол в очередной раз отбил его об сапог, кашляя и ругаясь, как чернокнижник, и кое-как одной рукой намотал обратно на лицо.

Полыхнуло зарево от близкого выброса лавы. А что будет, если произойдет большое извержение? Сможет ли полумертвый волшебник убежать от потока раскаленной магмы? Он читал, что скорость лавовой реки может в три раза превышать скорость лошади, скачущей во весь опор. А еще ему было интересно, по прежнему ли он избранник магии огня и стихия ему нипочем? Или с провалом Испытания он стал обычным человеком, который может запросто сгореть в огне? От этих мыслей его охватил озноб. Или от горячки?

Соллор кутался в плащ и пытался как можно глубже спрятаться в укрытие, но оно было слишком маленьким, и ветер все равно прорывался к телу, вызывая крупную дрожь.

Бросив попытки уснуть, Сол выбрался наружу.

Слезящимися от ветра, пыли и лихорадки глазами Соллор смотрел на вулканы. Они жили своей жизнью, дышали огнем, как драконы. Может быть, никаких драконов и не существовало никогда? Что это просто игры воображения усталых путников, не сумевших перебраться через хребет острых скал? А все рассказы – лишь плод извращенной фантазии людей, надышавшихся серными испарениями?

Вдруг с запада донесся оглушительный рев, землю тряхнуло, здоровой рукой Сол оперся о скалу, чтобы не упасть, и во все глаза смотрел, как горные хребты в отдалении пошли ходуном. В зареве вулканов проступили очертания огромного змееподобного тела, с гребнем на верхней части спины, закрывшего собой жерло одного из дальних вулканов. Оно перекатывалось от одной огненной горы до другой, ревело и рокотало.

Внезапно скала под рукой Сола зашевелилась. В ужасе волшебник отскочил от нее в сторону и упал, споткнувшись о выступ скалы. Очень неудачно упал, на правую руку. И вскрикнул от боли. Скала повернулась на звук его голоса и сверкнула огненными глазами.

«Дракон! Настоящий дракон! – в панике подумал Соллор. – Мне конец».

Вытянутая крокодилья морда на длинной гибкой шее тотчас оказалась прямо напротив лица волшебника. Дракон втянул воздух узкими дырочками носа и приоткрыл пасть. Сол попытался отползти назад, хотя понимал, что шансов убежать от огромного зверя у него нет. Но дракон не погнался за ним. Он снова понюхал воздух и практически коснулся краешком морды правой руки застывшего на месте Сола.

– Ты-ы-ы ум-мр-р-реш-ш-шь, – пророкотал зверь. Он отвел морду в сторону, будто бы брезгливо, оттолкнулся лапами от земли, поднял крыльями тучу пыли и полетел на запад. К вулканам, на зов большого дракона-прародителя.

Соллор откинулся на спину и так и остался лежать, даже не пытаясь успокоить бешеный стук сердца. Он бездумно глядел в серо-фиолетовое небо на черные силуэты крылатых змеев, больших и малых, проносящихся над ним на запад. Ветер стих. Серый пепел падал на обожженное лицо мага и на некогда черные волосы, покрывая их первой сединой.

Лихорадочный ночной сон не принес успокоения, а утром все повторилось: тяжелое, будто с похмелья, пробуждение, поверхностная медитация и попытка накопить магическую энергию. Обезболивающие заклинания на руку. И путь назад, на восток, в мир людей.

Соллор шел медленно, подволакивая ноги. Часто останавливался передохнуть. Рот пересох, губы растрескались, глаза покраснели.

«Какой глупый, бесславный конец, – со злым унынием думал маг. – Вот так сдохнуть от голода, жажды и горячки в расплату за свои гипертрофированные амбиции».

В какой-то момент у него даже мелькнула мысль повернуть на запад и пойти перед смертью еще раз посмотреть на драконов. Ему уже не верилось, что он в ближайшее время сможет добраться до жилых или хотя бы живых мест. Дорога сюда от пограничных земель заняла у него почти неделю. И тогда он был бодр, полон сил и вдохновения. И безрассудной глупости.

Смеркалось. Сил продолжать путь больше не было, рука снова разболелась, а у Сола уже не оставалось магической энергии на обезболивание. Чтобы не опускать руки, он поставил себе цель: доползти до невысокой гряды скал, виднеющихся в отдалении, и поискать там укрытие.

Когда Сол приблизился к ним, то заметил мерцающий теплый свет, отражавшийся от черных базальтовых скал. По мере того, как опускалась темнота, блики становились все четче и все меньше походили на отсвет заката. Что это? Игра воображения? Боковая сопка вулкана? Большая саламандра? Духи огня? Или же – надежда кольнула его сердце – походный костер?

6. Великий путешественник

Чем ближе Соллор подходил к играющим на черном базальте рыжим отсветам, тем больше его охватывала дурнота и колотил озноб.

Перед последним поворотом волшебник остановился и прислушался. Сквозь свист ветра в скалах и отдаленный грохот извергающихся вулканов он услышал треск костра, тихое бормотание и прихлебывание. От радости у волшебника часто забилось сердце, и он вышел из-за скалы в островок теплого света костра. Щурясь и прикрывая глаза рукой, он попытался разглядеть человека, сидевшего возле огня и удивленно уставившегося на незваного гостя.