P&S. Агентство «Пережить смерть»

– Серёжа, не надо ругаться, это лишнее, учитывая в ком ты! Это называется ангельская стена, этим объятием я защищаю Лизочку! Пока я это делаю, с ней ничего не произойдет… – а девочка всё продолжала смотреть на дверь, она ждала кого-то очень страшного, – …но пока я это делаю, мои силы иссякают, и я слабею. Если я в сферы солнечные не слетаю, и не заряжусь энергией, то просто растворюсь. И тогда девочка останется без защиты, и с ней может произойти всё нехорошее.

Но, если мы не вознесёмся, я не смогу сказать, где мы находимся… а значит и спасти девочку не получится… – мелькнула уже моя мысль. И в самом деле, мы находились в маленькой комнате, без окон, только пружинная кровать, а в углу горшок для испражнений. Неуютный свет, исходящий от одинокой цокольной лампочки, по центру, с потолка, нагнетал страх…

– Я понимаю, что тебя надо вознести, но уже поздно… Он идёт…

За дверью скрипели половицы, кто-то очень грузный, приближался. Девочка вся сжалась от страха, такого затравленного взгляда я у Лизы не видел никогда. Аура вокруг девочки засияла еще ярче, я всеми фибрами чувствовал напряжение существа, он напрягал свои фантомные силы и был на последнем издыхании.

Заскрипел засов, дверь отворилась. В комнату вошёл мужчина. В одной руке он держал стул. Без слов, в полном молчании, этот грузный тип сел напротив девочки и стал смотреть своим холодным взглядом на Лизу. Ангельским чутьём я почувствовал черные мысли этого мужика. Я как будто смотрел кино, но по экрану показывали не образы, а чувства, такие же реальные и осязаемые, как кинематографическая картинка. Ненависть, сдобренная злобой, к которой примешивались нотки сексуального влечения, а ещё там была зависть и жестокость.… Передо мной сидел педофил, собственной персоной… Моё нутро возмущалось в гневе, но эта фантомность ангела не могла наказать извращенца…

– Да, я бессилен физически спасти девочку, поэтому просто скажу адрес… у нас времени всё меньше и меньше, меня хватит ещё на час… и я разомкну в бессилии руки – защита падёт! Улица Вишнёвая 25, подвал, ты обязан это сделать, именно для таких дел тебя избрали! Спаси Лизу!!

Последние слова были лишними, эту девочка для меня была больше, чем просто дочь моего хозяина, это был мой единственный друг…

…Жадный вдох!!! Я открыл глаза и увидел над собой склонившегося Колчедана. На его лице читалась разнообразная гамма чувств одновременно: страх, удивление и надежда. А ещё Колчедан протрезвел, я выпустил из рук куклу.

– Лиза жива! – просто ответил я на немой вопрос шефа.

– ААААААА!!! – это был не крик, а рык раненого зверя нашедшего выход из капкана. – Где она?

– Улица Вишнёвая 25, подвал, у вас времени около часа, спасите её!

Через 4 минуты Колчедан с водителем, рванули на джипе на адрес. Анатолий Васильевич прихватил с собой ружьё и пистолет, и я надеялся, что это животное они пристрелят. Я лежал на скамье в беседке и думал о своём даре. Именно в этот вечер я выбрал свой путь и решил начать новую жизнь для людей.

А на следующий день у меня появился банковский счет, на счету около двухсот тысяч долларов и двухкомнатная квартира. Я не хотел брать эти деньги и квартиру, но когда за горло меня взял Колчедан, в прямом смысле слова и пообещал, что если я не возьму это всё, то он меня пристрелит – я согласился. Он был очень убедителен! Что случилось с тем маньяком, я не стал спрашивать – главное, девочка осталась жива и невредима. И только я знал, каких трудов стоило ангелу это спасение, но об этом не рассказал никому, зачем людям лишний головняк…

Часть 2

Глава 1

Почти месяц я наслаждался новой жизнью: собственная квартира, чистая одежда, возможность купить любую вещь, сходить в ресторан и покушать непривычные деликатесы. Вскоре наслаждение сменилось привычкой, а потом и скукой. Мысль о потерявшихся и потерянных разъедала мой мозг, я чувствовал незримые и осуждающие взгляды небесных существ. Даже еженедельные посещения семьи Колчеданов, не могли отвлечь меня. После случая с Лизой и её спасением, я понимал, что моё назначение – это именно помощь страждущим. Ведь очень много пропавших без вести, близкие и родственники которых «землю роют» в поисках. А незнание ответа – не это ли самое страшное? Может человеку отшибло память, и он ходит по свету, неприкаянный, не зная куда приткнуться, а мать его или отец, в это время багром прощупывают дно озера.

Тогда я решился на первый шаг к новому и правильному. Я отправился в православную церковь и впервые в жизни обратился к Богу. Стал читать собственноручно придуманные молитвы перед иконостасами, но почему-то, глядя на нарисованных святых и ангелов, я не находил сходства с теми сущностями, в перьях которых побывал.… Может это грехи мои не давали прочувствовать Истину, а может, все же, советское образование, но как бы там не было, я ничего не чувствовал, разве что хотелось выпить «беленькую». Молящие вокруг, сомкнули ладони и шепчут слова Богу, а я с таким же видом, перед свечой, стою со скорбным лицом и представляю полную стопку сорокоградусной. Как-то безбожно и пошло, но ничего не мог поделать с собой, видно я был обожжён бесом.

Почти две недели, регулярно, я посещал святой дом, где зажигал свечу, втыкая её на острый кол подсвечника. Я просил Его помочь мне в борьбе с зелёным Змием, но как-то молитвы проскакивали мимо. Приходя домой, первым делом наливал полстакана водки и одним глотком проглатывал эту жидкость – молитвы не помогали. Почему-то я понимал, что надо было мне побороть эту болезнь прежде, чем начинать помогать людям. Я решил повторно пройти через покаяние. В своё время в больничке, я это примерно уже делал, правда, тогда передо мной сидел психиатр, но в тот период это мне помогло, помнится.

В очередное посещение церкви, я стал присматриваться к священнослужителям в поисках того, кому бы мог довериться. Самый главный у них был пожилой, бородатый дядька, весьма непостного телосложения, с весом, в два, а то и в три раза, превышающим мой. Здоровенный золотой крест на массивной цепи болтался на шее, как колокольчик на корове, разве что не бренчал. Не внушал сей божий отрок доверие, немного даже пугал, особенно его бас, когда он читал литургию. А вот другой священник, был очень даже приятен, да и вида был более скромного. И по возрасту, всего лет на десять старше меня. Улучшив момент, когда он остался один, я подошёл к нему.

– Здравствуйте, святой… ээээ… – я замялся, подбирая слова, как к нему обратится, «отец»? Как-то помпезно, учитывая, что в отцы-то он мне не годился, разве что в старшие братья.

– Авелей! Просто Авелей… – прервал моё эканье монах и, положив на моё плечо свою руку, продолжил: – …что тебя беспокоит, сын мой, и как тебя зовут?

– Сергей, ваше преосвящ….

– Не надо, Серёжа, по имени можешь, я всего лишь протодиакон, ну так что тебя беспокоит? – в глазах священника я увидел искренность, и, как бы смешно это не звучало, добро.

– Аааа… Авелей, у меня большая проблема и я не знаю… что делать… я запутался.

– Хорошо, Сергей. Ты хочешь исповедаться?

– Да… нет… не знаю, а просто поговорить мы можем? – я глянул на священника, почему-то он улыбался, и улыбка у него была приятная.

– Конечно же, можем, пойдем, сын мой, во двор, там ты поведаешь о своей проблеме.

Мы вышли из церкви и направились к скамье, оттенённой ветками берёзы. Вокруг никого не было. Мы сели рядом и начали разговор наедине, без свидетелей.

– Сергей, ты крещённый?

– Да! – ответил я, инстинктивно вытащив свой нательный крестик на верёвочке, и зачём-то показал его, в качестве доказательства. – Мне было лет пять, и я почти не помню этого момента, а потом мама говорила, чтобы я об этом никому не рассказывал…

– Эээх! – вздохнул печально Авелей и перекрестился. – Да… прости нас Боже, такие времена были, бесстыдные и безбожные… Твоя мама была молодец! А я вот уже в зрелом возрасте крестился… ну да ладно, так с чем ты пришёл к нам? Я за тобой уже пару недель наблюдаю и вижу твоё беспокойство. Если готов, то можешь поведать мне, а значит и Богу.

– Даже не знаю, как начать… – замялся я, почёсывая голову – видите ли, у меня есть дар с детства…

– Ага! – ободряюще кивнул священнослужитель.

– Я могу оказаться в другом человеке, в последние мгновения его жизни… – по изменившемуся взгляду Авелея, я понял, что могу лишиться внимательного слушателя, поэтому, не теряя времени, продолжил, – это на самом деле, Авелей, не подумайте что я сумасшедший…

– Верю, верю! – эти обволакивающие нотки в голосе я узнал, в психлечебнице только так со мной и разговаривали, – а может у тебя ещё кое-какая проблема есть?

– Есть! – ну а почему бы собственно нет? Я решил рассказать всё. – А ещё я могу оказаться в теле ангела-хранителя… ну конечно не в теле, а в сущности его, что ли, внутри… но тут еще одна проблема…

– Какая же? – глаза у диакона, или как там его, расширялись с каждым произнесенным моим словом.

– Ангелы чувствуют моё присутствие в себе, и самое интересное, они очень любят поучать и командовать, а я ничего не могу с этим поделать…

– Да что ты говоришь!

– Ага, а вот когда я переживаю чужую смерть, я всё это испытываю на самом деле. Если человек умирает болезненно, то и я это чувствую на себе… Однажды я тонул другим человеком, вы бы знали, как было реалистично, я даже вкус воды помню….

– Сережа! – прервал мои излияния, Авелей. – А вы случайно алкоголизмом не страдаете?

– Я собственно и пришёл с этой проблемой, в основном. Пью! – я утвердительно качнул головой. – Не хочу пить, а не могу с собой ничего поделать…

– Фуу! – с облегчением выдохнул диакон. – Ну, это многое объясняет…

– Не, не … я и в самом деле обладаю даром!

– Так… и как же ты вселяешься в другие, эээ… сущности, – произнеся последние слова, Авелей посмотрел печально на небо и опять перекрестился. – Случайно не после того, как отведаешь огненную воду?

– Нет, не после того… – ох, чувствовал я, что объяснятся мне, предстоит долго – благо, была середина дня, а значит и времени у меня, было предостаточно.

Глава 2

Долго мы вели разговор, точней я вёл монолог. Батюшка терпеливо слушал меня с сочувствием и вниманием, и я понимал, что он ни слову не верит, но внимает каждому моему слову. Когда я рассказывал про матушку и Лизу, Авелей даже вытащил платок и протёр край глаза – проняло…

– …И теперь я не знаю, что делать дальше… вроде добился благополучия, но оно мне поперёк горла стоит. Я чувствую, что создан для людей! – я гордо глянул на диакона. Налетел легкий ветерок, от которого почему-то засвербило в носу. Пришлось чихнуть и невольно испортить «величественный» момент.

– Будь здоров, сын мой! – не отводил недоумённого взгляда от меня, Авелей.

– Спасибо. Ну… так что мне делать? Может в церковь податься? А то на свободе пью и пью… и ничего не могу с собой поделать, а в это время люди теряются, страдают…

– Знаешь что, Серёжа? Мне кажется, чудеса есть на свете, но иногда нами играют наши же пороки! Алкоголь, сын мой, это самый главный порок в многострадальной нашей стране и часто видения нам странные несёт!

– Я понимаю это, но первый раз, когда пережил первую смерть, мне было лет семь или восемь, а тогда я точно ещё не употреблял! В это тяжело поверить, особенно в ангелов, но вы же священник! Уж кто, как не вы, должны мне помочь и принять мои слова на веру!

– Эх, Сергей! Ну-ка, поцелуйте! – вытащил из кармана рясы серебряный крест, Авелей и протянул его к моим губам.

– Зачем? – в недоумении, я посмотрел на этот блестящий в лучах солнца, крест, наклонился, и всё же поцеловал его.

– Так, проверить надо, – внимательно смотрел на мой поцелуй Авелей, как будто и в самом деле, надеялся, что я сгорю после этого прямого контакта с религиозным артефактом, и, так сказать, проблема решится.

– Видишь ли, Сергей, в нашем мире очень много чудес происходило, и будет происходить, но все же законы математики и физики, преобладают в нём! Я хоть и служитель церкви, но, по секрету тебе скажу, вера в Бога иногда подменяется верой в чудеса! Человек, по своей натуре, пытается свой страх перед смертью смягчить и поверить в бессмертность души. Посмотри, сколько есть религий! И все считают свою веру единственно верной и правильной. Но, это же глупость! Если есть мусульманский Аллах, то, что получается? Все неверные сгинут в геене? Или наоборот? Все мусульмане сгорят в аду, потому что другой Бог правит вселенной?

– Как-то вы не по-православному говорите, – даже немного засомневался, правильно ли я сделал, что обратился именно к этому диакону. На Авелея я теперь смотрел с недоверием.

– Не пугайся, Сергей, я православный, просто уверен, что и мусульманин прав, и буддист и даже, тьфу, католик! – Авелей, сплюнув, перекрестился. – Путь к Богу, к Единому Богу, может быть извилист, и через другие веры, но уверен – у Бога нет национальности! А твой дар – это, случайно, не плод твоего воображения после всего пережитого? Иногда мы под воздействием спиртного видим странные вещи и даже осязаем их, как реальность. А это всего лишь страх смерти такими видениями замещает обыденность!

– Не знаю, как насчет подмены… и вообще, Авелей, вы случайно не пытаетесь меня перенаправить в другие инстанции? Я в церковь пришёл за помощью, а не за лекцией на весьма сомнительную тему. – И в самом деле, для священника, его слова попахивали ересью.

– Нет, Сережа, перенаправлять я тебя не буду, ты пришёл в это божье лоно по нужде, и мы должны тебя принять и по возможности помочь! Я тебе дам очень мне дорогую вещь. – Священник снял с шеи, через голову, медную цепочку с жетоном и протянул её мне. – Она точно принадлежала человеку, ушедшему к богу. Яви чудо!

* * * *

Мы идём по пустому аулу с взведёнными «калашами», цель – особи мужского пола. «Язык» направил нас именно в это поселение, где-то тут засела небольшая группа «душманов». Наше отделение шерстит западную часть деревни. Я и мой друган Андрюха, заходим в крайнюю хибару, слепленную из глины и дерьма. Нам навстречу выбегает чучмечка лет сорока, начинает трещать что-то на своем тарабарском, и махать руками.

– Пошла вон! – сплюнул я вбок и рукой толкнул её в сторону. Женщина легкая, одни кости да мослы, отлетела как куль опилок и с придохом «растеклась» по стенке. Из соседней комнаты выбежали трое детишек. Похоже, младший совсем недавно научился ходить, потому что неуклюже спотыкается. Грязные и голожопые, но крикливые, до ужаса. Я отпихиваю ногой, слегонца, деток в сторону, почему-то мне смешно, – ха ха, Дюша, во обезьянки, не это ли банда «духов»?

– Ага! – Андрюха тоже улыбается и продвигается за мной в соседнюю комнату – туда, откуда выбежали дети. В комнате из мебели почти ничего нет, стол деревянный, грубо сколоченный и тряпки на полу – служат, наверно, спальным топчаном для малышей. В углу стоит еще один пацан, лет восьми, тоже без трусов, и зло, исподлобья, на нас смотрит. В помещении больше никого нет.

– Смотри, Дюх, какой волчонок! Так и прожигает взглядом! – я кивнул на мальчишку. – Ну, всё, закругляемся! Тут чисто!

Андрей разворачивается, я смотрю на спину его – пятно пота на спине разрастается, конечно, жарища стоит просто убийственная! И тут я слышу очень знакомый щелчок. Удивленно оглядываюсь. Мальчишка вынимает, из-за спины, тяжёлый для него «калаш», и направляет на нас. Времени море, но я не могу поверить в происходящее.

– Дюша… шу… – договорить я не успеваю. Пули разрывают мою грудь. Все как во сне, а я почему-то, даже не слышу звука выстрелов. Вижу, как мальчишка, со слезами на глазах, не может из-за отдачи, удержать автомат. Струя огня уходит в потолок. Я падаю на пол. Через меня перепрыгивает Андрюха. Я смотрю на мальчишку и мне охота вытереть ему слёзы, совсем ребёнок… наверно ещё читать не научился. Тяжело… Не могу вздохнуть. Хочу крикнуть другу – не надо! Не могу…. Мальчишка отлетает к стене, Андрей несколькими точными выстрелами простреливает хрупкое тело… Я не слышу, но вижу. В проёме двери стоит мать детей, на коленях, и рыдает с протянутыми руками. Андрюха что-то орёт, разворачивается к женщине… и пустота…

Глава 3

– Уфффф! – я вдыхаю воздух и открываю глаза. Надо мной лицо постаревшего Андрея, в чёрной рясе, а за ним, качается от лёгкого ветерка, берёзка. Мозг начинает работать… это не Андрей – Авелей. Я, мокрый от пота, лежу на скамье и понимаю, что это было очередное пребывание в чужом теле в последний его миг.

– Сергей! Вы живой? – священник напуган. Я уже привык к такой реакции человека, первый раз присутствующего при моём перемещении.

– Всё нормально… Андрюха! – чувствую, как моё сердцебиение успокаивается, но также, успеваю заметить удивлённые глаза Авелея. – Зачем ты застрелил мальчишку? Он ведь уже мимо стрелял… И ещё… ту женщину ты тоже убил? Я не успел увидеть… я к этому моменту уже умер…

– Хватит! – Авелей сел на край скамьи и закрыл ладонями лицо.

– Я был Костяном, твоим дружбаном и зёмой! Афган, 86 год, зачистка аула. И меня подстрелил малыш… я его увидел за миг до этого и мог бы пристрелить… но я не поверил, да и не смог руку поднять на ребёнка… – Авелей прикрывал лицо, но по приглушенному рыданию я понял, что он плачет. – И уже перед смертью, я видел мать этого убитого ребёнка на коленях, и я ушёл так и не поняв, убил ли ты её? Ну что, Андрей? Я явил чудо?

Я с трудом разжал ладонь. Острые края жетона порезали мою кожу – на землю капала кровь. Потом я протянул руку, возвращая вещь Константина обратно Авелею.

– Явил! – Авелей взял себя в руки и обратно повесил цепочку на шею. – Я убил её… и ещё тех трёх малышей в придачу… В меня вселился демон. Увидев, как ты, Костя, изошёлся в судороге, я просто озверел. В неистовстве я выбежал на улицу и пристрелил какую-то бабку по пути, там меня наши парни то и скрутили – иначе я бы всех положил в этом селе. Так-то вот! Через месяц меня комиссовали по психическому состоянию. Три года я пил и пытался оттереть руки… в конце концов, я подался в церковь и оказался тут… грехи отмаливаю…

Я лежал и слушал излияния Андрея, надо же, я и представить не мог, по его добродушному виду, через что прошёл он. А я ещё себя грешным считал… Лишить жизни детей и женщин и потом приехать на родину героем. Зигзаг удачи, елки-палки. Сейчас-то я понял, почему мне показался странным Авелей со своими рассуждениями о Вере. После такого и не такие «песни» запоёшь…

– …ну, так что? Хочешь? – в какой-то момент я упустил, о чём это Авелей уже говорил.

– Что?

– Я говорю, могу подойти к протоиерею Василию с твоими проблемами, ты же увидел, что вряд ли я смогу тебе помочь. И, если честно, я бы не советовал тебе идти именно по этому пути, через церковь. У тебя другая дорога. Не могу сказать какая, но другая! Если до верхов дойдет слух про твой дар, то уверяю – тебя затаскают по-полной. Или из тебя сделают святого или, наоборот, Дьявола, но так или иначе, тебе мало не покажется! К нам очень часто приходят страждущие, но реальной помощи достойны единицы из них. Боюсь, если церковь тебя приберёт к своим рукам, то ты будешь лишь инструментом в решении их меркантильных интересов. А ту мизерную единицу к тебе не подпустят… Я отдаю себе отчёт, что услышав такие слова, меня могут отлучить от церкви, но поверь, не всё ладно в православной иерархии. Попробуй найти другой путь, Серёжа! И не надо идти в католицизм или мусульманство, там примерно так же, но с другими нюансами. – Почувствовав, что силы мои прибывают, я, с тихим постаныванием, приподнялся со скамьи. Авелей приобнял меня за плечи, и продолжил свою речь.

– Но знаешь, Серёжа, твоё чудо укрепило мою веру в истинного Бога, и я так рад, что в тяжёлое для себя время, повернулся к Богу лицом. Ну, так что? Мне идти к отцу Василию?

– Андрей, ты меня убедил… Пожалуй – нет!

– Вот и хорошо! – вздохнул от облегчения, Авелей. – А бросить пить горькую, я тебе помогу! Я через это прошёл и смог побороть эту болезнь, тут главное понять – что это не организм у тебя требует спиртное, а мозг! Если ты хочешь, то три раза в неделю я буду к тебе приходить после 19-ти, и мы с тобой будем вести разговор. Ну как? Согласен?

– Согласен!

Глава 4

Андрей, как и обещал, стал приходить вечерами ко мне в гости и вести разговоры о вреде спиртного, о смысле жизни и просто, о бытие нашем мирском. Я вполуха внимал его словам и продолжал употреблять после его ухода, но ему, при этом, говорил, что мне легче с каждой неделей. Нашими днями были понедельник, среда и пятница. В эти дни я пытался быть правильным, а в остальные – уже с утра начинал накачиваться «водичкой». Как-то раз, в воскресенье, я особенно сильно напился и спутал дни недели. Поэтому, Андрей заявился для меня нежданно-негаданно, когда я был ещё в пьяном угаре. Был уже вечер понедельника, а я всё еще пребывал во вчерашнем вечере. Священник стоял передо мной и разочарованно смотрел на моё неустойчивое состояние. Я ему объяснял про какие-то выдуманные поминки и про Иисуса, который так же баловался красным вином, угощая апостолов, и всё это время, Авелей просто смотрел на меня. Простояв несколько минут перед моими «выхлопами» и прослушав мой бред, Авелей отвернулся и молча, пошёл на выход. Уже в дверях, он остановился и, глянув на меня, выговорил:

– Завтра я приеду в это же время, приготовься к лечению! Я тебя спасу! – после чего, удалился.

* * * *

В 19–00 вторника, я в напряжении сидел в кресле, немного напуганный и с чувством вины. Раздался звонок, и я пошёл открывать дверь, в проёме стояли Авелей и два незнакомых мне монаха, очень даже крепкого телосложения и высокого роста.

– Добрый вечер, Авелей и… – я надеялся, что Андрей представит двух незнакомцев.

– Привет, Сережа! Это мои братья, пришли по моей просьбе… ну так что? Перейдем на другой уровень лечения?

– Что-то мне не очень охота… – засомневался я. Под ложечкой засосало от неприятного предчувствия.

– А надо! – искры из глаз, звон в ушах и резкая боль в носу. Я потерял сознание…

…Открыв глаза, я увидел серый потолок. Подо мной была твёрдая поверхность и почему-то, пахло кислой капустой. В какую ещё историю я попал? – мелькнуло у меня в голове. Я сел и оглянулся.

Я находился в небольшой комнатушке, четыре стены без всякой штукатурки или обоев, лишь красные кирпичи с бетонными прослойками. Окно, с железной решёткой и деревянная, массивная дверь. В углу стояло ведро. Из мебели – только деревянная скамья, на которой я сидел и тумбочка, с лежащей на ней Библией.

– Всем привет! – пробормотал я пустой комнате. Голова болела, особенно переносица, видно «святая» братия приложилась от души.

Так, надо было взять себя в руки. Что там обещал Авелей? Вылечить от алкоголизма? А, случайно, не слишком ли эти меры радикальные? Без спросу и уговоров, применив силовое давление, увезти куда-то в непонятное место… Конечно, мой нос многое перенёс и выдержал, но всё равно, как-то было обидно.

– Эй! Есть кто живой? – крикнул я, встав на ноги. Охота было глянуть в окно и понять, где нахожусь. Появилось лёгкое головокружение, но устоял. Пошатываясь, подошёл к оконной решётке. Лес, за стенами деревья и густые кусты. Пахло травой и грибами. Ни одного живого существа, только птичий щебет где-то в зарослях. – Ни фига себе, где это я?

– В пяти километрах от города! – от неожиданности я вздрогнул. За спиной, у открытой двери, стоял Авелей. Надо же, как бесшумно он вошёл. Петли, наверно, смазаны.

– Авелей, ну это уже как-то не смешно! Разве церковь может применять силу к страждущему? – Для убедительности я коснулся носа, но, задел, видно, слишком сильно, потому что почувствовал острую боль. – Ой… и вообще, что тут происходит?

– Прости, Сережа нас! Но так надо! Ты же понимаешь, без радикальных мер тебя не спасти! Ты находишься в одном из наших реабилитационных, православных центров.

– Но это же бред какой-то… вы же не можете, без согласия, такими вещами заниматься…

– Эхх, Серёжа… если бы ты знал, сколько к нам обращаются за помощью. Сотни и сотни людей спиваются, наркотиками увлекаются, азартными играми мозг свой сжигают, а страдают ведь близкие люди. Всем мы помочь не можем, но всё же, иногда, берёмся за спасение утопающего. Именно такие центры мы и используем в лечении… – Авелей сел на мою лавку, постучал ладонью по дереву, приглашая меня присесть, и продолжил: – А тут другой случай, за тебя никто не просил, ты сам пришёл к нам за помощью. Силы разговоров и веры не помогли, и я взял на себя ответственность за твое спасение. У тебя есть Дар от Бога, Единого Бога, и ты должен распорядиться им правильно! Теперь тебе предстоит тут прожить довольно длительное время без злоупотребления – только постная еда и вода.

– Если не секрет, сколько времени вы меня тут продержите?

– От полугода и больше…

– Но я ведь сдохну, если не смочу жабры… – мой голос сел от страха. Представить себя «сухим» такое длительное время, я не мог.