скачать книгу бесплатно
Я бросила осторожный взгляд на солдата. Как и внутренний двор с огромными сторожевыми псами, Версаль, определенно, находился под пристальным и постоянным наблюдением. Мне потребуется хитрость и изобретательность, чтобы осуществить задуманное. Иллюзий не было. Если удастся убить Александра, моя судьба будет решена немедленно: я тут же последую за ним в могилу. Но, по крайней мере, получу высшее удовлетворение от того, что этот монстр, навсегда мертвый, никогда не покинет гроба!
– Здесь вы в безопасности, – спокойный голос Наоко прозвучал в абсолютном диссонансе с моими мыслями. – Король выделил целый полк швейцарских гвардейцев для охраны «Гранд Экюри». Фрондерам не удастся проникнуть внутрь.
При последних словах девушки я встрепенулась:
– То есть Король боится мятежников?
Молодая японка бросила проницательный взгляд из-под густой челки:
– Трудно поверить, не так ли? Самый могущественный из правителей Европы даже в собственном дворце не может забыть об угрозе восстания?
– Действительно, – кивнула я, пытаясь унять учащенное сердцебиение.
Еще на прошлой неделе, считая разговоры о «Фронде» слухами, я не верила, что моя семья была ее частью. Теперь очевидно: движение существует. Его тайные ветви простерлись до Версаля…
– Поговаривают, что попытки покушения совершаются регулярно, – продолжала Наоко. – Секретные службы Его Величества каждый раз пресекают их.
Мы остановились перед дверью с изображением русалки в окружении ракушек.
– Это умывальня, – объявила новая знакомая, приглашая меня в комнату, выложенную белой плиткой. Подобную красоту я никогда не видела. – Ванна там, – девушка указала на глубокий блестящий медный бак, украшенный бронзовой головой лебедя.
– Ванна?
Девушка с удивлением посмотрела на меня:
– Ну да. Чтобы мыться! Горячая вода с этой стороны крана…
Она повернула ручку слева. Клюв лебедя тут же выплюнул струю воды, от которой пошел пар. Затем повернула ручку справа.
– …и здесь холодная. А разве у вас в замке нет ванны?
– Ну, да… конечно. Но она не похожа на эту, – постаралась я спасти положение.
Нельзя забывать: отныне я – баронесса, а не простолюдинка. Нет больше Жанны, дикарки из леса, умывавшейся влажным полотенцем, смоченным в тазу с холодной колодезной водой. Я – Диана, нежная демуазель, родившаяся с серебряной ложкой во рту. Мне положено вести себя так, будто с детства привычна к этой роскоши и блеску.
– Я оставлю вас, – сказала Наоко. – Вот ароматические соли для ванны. Полотенца и новая одежда, которую мадам Тереза передала, лежат на комоде. Платье должно подойти по размеру, но, если необходимо, швеи всегда смогут подогнать его под вас.
Она показала на аккуратно сложенный сверток, рядом с которым стоял поднос с едой.
– Взяла на себя смелость добавить несколько галет на завтрак и чашку кофе с молоком. Как только освежитесь, позовите меня, потянув за этот бархатный шнур. Нужно поторопиться: сегодня утром «Искусство светской беседы» с мадам де Шантильи.
Девушка направилась к двери, но в последний момент остановилась на пороге.
– Кстати, Эленаис назвала вас серой мышью. Но мне нравится окрашивание ваших волос.
– О, благодарю…
Не хотелось разубеждать новую знакомую в том, что таков мой натуральный цвет.
– Рада, что меня выбрали вашей помощницей. Вы кажетесь доброй и милой. Возможно, мы могли бы даже… подружиться?
– Ну… конечно, Наоко.
Девушка приветливо улыбнулась. Ее усталые глаза просияли, на щеках появился легкий румянец.
От прогорклого пота и засохшей крови пеньюар затвердел, словно панцирь. Я с наслаждением сорвала его с себя. Раздевшись, шагнула в ванну, наполненную подогретой колдовским, неизвестным мне способом, водой.
Теплая влага размягчила напряженные мышцы. Звук струи, бежавшей из крана, растворил все мысли. Тело и разум одновременно успокоились.
Свернувшись калачиком в окружении небывалой роскоши, я позволила себе расслабиться впервые с тех пор, как покинула Крысиный Холм, и вдали от чужих взглядов – вампиров и людей, больше не сдерживаясь, горько заплакала.
* * *
Высокие каблуки новеньких туфель, каких у меня в жизни не было, звонко цокали по мраморной лестнице. Бежевая юбка из плотной парчи сковывала ноги. Корсет под блузой с рукавами три четверти затруднял дыхание.
Ранее тремя ловкими движениями Наоми успела уложить мою густую шевелюру в аккуратный пучок. Я бы ни за что не справилась сама.
– Скорее, – подгоняла она меня. – Мы опаздываем на занятия.
Я крепко держалась за натертые воском перила, чтобы не растянуться на полу, и нервно поглядывала на швейцарских гвардейцев, дежуривших в здании.
Поднявшись на второй этаж, мы приблизились к двери с изображением музы, играющей на лире.
Наоко три раза осторожно постучала, прежде чем повернуть ручку.
Все пятнадцать учениц, занимавших отдельные парты, дружно повернулись в нашу сторону. В первом ряду величественно восседала Эленаис.
– А, Наоко! Мы ждали вас!
В кресле напротив парт улыбалась светловолосая женщина в кремовом платье из органди[12 - Органди – тонкая хлопчатобумажная полупрозрачная ткань.]. Накладные волосы придавали объем прическе, вершину которой украшал кружевной платок. Очки на носу такие же, как у Валера. Только в золотой оправе, а не железной.
– А вы, должно быть, Диана де Гастефриш? – поинтересовалась она. – К вашим услугам, мадам де Шантильи.
Я попыталась повторить изящный реверанс Наоки, но запуталась в нижних юбках, чем вызвала приглушенный смех класса.
– Имейте снисхождение, девушки! – призвала к порядку учительница. – Диана сможет отработать язык жестов, принятых при Дворе, с генералом Барвок. А у нас, напоминаю, урок искусства светской беседы, а не манер.
Кивком головы она пригласила нас войти и сесть за два свободных столика на последнем ряду.
– Если новенькая не способна изобразить приличный реверанс, не представляю, как она сможет связать два слова! – съязвила Эленаис.
– Мадемуазель де Плюминьи! – резко остановила ее преподавательница.
Я почувствовала пульсацию гнева в висках. Любым способом необходимо внушить этой выскочке, что я ей ровня: такая же самодовольная, высокомерная и жестокая. Мое фальшивое имя – единственный пропуск ко Двору и шанс отомстить за родных.
– Простите, мадам, но разве новенькая в списках нашего класса? – продолжала фурия, повернув в мою сторону изящный подбородок. – Кажется, она никогда не выезжала дальше своей убогой деревни. О чем она может говорить, кроме коров и свиней?
– Об овцах, например, – парировала я.
– Прошу прощения?
– В моей убогой, как вы выразились, деревне, земля недостаточно богата, чтобы выращивать коров и свиней. Поэтому нам приходится довольствоваться овцами. Кстати, ваши прекрасные кудряшки напоминают мне Маргаритку – самую красивую овечку в стаде поместья.
– Но… моя прическа а-ля «Юрлю-берлю»[13 - Юрлю-берлю – старинная женская прическа, состоящая из симметрично уложенных локонов.] – крик моды при Дворе! – задохнулась от неожиданности девушка, явно непривыкшая к нападкам на ее идеальную внешность.
– Неужели? В любом случае Маргаритка получила первое место на сельскохозяйственном конкурсе в 294 году. Вы должны поучаствовать в этом сезоне. Может, повезет одержать победу?
Ошарашенно икнув, красотка повернулась к мадам де Шантильи:
– Надеюсь, вы накажете ее за наглость!
– Почему же, Эленаис? – сухо поинтересовалась учительница. – Мне кажется, что мы в самом разгаре наглядной демонстрации искусства светской беседы. Точнее, поединка остроумия. А это незаменимый навык. Чтобы блистать при Дворе, ваших прелестей, достойных Елены Прекрасной, недостаточно. Прошу показать нам все, на что вы способны.
Послышались подбадривающие возгласы со стороны подружек:
– Давай, Эле! Покажи ей!
Соперница, притягивая все взоры, повернула ко мне свое нежное, раскрасневшееся личико. Очевидно, привыкнув к тому, что сила ее красоты лишает любого речи, а хлопанье ресниц, при желании, способно развязать Троянскую войну, она с трудом подыскивала слова.
– Я… я не позволю вам, – наконец пробубнила она. – Это… вы сами – овца! Или еще хуже: серая мышь, как я сказала сегодня утром. – Довольная своей находчивостью, она вновь растянула губы в улыбке. – Да, верно: глупая ничтожная мышь!
– Если думаете, что мышь глупа, то спешу заверить, как сильно вы заблуждаетесь. Потому что те, что жили в моем замке, поломали все капканы. Однако нужно иметь безграничное терпение, чтобы вести беседу с курицей, даже если она дочь знатного птичника. Наш обмен репликами, думаю, только что подтвердил это.
Де Плюминьи потеряла дар речи. Присутствующие затаили дыхание, не зная, что делать теперь, когда их королеву публично сбросили с трона. Даже Наоко опустила глаза. Наверное, у нее сохранились болезненные воспоминания об издевательствах Эленаис.
Повисшую тишину нарушил шум рядом со мной: соседка, что-то жуя, хлопала в ладоши.
На ней было темно-синее приталенное платье из грубой, эластичной ткани, которое контрастировало с переливающимися шелками остальных воспитанниц. Кружево нижнего белья нахально выглядывало (наверняка умышленно) из глубокого декольте.
Каштановые волосы были убраны назад в высокий пучок на макушке и завязаны бантом из той же стертой ткани. Темный макияж звучал как вызов: черная подводка на глазах, полночная синева на губах.
Цвет ее лица был настолько бледным, что на мгновение мне показалось: рядом вампир… Но я вспомнила: это невозможно, ведь сейчас день.
Она перестала жевать и произнесла низким голосом:
– Шах и мат, darling[14 - Darling – дорогая (англ.).]! Овцу или индейку сначала стригут, а затем ощипывают. – В ее речи чувствовался английский акцент.
Эленаис бросила испепеляющий взгляд на девушку, но не посмела ответить. И так было всем ясно: словесный поединок – не ее конек.
Мадам де Шантильи кашлянула:
– Успокойтесь, Прозерпина. Низко добивать проигравших. И прекратите жевать! Предупреждаю еще раз: чтобы этой отвратительной американской привычки на моих уроках не было!
Американская привычка? Неужели эта ученица родилась еще дальше, чем Наоко?
А ее имя? Прозерпина? Так звали королеву мертвых в древнеримской мифологии, жену Плутона – бога подземного царства. Оно как нельзя лучше подходило этой мертвенно-бледной девушке.
Соседка развернула платок и выплюнула в него жевательную резинку, при этом заговорщически подмигнула мне черным веком.
– Спасибо, Прозерпина… – прошептала я.
– Поппи, – поправила она.
Мадам де Шантильи положила конец нашему краткому обмену любезностями:
– Итак, дамы! После этой забавной интермедии давайте продолжим с того места, на котором остановились. Мы говорили о любовных похождениях богов-олимпийцев. Полезная тема для обсуждения в обществе, поскольку позволяет обходить сердечные вопросы с тактом и деликатностью. Позавчера вспомнили Адониса и Венеру, Купидона и Психею, Орфея и Эвридику. На сегодня я просила вас ознакомиться с «Метаморфозами» Овидия… Мы только что поприветствовали новенькую, названную в честь римской богини. Кто сможет перечислить возлюбленных Дианы?
Девушки обменялись растерянными взглядами. Одна из них, невысокая брюнетка в анисово-зеленом платье и в очках, похожих на те, что были у учительницы, подняла руку.
– Да, мадемуазель дез Эскай?
– Ваш вопрос – ловушка, мадам. Диана не ведала любви. Она – охотница, давшая обет целомудрия.
– Очень хорошо, Франсуаза. А кто может назвать воздыхателей, ставших жертвами ее холодности?
Решив до конца играть свою роль, я подняла руку. Мне были знакомы труды Овидия. Они занимали видное место в библиотеке родителей.
– Диана отравила гиганта Ориона скорпионом, – произнесла я. – Своими стрелами убила титанов Отоса и Эфиальтеса. А охотника Актеона превратила в оленя. Он был съеден собственными собаками.
Мадам де Шантильи одобрительно посмотрела на меня поверх своих очков:
– Впечатляюще, мадемуазель де Гастефриш! Эрудиция плюс остроумие – два основных качества для ведения блестящей светской беседы. Признаюсь: новость о новенькой из уст мадам Терезы застала меня врасплох. Как гром среди ясного неба! Возникли сомнения. Я подумала, что, приютив бедную сиротку, мы будем заниматься благотворительностью. Но теперь, увидев и услышав вас, я изменила мнение и смею предположить, что вы могли бы принять участие в борьбе за «Глоток Короля» в октябре следующего года.
В классе раздался шепот. Впервые с момента моего пробуждения он выражал не презрение или угрозу, а восхищение.
8
Конкуренция
– ЧТО ТАКОЕ «ГЛОТОК КОРОЛЯ»? – поинтересовалась я у Наоко за обедом в маленьком рефектуаре[15 - Рефектуар – столовая.] женского крыла.
Над камином величественно возвышался большой портрет Короля. Это было зловещее, мрачное полотно, изображавшее ночную прогулку монарха. В бордовом охотничьем костюме и большой треуголке, декорированной фазаньими перьями, суверен восседал на темном жеребце, чья попона едва различалась на фоне черного леса. Единственным светлым пятном служила золотая маска, пронзенная двумя черными дырами.
Грозный взгляд Короля Тьмы наблюдал, как зал наполнялся беготней служанок и разговорами молодых воспитанниц, пришедших на обед. Здесь собралось около пятидесяти девушек, представительниц самых благородных семейств: семнадцатилетние старшеклассницы, шестнадцатилетние кадеты и пятнадцатилетние бенжамины.
Наоко подняла глаза от рыбы, к которой не притронулась, довольствуясь поклевыванием овощного гарнира.
– Ритуал «Глоток Короля» – это церемония, во время которой Король выбирает двух новобранцев для своей гвардии смертных, – объяснила она. – Традиционно – юношу и девушку.
– Для гвардии смертных? – повторила я, вспоминая слова Александра. Вампир действительно рассказывал, что каждый год 31 октября Король Тьмы выбирал двух лучших учеников школы. Но не упомянул о военной роли отличников. – Я думала, это простое назначение оруженосцев. – Именно. Избранные входят в закрытый привилегированный круг смертных, которым Король полностью доверяет. Трое юношей и три девушки выступают телохранителями монарха. Шесть оруженосцев не только сопровождают суверена во время ночных прогулок, но и отвечают за личную охрану и караул у монаршего гроба днем.
Я украдкой бросила взгляд через окно, выходящее во двор «Гранд Экюри», на высокие ворота и дальше, на стену Облавы. За сияющей белизной этой грандиозной крепостной стены скрывался тайный дворец, на дне которого покоились черные гробы бессмертных Двора…
– Разве у короля нет швейцарских гвардейцев, чтобы защитить свой гроб? – прошептала я.
– Этого недостаточно. Швейцарские гвардейцы всю жизнь будут оставаться солдатами, верными дворцу. В то время как королевские оруженосцы, прослужив несколько лет в его свите, могут достичь более высокого положения при Дворе: заключать престижные браки, путешествовать по провинциям и даже за границу. Они становятся глазами и ушами Его Величества, сильнейшей опорой королевства во всей Магне Вампирии и за ее пределами.
Несколько мгновений я размышляла над этими словами, рассматривая календарь на стене, открытый на сегодняшней дате: 3 сентября. Вечность до того дня, когда старшие классы официально предстанут перед Двором: в конце июня следующего лета.
