Следом за судьбой

– Боюсь открыть, – призналась я, успокаиваясь.

Ёжик оглянулся, но на дне оврага нас не было видно. Я медленно приоткрыла промытый глаз. Он видел, не слезился, жжение прошло. Облегчение, охватившее меня, наверное, отразилось на лице. По крайней мере, Ёжик довольно ухмыльнулся.

Я перехватила рюкзак:

– Пойдём, поиски не закончены, тут недалеко есть ещё местечко. Надеюсь, в этот раз понадёжнее.

Место было совсем ненадёжным. Попросту трещина с небольшим козырьком. Зато здесь можно было шевелиться и выскакивать в ближайшие кустики. Если бы преследователи шли по другому краю оврага или спустились вниз, нам было бы совершенно некуда деться. Но, видимо, боров исчерпал удачу поискового отряда, и нас не нашли.

Я распускала дар, пытаясь определить наличие людей рядом. Один раз дар показал группу. Вероятно, возвращались собачники с боровом. Мы тихо пересидели в трещине звучавшие над нами гавканье, поскуливание собак и беззаботную болтовню поисковиков.

Ещё час тишины. Дар не показывает людей в пределах метров пятидесяти. Ёжик успел вздремнуть, свернувшись на сумке калачиком.

– До сумерек надо взобраться наверх, проверить, ушли они или остались здесь.

– А сколько осталось? – Ёж выглянул из-под козырька и оценил положение солнца, выглянувшего из-за серых облаков, – сейчас часов пять? Ты посиди с сумками, я быстро.

– Стой! – я цапнула его за олимпийку, – быстро не надо. Надо, чтобы тебя не заметили!

Ёж скривился, дрыгнул ногой и полез наверх.

И откуда у меня эти интонации? Как будто не он лежал сегодня в осыпающемся убежище и не выдал нас ни вскриком, ни жестом. Как будто не он полз, замирая по моему слову под чужими взглядами, а потом ещё и успокаивал, когда я чуть не заистерила. Как будто это не ему пришла в голову идея, как отпугнуть собак, и не он её выполнил, в то время как барышня Дарья Озерова спокойно дрыхла в тенечке! Знаешь, Дашка, пора бы доверять своему ангелу-хранителю, пусть он и выглядит на четырнадцать лет!

* * *

Ёж вернулся через полтора часа. Я успела соскучиться, попугать себя, успокоиться, настроиться на долгое ожидание.

– Даш, они ушли, – крикнул сверху. Хорошие вести просились наружу, не дожидаясь, пока сам вестник спустится.

– А по следам непонятно – куда?

– В сторону дороги, – на последнем метре он спрыгнул.

– Отлично! – у меня отлегло от сердца. Всё это время я боялась даже подумать, что там с Тошкой. Конечно, за Арсида с Тамией тоже тревожилась, но Тошка, Тошка, беспомощный и мёрзнущий маленький дракошка, так далеко от меня. И всё ещё держит мою маскировку!

– Пошли? – я навьючила на спину рюкзак и протянула сумку Ёжику.

– Да, пора.

Лес встретил нас сумраком. Дар указывал прямо в сторону завалов. Туда, пожалуй, и при ясном солнышке побоишься лезть, не то что пасмурным вечером.

– Приветствуем, Хозяин леса! – поклонился спец по мифам, – мы хотим отыскать своих друзей.

Я тоже поклонилась, присоединяясь к просьбе. Ёж вытащил заготовленную краюшку хлеба и положил под дерево.

Как же это делается? Только что казалось, что бурелом непролазный, а сейчас появился просвет, хотя, могла бы поклясться, ни одна ветка не шелохнулась! Дар вёл дальше. Перед нами не было отчетливой тропинки, как в первый раз. Одинаковые деревья во все стороны да зеленовато-лиловый мох. Я вышагивала, стараясь не споткнуться об узловатые корни деревьев. Ёж держался немного сзади.

В лесу быстро темнеет, идти всё труднее. В воздухе разлиты предзакатные сумерки. Предметы становятся значительнее и ближе, в знакомом открываются новые качества, обманчивость очертаний дразнит воображение. Я шарахнулась от безобидного пенька, приняв его за неведомое животное.

Ёжик, ухватив за рюкзак, помог удержаться на ногах:

– Даш, если ещё далеко, то, может, остановимся на ночь? А завтра продолжим?

Я помотала головой, приходя в себя после испуга.

– Осталось не очень долго. Я всё равно не смогу уснуть без Тошки.

– Тогда поменяемся? Если что – направишь меня.

Идти замыкающей было странно. Теперь мне казалось, что все страхи собираются за моей спиной, чтобы напасть скопом. Собравшись с духом, обернулась, чтобы посмотреть им в лицо. Тёмный нетронутый лес. Никакого движения. Я отвернулась. Ангел с перекинутой через плечо сумкой шёл впереди. Дар спокойно высвечивал направление. Я постаралась успокоиться.

Чёртов боров! Не иначе как из-за него я тут пуганую ворону изображаю.

Из-за деревьев показалось тёмное пятно, бросившееся на Ёжика. Я вскрикнула от неожиданности.

– Тошка!

Улыбающийся Ёж передал мне в руки счастливого дракошу. Всё же хорошо, что он первым шёл, иначе бы инфаркт был мне обеспечен. Сердце колотилось как после стометровки на скорость.

– Тошка, всё благополучно?

"Не нашли"

Значит, искали и здесь.

– Арсид, Тамия! – позвал впереди Ёжик. Я перехватила Тошку поудобнее и пошла догонять напарника.

Наши попутчики очень обрадовались. Мы со смехом и драматическими паузами принялись рассказывать о своих приключениях. Тамия сверкала глазами и смотрела на нас как на героев. Сами они, как вошли в лес, сразу поклонились Хозяину да постарались убраться подальше. Тошка тревожился днём, даже убегал, но возвращался довольным.

Они расположились с удобством, сняв аккуратно дерн посреди поляны, чтобы развести огонь. Рядом лежал заготовленный хворост и расстеленный плед, хозяйственный узел приткнулся под деревом. Привязанная поодаль лошадка даже не подняла головы, пощипывая чуть поднявшуюся траву.

Ох, они же понадеялись на нас, а единственный котелок и все припасы в моем рюкзаке были. Даже вода.

Скоро в котелке уютно булькала крупа, в этот раз в сообществе с разделанной Арсидом птичьей тушкой. Тамия нашла гнездо с яйцами, предложила их запечь на завтрак. Прямо праздник живота намечается! Они бы и без нас не пропали с такими талантами по сбору еды, а вот поди ж ты, радуются, что мы их не бросили.

– А Хозяин леса не будет сердиться, что мы костёр разожгли? И птицу с яйцами едим, – сейчас это меня тревожило больше всего остального. Я с трудом подбирала слова на их языке, но и такой результат целиком был заслугой магического «языковеда», сама бы я разве что через год упорного труда достигла уровня разговорной речи.

– Мы в этом году уже приносили дары, – Тамия так удивилась, что даже решилась заговорить первой, – на что же Хозяину сердиться?

– А что вы дарили? – Тут же влез Ёж.

Арсид с Тамией переглянулись.

– Об этом не принято рассказывать, – заговорил старший. – Каждый дарит в меру своего разумения. Подарок, конечно, не является тайной, всё равно в деревне все знают. Только не принято. Как попусту хвастать.

Теперь переглянулись мы с ангелом. Кажется, информация нужна.

– Разве не бывает так, что один подарил загнившую морковку, а другой – телегу сена? – я показала руками нечто необъятное.

– Бывает, и три телеги, – усмехнулся Арсид, – как наш староста. Да только скошено сено не им.

– Получается, что его – только доставка, – Ёжик понимающе покивал, значит, разница есть.

– А я пирог пекла, – похвасталась Тамия, – с барвой, которую сама вырастила!

– Корнеплод, который на картошку похож, – шепнул Ёж.

– От такого дара и я бы не отказалась, – проснувшийся от запаха каши с мясом желудок готовился забурлить.

– Надеюсь, вкусным был, – с притворной озабоченностью вздохнула девочка, – а дед привёз камней и весь лесной ручеек ими обложил, эх и красиво стало! А вода как будто даже подсластилась.

– Работа не одного дня, – уважительно заметил ангел.

Тамия вытащила из своего узла запасенные деревянные тарелки с ложками. Я начала раскладывать ароматную кашу и передавать едокам.

– Над моим временем нет начальников, – Арсид ловко прижал к себе тарелку правым запястьем и неторопливо помешивал кашу, давая ей остыть, в отличие от Ёжика, сразу черпнувшего ложкой и теперь старательно дующего, – к деревне я не приписан, потому в поле не допускают. Лес нас кормит, как же не постараться для Хозяина.

– Землёй староста наделяет, – полувопросительно сказал Ёж, – прихвостням получше, буянам – что похуже.

Очевидно, так.

– В общем-то вполне понятное поведение, – я пожала плечами, – интереснее другое. Арсид, почему задумали бежать сейчас? Насколько я понимаю, когда Тамия была малышкой, сделать это было проще.

– Сначала не до того было, – отставной моряк тщательно подобрал остатки каши, – да и не видел разницы, сам никогда не жил в деревне, может, так полагается? Опять же родня здесь, где присмотрят за девочкой, где совет дадут или помогут по-свойски. А когда собрался увезти внучку в ученье, вылезла такая тонкость…

Тамия слушала внимательно, видно, и для неё решение деда стало сюрпризом. Я собрала грязные тарелки в кучу. Позже почищу, сейчас не хочется прерывать рассказ.

– Сваты залезли в долги по заёмным письмам. Старшему помогли отстроиться, младшую с дитём поддержали. А письмо заёмное на избу пишется. Так Тамия тоже в должниках оказалась, потому я и не смог переписать внучку в свою семью. А значит, и увезти не мог. За воровство детей у нас к рудникам присуждают пожизненно.

– А другие дети? Вы говорили, что в шестнадцать лет совершеннолетие?

– После попадания семейства в долги дети редко покидали родительский дом, оставались в надежде помочь родителям расквитаться. Несколько раз засылали сватов из других сёл, так староста уведёт жениха на беседу, а там где уговорами, где угрозами или обманом, глядь, жених соглашается остаться в селе да пойти под руку тестя.

– Липкины родители сговорили её за кузнецова сынка, как только пятнадцать исполнилось. В шестнадцать уже пузатая ходила, – плеснула краски Тамия.

– Родителям тоже не хочется детей отпускать? – я пыталась как-то объяснить себе ситуацию.

– Что вы, Даша, – Арсид даже замотал головой, – да родители готовы себе руку отгрызть, как зверь, попавший в капкан, лишь бы детей выпустить из-под этой кабалы. Да только ушедшие не одолевают и одного пешего. Кто избитый вернулся, а кто с концами пропал. Отвозить их староста запрещает, ибо из села они выписались.

– Свободный от долгов человек может покинуть село в любой момент? – уточнил Ёж. – И также легко прийти и остаться жить?

– Это закон. Никто не может принуждать свободного человека. А Тамии неделю назад шестнадцать исполнилось.

– А что ж тогда в нас палили? – обиделся Ёжик. – Ничего противозаконного не совершали.

Я накинула пальто. В лесу было заметно теплее, чем в овраге, но всё равно весенние ночи были студёными. Ёж с Тамией тоже закутались.

Арсид виновато сгорбился:

– Простите, добрые люди, не ожидал, что у него с собой огнемёт будет и он решится на открытое убийство. Только он не знает, что Тами шестнадцать. Избу прежнего старосты с документами сварги пожгли, а Тамиина бабка перепутала дни рождения внучки и моей дочери.

– Я всё это время мамино рождение праздновала? – тихонько спросила шмыгающая девчонка.

Арсид подгрёб внучку под бочок, обнял:

– Прости, родная, в следующем году отпразднуем твоё рождение вольными людьми. Обещаю. А деду надо верить.

– А доказать, что Тамия взрослая, можно? – встревожилась я. Одно дело – помочь людям, совсем другое – на рудники попасть. Видимо, здесь, как в том анекдоте – сначала докажи, что не верблюд.

– Остались мои документы тех лет, когда дочь считалась моей семьёй, там её день рождения указан. И письмо зятя о рождении Тамии. Он неграмотный был, зять-то, так что бывший староста писал.

– Разве это доказательства? – фыркнул Ёжик. – Да староста сам напишет, что Тамии тринадцать, и…

Арсид с Тамией засмеялись.

– Вы, наверное, пошутили, – покрутила головой девушка, – в суде обязательно есть маг, проверяющий все документы. А ещё, если доплатить или если суд решит, то маги могут определить мой возраст с точностью до минуты!

– Но вы же и сами взрослый маг, Даша, – Арсид развёл руками, – будь вы обычной путешественницей, я и не решился бы бежать. Вы княжеские поверенные, да?

Он спросил с такой надеждой, что я смутилась.

– Нет, я необученный маг.

– Мы и попали-то сюда, чтобы Даша могла учиться, – Ёжик ловко отвлёк внимание от моей зардевшейся моськи, – а как вы узнали, что она маг? И почему староста этого не понял?

Арсид указал на спящего Тошку:

– У нас не живут драконы. Они предпочитают селиться поближе к Жару. Если и путешествуют с людьми, то только с магами, да и не такие маленькие. В деревнях про драконов не знают. Слишком далеко. Бают, что это огромные птицы, глотающие человека зараз. Я-то встречал дракона, только потому и признал, когда увидел, что детёныш летать учится.

– Расскажи, деда, – попросила Тамия, – про тот случай в Фарраде.

Я посмотрела на часы:

– Давайте, последнюю историю – и спать!

– Было это лет тридцать назад, – начал Арсид. – Плавал я тогда на «Чайке» с одним из лучших капитанов Бастинора. Отличное время! Столько стран повидали, важных людей да княжеские грузы переправляли, бывало. И команда хорошая подобралась. Сказал капитан: "Идём в Фаррад", – бегом карты смотреть, где такая страна находится. По всему получалось, что раньше чем через полгода не вернёмся. Распоряжения да деньги родным оставили, в назначенный день выстроились на палубе. И тут кэп выводит пацана лет, наверное, семнадцати, представляет, мол, купец Марик Надва. Такому купцу ещё бы лет пять у отца в помощниках ходить, а его в такую даль отправили. Любопытно нам стало.

Арсид замолчал и хлебнул кипяченой воды из бутылки. В кинофильмах обычно в этот момент герой или прикуривает, или ещё как-то паузу обозначает, а моряк здорово рассказывает, прямо как артист. Мы терпеливо ждали, пока он напьется.

– Парнишка оказался весёлым и любопытным. В каюте сидеть ему было скучно, он быстро облазил весь корабль, перезнакомился с командой, а уж потом и рассказал, как вышло.

Родились у его деда близнецы Родер и Тимер. Дружные росли да деловитые. Выросли, выкупили корабль, стали ходить торговать. А корабль так и назвали «Надва». И прозвище отсюда пошло, потом вместо фамилии стало. Занесло братьев в Фаррад, и полюбил Тимер местную красавицу – дочку начальника порта.

– А она? – пропищала Тами.

– И она его полюбила. Разделили братья добро, сыграли свадьбу да остался Тимер с молодой женой, а Родер, отец Марика, значит, вернулся к родным берегам. Женился, детей вырастил, брата навещал несколько раз.

Недавно Родер уплыл на своём корабле по торговым делам, а тут как раз письмо пришло от фаррадского брата Тимера. Женит сына и зовёт брата с семьёй на свадьбу, с родственниками знакомиться. Как тут быть? Отец только через три месяца вернётся, а дома мать с младшими да старики. Ехать, кроме Марика, и некому. Как могли, собрали подарки да оплату путешествия.

Плыли мы туда, спешили, останавливались лишь пресной воды набрать и едой запастись. Видно, старый купец хорошо заплатил. Марик уже со второй недели начал считать дни, так ему хотелось достойно представить дядино семейство на свадьбе.

– Успели? – я не выдержала.

Арсид ухмыльнулся, глядя на наши заинтересованные рожицы.

– Успели. Только мы причалили и трап спустили, бежит к нам человек. Хорошо одет, лицо как будто знакомое, кричит: "Вы от Хлада?". "Да!", – кричим. И тут над нами пролетает живая гора с крыльями – вжжжих! Нас чуть с палубы не смело в воду.

Марик как раз вылез из каюты со своими чемоданами. С утра он простоял на носу, обнимая Солу, всё смотрел, как Фаррад приближается, потом заспешил собираться и только появился. А дракон нацелился и садится прямо рядом с ним. Но ничего, не дрогнул парень, вытащил кинжалы, обороняться, значит, изготовился. Мы подоспели, вооружившиеся кто чем.

Кэп успел крикнуть: "Стоять!". И видим, что с дракона слезает девушка и сразу к капитану, мол, если есть у вас мёд илировый, продайте. Так вот. Мёд-то на корабле был, Марик вёз в подарок, и, наверное, как раз илировый, он этот бочонок сильно берёг. Оно и понятно, один такой бочонок больше остального груза стоит. А девушка красавица, на такую смотреть – счастье, а уж отказать никаких сил не хватит.

Капитан её к Марику отправляет. Она давай просить, уговаривать. За руку берёт, в глаза смотрит. Дракон за её спиной присмирел, молчит.

Марик застыл перед красотой, моргать разучился, только и бормочет: "Не могу, это подарок, не могу". А она ему, мол, для беременной драконы надо, деньги отдадим, сколько скажешь, что ещё хочешь – сделаем, только продай. Сколько б они так стояли – неизвестно, только вмешался мужчина, который нас первым встретил. И не заметили, как он поднялся по трапу и подошёл. "Марик, – говорит, – отдай ты ей, что просит!". Марик обернулся. "Дядя Тимер!"

Тут, конечно, сразу и бочонок отдали, и обниматься начали на радостях. Девушка деньги суёт, а дядька Марика и говорит: "Деньги приходят и уходят, а вот прокатил бы молодой папаша парня в небе!".

Как Марика усаживали на дракона да ремнями приматывали – отдельная история. Насмеялись мы тогда, как года три не смеялись. А девушка стоит с нами, тоже хохочет, подначивает Марика. Сам парень и краснеет, и бледнеет, а слово сказать красавице стесняется.

Дракон оттолкнулся, взмыл, начал набирать высоту. Всё выше, выше. Девушка как закричит: "А ну, не балуйся!". Он послушался, чуть спустился, полетел над городом дольше, дальше, к горам и вскоре пропал из виду. Дядька трухнул, говорит: "Что ж так далеко?". А наш юнга завопил: "Летит! Летит!". Дракон пролетел снова над нашими головами, а уж потом развернулся и сел ровненько на то место, откуда взлетел.

Марика мы стащили, сам он слезать не хотел, всё обнимал дракона да твердил, как ему понравилось, какое счастье. Дядька больше всего был рад, что племянник жив-здоров вернулся.

Пробыли мы в Фарраде месяц. Плавание прибыльным оказалось. А домой Марик с женой возвращался – близняшкой невесты. Лет через пять – шесть Марик Надва с семьёй снова ходили на нашей «Чайке» в Фаррад. К тому времени он стал известным в Бастиноре купцом, жена родила ему через год после свадьбы двух мальчишек, а ещё через год – двух девчонок. И если кто в Бастиноре говорит «Надва», все сразу понимают, о каком семействе речь.

Арсид выдержал паузу и простецким тоном добавил:

– А теперь спать!

Мы зашевелились, я схватилась за чистку тарелок и котелка, Ёжик с Тамией расстилали постели. Тошка сонно переполз с сумки на пенку. А когда через несколько минут мы засыпали, неугомонный Ёж спросил:

– Арсид, а ты завтра расскажешь, кто такие Жар, Хлад и Сола?

– У вас, наверное, их под другими именами знают, – удивленно предположил Арсид, – но расскажу, что ж не рассказать.

* * *

На утреннем совете решили за телегой не возвращаться. Как бы ни было жаль её бросать, жизнь определенно дороже, потому на дорогу возвращаться не будем. А разъезжать по местному лесу на телеге нереально.

Завтраком послужили добытые вчера Тамией яйца.

Я прикинула наши запасы. Крупы осталось на три котелка каши. Надо добывать еду самим. Если за первый день мы одолели расстояние за одного конника, а вчера потеряли – за одного пешего, то… остаётся шесть пеших переходов до конца графства, а там, думаю, можно будет безбоязненно закупиться. Не факт, конечно, что удастся по буеракам да бездорожью уложиться в шесть пеших. Не буду о грустном, лучше попрошу дар выбрать самую безопасную и короткую дорогу к столице.

Сначала мы шли молча, потом Ёж напомнил свой ночной вопрос. Арсид с Тамией принялись рассказывать о Соле-солнышке и её братьях: старшем Хладе и младшем Жаре.

Жилищем старшего был север. Холод, твёрдое, консервативное, убеждения, характер, разум – всё это относилось к его ведению. Младший Жар отвечал за жару, газообразное, страсти, новаторство, творчество, эмоции, обитал на юге. Сола отвечала за свет, воду и землю, рождение и воспитание, символизировала прохождение жизненного пути. Здесь верили в реинкарнацию. Даже не так: считали, что время между смертью и новой жизнью человек проводит на другой стороне планеты, а Сола вечером уходит светить умершим здесь для той жизни людям.

В начале времён боги жили и ходили по земле. И от этого на земле было светло и тепло. А однажды братья, к несчастью, поссорились из-за какого-то пустяка, и каждый из них стал сестру призывать в свидетели и доказывать свою правоту. По всей земле прошли страшные катаклизмы: единый материк разделился на два – Хладов и Жаров. Весь север Хлад обратил в лёд. А Жар иссушил земли. Сола не смогла помирить братьев, сильно горевала и оставила землю. Наступили ночи, смена времен года. Люди и драконы еле выжили в ту пору. Но Сола не смогла окончательно покинуть любимых братьев и созданные ею народы. Каждое утро она начинает с ожидания примирения, а заканчивает надеждой. Да только у братьев появилась теперь ещё более серьёзная причина для ссоры: они обвиняют друг друга, что Солнышко ушла, что-то пытаются друг другу доказать, пакостят по мелочам, только от этих пакостей страдают не они, а люди.

Конструкция, которую мы видели в домах, изображает систему равновесия. Старший брат – левая чаша, младший – правая, а путь Солнышка по небу отражён прямой, уравновешивающей этих двух упрямцев.

– Геоцентричные представления, – не выдержал Ёж, едва мы остались вдвоём.

– Слава Джордано Бруно покоя не даёт? – поинтересовалась я, – хочешь под крыло к Жару – новатором заделаться?

– Ха! Так его не за астрономию сожгли, – парировал Ёжик, поднимая очередную ветку. За его спиной постепенно росла вязанка хвороста.

– А за что тогда? Разве не он был последователем Коперника и заявил, что звёзды – это далёкие солнца?

– Ну и что? Сожгли-то его как последователя Гермеса Трисмегиста, если это тебе о чём-то говорит.

– Значит, он из наших, условно говоря? Гермес так жесток?

– При чём тут Гермес? – удивился ангел, – опять ты передёргиваешь. У Трисмегиста приоритетом всегда знания выступали, а Бруно собрался идти в массы проповедовать, новую секту основывать. Это не наши методы, чтоб ты знала. Сидел бы тихо, сейчас, глядишь, считался бы великим философом, в вузах изучался, а он парадоксально остался в учебнике истории астрономом. Хотя это не первый случай, когда потомки ценят совсем не тех и не за то, за что следовало бы.

Что-то я совсем не готова была поддержать тему под любопытными взглядами Тамии. Поэтому только выдохнула:

– Бывает. У Дюма-отца это очень здоровски описано.

– Кстати, о Дюма, – оживился Ёж.

– Ничего не говори, – решительно перебила я, – очень уважаю этого автора и не желаю знать никакого компромата!

– Нельзя запираться от знаний, – наставительно заявил ангел, но всё же проявил понимание и отстал поболтать с Тамией.

К полудню пришлось выходить из кажущегося безопасным леса. Первой шла я, затем Ёж, за ним Тамия с Тошкой на Панге (да, мы узнали, как зовут лошадку, упорно спасавшую наши шкуры уже третий день, а заодно выяснили, что панга – это мелкая морская рыбёшка, в Велирии её даже не ловят, а в Сваргисе сушеная особым способом панга считается деликатесом), замыкал строй Арсид, забравший у Ёжика сумку. На пояс бывший моряк прикрепил небольшой узелок, в который складывал странного типа грибы.

Продолжалась холмистая местность, и мы чувствовали себя хоть немного защищенными. К вечеру набрели на заросший ручей, бегущий между холмами, пусть до темноты оставалось время, но так устали, что единодушно решили остановиться пораньше.

С котелком в этот раз управлялась Тамия, странные грибы, собранные Арсидом, требовали недолгого замачивания с последующим выливанием воды, а на вкус оказались ничуть не хуже шампиньонов. Правда, и не лучше. Соль у нас тоже заканчивалась, но пока спасали приправы, заготовленные бабушкой в разных комбинациях.

Четвёртый день по этому графству Редис (мы с Ёжиком долго хохотали, когда узнали), пятый, шестой были похожи друг на друга как две капли воды. В течение дня мы пересекали рощицы сероватых иноберёз, Арсид научил нас находить и правильно срезать грибы, Тамия перестала дичиться и вовсю болтала то со мной, то с Ёжиком, они и набрели на очередное гнездо с яйцами. По вечерам мы готовили кашу с грибами, а на ночь Арсид неизменно рассказывал какую-нибудь новую байку. Они не все были полноценными рассказами, как про Марика Надва, скорее, бытовые зарисовки, где участвовали умный кэп, вредный боцман, иностранные красавицы или лопухнувшиеся матросы.

Становилось теплее, днём мы разгуливали без верхней одежды. Тошка пытался бегать, но неизменно был вынужден тормозить носом в пыли. Посовещавшись, решили, что драконы не приспособлены к бегу. Теперь Тошку подсаживали на Пангу, стоически переносящую трудности. Дракоша тренировал крылья, размахивая ими над спиной доброй лошадки, иногда забываясь и слетая на землю.