скачать книгу бесплатно
Увидев за маленьким столом два свободных места, я пропихнулся между спинами, и тяжело плюхнулся на стул. Кивнул слуге, который подскочил ко мне, приветливо улыбнувшись, и показал пальцем на кувшин с вином. Слуга послушно склонился и убежал на кухню…
Я огляделся в ожидании вина. Скучно… Все жрут и пьют, лишь сам хозяин объясняет что-то невысокому юноше, с маленькой лирой в руках. Слуга вернулся, поставив передо мной кувшин и большую тарелку. Ловко отрезал от зажаренной туши приличный кусок мяса и положил на тарелку.
– Господин Пес желает еще что-нибудь? – склонился он передо мной.
– Спасибо, не нужно.
– Наслаждайтесь, господин, – опять поклонился слуга и отошел.
Внезапно шум стих. Все обернулись к хозяину, который хлопнул в ладоши, привлекая внимание.
– Гости мои! Слушайте! – громко сказал Мримо со своего места. – Певца слушайте, гости! Песнь посвящается вам, моим друзьям!
Юноша с лирой вышел вперед, высокий, бледный, с отстраненным взглядом. Сел на ступени перед троном и тронул струны. Гости перестали жевать, наблюдая за ним, но юноша не торопился. Помолчал минуту, потом откашлялся, и, тронув струны, запел, тонким, но чистым голосом:
Где суровы ветра, где суровы дожди,
И жизнь так опасна между камней,
Достань свой меч и просто ты жди
Того, кто свет зажжет огней.
Тех жертвенных, во славу Пильма,
Мы воздадим ему хвалу…
И не коснется нас десница Л’лима
На каменном, сыром валу.
И мы направим наши силы
На всех врагов! Тому и быть!
Да воссвятится имя Пильма!
Врагов заставив всех застыть!
Мда… Кто, интересно, эту песню выдумал? Глупее ничего не слышал.
– Да! – взревел какой-то толстый ящер, вскочив. – Да, во имя Пильма нашего!
– Заткнись, – мрачно сказал другой, сидящий напротив. – Не мешай слушать!
Ящер поперхнулся, и сел, бросив недобрый взгляд на другого. Но тот даже не обратил внимания, продолжая слушать певца… Зато еще один вскочил, молча, с размаху вбив короткий нож в доску стола и оглядев всех горящими угольками глаз. Но и на него не обратили внимания.
Дни тяжелейшие как-то настали,
Рушились скалы, ломая остов…
Твердым мечом врагов выжигали,
Но и тогда не жалели хвостов.
И гибли все братья, сотнями тысяч,
В битве великой, что шла среди скал.
Пильма услышал, Пильма увидел,
И на подмогу нам войско прислал!
Да воссвятится же имя Великое!
Нашего Бога, пославшего ад,
На наших врагов, войско безликое,
На сотни чужих, неизвестных солдат!
Теперь вскочили все, шипя и улюлюкая, кто-то размахивал коротким мечом, кто-то полез на стол, но свалился, кто-то требовал вина… Мримо взирал на все это поистине с каменным спокойствием, даже не предприняв попыток успокоить гостей. А юноша все продолжал петь, перебирая тонкими пальцами струны, и его голос становился все выше и выше, запросто перекрывая шум…
Мы усмехнемся, мечи доставая,
Обрушим на головы злобных врагов!
Прорвемся, несемся, не отставая,
За ними, кошмарные всадники снов.
И воспылают сердца наши местью,
Пильма над нами, сильна его длань…
Затопчем обидчиков наших на месте,
Соберем их голов кровавую дань…
Ящеры бесновались. Я успел увернуться от тяжелого стула, который швырнул в меня кто-то из гостей. Встал и посмотрел на Мримо. Тот отрицательно покачал головой, увидев, что я приподнял посох. Ну и ладно…
Мримо поднялся во весь рост и хлопнул в ладоши. Но его не услышали. Всем было не до него: летали стулья, кто-то уже бился на мечах, забрызгивая столы кровью, кого-то уже отправили под стол… Тот самый толстый ящер, который в начале вскочил, схватил баранью ногу и крутил ею над головой, шипя что-то нечленораздельное и ища соперника. Но не успел подраться, как его огрели сзади по голове. Он звонко булькнул и рухнул на пол, выронив ногу.
Хозяин еще минуту понаблюдал за всеми, потом поднял руки и выкрикнул заклинание. И в ту же секунду стало неимоверно тихо – время остановилось. Замерли скалящиеся морды, занесенные лапы с зажатым оружием, замер не долетевший до пола гость, с выпученными глазами и разинутой пастью. Капли вина повисли в воздухе, вылетевшие из кувшина, огонь переливался светом, тоже застывший во времени. Слуга, вжавший голову в плечи, когда к нему бросился какой-то хилый ящер. Юноша-певец, замерший с открытым ртом…
Мримо устало вздохнул и посмотрел на меня:
– Что ж поделать, Пес. Их мир бурно развивается, и он нам еще пригодится. Да, они забияки, но они отличные бойцы, поэтому не будем скидывать их со счетов.
– Попроси кого-нибудь вынести их к реке. Можно их там оставить, а потом опять оживить время. Вот смеху-то будет… – ответил я, осторожно обходя застывший в полете кинжал.
– О! Хорошая идея! – Мримо тронул пальцем, обходя, нескольких слуг, которые, снова ожив, испуганно отшатнулись от него, прошептал им что-то на ухо, и повернулся ко мне: – А ты? Пойдешь отдыхать?
– Да, хозяин. Утром приду, вместе со зверем.
– Мясо ему возьми, все равно гости уже наелись…
– Спасибо, Мримо.
Слуги уже суетились, вынося ящеров по одному к маленькой, ледяной реке за домом. Ставили их там, словно скульптуры, следя, чтобы они не падали, и возвращались за новой ношей. А я, найдя на кухне небольшой кожаный мешок, засунул в него две бараньих ноги, большой хлеб, сыр и несколько крупных плодов аррту, желтых и сочных.
– Проголодался? – заинтересовался хозяин, наблюдая за мной со своего трона. – Твой зверь не есть аррту. Для себя берешь?
– И для себя тоже, хозяин.
– Ты хочешь накормить свой трофей? Эту женщину? Зачем? Скорми ее моим собакам или своему зверю.
Собаки заворчали, услышав хозяина, но тут же убрались за трон, увидев, как я приподнял посох…
– Успею. Мне интересна эта женщина, у нее эмоции незнакомые, хотелось бы знать некоторые из них…
– Пес, Пес… – покачал головой Мримо. – Когда-нибудь ты доиграешься. Ладно, решай сам. Но видеть в своем доме я ее не хочу! Уведи ее отсюда.
– Хозяин, я когда-нибудь подводил тебя? Ни одна из тех тварей, что я приносил сюда, не доставила тебе беспокойства, разве не так?
– Так. Но я же сказал – сам решай.
– Решил, Мримо. Поживет у меня. Я, может быть, посажу ее на цепь, не беспокойся, а потом уведу из дома.
– Так и быть. Иди, Пес.
Я поклонился хозяину и вышел. Но, пройдя с десяток шагов, остановился, решив посмотреть, как Мримо оживит своих гостей. И не обманулся в ожиданиях…
Когда слуги стащили всех гостей в реку, Мримо отогнал их в сторону, ухмыльнулся и выкрикнул Слово. Тут же ожили деревья, звуки, и раздался грохот падающих предметов в доме. И визг ящеров, вперемешку с бульканьем и брызгами. Те, кто летел в застывшем полете, полетели дальше, прямо в ледяную воду. Кто застыл, замахнувшись для удара, продолжили движение, по инерции, промазав по сопернику, стоявшему перед ними, и тоже падали в воду. Вой, шипение, вопли, бульканье… Забавно, ничего не скажешь. Мримо продолжал стоять на берегу, наблюдая за притихшими, мокрыми ящерами, выбиравшимися из воды. Кто-то еще стоял в воде, хлопая глазками, кто-то грозил кому-то кулаком, один из ящеров ползал на мелководье, зацепившись плащом за корягу, и никак не мог встать…
– Остыли, гости дорогие? – спросил хозяин. – Идите в свои комнаты, завтра рано вставать…
Усмехнувшись, я пошел дальше. Мримо прав – гости разные бывают, и каждый норовит показать себя. Ну-ну, посмотрим на вас завтра…
А вообще, я не очень понимал, для чего Мримо приглашает гостей поохотиться. Каждый раз новых, из других миров, иногда собственноручно открывая им портал-переход. При этом он делает так, чтобы переход был мягким и не таким страшным. Бывало, что гости долго не решались зайти в портал, пугаясь его света, но потом входили, любопытство побеждало. И так же уходили после Охоты, уставшие и довольные. Иногда не полной группой, которой сюда пришли, потому что гибли некоторые, менее расторопные при охоте. Но никто не жаловался…
Вот и ящеры эти… Для чего нужны они Мримо, если он одним движением пальца может их мир в порошок стереть? Для чего ему бойцы, как эти ящеры? Собирается войну с кем-нибудь затеять, развлечься, проверяя, кто из них, гостей разных, сильнее? В любом случае, я пас, если начнется какая-нибудь война, с участием всех этих пришельцев. Мне не с кем воевать…
Девушка спала, когда я вернулся. Причем, спала, положив голову на пузо Бо. Зверь даже не шелохнулся, когда я тихо открыл дверь, лишь повернул голову. Поставив посох, я подошел к ним, и показал кулак зверю, который зашевелился:
– Лежи тихо! Пусть спит.
Бо опустил башку на пол, глядя на мешок, который я водрузил на стол. И, не выдержав, перевернулся на лапы, умудрившись при этом не задеть Оксану. И кинулся ко мне, щелкнув челюстью.
Оксана ударилась головой о пол и подскочила, хлопая глазами.
– Ушиблась? – посочувствовал я, раскладывая хлеб и сыр на столе. – Не обижайся на Бо, такое бывает…
– Ничего страшного, – буркнула она, потирая затылок. – Хорошо, хоть не затоптал.
Мой звереныш уже громко сопел возле ноги, широко открыв пасть, и следя за моими движениями. Проглот этакий! Я вытащил нож, быстро отрезал приличный кусок мяса с бараньей ноги и показал ему:
– Опять есть хочешь? Ты когда-нибудь лопнешь…
Мне всегда нравилось смотреть, как эта огромная туша умудряется делать такие прыжки. Моих ожиданий Бо не обманул: он на лету как-то тяжело извернулся, схватив кусок мяса, и слопал его в один присест. Довольно царапнул пол когтями и развернулся ко мне.
– Хватит! – прикрикнул я. – Ты не один здесь! Марш к себе!
Бо подумал немного, глядя на мои ноги, развернулся и, обиженно порыкивая, потопал к корыту, на ходу перевернув хвостом стул. С шумом влез в воду и погрузился в нее полностью, оставив только кончик хвоста…
– Жадина… – пробормотал я и посмотрел на Оксану. – Есть хочешь?
Она кивнула и поднялась.
– Стул возьми. Я принесу вино. Садись, не обижу…
– Я знаю.
– Откуда?
– А зачем тогда тащил сюда?
Я пожал плечами и пошел к буфету. Вытащил запыленный кувшин с вином, два глиняных стакана и две маленьких деревянных чашки. Поставил всё на стол и кивнул на мясо:
– Ешь. Мясо свежее, Мримо сегодня приказал забить. Вот хлеб, сыр, аррту…
– Аррту? Что это?
Усевшись напротив, я открыл кувшин:
– Аррту? Вот эти ягоды. Вкусные.
– Это ж яблоки! – удивилась она, взяв один из плодов. – Ой, как вкусно пахнут…
Яблоки так яблоки, мне все равно. Я разлил вино по стаканам и протянул ей:
– Вино.
– Я не пью! – как-то испуганно отозвалась она, глядя на вино.
– А как ты есть будешь? – удивился я. – Мясо без вина тяжело есть.
– Как-нибудь справлюсь. Поставь на стол. Можно, я твой нож возьму? Ой… острый!
