скачать книгу бесплатно
– Овсяную кашу? – предположил Ривен.
Его Сир задумчиво кивнул.
– Да, и это тоже.
Я недоуменно переводила взгляд с одного темного охотника на другого. Я так устала, что, видно, упустила момент, когда разговор перестал быть таким несерьезным.
Но тут слово взял вакар с ястребиным носом. Мрачно взглянув на меня, он бросил:
– Предателей.
Атмосфера существенно охладилась.
Арезандер снова кивнул. В этот раз ему явно было не до шуток.
– Совершенно верно, – холодно проговорил он. – Предателей.
Три толстых лебедя
Я не так много знала о том кровавом времени, когда я родилась. Никто не любил об этом говорить. Все помнили только один факт: из-за предателей-онидов из племени Пламени Солнца и началась война кидхов с людьми, а благородные вакары ее остановили. Но, похоже, никого уже не заботило, что Темные охотники вынуждены были согласиться на геноцид всех онидов – особенно учитывая, что в живых не осталось уже никого, кто мог бы рассказать о другой стороне медали. Так что кто тут еще предатель…
– Какие бы предубеждения я ни питал по отношению к народу твоей матери, судить тебя за деяния онидов я не стану, – серьезно проговорил Арезандер и указал на жестяную баночку с кровавыми жемчужинами. – Только за твои собственные.
У меня даже фыркать сил не осталось, а то я непременно бы это сделала. Иронии сиру, заявлявшему о беспристрастном суде над полуонидкой, было не занимать. Неожиданно. Но при этом я понимала, что он прав: мои деяния – моя ответственность. В лучшем случае меня ждало тюремное заключение сроком на сорок лун. Но это в том случае, если Арезандер решит отнестись ко мне как к человеку и передаст суду Вальбета. Если бы вместо этого он решил бы признать меня как кидха, то я попадаю уже под его юрисдикцию. И тогда мне грозит смерть.
Я подумывала попросить его о пощаде. Но затем решительно отвегла эту затею. Другие вакары прикончили бы меня на месте.
Арезандер взял кружку медовухи, выпил немного и посмотрел на меня.
– Как тебя зовут, Сильбалат?
Сказать правду или промолчать. Вариантов всего два. Лгать было бессмысленно, это бы только усугубило ситуацию. Я решила сказать правду, потому как молчание означало сопротивление, на которое у меня уже не было сил.
– Синта, – пробормотала я. – Можно просто Син.
Темные охотники уставились на меня с таким испугом, будто я им всем пощечину влепила. Затем они мрачно переглянулись. Можно было бы даже предположить, что они меня узнали. Но это же абсурд…
Только Арезандер по-прежнему не отводил от меня взгляда. И сейчас смотрел он на меня как-то иначе. На его губах даже появился намек на улыбку.
– Синта, – он будто пробовал имя на вкус. – На древнем языке это означает солнечный луч.
– Да… я… знаю, – запинаясь, ответила я. Не самый элегантный ответ, но что мне было еще сказать? Восхититься его талантом переводчика?!
Вакар с ястребиным носом угрюмо фыркнул, что никак не вязалось даже с его жутковатой внешностью.
– Арез, я не думаю…
Сир небрежно махнул рукой, не давая ему договорить – и при этом не отводя от меня взгляда.
– А родом ты, значит, из Вальбета. У тебя есть регистрация?
Сказать правду или промолчать…
Проблемы были неизбежны в любом случае.
– Нет, у меня нет регистрации.
Арезандер кивнул, даже не удивившись. Как ни странно, он по-прежнему быстро и логично мыслил – в отличие от меня, – и это привело к следующему роковому вопросу:
– И кто же из моих людей пропустил тебя через ворота?
Сказать правду или промолчать…
И снова долго раздумывать не пришлось. Даже если Шрам помог мне из добрых побуждений, что, конечно, было не так, я бы его не выдала. Поэтому я упрямо поджала губы.
– Надо же, капля порядочности в ней все же осталась, – проворчала низенькая вакарка.
Арезандер отставил свою кружку. Затем скрестил руки на груди и вздохнул.
– Что же в итоге? Полуонидка, которой в принципе не должно существовать, продающая кровавые жемчужины, имеет проблемы с самоконтролем и вдруг оказывается в том же захолустье, где острыми когтями разорвали человека. Не знаю, как ты, Синта, но я в совпадения не верю.
По спине пробежал холодок.
– Я никого не убивала.
– Да, скажи это огненной ласке, кровь которой ты собиралась продать, – язвительно бросил Арезандер.
– Ласка жива. Я только взяла то, что мне было нужно, и отпустила ее.
Воцарилось молчание. Я знала, что вакары сейчас напрягли свои обостренные чувства, чтобы выяснить, правду ли я говорю. Такое пристальное внимание заставило меня нервничать. Ласка действительно была жива, но в других обстоятельствах я бы убила ее. Потому я понятия не имела, какой вывод сделают вакары.
Наконец Арезандер прищелкнул языком. Похоже, было принято окончательное решение.
– Сядь! – велел он.
Я растерянно моргнула и толком еще не оправилась от шока, как Ривен схватил меня за руку и силой усадил на стул напротив Сира. Между нами был массивный стол, но я все равно не чувствовала себя в безопасности.
Серебристо-серые глаза, обрамленные плотными темными ресницами, задумчиво разглядывали меня. Хотя нет, глаза у него были не чисто серебристо-серыми. Только вблизи я заметила нетипичный для вакара голубой оттенок.
– Ты сильно запачкала руки, маленькая онидка, – по тону голоса Арезандера сложно было предугадать его намерения, но я догадывалась, что решение уже вынесено. А сейчас он, возможно, просто играл со мной, наслаждаясь своим превосходством. Но как бы там ни было… мне уже надоела эта тактика затягивания.
– И что со мной теперь будет? – поинтересовалась я. Арезандер пожал плечами.
– Зависит от обстоятельств.
– Каких?
– Будешь ли ты мне полезна.
Позади послышался недовольный рык. Вакар с ястребиным носом, похоже, был совсем не согласен с решением своего Сира. Но Арезандер и тут остался спокойным.
– У онидов из племени Пламя Солнца были очень необычные способности, – продолжал он, – и мне вот интересно, унаследовала ли ты от своей матери – кроме внешних черт и периодических вспышек ярости – и другие дары.
– Ч-что вы имеете в виду?
– Я думаю, ты прекрасно понимаешь, что.
К несчастью, я действительно понимала это, точно так же, как и соратники скалла Арезандера, похоже, догадались, чего он хотел от меня. Их напряжение и подозрительность были столь сильны, что воздух в буквальном смысле начал потрескивать.
Именно в этот момент по ступеням в подсобку поднялся Тиллард фон Кронзее с лютней в руках и с высокомерием в голосе.
– Дражайший Сир сиров, – менестрель говорил горячо и возмущенно, – к нашему неудовольствию, мы обнаружили…
Как и до этого, когда я пришла защищать Ильду, Арезандер не обратил никакого внимания на непрошеного гостя, пристально глядя на меня. Я только частично сумела уловить, что жалуется менестрель на обыск багажа, в результате которого пострадала часть вещей. Остальное я не слышала, потому что внимание Арезандера душило меня, и сознание плыло, как это было и в случае с его железными когтями. А допрос так и не прекращался, он продолжался – пусть и беззвучно, но при этом беспощадно.
– …просто невыносимо, в конце концов я – Тиллард фон Кронзее. Я уж точно должен быть вне подозрений и…
– Никто здесь не вне подозрений, – вмешался зловещий вакар.
– Я протестую! Это…
Я отчаянно пыталась игнорировать этот разговор, потому что из-за всех этих отвлекающих факторов я чувствовала себя еще более беспомощной под пронзительным взглядом Арезандера. Не знаю, как ему это удавалось, но он буквально проник в мое сознание и сейчас подрывал мою уверенность в себе, так что в итоге я почти поверила, что этот соперник мне не по зубам. Почти. Но так легко я сдаваться не собиралась и упрямо сдвинула брови, на что Арезандер опасно улыбнулся. Он, похоже, понимал, что происходит внутри меня, и готов был принять этот вызов.
– …да одна только эта лютня стоит сотню крон.
– Правда? – засмеялся Ривен. – В таком случае я бы на вашем месте, господин артист, не трубил бы об этом на каждом углу.
– Я… вы что же, считаете… но… это ведь…
Тут Арезандер прервал нашу бескровную и бессловесную дуэль. Так резко, что я не сразу пришла в себя. Он же, казалось, напротив, очень быстро взял себя в руки. Более того, он не пропустил мимо ушей ни одной подробности жалобы Тилларда и моментально включился в разговор.
– Разумеется, я лично заплачу за ремонт вашего инструмента, господин Тиллард, – заверил он менестреля. – Если хотите, я даже могу купить вам новую лютню. Но только в том случае, если вы споете для меня балладу о трех толстых лебедях.
Как и дважды до этого, Тиллард отреагировал на эту просьбу категорическим отказом. На сей раз с еще б'ольшим упрямством.
– Ваша милость, мне, право, очень лестно, что вы так восхищаетесь этой балладой, и сам прекрасно понимаю, что именно она в свое время сделала меня известным. Я пел ее уже тысячу раз, но больше исполнять не стану! Она ведь… она ужасна! Это просто катастрофа! И очень жаль, что, несмотря на то, что у меня такой репертуар, все в первую очередь вспоминают и просят именно ее. Так что простите мне мое упрямство, но нет. Никаких больше трех толстых лебедей!
Арезандер с невозмутимым видом выслушал его доводы, а затем его серебристо-серо-голубые глаза снова обратились на меня.
– Попроси ты!
Даже пощечина не поколебала бы меня сильнее. Теперь Арезандер перешел в атаку. Он не случайно в очередной раз просил исполнить эту нелепую балладу. Он искал подходящего испытуемого. Сволочь!
– Вы напрасно стараетесь, ваша милость, – Тиллард бегло посмотрел на меня и выглядел очень довольным. Кровь онидов в моих венах действовала на него определенным образом, как и на всех других людей. Но этого явно было недостаточно, чтобы заставить его поменять свое мнение. – Конечно, взгляд хорошенькой леди обычно не оставляет меня равнодушным, но это не тот случай!
– Посмотрим, – тихо засмеялся Арезандер и снова обратился ко мне: – Ну вперед, Синта. Если я ошибаюсь, тебе бояться нечего.
Ну вперед, Синта?! Я ему не собачка на побегушках, которую можно заставить выполнять любые трюки по первому же требованию!
Не без удовлетворения я холодно улыбнулась и принялась исполнять требование Арезандера. Пусть увидит!
– Исполните для нас, пожалуйста, балладу о трех толстых лебедях.
Тиллард наморщил лоб, будто никак не мог понять нашего тупого упрямства.
– Я уже сказал: нет, – с напускной вежливостью ответил он. – Можем мы наконец вернуться к моей просьбе? Возмещение ущерба…
– Попроси его как следует! – потребовал у меня Сир. – От чистого сердца. И начать лучше с обращения «господин Тиллард». Либо так… либо мы обставим все так, будто ты в очередной раз потеряла контроль над яростью.
Менестрель в этот момент окончательно растерялся, но я сразу поняла, на что намекает Арезандер. Не в последнюю очередь, потому что почувствовала тихий скрежет металла и присутствие железа. Низенькая вакарка бесшумно возникла за спиной Тилларда, который даже не подозревал, в какой опасности сейчас его жизнь. Остальные же члены скалла встали так, чтобы гостям в пивной не было видно, что происходит.
Я в ужасе уставилась на Арезандера. Мне следовало ожидать, что он знал, как именно действует мой дар. Но его угроза и хладнокровие его скалла поражали до глубины души. Неужели он это всерьез?! Тиллард ведь не какой-то неизвестный бродячий певец.
– Так что решила? – спокойно поинтересовался Арезандер, небрежно потягивая медовуху. Эта его мнимая беззаботность совсем не сочеталась с безжалостным блеском в его глазах, который ясно давал понять, что зайти он готов далеко. Вопрос уже был не в том, блефует он или нет, а в том, готова ли я принять то, что произойдет, если он не блефует. И я их принять не могла. Никто не должен был умереть из-за меня.
– Есть у меня этот дар, есть, – призналась я шепотом, – но отпустите менестреля, пожалуйста. Он…
– Докажи это!
Отчаяние сжало мне горло. Низенькая вакарка занесла над Тиллардом железные когти, и я просто не видела другого выхода. Я закрыла глаза и спрятала руки под стол, не желая, чтобы все увидели, как они начали дрожать.
– Господин Тиллард, – начала я, чувствуя, как в моем голосе звенит магия. Песнь Пламени Солнца окутывала мои слова, и противоречить им становилось невозможно. – Не будете ли вы так любезны сыграть нам балладу о трех толстых лебедях?
Проблема на шее
Мне даже не нужно было на него смотреть, чтобы видеть, как черты лица менестреля стали невыразительными, а потом наполнились восторгом и любовью.
– Хоть это… мне ужасно не нравится, но… – от увлеченного тона Тилларда у меня сводило желудок. – Может, оно и к лучшему, покончим уже раз и навсегда с этой многострадальной темой. Да, я выступлю в последний раз, – он буквально из кожи вон лез, чтобы придумать причину, по которой он мог исполнить мое пожелание. Так было всегда. Те, кто испытал на себе мой дар, не теряли своей самобытности, не переставали самостоятельно мыслить – менялась лишь их мотивация. – Попрощаюсь с прошлым, так сказать. «И средь метели он сыграл в последний раз известнейшую свою старую балладу» – эту историю я могу вспоминать всякий раз, когда кто-то еще вдруг попросит исполнить «Трех толстых лебедей». Какая замечательная идея!
Охваченный эйфорией, он поспешил вниз. Едва же раздались первые звуки его известной баллады и гости начали восторженно аплодировать, рухнуло и мое последнее сопротивление.
Я для публики играть и петь начну,
Ей поведаю историю одну,
Как явились к пьянице три пышногрудых птицы,
Но неженок сперва бы попросил я удалиться…
Я покорно открыла глаза и посмотрела на Арезандера. Его лицо светилось от самодовольства, которое в иных обстоятельствах окончательно взбесило бы меня. Но сейчас я ощущала лишь опустошенность и потерянность.
– Сир, я…
Послышался металлический лязг. Буквально в то же мгновение я почувствовала, как холодное лезвие коснулось моей шеи. Клинок принадлежал Ривену. Да, парень уже не кажется таким дружелюбным.
– Смотри, полукровка, слова выбирай осторожно, – предупредил юный вакар. Похоже, боялся, что я и Арезандера также захочу зачаровать.
Я закатила глаза.
– Вот ведь незадача-то какая. А я как раз выжидала момент, чтобы все были предупреждены о моем даре и увидели его в действии, и тут вы мне все планы сорвали…
