Diary (Дневник)

Запись первая.

Боль?

Слово не на слуху. Я знаю, что это такое.

"Женский крик оглушал всех до единого, заставлял закрыть уши."

Боль – это когда тебя убивают. Нет, смерть здесь не причем. Хуже всего стать бесчувственным монстром. Тем, кто больше не воспринимает чужих слез и сострадания. Когда ты просто сломался. Стержень вырвали до самого корня.

"Слезы стекали по лицу и ударялись о сухой асфальт."

Тебя больше не волнуют чьи-либо проблемы.

"Девушка с потерявшими свою краску глазами смотрела прямо перед собой."

Опустошенность. Вот, что происходит с тобой в этот миг. Ты просто пуст. В тебе ничего не осталось, даже тех 80-ти процентов воды в твоем организме больше нет. Тебя как тряпку выжали. И капли не осталось.

"Затуманенный взгляд падал на омертвевшее тело."

Конечно, странно, что… все вокруг теряет свой смысл, и никакая пуля не способна заставить тебя подняться. Тебе и на свою жизнь становится плевать, что говорить о других.

Один парень дернул меня за руку, да понял, что сама не пойду, поэтому пришлось меня тащить. Без него, наверное, так бы там и сдохла.

Похоронить их не дали. Оставили трупы там и сказали, что нет ни места, ни денег. Вот и гнили там на радость Природе. Хотя не думаю, что это ее рук дело. В общем… в чувства меня приводил Эванс. Столько оплеух я не получала с того дня, как сбежала из дома. Да, я благодарна. Без него меня бы забрали в изолятор и навсегда там и оставили бы. Но вместо этого я жила с ним в квартире и помогала по дому. Хоть и глупое занятие, но выбора не было.

Эванс – хороший парень. Работник ЦРУ. Сильнее меня морально в триллионы. Я знала его сестру, но та погибла при пожаре. Одна спаслась. Одна из сотни. Попала под его крыло и заменила ему Розалин. Хотя, как можно заменить родного человека? Возможно, он мне лгал, чтобы я чувствовала меньше вины. Меньше не выходило.

"Парень сидел на кухне и выпивал очередной стакан виски. Его убитый взгляд говорил девушке о многом."

Ту боль невозможно забыть. Сломились все. Офицеры, врачи, матери. Все. Люди дохли как мухи. Один за другим. И даже до Мэйсона дошло. Славный парень… был. Когда он умер, тут мы и начали истерить. Такого крепкого и рослого парня охватила какая-то зараза

Мир катился к чертям. И наша планета была первая по списку.

Запись вторая.

Очередной труп. Если раньше все люди жаловались на огромные свалки мусора за городом, то теперь все с ужасом смотрели на горы трупов, что увеличивались с каждым днем.

"Запах гнилья, отвратительные стоны мучеников, крики и дикие вопли – все так раздражало, что хотелось прыгнуть в ледяную воду и умереть от переохлаждения, нежели от какого-нибудь дерьма."

Эванс меня не трогал. Рано уходил на работу и возвращался только под ночь. Забыть о нем мне не позволяли его записки с нравоучениями.

Следующей ночью он не пришел…

Запись третья.

– Ты доволен?

– Чем?

– Своей жизнью. Доволен?

– Ну, да. Почему ты спрашиваешь? Разве тебя что-то не устраивает?

Я усмехнулась, – Не устраивает.

– И почему же? Мы живы и имеем крышу над головой, что еще нужно?

– Нормальная жизнь. Раньше дети спокойно ходили в школы, а взрослые работали, вечером могли собраться большой компанией и пойти в бар. И что сейчас? Мы собираем оружие и учимся стрелять, чтобы нас не сожрали. Едим остатки из магазинов, что уже давно разграбили, и ищем нормальные лекарства, чтобы не сдохнуть. Считаешь это идеальной жизнью?

– Ты преувеличиваешь. Никто тебя не сожрет, пока ты здесь.

– Выйти все равно придется. Запасы не вечны. Да каждый в этом доме может начать гнить изнутри, кто знает. Ведь никто не признается, что стал одним из них. Жить хочется всем. Даже, если превращаешься в монстра – жить хочешь.

– Почему ты так говоришь?

– Когда мой отец спасал меня от обезумевшего в край Эванса, никто и подумать не мог, что тот заразился. А он приперся домой с этой заразой. Если бы я не нашла пистолет, может и меня бы сейчас здесь не было. Я убила всех, кто остался жив, потому что через какой-то день они бы просто стали жрать нормальных людей. Я убила их всех, и на моих руках слишком много крови. Я вернулась к отцу, надеясь, что он жив. Только вот ошиблась. От него и нормального куска тела не осталось. А ведь мне и десяти не было. Как думаешь какого это, м? В девять лет уметь стрелять и убить всех? Увидеть разорванного до костей отца? Как тебе такое?

Повисло долгое молчание. Все сидели с опущенными вниз головами и не смели нарушить тишину. Неподалеку от дома послышалось скрежетание и ужасное мычание. Я проверила магазин и, уверенно поднимаясь, сняла пистолет с предохранителя.

– За дело.

Запись четвертая.

Когда никого не осталось, я не знала, что делать. Куда податься? Лишний рот никому не нужен, а девятилетний ребенок может принести много проблем. Я жила в заброшенных домах, правда везение всегда было против меня, и эти твари меня везде находили. Загоняли по всему району, а потом и вовсе угодила в тупик. Отстреливалась, как могла, а когда патроны кончились, попыталась сбежать. Их было слишком много. Меня спасли какие-то люди в масках. Дернули за руку, да пихнули в машину, дав газу. Представились они Центром Защиты. Конечно, я им поверила. А года через два увидела, что они творят с такими, как я. Вырывали органы вместе с костями и жарили на костре, чтобы есть. Я скрылась, когда меня искали. Еле осталась жива. Но после этого. Я никому не верю.

Запись пятая.

Спустя несколько лет я приноровилась и обвелась оружием. В четырнадцать я убила столько людей, что за мою голову назначили цену. Представь себе, убила сотню рослых мужиков обычным ножом. Конечно, и зараженные попали под его лезвие. Но с ними стало сложнее. Некоторые, давно подверженные мутации, стали развиваться. Убить простым оружием стало невозможно. Пистолет… Да, вещь дельная. Но выстрел слышно за тысячу миль, им без разницы, есть глушитель или нет. Они слышат любой шорох. Может грибок и лишил их зрения, слухом он точно одарил. Только поняла я это поздно. Бежала до самого конца, пришлось спрыгнуть в мусорный бак с шестого этажа. Как я вообще осталась жива, не знаю. Люди назвали их щелкунами. Имя говорящее. Те противно щелкали и непроизвольно дергались. Страшное зрелище. Я боялась спать, слыша за окном этот звук. Каждую ночь я запирала дверь и открывала только под утро, хватая пистолет.

Запись шестая.

Нет. Я заебалась. Так жить нельзя. Нельзя.

Живу в гниющем доме, как крыса. И какого черта я стала такой жалкой? Пора выбираться из этого района, иначе сдохну как муха.

Запись седьмая.

Тупая боль не давала покоя. Я ударилась о железную палку, унося ноги от этих тварей. Разодрала голень, лекарств нет. Что делать? Пришлось мотать, чем попало, да сваливать, пока вовсе не сожрали. Нога выла от холода, думала сдамся на первом же повороте. Повезло – нашла убежище, пока мело. Снега навалило сантиметров сорок, не меньше. Голодовка три дня. В доме нашла какие-то тряпки и спирт, в общем, хватило. В подвале ничего не было, лишь трупы и один зараженный с запиской в кармане. Он сказал, никто не выживет. Весело. Ведь люди и так дохнут один за другим. Кроме нас. Такие, как я, устойчивые к вирусу. Это прозвучит бредом, но я могу спокойно жить, будучи укусанной. Никаких помутнений в голове, никаких заскоков, ни одного симптома. Я испугалась. Когда зараженный намеревался меня сожрать, а я пустила ему пулю в лоб. Но через день, два и даже неделю. Ничего не было. Сначала я думала, что это так и происходит – человек ничего не подозревает, а потом резко теряет голову и начинает всех жрать.

Без человеческих мучений. Но так не бывает. Люди заражались, осознавая свою заразу, теряли контроль, а потом словно просыпались от кошмара, что видели своими глазами. Жаль, что это не кошмар…

Запись восьмая.

И что дальше? Будем жрать друг друга, пока на Земле вовсе не останется этих тварей? Разве никто не замечает? Мы ничем от них не отличаемся. Абсолютно ничем. Мы также жрем своих, как те срывают человеческую плоть, словно в последний раз. Люди, вы убиваете своих ради куска мяса! Очнитесь!

Нет. Никто не собирается открывать глаза.

Никто.

Запись девятая.

Кто-нибудь видел, как десятки людей висят, словно свиньи на мясокомбинате? Нет? Я видела. И, кажется, единственная, кому удалось оттуда сбежать. Психи. Эти люди – реальные психопаты, которым уже все равно. Главное выжить, а каким образом – не их забота. Это… омерзительно.

Опасайтесь Джека. Джека Бэйра. Никогда не приближайтесь к нему. Это опасно. Человек, что спасет тебя от зараженного и сожрет сам. Вколет тебе снотворного (пока оно у них еще есть) и заберет тебя в свое убежище. В клетку посадит. Как зверя. Будешь смотреть, как они режут что-то кровавое, а потом дают это тебе? Не ешь это. Даже не смей прикасаться к этому, если в тебе осталось хоть что-то человеческое. Не пытайся прикидываться своим. Они в любом случае тебя убьют.

Запись десять.

Я еще жива. Шайка Джейка ищет меня. Если я умру, найдите этот дневник. Найдите его, черт. Надеюсь, меня хоть кто-то запомнит. Кроме твари, что попробовала кусок моей кожи и психа, что пытался разрезать на куски. Я не хочу умереть бесследно…

Я хочу жить хоть где-то....

Запись одиннадцать.

Кажется, я потеряла смысл…

Каждый день одно и то же:

Утро – поиск пищи, день – укрытие (если никакие приключения не находят меня), ну, а вечером я просто пытаюсь залечь на дно. Ночью их становится больше, не знаю отчего, но им словно открывают двери, а те в свое время с радостью находят жертв на улицах.

Я нашла консервы и сорвала пару-тройку растений. Надеюсь, мне хватит этого дня на два. Они прямо за дверью. Я не смогу выйти отсюда. Надо найти что-то обо что можно заточить нож. Патроны…? Остался только один…

Неужели, это конец?

Запись двенадцать.

Смерть? Что-то она не хочет меня принимать в ряды мертвецов. За дверью слышались выстрелы, поэтому я спряталась в шкафу за вещами и наблюдала через узкую щель. Нож взломал замок снаружи, и я увидела, как кто-то зашел внутрь комнатки. На нем была маска, что меня не удивило. Ведь повсюду были споры. А у него хорошее оружие. Он из Центра Защиты? Неужели меня нашли? Но я не оставляла никаких следов, как же меня могли…?

Но он просто начал рыскать по полкам. Ну, нет. Это мое.

"Девушка распахнула двери своего укрытия, направляя пистолет в парня. Их взгляды пересеклись, и глаза засветились странным блеском."

Признаюсь, я не могла бы его пристрелить. Не знаю, почему. Но. не смогла бы. Что-то заставило меня опустить ствол.

Запись тринадцать.

Я шла следом за Чарли, огибая валяющиеся трупы и осколки. Бывший солдат (как мне было сказано) положил тысячи людей и зараженных, пока шел сюда. До сих пор не понимаю, почему я не убила его. Ведь могла же. Он был уязвим, но я все равно стояла, просто держа ствол в руках. Что за бред…

Запись четырнадцать.

Он классный. С ним гораздо лучше, чем выживать одной. Я забыла, когда смеялась в последний раз, но Чарли напомнил. Он рассказывал мне разные истории, которые знает из рассказов своего отца.

Он тоже его потерял… Мы все потеряли кого-то… Потеряли лучших.

Запись пятнадцать.

Кажется, мы заблудились. Еды почти не осталось, а найти что-то в заброшенных домиках невозможно – все обчистили до нас. И что делать? На улице ужасно холодно. Надо найти вещи потеплее…

Запись шестнадцать.

Нас чуть не убили. Уроды из Центра. Как я любовалась их пылающими от огня телами. Сами отделались синяками и царапинами. Правда, у Чарли головная боль от удара, а таблеток нет. Что нам делать?

Запись семнадцать.

Мы выбрались из того района и, надеюсь, больше туда не вернемся. Боль в плече будет долго напоминать о встрече с солдатами. Чарли защищал меня, словно мы знакомы всю жизнь. Это так странно.

Запись восемнадцать.

К черту. К черту все! Ненавижу!

Запись девятнадцать.

…он спас меня… Сорвал с окна… Я схожу с ума…

Запись двадцать.

Рассказать, что было тогда?

Прошло две недели. Я уже в норме. Но… что-то в моей голове… Как перещелкнуло тогда. Я увидела вещь Криса… Я уже была там. Тот дом… черт, это же его дом. Я была в доме Криса.... О, боже…

Запись двадцать первая.

Я хочу туда вернуться… пока Чарли спит… Я.. я пойду туда… Да, я просто схожу. Туда и обратно… к утру я уже буду здесь…

Запись двадцать два.

Из-за меня пришлось полностью менять маршрут… Чарли вновь спас мою жизнь, и мне уже стыдно. Я ничего не сделала для него. Я должна чем-то отплатить ему. Ведь так нельзя же… да?

Запись двадцать три.

Кажется, я влюбилась…

Запись двадцать четыре.

Он посмотрел на меня и улыбнулся! Он мне улыбнулся! Он такой классный.

Запись двадцать пять.

Он любил играть на гитаре, когда был подростком. А я до сих пор умею… Это было так круто. Мы смеялись, напевали какую-то песню. У Чарли прекрасный голос.

Запись двадцать шесть.

На моих глазах ребенка сожрали. Плоть срывали до костей. Бешенные глаза, не могли оторваться от этого бездыханного тела. Он сдирал все снова и снова, пока, кроме костей, и вовсе ничего не осталось.

Я сорвалась с места, убегая оттуда прочь. Меня не догнали, я прыгнула на крышу. Не способны они вверх взбираться, как нормальные. Лишь зверски срывать своими зубами мясо и чуть ли не давится им.

Мерзко…

Запись двадцать семь.

Чарли ушел искать людей, что помогут нам найти защищенное место. В карантинные зоны нас не допустят. Я одна. Уже второй час. Шаги. Это Чарли?

"Девушка распахнула дверь, надеясь увидеть своего знакомого, но застыла от страха, увидев тех, кого зовут каннибалами."

Меня забрали. Рука все еще болит от их попыток меня повалить на разделочный стол. Зря силы тратила, они все равно меня прижали. Пятеро рослых мужиков против одной девчонки – смешно.

"Девушка кричала и вырывалась, но никто не слышал ее."

Я думала, это точно мои последние минуты. Пути к спасению не было. Ничего. Но потом пришел Джек Бэйр…

" – Она моя. – Мужчина швырнул куртку в сторону, приближаясь к девушке.

Прочитав ужас в ее глазах, он лишь наполнился еще большим желанием довести девочку до срыва."

То, что он творил я запомню. Такое вряд ли забудешь. Столько крови на теле. Чужой. Урока анатомии лучше, наверное, не найдешь.

" – Я вырву твой язык и запихну его в глотку так глубоко, что твой организм сам его и сожрет! – Рычал мужчина, продолжая измываться над женщиной прямо на ее глазах."

Конечно, он все утрировал. Но это добавляло "краску".... Я даже глаза закрыть не могла. Я ничего не могла. Пока от той женщины не осталось ничего целостного, меня держали. А потом вновь кинули в клетку. Как зверя какого-то. И это я – зверь?!

Я просидела в ней больше трех дней. Потом меня выпустили.

" – Знаешь, – мужчина взял мачете, – а давай поиграем в прятки."

Я бегала от него по всему зданию. Кроме меня и психа никого не было. Я почти убежала, когда он схватил меня за шею и прижал к стене. Воздуха не хватало, и я, со слезами на лице, уже смирилась, что сейчас будет очень больно. А когда в моих глазах потемнело, я упала.

Кто-то поднял меня на руки; как стало понятно позже, Дэвид теперь был другом Чарли. Его команда вытащила меня из этого места и вернула к нему. Теперь мы в безопасности. Дэвид не даст нас в обиду. Я верю в это.

Запись двадцать восемь.

Можно подумать, что этот мир всегда был именно таким. Кому знать, что было раньше. Может, вместо динозавров здесь были животные-зомби, а потом их просто чем-то убило. Мы ведь не знаем, да? Ладно, что я несу. Какой бред… Забудьте, что я сказала, мне правда уже стыдно за вышесказанное. Ладно… На самом деле мне просто скучно… Чарли работает, оправдывая наше пребывание здесь, а я днями сижу в нашей маленькой комнатушке и разгребаю какие-то бумажки на пару с Моникой, – девушка здешнего главаря. Кажется, его зовут Эриком. Точно не помню. Но, думаю, это так. Да… совсем скучно. Раньше моя жизнь была наполнена экшеном на максималках. Такому любители острых ощущений могли позавидовать, а сейчас… я сижу и складываю бумаги по стопкам… Вот это «веселье» … Думаю, стоит выйти из своей пещеры и пройтись. Да. Именно это я и сделаю. Прямо сейчас.

Запись двадцать девять.

Я без войны? Не-а. Чуть не перегрызлась с какой-то темноволосой простушкой с арбалетом в руке. Нет, а чего она обзывается? С каких пор она смеет называть меня белой вороной? Да, у меня белые, что выделяет меня от всех, волосы; и что? Обязательно орать, что я странная? Я же не ору, что она узкоглазая! Я же уважаю ее национальность, так почему она не может оставить меня? Эта Лили (ударение на вторую И падает, представляете?) меня здорово выбесила. Я молодая, так что подвинетесь. У меня здоровья будет побольше, да, выносливость у меня повыше уровнем. Я им нужна. Ха. Я им нужна. Именно! Я могу добывать оружие и прочее! Я же это умею. Точно!

Запись тридцать.

Он меня не отпустил.... Это же нормально, да? Обижаться в смысле. Я обиделась на него и не разговариваю уже день. Он правда всюду ходит за мной, но я стараюсь это игнорировать. Какая-то женщина сказала: "Что бы ни случилось, женщина навсегда останется женщиной." Что она имела в виду?

Запись тридцать один.

Ладно, я его простила. Не буду я женщиной. Я – это я. Странная, неадекватная девушка, за которую назначена цена…

… Они же не знают этого?!

Запись тридцать два.

Вот что значили все эти взгляды… Все эти… Они… Это ловушка…

Запись тридцать три.

Я заперлась с Чарли в комнате. Он не ушел, лишь потому что увидел, что я боюсь. А я поняла, как сильно соскучилась, и поцеловала его. Мои эмоции взяли верх, и я совсем забыла, что меня ждет за дверью.

Запись тридцать четыре.

Дождавшись, пока все уснут, мы забрали их оружие, закидали рюкзаки едой и лекарствами и сбежали. За нами следили, но мы прыгнули в канализацию. Запах мерзкий, но все же лучше, чем увидеть свою голову на чьем-нибудь стенде… Мы долго шли, ориентируясь по тусклому свету фонариков, и наткнулись на бегунов. Их было так много, что пришлось бежать сломя голову. Мы заперлись от них в комнате, вот только понимали, что дверь протянет недолго. Пришлось перебегать в другое здание по дощечке. На высоте седьмого этажа. Эти твари не такие и глупые, раз смогли догнать нас у самого дома. Никчемные бы остались в своей канализации. Так мерзко.

Запись тридцать пять.

Мы вновь нашли себе укрытие в одном из заброшенных домов. Чарли поделился со мной консервами. Не сочтите меня неадекватной, но в ту минуту мне казалось это романтичным. Я положила голову ему на плечо, попутно чмокнув в шею. Но кто сказал, что он не ответит тем же? Чарли стал покрывать меня поцелуями, а я, как сумасшедшая, совершенно потеряла голову. Я так его люблю… безумно. Мам, пап… я так никогда никого не любила, кроме вас…

Запись тридцать шесть.

Мы поженились. Ха! Выкусили, да? О, нет-нет-нет. Не надо говорить про свадьбу, у нас она была. Просто это было в стиле свадьбы во время апокалипсиса. А что? Вполне оригинально. Уверена, что такой ни у кого не было. Я замоталась в штору, словно это было мое новое платье. Но поняла, как глупо это выглядело, и рассмеялась. Теперь я Келлфорд.

Запись тридцать семь.

Наверное, мы пролежали весь день, потому что солнце давно проснулось. Серое небо резало глаза, а плотные, лежащие одним толстым слоем облака давили меня своей тяжестью. Места, изолированного от этих тварей, мы уже вряд ли найдем, поэтому мы останемся здесь. Раньше это был деловой район. Сюда приезжали бизнесмены и очень известные люди, расселялись в гостинице, обедали в дорогом зале, ну, и просто отдыхали. Еле уговорила Чарли пройтись. Знаете, это хорошее место. Если захотите найти самое тихое, не имеющее сюрпризов в виде людей и зомби, здание, вам сюда. Столько комнат мы обошли и никого не встретили. И здесь много запасов. Похоже, кто-то здесь жил, но ушел. Мне нравится это местечко, оно удобное и совсем не страшное. А еще с этой высотки видно весь город. Завораживающе.

Запись тридцать восемь.

Каннибалы рыскали по району. Все разворошили. Хоть с зараженными помогли – поубивали пару десятков, на этом спасибо.

Запись тридцать девять.

Ты хочешь, чтобы я жила? Может, лучше мне уйти навсегда?

Да, это странный вопрос…

Как человек может желать кому-то смерти? Это же так ужасно… Да, не вру. Есть и у меня недруги, но желать смерти…

Запись сорок.

А ведь уже столько времени прошло, пора бы все забыть, да не могу…

Крис… отец… Розалин…

Столько людей погибло за этот год… Сколько же нас теперь из семи миллиардов?.. Шесть?.. А сколько зараженных? Столько, сколько нас?..

Запись сорок один.

А у меня свидание. Я иду с Чарли в торговый центр. Он говорил, там есть кафе и рестораны. Это круто, никогда не была в ресторанах. Я даже порыскала в чьем-то шкафу… и нашла какое-то платьице, красное с черным. Мне нравится, но кажется оно мне не идет…

"Парень зашел в комнатку и замер, смотря на девушку.

– Ты… очень красивая…"

Хотя ему понравилось. Он даже как-бы… выключился, ахах. Да, он выключился и снова себя включил.

Что ж. Свидание. Я пошла, всем пока. Отправляю воздушный поцелуй! Чмок. Ахахах, я ушла, пожелайте мне удачи.

Запись сорок два.

А у меня есть фоточки! Представляете? Там было какое-то классное место, как будка! Мы там фоткались. Я положу все фотографии сюда. Они будут лежать здесь. Может, я вам понравлюсь? Хотя, я не считаю себя красивой, но Чарли сказал, поэтому я верю в это. Ведь ему же понравилась.

Запись сорок три.

Сегодня мы гуляли по крышам. Солнце так ярко светило, что он вытащил меня из здания и повел за собой. Все окрасилось в рыжий цвет, и я подставила лицо ярким лучам. Начинается весна. Мы пережили зиму, а это главное.

"Пара сидела на краю крыши и смотрела вдаль на заходящее солнце. Девушка положила голову на его плечо, и он приобнял ее."

Запись сорок четыре.

И снова я. Да! Круто, хахаха! Ах, сейчас бы вернуться в тот миг, когда мы поцеловались. Мне было так сты-ыдно, я такая неумелая. Хахаха! Но ничего, теперь я тоже умею целоваться. М, да-а, вот так. Уме-ею! А Чарли принес мне плюшевого котика, что нашел в том месте. Он такой мягкий! Правда грязноват, но это совсем не важно, ведь я чем чище? Правильно, ничем. Тоже испачкалась везде, вся в пыли и прочем. Разница лишь в том, что я нужна зараженным на завтрак, а он – нет.

Сегодня мы играем в дартс. Надеюсь, я его сделаю.

Запись сорок пять.

Одно очко… ну, одно ведь. Как так? Да-а, проиграла. Ну… главное участие. А вы что думали? Я хочу выиграть? Пф, да, не, не хотела. Я просто удачу попытать. Угу. Я даже не обиделась. Совсем нет. Игнорирую его полдня, но это не то. Это не из-за этого. Не, я что, дурочка на такое обижаться? Так только стервы делают. А я же не стерва, я просто…, ДА ОН ОПЯТЬ ПРИСТАЕТ КО МНЕ, УГОМОНИТЕ ЭТО СУЩЕСТ […]

Запись сорок шесть.

Мне пришлось прерваться. Кхм. Я не обижаюсь на него. Нет, больше нет.

Он просто пользуется тем, что я его люблю. Ну ладно, не пользуется. Просто вовремя воспользовался этим.

Запись сорок семь.

Мы не ругались. Ссориться, когда вирус пожирает тысячи людей – весьма глупое дело. Мы не должны быть порознь. Стоит переступить через себя.

Запись сорок восемь.

Ничего. Здание. Прятки с зараженными. Запасы. Поиск еды. Солнце ушло за горизонт. Серые тучи закрывали все небо, и меня настигали плохие мысли. Чарли ушел за оружием. Я нашла нож и провела рукой по тупому лезвию.

Даже не поцарапалась.

Тишина нагнетала. Я ждала его около двух часов и стала нервничать. Хотела пойти за ним, но он вернулся; зашел с сумкой и поставил ее на пол. Я обняла его, и только потом мы стали рассматривать "улов".