Игра джокера

За креслом, где сидел Давыдов, стоял шкаф, тоже старинный, заполненный всевозможной духовной литературой разных религий и учебниками по самосовершенствованию и различным единоборствам, собранными со вcего света.

Под фотографиями возле стены располагался удобный диван, а вокруг стола в форме буквы «Т» были расставлены стулья, и жест Давыдова приглашал гостя устроиться там, где бы он чувствовал себя удобнее.

Гость сел поближе к нему и с тоской произнёс:

– Я уже и думать забыл о спорте, в мои-то годы…

– Да бросьте, Иван Кузьмич. У вас жена молодая, вот вам и спорт, – улыбнулся Давыдов.

– Жена-то молодая, да я уже не тот, Дима, – ответил тем же тоном Кузьмич.

– Старый конь борозды не портит, – не унимался Давыдов.

Кузьмич закашлялся; потом, хитро улыбаясь, заговорил уже другим тоном:

– Я ведь зачем пришёл-то, Дмитрий Станиславович… Выборы на носу. И в депутаты, и мэра в этом году. И везде там у меня интерес есть. А поскольку вы будете принимать непосредственное участие…

Давыдов начал было отмахиваться, но Кузьмич его остановил, вынув из кармана небольшой свёрток и приговаривая:

– Я знаю, как вам, спортсменам, тяжело; вот от души помочь хочу. – И он аккуратно положил свёрток на стол перед тренером.

– Ну, раз от души… Почему же не взять. Молодёжь ведь растить надо, – сказал Давыдов и смахнул свёрток в ящик стола.

– Вот и ладно. – Кузьмич изобразил подобие улыбки. – Я потом зайду к вам, поближе к событиям, – добавил он, вставая.

– Наши двери для вас всегда открыты, – ответил Давыдов.

Уже дойдя до двери, Кузьмич обернулся:

– Небось опередил-то всех старый дед?

– Вы первый, как обычно. Отношение к вам тоже будет соответствующее, Иван Кузьмич.

Кузьмич вышел и с довольным видом прошёл по коридору.

Дмитрий Станиславович вышел из кабинета и, пройдя в зал смешанных единоборств, знаком подозвал к себе своего помощника Артёма Троицкого.

Когда Артём подошёл, Давыдов сказал:

– Бери ребят, и приходите ко мне в кабинет, – и вышел из зала.

Тренер стоял и смотрел в окно, которое выходило на парковку, на Кузьмича, садившегося с резвостью двадцатилетнего юнца в свою машину. И, когда та начала отъезжать, услышал за спиной стук в дверь.

– Заходите, ребята! – крикнул он и подошёл к столу.

В кабинет вошли три безукоризненно, атлетически сложённых парня. С двоими из них читатель уже знаком: это Артём Троицкий и его друг, который был секундантом Артёма на последнем выступлении, Сергей Морозов. Имя третьего было Александр Белецкий. Он был, как и его друзья, инструктором в школе Давыдова по вольной борьбе и тоже время от времени выступал на соревнованиях вместе со своими друзьями. Все трое были разогреты, и на их лицах выступили капельки пота.

Давыдов сел и открыл ящик стола.

– Закрой дверь на замок, Артём, – попросил он Троицкого.

Когда дверь закрылась, тренер достал из ящика стола один за другим разных размеров пакеты, похожие на тот, который только что так любезно вручил ему Кузьмич, и улыбнулся.

– Ну-у-у-у… что я говорил? – протянул он, разворачивая пакеты.

– Кузьмич приходил, Дмитрий Станиславович? – спросил Троицкий.

– Да-а-а-а… Приходи-и-и-ил… – ответил довольным тоном тренер.

– Понял, лошара? Я же говорил, что он придёт сюда, – сказал Троицкий, одновременно отходя в сторону и проводя удар в печень Белецкому.

Белецкий, в свою очередь, поставив блок, едва не схватил ногу, которая последовала в голову за ударом в печень.

– Пошёл ты, дамский угодник! – ответил Белецкий и уже двинулся было на Артёма, но голос тренера остановил их обоих:

– Ну что вы как дети, пацаны? Тут бабла нам принесли люди добрые, а вы всё никак не наиграетесь.

– Да им оно не нужно, Дмитрий Станиславович, – вступил в разговор Морозов. – Зачем вы их вообще сюда пригласили, детский сад этот? – И он вовремя стал отражать удары своих друзей, посыпавшиеся теперь на него с двух сторон.

– Ну, раз вам деньги не нужны, идите тогда в коридор, деритесь там и мне не мешайте! – сказал Давыдов.

Все трое как по команде остановились, и на их лицах появился налёт серьёзности и готовности слушать учителя.

– Ты, Артём, – начал тренер, – будешь помогать нашему главному благодетелю. – И, отсчитав некоторое количество купюр, положил их перед Троицким. – Ты, Серёга, – Емельянову, – сказал тренер, кладя перед Морозовым пачку купюр. – Ну а ты, Саня, займись Кузьмичом. – И Давыдов положил третью стопку денег перед Белицким. – Работаем как и договорились. Вначале каждому даём понять, что именно у него все концы в руках, потом сталкиваем их лбами и отдаиваем в одно ведро. На финишной прямой поддерживаем того, у кого ещё остались деньги и желание, и вместе с ним выигрываем финальный кубок.

Когда Давыдов говорил это, его глаза светились озорным огнём, который перешёл и на глаза учеников.

Давыдов встал и обменялся со всеми рукопожатием.

– Удачной охоты, джентльмены! – напутствовал он парней. И, дождавшись, пока все вышли из кабинета, быстрым шагом направился в зал смешанных единоборств.

Глава 4. ЧК не дремлет

В сером пятиэтажном здании на улице Греческой в Задонске внешне как будто не происходило ничего особенного. Да оно ничем особенным от обычных офисных зданий и не отличалось, если бы не знак «щита и меча» на главных воротах при въезде. Какая напряжённая жизнь кипела за стенами этого отнюдь не унылого заведения, дано было знать не каждому, даже если это был сотрудник. Во всех подразделениях велась своя тематическая работа, и выполнялась она, как у пчёл в улье, со знанием дела и без излишней расторопности, эмоций и суеты.

Иногда люди, проходившие по коридорам, здороваясь и пожимая при встрече руки, изображали на лице некое подобие улыбки. Но при этом они обжигали друг друга таким взглядом, после которого не оставалось сомнений, что любой из них – грамотно и хорошо обученный верный пёс системы, созданной для подавления и укрощения фактически любого, кто не является частью их большой и дружной семьи.

В одном из кабинетов этого здания и сидел молодой сотрудник, относительно недавно назначенный на свою должность. Назовём его Константином. Сидел Константин и размышлял над только что полученным заданием своего начальства.

Дело в том, что Костя был куратором всех неформальных объединений в Задонске, к которым относились и боевые сообщества, состовшие из клубов по единоборствам и футбольных фанатов. Народец суровый и непокорный достался ему. Но, используя профессиональные навыки, он сумел найти в каждом отряде этих людей свои уши и глаза. Спортсмены ведь народ зачастую совсем не гибкий, а суровый и прямой. Набедокурят где – приходится им помогать. Зачем же по молодости да по незнанию сразу людей в тюрьму сажать? Вот и создавались негласные дружбы у Константина в рядах курируемого им поля.

А задуматься Косте было над чем. Сегодня начальство проявило высшее доверие к его персоне, но подкачать нельзя: в лучшем случае это стоило бы ему карьеры.

Задание Константина состояло в том, чтобы создать из членов группировок новую, хорошо управляемую им банду, которая в последующем будет контролировать отобранные у других неформалов куски пирога. Но это было ещё не всё, а только начало нового задания Кости. Потом эти неформалы должны были выполнять уже его задания и, сами того не подозревая, работать на «контору», а в итоге, получив очередное задание, сесть за решётку очень надолго и тем самым очистить поле для новых посевов.

Такие задания для ведомства, где работал Костя, были отнюдь не новыми и не быстровыполнимыми. Срок доведения до конечной точки составлял три года. Константин, имея хорошее воображение и предвкушая нескучную жизнь, мысленно рисовал себе картинки всех привилегий своего положения.

Как-то, будучи учеником академии, он прочёл один коротенький, но очень поучительный рассказ, в котором говорилось о том, что в аду учат совершать благие дела и только после этого можно творить настоящее зло. Рассказ этот очень понравился Косте, и он всегда помнил его. Вот сейчас судьба предоставила ему подходящий случай, когда он сыграет роль главного чёрта, а по окончании проведённой операции получит новое звание и уважение руководства.

Когда он думал обо всём этом, взгляд Кости упал на спортивную сумку. Он и сам был спортсменом, имел разряд по боксу и изучал борьбу самбо – то, что нужно, чтобы чувствовать себя уверенно в зале смешанных единоборств. Костя взял сумку, взглянул на наручные часы и открыл дверь кабинета. Тренировка начиналась через полчаса.

Глава 5. Коммерческая тайна

Утром Борис вышел из дома. «Ну что я, шпана какая-то? – думал он, спускаясь в метро. – Какая «котлета», в самом деле? Уже давно пора грести нормальную валюту. Да, это намного опаснее, но зато выхлоп – абсолютно другой».

В центре собирались скупщики антиквариата. Им сносили со всего города разное старинное барахло, за которое они отхватывали пачки «зелёненьких», перепродавая его иностранцам и представителям местной элиты.

В советские времена невозможно было открыто вести такую жизнь, как состоятельные представители Запада, но жить в шикарных квартирах и ходить в шикарные рестораны эти люди могли себе позволить. Профессия по разным причинам заставляла их скрывать от посторонних глаз свой настоящий доход и в определённых условиях не выделяться из общей массы. Но целью Бориса были не столько большие деньги на момент проживания в России, сколько возможность свалить за рубеж и вести там свои дела. А уж какие у них были женщины… От этого и вовсе молодого Бориса бросало в полный трепет. Конечно же, пакет связей всех нужных людей и сам по себе статус принадлежности к высшему обществу в Ленинграде тоже гарантированно прилагались при условии работы в этой негласной организации.

Был у Бориса один знакомый, который не бесплатно, конечно, но всё же мог помочь ему подобраться поближе к торговцам антикварными предметами. Там, естественно, была своя мафия, как и везде, но дядя этого парня был в ней одним из значимых лиц. А парнишка ну просто очень любил анашу, доступ к которой имел Борис благодаря тому, что его любила дочь одного из городских барыг.

В метро Борис думал о том, что сейчас он приедет к своей знакомой и, без труда добыв зелёного дурмана, уже оттуда рванёт в центр, где и разыщет Григория – парня, который сможет ему помочь пробраться в антикварную мафию. Борис никогда особо не раздумывал над тем, как будет что-либо делать. Просто, когда назревала новая идея, шёл и делал то, что считал нужным. Вот и в этот раз, садясь в поезд, целеустремлённый молодой человек знал, чем будет заниматься сегодня весь день.

К Зинаиде, так звали подругу Бориса, к которой его довёз поезд метро, нельзя было зайти вот так сразу даже в подъезд: помимо охраны там находилась ещё и консьержка. Борис остановился возле будки с таксофоном, достал из кармана перочинный нож, в котором был щуп, заточенный правильным способом, и, вставив его в отверстие для мелочи, одной рукой прикрыл нож от посторонних глаз, как будто он опирается на аппарат, а другой снял трубку и стал набирать номер телефона.

Когда на другом конце провода послышалось приблажное «алллё!», он оживлённо сказал:

– Зизи, любовь моя! Наконец-то я слышу твой голос!

– Бухарин, пошёл ты в жопу! – послышалось в ответ. – Я сейчас просто брошу трубку, если не объяснишь мне немедленно, куда ты делся три дня назад с моего дня рождения!

На несколько секунд в эфире воцарилось молчание, и лишь характерные пощёлкивания АТС говорили о том, что связь ещё существует.

– Ну так что, злодей? – произнесла она уже совсем другим тоном. – Будешь говорить, на кого ты меня променял? И если вдруг это Маринка Парамонова, то можешь не сомневаться, я найму шпану, и вам обоим в тёмном переулке проломят головы.

В эфире опять послышалось тихое щёлканье, и потом механический стук о щуп, вставленный в разъём для монет, возвестил о том, что первая якобы вставленная в аппарат двушка удачно проследовала в кассу.

Борис посмотрел на стрелки часов на своей руке, которые показывали начало одиннадцатого, и не спеша, ровным голосом ответил:

– Дура ты, Зинка. Вроде как с нормальной публикой трёшься, а вообще ничего при этом не просекаешь.

На другом конце провода послышался громкий смех, и Борису даже пришлось убрать от уха трубку.

– Ах ты, кобель чёртов! Перетаскал (слово «трахать» ещё не вошло в обиход в то время) всех моих чёртовых подруг, так что мне уже и дружить не с кем, а я ещё и дура? Знаешь что, Бухарин…

Она не успела договорить, Борис прервал её на полуслове:

– Я, можно сказать, за любовь мою к тебе и страдаю, Зинаида. Да, как видно, понимания мне тут не видать. Так что я, возможно, подумаю о твоём совете и буду в дальнейшем обращать внимание на твоих подруг. А пока…

– Что случилось, Боренька? – спросила Зинка, сменив интонацию.

Механический стук о щуп возвестил отправку очередной монеты.

– А то, дорогуша, что я поехал к Генке-армяну за браслетом тебе в подарок, а при выходе от него замели меня краснопёрые, и как раз тот дружок, который яйца к тебе подкатывал.

– И чего они от тебя хотели, родной? – Девушка на другом конце провода теперь стала спрашивать уже совсем по-другому.

– Чего хотели? А ты как будто не знаешь? Чего они от меня хотят постоянно? Но тут, я так понимаю, ещё и симпатия его к тебе сделала своё дело. В общем, обшмонали они меня, взяли бабки и браслет. Откуда, спрашивают. От верблюда, отвечаю. Браслет от бабушки достался, а деньги свои, кровно заработанные. Они мне, конечно, не поверили и потащили в отдел, а там сказали, что браслет очень похож на одну из вещей с квартирной кражи и они вынуждены всё проверить. А пока будут проверять, посадят меня в КПЗ, чтобы я никуда не делся. Вот я трое суток и парился в этом ужатнике, даже наколку себе там сделал. – Борис почесал оскал на груди, который вчерашним вечером наколол ему пьяный кольщик на съёмной квартире.

– Как же ты свалил оттуда, любимый?

– Да как, развёл мосты по-своему. Мент там знакомый попался, да и браслет-то чистый, – ответил Борис, доставая из кармана красивый браслетик, который успел поучаствовать во вчерашнем шоу в аэропорту. – Так что я подарочек свой сохранил, несмотря ни на что, радость моя. А ты на меня так гонишь.

Щёлк! – последовала третья виртуальная монета в отделение для мелочи.

– Боренька, да я ведь не знала, родной…

– Так знай, Зизи! – крикнул в трубку Борис. – Мне ещё конвоиру ганжубасы отвозить надо, помог он мне там по мелочи.

Он явно наслаждался эффектом своего вранья, без которого Зизи просто не могла жить, как, впрочем, и без Бориса какое-то время.

– Ладно, Зизи, двушки у меня уже заканчиваются.

– Где ты, любимый? – наконец послышалось из трубки.

Ровно в двенадцать часов Борис, стоявший на проспекте недалеко от дома Зинки, поднял руку и остановил такси.

– На Невский, без счётчика! – сказал он, улыбнувшись таксисту в форменной кепке, и удобно расположился на заднем сиденье «Волги».

Глава 6. Встреча старых друзей

Давыдов сидел в своём кабинете, составляя списки пар для очередных соревнований. Внезапный стук в дверь отвлёк его от этого занятия.

– Кто там, заходите! – крикнул он, по привычке приоткрывая нижний ящик стола, в котором лежал ствол.

Стук был какой-то необычный. Да и всякие странные чувства последнее время кружили в нём.

Дверь отворилась.

– Можно? – нарочито робко и тихо, как показалось Давыдову, произнёс входящий.

Давыдов, не меняя своей позы, аккуратно взял ствол в руку.

– Вы что-то хотели? – спросил он, снимая «пушку» с предохранителя.

– Хотел…

На вид этому человеку было лет тридцать, от силы тридцать пять. Короткая причёска с чубом и небольшая борода. Какие-то абсолютно непонятные глаза со смотрящим в никуда взглядом. Чуть выше среднего роста, спортивного телосложения. Руки не накачаны, определённой грации в походке нет. Не боец, но хишник, подумал про себя Давыдов.

– Я хотел, чтобы вы меня с непризнанки не изрубили своей катаной, Дмитрий Станиславович, но вижу, что от катаны меня спасёт ваша меткая пуля. Могу я хотя бы присесть перед смертью? – спросил гость до боли знакомым голосом и с не менее знакомой улыбкой, кивая на стул напротив стола.

– Ну попробуйте, – ответил Давыдов и, положив ствол в ящик, встал из-за стола и подошёл к присевшему закинув ногу на ногу человеку.

Тот рассмеялся и сказал:

– Теперь ты задушить меня решил, да, Димон?

Тренер прищурился и улыбнулся. Он знал этого человека, но до сих пор не мог понять, кто перед ним.

– Кто ты? – не удержавшись, спросил он.

Пришельца явно веселила ситуация.

– По последним документам я Дариус Черняускас, уроженец Прибалтики.

– А под каким именем я тебя знаю? – не отставал Давыдов.

– Аркадий Кришанов, – ответил гость.

Давыдов опустился на стул и, почесав подбородок, сказал:

– Аркаша, это правда ты, что ли?

– Правда я, Димон.

Оба встали и обнялись.

– Нет, ну ты даёшь! – воскликнул Давыдов, отводя старого друга в сторону и разглядывая его под другим углом.

– Да я операций никаких не делал, братан. Мы просто с тобой не виделись двадцать лет, – ответил Кришанов на немой вопрос Давыдова.

– Я бы тебя никогда не узнал, – продолжал, не скрывая своего восхищения и интереса, тренер. – Ну, рассказывай, какими судьбами? Мне говорили, после того как ты пропал, что тебя убили; потом сказали, что ты живёшь где-то в Европе. У кого только я не спрашивал о тебе, кому только не звонил – всё впустую. Ну, умеешь ты создать интригу, Аркаша!

– А у тебя тут веселье, я смотрю, – сказал Аркадий, рукой имитируя пистолет.

– Да нет, какое там веселье, уже никто так не чудит. Просто было кое-что пару недель назад, вот я и не дремлю, в общем. – И Давыдов внимательно посмотрел в глаза Кришанову: – А ты до сих пор на войне, как видно.

– Смотря что называть войной, друг. Не слышал ничего о Филиппе? – спросил, в свою очередь, Аркадий.

– Ничего, и уже давно, – ответил Давыдов. – Его как подстрелили тогда, – вы же с ним вместе были, говорят, – потом он пропал, ничего о нём не слышно. Даже не знаю, с кем общается теперь. Но дело-то нехитрое, можем проехать в Краснобан да поискать людей. Ты ведь без машины поди. Давно приехал?

– Приехал месяц назад, да пока то да сё… Мотор найду, спасибо. А у меня сын уже подрос тут, двадцать пять лет ему сейчас.

– Точно, у тебя ведь сын есть, Аркаша. Как годы-то летят… Тебе сколько сейчас?

Криш усмехнулся:

– Сорок пять, Дима.

Оба застыли.

– А мне пятьдесят четыре, – сказал Давыдов. – Во время-то летит!

– Дим, я ненадолго, – спохватился Криш. – Давай телефонами обменяемся, да я помчу.

– Вечером что делать будешь? – спросил Давыдов, подходя к столу и беря в руки телефон.

– Пока не знаю.

Друзья договорились встретиться на днях и, по-братски обнявшись, расстались.

Глава 7. По дороге в Краснобан

Надеюсь, читатель моей первой книги помнит, что мы расстались с её героями, когда им пришлось спешно уехать из Москвы в Краснобан, спасаясь от преследования, после того как они продали Борису антиквариат. Было это в преддверии Нового, тысяча девятьсот девяносто восьмого года.

Филя и Криш ехали молча. «Мерс» плавно покачивался, преодолевая расстояние по трассе. Филиппу позвонили по телефону, и он попросил водителя остановиться, чтобы расслышать говорившего. Криш заметил, как по мере поступления информации лицо друга становилось всё более напряжённым, и терпеливо ждал, когда Филя закончит разговаривать и поделится новостями.

Они уже преодолели приличное расстояние, и до города оставалось километров двести. В этой части России, на границе средней полосы, при переходе к югу, вдоль трассы тянулись поля, на которых местами виднелась ещё не успевшая укрыться снегом озимка.

Аркадий вылез из машины и потянулся, вдыхая чистый воздух и глядя на небо. Грачи, гнездившиеся на деревьях, взлетали, словно кем-то напуганные, образуя своей чёрной стаей мрачное облако, похожее на очертания мистической фигуры.

«Как хочется мира и покоя!» – подумал Аркадий. Он вспомнил о сыне, родившемся в коротком браке, которого он почти не видел из-за своего образа жизни. Навещая сына раз в полгода, он, конечно, понимал, что ребёнку нужны не его деньги, а сознание того, что отец находится рядом. А теперь, если мысли о семье начали снова посещать его, наверное, стоило успеть обратить на это внимание и начать спокойную и счастливую жизнь с любимым человеком. Но как умудриться это сделать при динамике его жизни, он не знал и не представлял.

Он не мог жить так, как его близкий друг, спокойный и уравновешенный Филипп: дождавшись выходных, ходить с детьми в кино и парки, дарить близким часть себя и быть в их жизни главным героем. Его жизнью с малых лет была только улица, и её энергия была нужна ему больше всего на свете; по-другому жить он просто не умел, не научился. «Сынок, так и будешь всю жизнь пистолеты прогуливать?» – припомнил он слова своего отца.

– Ну что, брат, ты уже готов к новым приключениям? – спросил, подходя к другу, Филипп.

– Я и есть приключение, дорогуша, – пошутил в ответ Криш.

Его всё ещё преследовала мысль – сожаление о Наталье, жене Бориса, и поэтому голос его казался холодным и грубым. Но только не для Филиппа. Тот давно уже привык к резким перепадам настроения своего друга.

– Ну, тогда слушай, «дорогуша», – повторил обращение друга огромный «шкаф». По его тону нетрудно было догадаться, что новости, которые ему сообщили по телефону, его совсем не радуют и он хочет скорее ими поделиться и обсудить.

То, что Филиппу рассказали его ребята, было, как и последние события, из ряда вон выходящим, но друзья уже привыкли к этому, и, если читатель помнит, в машине лежала спортивная сумка, доверху набитая американскими долларами. Это придавало уверенность и служило обоим щитом от психических расстройств.

Утром в офис к Филиппу ворвались люди, предъявившие документы сотрудников ФСБ, и стали проводить обыск. Кто-то из ребят успел выскочить и позвонить курировавшим их сотрудникам, которые сразу ответили, что в отношении их не было указаний принимать какие-либо меры.

Человек вернулся обратно с подкреплением, и завязалась перестрелка, в ходе которой были раненые с обеих сторон. Слава богу, убитых не было, и подоспевшие настоящие сотрудники успели арестовать одного из ненастоящих, у которого оказались документы офицера другого ведомства из другой области. Все спецслужбы в городе были подняты в штыки, а людей Филиппа почти всех временно задержали.

– Есть кто-нибудь рядом с Алёной? – первое, о чём спросил Криш.

– Конечно, Аркаша, – ответил Филипп. – У неё постоянно дежурят парни, по одному человеку, и меняются каждые восемь часов. Я сказал, чтобы усилили охрану.

– Не надо ничего усиливать, Фил. Пошли туда человек пять, пусть заберут её и отвезут в надёжное место. Не тупи, брат! Давай звони быстро, сейчас! – сказал Криш, глядя на недоумённое лицо Филиппа.

Тот немедленно открыл огромную трубку мобильного телефона и нажал на последний входящий номер абонента.

Мозги Криша после полученной информации пытались прийти в упорядоченный и размеренный ход, но им на это никак не удавалось настроиться: тревога об Алёне рисовала очень неприятные картинки в свете последних событий.

Криш с раннего возраста привык терять людей в своём окружении, однако большая часть из них сознательно предпринимала те или иные шаги в жизни, которые могли их привести к летальному исходу. Но терять вот так близких людей, как недавно Борис потерял Наталью, он был не готов. Он надеялся узнать через некоторое время о том, что ребята успели забрать Алёну и она в безопасности. Как он сразу об этом не подумал? Ведь она может быть в безопасности только когда он рядом!

– Хватит грызть себе голову! – сказал, подходя к нему, Филипп. – Я уже послал туда бригаду, через сорок минут отзвонятся…

– Сразу, как туда приедут! – перебил его Криш.

– Ну конечно, брат. Не кипишуй, – сказал Филипп и положил руку на плечо другу. – Я чего-то протормозил, – добавил он.

– Это я протормозил, братан.

Они посмотрели в глаза друг другу. Водитель завёл мотор.

– Погнали! – сказал Аркадий, и оба пошли к машине, чтобы продолжить путь.

Глава 8. Свой пацан

На тренировку Константин успел вовремя. Да и как не успеть: расстояние от работы небольшое. Быстро переодевшись, взял сумку с перчатками, а капу засунул в рот в раздевалке. Он был мастером спорта по боксу, но сейчас пришёл в зал заниматься «смешкой». Всегда полезно развивать себя в нескольких направлениях, тем более что «ударка» уже была поставлена. Оставалось только ноги направить в новое русло и приучить себя к борьбе.