скачать книгу бесплатно
– Что у вас стряслось? – игнорируя мой выпад, продолжает сестра.
– Какая разница? У Дениса своего спроси. Он наверняка в курсе событий.
– Кристин!
– Все, пока! – швыряю трубку в сторону. Сижу на полу, обхватив пульсирующую голову руками.
Неконтролируемый Гнев – страшная вещь. Во мне кипит агрессия, протест против всего мира. Ненавижу. Всех ненавижу!
Ведь неправа. Сто раз не права. Маринка не хотела зацепить, она на моей стороне.
Схожу с ума, отталкивая от себя всех, кто еще остался. Чтобы никто не мешал идти ко дну. Я этого не выдержу.
Вторая стадия. Гнев.
Спустя неделю заставила себя выйти на улицу. Распахнула дома все окна, чтобы проветрить. Потому что в квартире душно, нечем дышать. Атмосфера пропитана моей болью, отчаянием. Стены давят, лишая последних сил, высасывая остатки тепла из стынущих вен.
С этого дня стала гулять в парке. Подолгу, по нескольку часов утром и вечером. Полной грудью, вдыхая свежий воздух. Бродила по грязным слякотным апрельским аллеям. До тех пор, пока не переставала чувствовать пальцы от холода. И только после этого шла домой.
Все мои мысли были заняты только одним. Неужели нельзя хоть как-то исправить? Зажечь хоть немного света в этом аду? Хоть маленький лучик? Искорку? Может, все-таки позвонить? А если не ответит?
А если ответит? Вдруг он умирает в разлуке, так же как и я? Мечтает услышать мой голос? Хоть на миг оказаться чуточку ближе? Что ему сказать? Я не знаю. Я уже ничего не знаю, не понимаю, но так хочется хоть капельку надежды. Хоть крохотную крупицу. Пожалуйста. Ведь это так просто. Неужели даже такой малости недостойна?
Третья стадия. Торг. Все как по учебникам.
На двадцатый день все-таки сдаюсь и набираю заветный номер. Не дышу, считая гудки, и совсем не уверена, что получу ответ.
– Да, Кристин.
Разбиваюсь вдребезги, услыхав родной голос. Ледяная лапа когтями впивается в сердце и медленно поворачивается, стараясь нанести как можно больше незаживающих ран. Боже, как же я его люблю! Руки трясутся так, что с трудом удается удержать телефон:
– Здравствуй, Артем, – голос тоже дрожит.
Молчим оба. Минуты три не меньше, пока я не нахожу в себе сил спросить:
– Как дела?
– Нормально, – ни единой интонации. Ни раздражения, ни злости, ни показной холодности. Тихо, спокойно… равнодушно.
Слезы бегут по щекам:
– Чем занимаешься?
– В командировке. В Калининграде.
– Да? – удивляюсь. Боже, как он далеко! От осознания этого словно становится меньше кислорода, – тебя же перестали отсылать в такие поездки.
Во время которых твоя никудышная жена может раздвигать ноги перед другими мужиками. Сейчас точно зареву.
– Не перестали. Я сам отказывался.
– А теперь?
– Теперь? – секундная пауза, – теперь нет смысла. Так даже лучше.
Сбежал, подальше от меня, не желая находится рядом, пресекая все возможные столкновения. Прикрываю динамик рукой, потому что не могу сдержать всхлип.
Кое-как выдыхаю и севшим голосом спрашиваю:
– Когда обратно?
– Не переживай, к нужной дате успею.
Закусываю губу, ловя стон, готовый вырваться из груди. Это не мой Артем. Чужой. Бесконечно далекий.
– Понятно, – банальная фраза, но на большее не хватает.
– Что-то еще?
Господи, как отвратительно он спокоен. Будто автоответчик, робот.
– Нет, – еле выдыхаю, чувствуя, как ледяные змеи внутри все сильнее скручиваются в колючий ком.
– Тогда пока.
– Пока.
Он отключается, а я еще долго сижу, прижав к уху мобильник, слушая быстрые гудки, словно отсчитывающие секунды перед окончательной гибелью.
Ничего уже не изменить. Не исправить. Конец.
Заново осознаю эту ужасную истину. Заново умираю, разлетаюсь пеплом по ветру.
Плавно перехожу на четвертую стадию.
Оставшиеся десять дней меня полощет депрессия. С*ка. По всем правилам, во всей красе. Начиная от нехватки сил, чтобы встать с кровати, бессонницы, отсутствия аппетита и заканчивая неспособностью здраво мыслить, сделать простейший выбор. Черный хлеб или белый? Все равно. Ведь есть не хочется. Разворачиваюсь и ухожу из магазина. Потому что не могу видеть других людей, не могу их слышать. Они мне неприятны, меня тошнит от них. Во всем мире только один человек, к которому я рвусь, словно одержимая. И он сейчас бесконечно далеко от меня. На другом конце вселенной.
На такси подъезжаю к ЗАГСу. Почти десять. Уже пора.
Хотела прогулять, не придти, проигнорировать, спрятаться, только это все не имеет смысла. Бесполезно. Нас все рано разведут. Обратной дороги нет. Как бы я не хотела повернуть все вспять, Артем не отступит. Для него все решено.
Включить бы гордость. Подойти к нему, задрав нос кверху. Одарив надменным взглядом поставить небрежную подпись, и со словами: "Гуляй, мальчик. Счастье свое ты уже профукал", уйти прочь, не оглядываясь, не вспоминая. Только от гордости давно ничего не осталось, как и от меня самой.
Поднимаюсь на ватных ногах по лестнице на второй этаж. Фигуру Зорина замечаю сразу. Стоит в конце коридора, смотрит в окно, повернувшись ко мне спиной. Каждая клеточка, каждый нерв заходятся в агонии, в исступленном отрицании происходящего. Еле превозмогаю желание подбежать к нему, обнять, уткнуться носом в широкую спину.
Тише, Кристина, тише. Все пройдет… Когда-нибудь… В следующей жизни.
– Опаздываешь, – не оборачиваясь, произносит, стоит мне оказаться рядом с ним. Убийственно спокойно.
– Прости, – горько, чуть дыша. Извиняюсь за опоздание, за свою нерешительность, за причиненную боль, за разрушенную сказку.
– Идем, – направляется к двери, и я тенью следую за ним.
Заходим внутрь. Та же женщина, что и расписывала нас. Ирония судьбы.
Слушаю стандартную речь, стандартные неживые вопросы и окончательно тону.
Напрасно пытаюсь поймать его взгляд, мысленно кричу, умоляю, чтобы посмотрел на меня, хоть раз согрел теплом любимых глаз. Не смотрит. Словно меня нет в этой комнате.
Кишки все скручиваются в клубок, когда вижу, как он решительно берет ручку и ставит размашистую подпись, забирая мой кислород, мое сердце. После чего отходит в сторону, уступая мне место.
Во рту горько до омерзения. Чувствую себя на борту тонущего корабля. Бросаю на Зорина беспомощный взгляд. Я не хочу ничего подписывать. Хочу остаться с тобой, быть твоей женой. Внутри меня все кричит, бьется в конвульсиях. Снаружи лишь лихорадочно блестящие глаза и слегка подрагивающие руки.
Тема. Темочка, пожалуйста.
Он не здесь. Я его не чувствую. Полностью закрылся от меня, спрятался за высоченной стеной из колючей проволоки. За которую мне больше не пройти. Как это непривычно тянуться к нему и не находить отклика. Это не ледяная броня. Нет. Холод еще можно как-то почувствовать, растопить. Меня встречает пустота. Темная, беспросветная, глухая.
Прикрыв глаза, выдыхаю. Беру в руки ручку. Мне кажется, она еще хранит его тепло. Безумие.
Дрожащая рука замирает над бумагой, а потом выводит корявую, неровную закорючку.
Вот и все. Достигла дна. Конец.
Словно кукла, механически переставляю ноги. Выхожу из кабинета, спускаюсь по лестнице, иду к выходу.
Зорин идет следом. Не торопится, не обгоняет, не прикасается, не говорит.
Выходим на улицу. В лицо бьет свежий весенний ветер. Стеклянным взглядом смотрю по сторонам, как-то отрешенно замечая, что природа давно проснулась. На газонах пробивается сочная зеленая трава, украшенная россыпью ранних цветов. Набухшие почки начинают раскрываться.
А у меня в душе лютая зима, завывающая, бьющая колючей черной вьюгой, вымораживающая остатки души.
– Ну, – произносит Зорин, и мне чудится, что равнодушный голос все-таки дрогнул, – удачи, Кристин.
Лишь киваю в ответ. Горло сковало ледяным ошейником, с шипами, впивающимися в плоть.
Смотрю, как он разворачивается и быстро идет к своему Форду. Заводит его. Выруливает с парковки и вливается в поток разномастных машин.
Вот и все. Я одна.
И нет смысла дергаться, бороться, сопротивляться. Все закончилось.
Стадия пятая – Принятие.
Следующий месяц был похож на нелепый сон. Я все воспринимала отрывками, никакой цельной картины. Отдельно в памяти утро, отдельно вечер, и не знаешь, к какому дню они относятся. То ли сегодня это было, то ли вчера, то ли неделю назад.
Училась жить без него. Училась дышать без него.
Не скажу, что достигла успехов на этом поприще. Нет. Скорее одна провальная попытка за другой. И каждый поворот выталкивает на мысли о нем.
Самое страшное, что голова никак не могла принять, отпустить. Все казалось, что он рядом со мной. Это страшно. До дрожи. До ужаса.
Запомнился случай, когда шла по торговому центру, пустым взглядом скользя по витринам. Раньше бы порхала мотыльком, а сейчас ни одна струна души не дрогнет. Все равно.
И вдруг проходя мимо магазина спортивной одежду, вижу мужской манекен. На нем футболка, темно-бордовая с золотыми буквами. В голове точно всполох, образ Артема. Она ему идеально подойдет, сядет как влитая, обтянув мощный торс.
Тороплюсь внутрь. Подзываю продавщицу и прошу принести нужный размер. Искренне радуюсь, когда оказывается, что как раз он и остался. Везение неимоверное. Хватаю вожделенную тряпку и с улыбкой иду к кассе.
Один шаг, второй, третий…
Футболка падает на пол, а я стою, будто окаменела, потому что потоком обрушилась жуткая истина. Мне некому ее покупать!!! У меня больше нет Зорина! Нас с ним нет!
Внутри все переворачивается, и, не обращая внимания на удивленные взгляды девушек-консультантов, бегу прочь, зажав рот рукой, чтобы опять не разреветься.
Он настолько глубоко пророс в меня, что я никак не могла привыкнуть к своему одиночеству.
Надо открыть банку – вместо того, чтобы взять консервный нож, зову Зорина. Замираю, потому что в ответ неизменная пустая тишина.
И так раз за разом. Доводя саму себя до безумия. Я как наркоман, которого ломало от нехватки наркотика. Как человек, потерявший конечность, но еще чувствующий ее.
Каждый день вставала с мыслью: сегодня должно стать лучше. Не становилось. Все держалось на одном уровне.
Так плохо, что словами не передать. Безумно хотелось поддержки, хоть чьей-нибудь, хоть небольшой. Чтобы просто сжали руку и сказали: "Тин, ты справишься. Все пройдет".
Только рядом со мной не было никого. Совсем одна. Никому не нужна.
Май. Погода почти летняя. Даже мне не хочется сидеть дома. Солнце согревает душу, и кажется, что становится чуть-чуть лучше. Самую малость.
В парк идти не хочу. Сегодня выходной. Там людно, шумно. Никакого покоя. Любимую лавочку у пруда наверняка облюбовала какая-нибудь сладкая парочка.
Сажусь в машину и просто бездумно катаюсь. Неторопливо, кружась по улицам, бесцельно перемещаясь из одного конца города в другой.
Останавливаюсь на светофоре вторая. Равнодушно жду. Мне некуда спешить. И тут, уже под самый занавес, на желтый свет, справа на перекресток вылетает белоснежный Ягуар. С громкой музыкой, нагло снует между рядами и уносится прочь.
В животе все сводит.
Градов!
Вцепившись побелевшими пальцами в руль еду дальше, до следующего перекрестка. Сердце ходуном ходит, рот наполнился горечью.
Сама не понимая что делаю, разворачиваюсь и еду за ним. К нему домой. Здесь недалеко, всего несколько кварталов.
Спустя десять минут подъезжаю к элитному дому. Паркуюсь на внешней парковке и иду к знакомому подъезду.
Захожу вместе с кем-то внутрь. В просторном холле за столом, уставленном аппаратурой, сидит охранник. Заметив меня, кивает. Конечно же, он меня знает. Сто миллионов раз видел в обнимку с Градовым. Горько усмехаясь, иду к лифту. Надо же, меня до сих пор считают своей в этом мире богатых золотых девочек и мальчиков, хотя я давно отщепилась, выпала из обоймы. Видать сучью породу не сотрешь, как не пытайся.
Поднимаюсь на самый верх. У Макса двухэтажная квартира. Роскошная, гигантская. С панорамным видом на город.
На первом этаже огромная гостиная, размером со спортивный зал, объединенная с кухней, и кабинет. Наверху три спальни.
