скачать книгу бесплатно
Давай, садись, недотрога. Все равно деваться тебе некуда.
Она берет себя в руки, вспомнив, что квартира принадлежит ей, а я лишь залетный гость. Одобрительно кивает самой себе и смело идет к дивану. Я еле сдерживаюсь, чтобы не заржать. До чего чудное создание!
Присаживается на самый край и руки на коленочках складывает, словно ученица. Спина прямая, взгляд только на экран. Статуя! Прислушался – вроде жива, дышит. Ну-ну, посмотрим, сколько ты так просидишь. Сам устраиваюсь поудобнее, ногу на ногу, привалившись к спинке, как шейх на шелковых подушках.
Девушка так близко, что чувствую тепло, исходящее от ее тела, и, кажется, даже слышу, как бешено колотится сердечко. Мышка волнуется. Из-за меня. Из-за того, что я рядом. А я продолжаю ее доводить, провоцировать. Рассматриваю в упор. Лисовая чувствует этот взгляд, краснеет, нервно поджимая губы. От этого жеста у меня самого кровь по венам быстрее бежит. Мне хочется прикоснуться к этим губам, узнать, настолько ли они мягкие, как кажется?
…Она на редкость упрямая. Десять минут сидит, не меняя позы. Может, конечно, ее парализовало, так что шевельнуться не может, но мне надоедает быстрее, чем ей. Хватаю ее за плечи и тяну назад, вынуждая привалиться к спинке. Девушка испуганно оборачивается, хлопая длинными ненакрашенными ресницами.
– Экран загораживаешь, – поясняю с милой улыбкой, кивая на телевизор.
– Извини, – мямлит, снова превращаясь в скованный клубок нервов.
Мне кажется, она даже гудит, как будка с высоковольтными проводами. Когда убираю руку, меня положение тела, Варька вздрагивает, выдавая себя с головой. Она сама никогда не сделает первый шаг, но ждет прикосновений, действий с моей стороны! Боится этого до дрожи, но ждет, замирая от предвкушения. Это настолько очевидно, что у самого дыхание перехватывает. Плевать на все. Хочу ее здесь и сейчас, и она не откажет, не сможет отказать, потому что тоже хочет. До такой степени, что дыхание через раз, грудь тяжело вздымается, глаза лихорадочно блестят.
И в этот момент, когда мы оба уже готовы переступить невидимую черту, в наш мирный вечер врывается звонок. Проклятый мобильник, который сейчас хочется выкинуть в окно, голосит, надрывается, требуя моего внимания. Какая тварь звонит на ночь глядя?! Мысленно матерюсь на все лады, с досадой хлопаю себя по колену, поднимаюсь и иду за ним, желая всяческих благ тому, кто посмел нам помешать.
Звонит генеральный директор фирмы-застройщика из региона, той самой, с которой наш концерн планировал долгосрочное сотрудничество. Твою мать. Это важно. Нельзя прокатить, проигнорировать или послать подальше, аргументировав тем, что очень занят. Раздраженно вздыхаю и отвечаю на звонок:
– Вечер добрый, Игорь Андреевич.
– Добрый, – приветствует меня собеседник, – извиняюсь за поздний звонок, но дело не терпит отлагательств.
– Конечно. Работа превыше всего, – соглашаюсь, насильно переключая себя с мыслей о тяжело вздымающейся груди Лисовой на скучные проблемы собеседника.
Работа действительно превыше всего. Такие деньги, как я получаю, никто за так платить не станет. Надо отрабатывать.
Я отрабатываю, слушаю, что он вещает, отвечаю, предлагаю пути решения, а сам прислушиваюсь к тому, что происходит в соседней комнате. Как там Мышка? Мне не терпится вернуться обратно, и, наконец, перевести наши отношения из формата деловых в горизонтальную плоскость.
…К сожалению, моим планам не суждено сбыться. Разговор затягивает не на пять минут, и даже не на двадцать. Рад бы закончить и вернуться к тому, на чем остановился, но вопрос действительно откладывать нельзя. Собеседник, как назло, подготовился к беседе: цифры, сводки, цены, результаты мониторинга – и все это льется на меня непрекращающимся потоком. В любой другой день был бы рад столь обстоятельному подходу, но только не сегодня. Потому что шансы вернуться обратно и сгрести в охапку Лисовую стремительно тают.
Спустя полчаса слышу тихий стук в дверь и оборачиваюсь всем корпусом.
– Извини, – шепчет Варвара, боясь помешать разговору, – я спать пойду. Поздно уже.
А я и сказать ничего не могу, и разговор прерывать нельзя. Остается лишь кивнуть и рукой помахать, давясь от досады. Ведь такой накал между нами сейчас был, хотя даже не прикасался к ней! А коснулся бы – и все, не остановились бы. Я, по крайней мере, точно не стал останавливаться, да и она не смогла бы, потому что как кролик перед удавом, сделает все, что я захочу.
Ладно, Мышка, беги, прячься. Забейся в свою норку и облегченно выдохни. Сегодня тебе удалось от меня улизнуть. Завтра – даже не мечтай.
– Роман Евгеньевич, вы здесь? Слышите меня? – уточняет докучливый собеседник.
– Слышу. Просто задумался над решением проблемы.
– Да? Уже есть варианты?
Конечно, целая куча. Боком, раком и всю ночь напролет.
Но это будет завтра, а пока отпускаю, даю возможность расслабиться и ей, и себе.
– Варианты пришлю завтра по электронке, – пламенно заверяю, но мои мысли сейчас как никогда далеки от работы.
***
Варенька
Я не знаю, как пережила этот вечер! Словно на иголках, на раскаленном костре, на электрическом стуле. Хотя ровным счетом ничего не происходило! Мы просто смотрели телевизор. Сидели рядом, даже не соприкасались, но меня крутило не по-детски. Он смотрел на меня. Мы ни разу напрямую не пересеклись взглядами, но я знаю, что он смотрел на меня. Жадно, откровенно, как смотрит мужчина на женщину.
Или показалось?
Не могу поверить, что у Неманова есть ко мне мужской интерес. Это же Рома! Чуть ли не небожитель, а я – Варька из деревни Жданово.
Полночи глаз не могла сомкнуть, все думала, переживала, прислушивалась к тому, что он там делает. Рома долго говорил по телефону, и я просто млела. От его голоса, от манеры держаться. Он казался мне просто идеальным.
Лежала, слушала и жалела о том, что я такая трусиха. Мне оставалось лишь фантазировать, как могло бы сложиться, будь я хоть чуточку посмелее. Прикрыв глаза, видела, как я черной изящной пантерой вхожу к нему, смотрю призывно, игривым движением развязываю пояс на халате… нет, халат – это некрасиво… пусть будет кружевной пеньюар. У меня такого нет, но в фантазиях пусть будет.
Развязываю пояс, одежда падает к моим ногам, я через нее грациозно переступаю и… Дальше этого «и» фантазии не хватило. Засмущалась. Что же я за клуша такая, раз даже в мыслях не могу вести себя иначе, раскованно, по-взрослому?
Зато тело такими проблемами не заморачивалось и вполне однозначно реагировало на присутствии Неманова в доме. Ни на миг меня не отпускало странное томление, нежными иголками покалывающее изнутри. Возбуждение бурлило внутри так, что каждый вздох казался болезненно сладким.
Мне хотелось, чтобы он пришел. Сам понял мое состояние и пришел. И будь что будет.
***
Роман
– Как дела на квартире? – спрашивает осторожно, когда ужин подходит к концу.
– Мечтаешь меня выпроводить? – не могу удержаться, чтобы не подколоть.
Лисовая тут же краснеет и идет на попятный:
– Что ты?! Нет! Конечно, нет! Просто интересуюсь, как обстоят дела.
Дела обстоят отлично. Почти все последствия потопа убраны. Можно хоть завтра возвращаться домой, но я не собираюсь торопиться. Дома скучно. Там нет вкусной еды и чудаковатой Мышки, глядя на которую просыпаются шальные желания.
Я сегодня весь день думал только о ней, о том, что сделаю, когда останемся вечером наедине. Наваждение какое-то! Даже сука-работа не могла перебить настрой, постоянно находился в «приподнятом настроении». Боец с готовностью реагировал на любую мысль о Варьке.
Точно ведьмы в роду были! Иначе как объяснить происходящее? Чем оправдать очередной вечер, когда сидим на старом диване в опасной близости друг от друга и сводит кишки от желания к ней прикоснуться, но вместе с тем даже пальцем не могу пошевелить? Внутри кипит, а снаружи упрямо держу спокойную маску. Во мне идет борьба человека, который, с одной стороны, умом понимает, что не надо этого делать, потому что кому-то потом будет плохо, причем точно не мне, а с другой – плевать хотел о переживаниях других, когда речь идет о собственных желаниях. А этого проклятого желания – хоть отбавляй, бурлит в каждой клетке, пульсирует в крови.
Мы почти не разговариваем. Каждая фраза затухает на середине, разбиваясь о ту стену напряжения, что искрит между нами. Каждое движение заставляет замирать.
Когда становится совсем поздно, прощаюсь и иду к себе в комнату. Варвара провожает меня растерянным, наверное, даже разочарованным взглядом.
Не смотри на меня, Мышка, не надо. Потом сама жалеть будешь. Это я тебе точно гарантирую.
Оказавшись в комнате, стягиваю с себя футболку, раздраженно отшвыриваю ее в сторону.
– Проклятье.
Ломает от нереализованных желаний, в паху полная боеготовность. Слышу, как она шелестит за стенкой, тихо ходит, что-то делает, а в мозгах картина того, чем можно заняться вместе. Яркая картина, во всех подробностях, в красках, в деталях. Член напрягается до боли, требуя разрядки. Здесь и сейчас. С ней!
Надоело. Больше не могу терпеть. Если я сегодня с ней не пересплю, то придется в душе дрочить, как малолетке, которому никто не дает! Совесть последний раз трепыхнулась и, махнув рукой, ушла спать.
Наплевав на все, иду к ней. Тихо, голодным хищником, отворяю дверь и переступаю через порог.
Варька уже переоделась, стоит у окна, смотрит в ночь и ни черта не замечает, пока я не подхожу к ней вплотную. Обнимаю, прижимая спиной к себе. Лисовая на мгновение замирает, а потом начинает вырываться. Дергайся, сколько хочешь, из моих сетей уже не вырваться.
– Рома! Что ты делаешь?! – голос дрожит от волнения, от возбуждения.
– Тс-с-с, – прижимаю еще крепче, не позволяя ей вырваться, развернуться ко мне лицом. Губами касаюсь шеи, чувствуя, как судорожно вздыхает, покрывается мурашками.
Целую, проводя языком по нежной коже, прикусываю чувствительно, так что дергается в моих руках, громко охнув.
– Не надо! – снова вялая попытка высвободиться, но по интонации, по тому, как дрожит, понимаю, что сдалась. Хочет этого не меньше, чем я, и позволит сделать все, что захочу.
Одной рукой продолжаю ее удерживать поперек талии, а второй ныряю в глубокий вырез халатика, стягиваю вниз край трикотажной сорочки и сжимая сочную, налитую грудь. Наконец-то! Чуть не кончаю от удовольствия, от того, что сбылась моя мечта. Дорвался! Упругая, восхитительно круглая, идеально ложится в мою ладонь. Маленький сосок становится острым, когда обхватываю его двумя пальцами, сжимаю, оттягиваю, играя с ним.
Девушка в моих руках закусывает губы, еле сдерживая стон, дрожит в моих руках, словно осиновый лист на ветру. Продолжаю ласкать грудь, с каждым прикосновением заводясь все больше. В штанах уже ломит от напряжения, но не тороплюсь. С ней нельзя торопиться, да и не хочется.
На ощупь нахожу слабый узел на поясе. Тяну его, мягко, но настойчиво продолжая ее удерживать в своих объятиях.
– Тихо, Варь, – осаживаю, когда снова пытается взбрыкнуть, прикрыться, – тихо. – Она всхлипывает и замирает, когда спускаюсь ниже, накрывая рукой промежность. – Хочу тебя, – шепчу ей на ухо, не узнавая своего голоса.
Пальцами сдвигаю в сторону ткань, прикасаясь к обнаженной коже. Лисовая охает, когда касаюсь складок, бесцеремонно раздвигая их, находя чувствительную точку. Она мокрая как мышь, как бы ни смешно это звучало.
Мокрая, горячая, готовая.
Обессилено прижимается ко мне спиной, теряя связь с реальностью, тихо стонет, все еще пытаясь сдерживаться. Не желая больше ждать, тяну ее к дивану. Варя неуклюжая, чуть ли не падает, когда подталкиваю вперед. Ловлю ее и тут же утягиваю за собой в горизонтальное положение. Впиваюсь в ее мягкие губы, желая выпить до дна, утолить свою жажду.
С ума сойти можно.
Наваливаюсь сверху, жадно шарю руками по стройному телу, от нетерпения даже потряхивает, будто сто лет с женщиной не был. Пытаюсь избавить от одежды, стягивая с себя штаны, белье. Коленом развожу напряженные, подрагивающие бедра, пристраиваясь у нее между ног. Она протестующе мычит, но лишь крепче закрываю рот поцелуем.
Провожу головкой по невероятно сырым губкам, направляя член рукой и осторожно проникая внутрь. Медленно, но необратимо. Варька дергается, мычит, пытается оттолкнуть меня, когда полностью погружаюсь, причиняя первую боль. Придавливаю ее сверху всем своим весом, не давая сдвинуться в сторону.
– Тише, сейчас пройдет, – целую нежно, чувствуя на губах соленый привкус слез.
Девственница, значит. Я бы удивился, если бы было иначе. Даю время привыкнуть и начинаю медленно двигаться. Лисовая напряжена, дрожит, не может расслабиться, не помогает даже дополнительная стимуляция. Ей больно.
Понимаю, Мышонок, терпи. Первый раз не у всех как в сказке. Двигаюсь бережно, стараясь лишний раз не делать больно. Она постепенно привыкает, разжимает пальцы, которыми намертво впилась мне в плечи, тянется за поцелуем.
Вот так, детка, давай, расслабляйся.
Под конец она даже начинает двигаться, неумело пытаясь подстроиться под мой ритм, с искусанных до крови губ срываются стоны…
Чуть позже, когда она засыпает, свернувшись калачиком у меня под боком, я размышляю о случившемся.
Не буду врать и с пеной у рта доказывать, что это – лучший секс в моей жизни. Это не так. Бывало и получше, гораздо лучше, до искр из глаз и полного изнеможения. С ней – на троечку. Аккуратно, сдержано, боясь навредить, причинить боль. Но! В жизни не испытывал такого удовлетворения не от самого секса, а от того, что он, наконец, случился! Невероятное облегчение, даже дышится легче, дурман в голове рассеивается. То самое чувство, когда достигаешь страстно желаемого. Но мне мало этого, хочется еще, больше, быстрее, не сдерживаясь. И все это непременно будет впереди. С Варькой!
Да, я остаюсь с ней. Как долго это продлится – время покажет, но одно я могу сказать наверняка – мне хочется вот так засыпать по вечерам, хочется ощущать рядом ее тепло. С ней уютно, спокойно, приятно. С ней хорошо.
***
Наутро, как и следовало ожидать, Мышь не знает, куда деваться от стыда. Лежит в постели, не шевелясь, как деревянная, делает вид, что спит, а на самом деле дышит так, словно марафон пробежала.
– Подъем! – произношу бодро и выбираюсь из постели, даже не думая прикрывать наготу. Она жмурится изо всех сил и утыкается носом в подушку. Да-да, милая, я б тоже, наверное, охренел от такого поворота. Живешь себе, живешь, никого не трогаешь, делаешь свои мышиные дела, а потом бац – и уже не девочка, вдобавок по квартире мужик голый ходит. – Вставай. Работа ждет.
Варя осторожно приподнимает голову, приоткрывает один глаз и косит в мою сторону. Я по-прежнему с голым задом, вернее, передом, потому что стою лицом к ней, уперев руки в боки.
Охает сдавленно и снова лицом в подушку.
– У тебя есть три минуты, пока я в душ. Потом пеняй на себя, – отступаю, даю ей время прийти в себя, справиться со смущением.
Геморрой еще тот. Я вообще не любитель быть «первопроходцем» в этой области. Что с девственницы взять? Ничего не умеет, стесняется, скованная, неуклюжая в постели. Надо беречь тонкую душевную организацию, сдерживать себя, чтобы не навредить. Может, где и есть такие девицы, что с первого же раза скачут на члене, как заведенные, орут во весь голос, требуя глубже, сильнее, быстрее, но это точно не Варькин случай.
***
Варенька
Сегодня все валится из рук. Я не я, а другая, безумная, нервная, обалдевшая девушка. Мне до сих пор не верится, что это произошло, что мы переспали, но ноющая боль между ног прямое тому подтверждение. Когда вспоминаю о нашей ночи – дыхание перехватывает, и так стыдно становится, что не знаю, куда себя девать. А еще кажется, что у меня на лбу написано, чем мы сегодня занимались. Люди вокруг ходят, смотрят, все понимают и шушукаются за спиной.
Я такая глупая!
Что делать дома – не представляю. Как его встречать вечером? Как смотреть в глаза. Интересно, он тоже думает о случившемся? Переживает? Вряд ли. У него женщин много было, опытный. Сомневаюсь, что я его вчера смога чем-то впечатлить. Что если ему не понравилось? Что если я делала что-то не так? Не знаю, может, надо было стонать громче? Изо всех сил? Царапаться? В фильмах всегда так делают.
Черт. Я теоретик, а что и как делать на практике – понятия не имею. Надеюсь, моя неопытность не отпугнёт его?
Как всегда, домой прихожу раньше, чем он. Еда готова, вокруг чистота. Мне нечем заняться, я с трепетом и волнением жду его возвращения.
Когда раздаётся звонок в дверь, все равно оказываюсь не готова. Подскакиваю, словно ужаленная, и бегу открывать
– Кто там? – срывающимся голосом спрашиваю в трубку домофона.
– Это я, Варь.
В обморок чуть не падаю, услышав его голос.
Пока он поднимается, судорожно пытаюсь привести мысли в порядок, найти в себе силы удержать улыбку. Внутри меня лава кипит! Трясет от того, что увижу сейчас его! Мужчину, который сделал меня своей, подарил чудесную ночь любви. Сердце грохочет как ненормальное, пытаясь выскочить из груди.
Стою ни жива ни мертва. Одновременно задыхаясь от смущения и горя желанием увидеть его. Я соскучилась! Боже, как я по нему соскучилась, несмотря на то, что не видела всего день! Приросла к нему, прикипела, и душу странное чувство обволакивает, проникает в каждую клеточку, заполняя до краев.
Дверь распахивается, и на пороге появляется Неманов собственной персоной. В руках огромный букет белоснежных ромашек с яркими золотистыми сердцевинами. Это так трогательно, так нежно, что в груди щемит, и слезы на глаза наворачиваются.
– Это мне? – спрашиваю шепотом.
– Нет. Просто люблю ромашки, вот решил купить, себя побаловать, – жмет плечами, но, заметив, как растерянно смотрю на него, поднимает глаза к потолку, качает головой и снисходительно произносит: – Да, конечно, тебе, Варь! Бери давай уже.
– Спасибо, – все так же шепотом.
