скачать книгу бесплатно
– Ну что ж, вы неправы. Читая литературу, вы бы сумели подобрать точные слова для обращения к Королю. А читая Лафонтена, знали бы, что «часто нужен тот, кто меньше, чем мы есть». В басне маленькая крыса спасает льва, перегрызая сети, опутавшие могучего хищника. Наша маленькая серая мышь сумеет незаметно пробраться в самые глухие уголки Парижа.
«Маленькая серая мышь» – прозвище, которым наделил меня Нетленный. Смесь признательности и благосклонности. Однако мне необходимо найти способ избежать почетной миссии, которая только что свалилась на мою голову. Чтобы шпионить за придворными, я должна быть здесь, в Версале, а не улаживать в Париже ссоры между кровопийцами, опьяненными властью!
Я неловко присела в глубоком реверансе:
– Сир, Ваше доверие для меня огромная честь. Но я всего лишь провинциалка, которая никогда не бывала в столице…
– Сурадж де Джайпур сопроводит вас. Он знает город как свои пять пальцев, включая те места, куда солдаты маркиза де Мелака боятся соваться. Прошлой весной верный оруженосец по Нашему приказу сражался с упырями в Париже. В то время Мы не подозревали, что какая-то ренегата[12 - Ренегат – отступник, изменник.] организовывала их нападения.
Молодой индиец покорно склонил тюрбан цвета охры, а я лихорадочно искала новую отговорку.
Быстрее! Подойдет любая идея!
– Есть еще кое-что, Ваше Величество. Вынуждена признаться, что я пока не заметила в себе «сверхчеловеческих» способностей с тех пор, как отпила вашу бесценную королевскую кровь…
«…кроме мерзких кошмаров и сильных мигреней», – мысленно добавила я.
Главный Архиатр, склонившись ко мне, длинными костлявыми пальцами ощупал мою щеку так, словно оценивал спелость фрукта.
– Хм… «Глоток Короля» раскрывает силу по-разному, – произнес он, рассматривая меня впалыми глазницами с высоты огромного воротника «фреза». – Некоторым оруженосцам приходится ждать наступления эффекта дольше, чем другим.
Именно в этот момент Эленаис, которая с самого начала разговора проявляла нетерпение, решила заявить о своем присутствии. Присев в глубоком реверансе, гораздо более изящном, чем мой, она подняла к монарху прекрасное личико, обрамленное каштановыми змейками, уложенными в стиле юрлю-берлю.
– Разрешите поехать в Париж вместо Дианы, Сир! «Глоток» уже развил во мне новые способности. Я чувствую себя сильнее, выносливее и… быстрее.
Король несколько секунд наблюдал за ней сквозь прорези непроницаемой маски.
– Вы соперничаете с баронессой де Гастефриш, мадемуазель де Плюминьи. Это ошибка. Королевские оруженосцы должны отбросить личные амбиции, чтобы полностью посвятить себя служению Нам.
Как всегда, выбор слов Нетленного был тщательно обдуман. Во время безжалостной гонки в борьбе за «Глоток Короля» Эленаис обвинила меня в том, что я – дочь всего лишь баннерета, а не барона. Теперь, когда я стала оруженосцем, суверен подтвердил мой титул баронессы. Он только что напомнил моей сопернице, что в дворянской иерархии я находилась выше Плюминьи, чье благородство было куплено недавно.
– Докажите, что можете работать сообща! – безапелляционным тоном заявил монарх, возвышаясь над придворными на целую голову. – Втроем вы отправитесь в Париж. Каждому выдадут пропуск. Приказываем найти Двор Чудес и доставить его Даму сюда, в Версаль. Мы узнаем от нее лично секрет послушания упырей. Наша армия станет мощнее, когда в ней будет ночная мерзость, управляемая по нашему желанию. И тогда Мы, Король Тьмы, обретем полную власть, повелевая не только вампирами, но и упырями. Всей нечистью! Мы покажем Франции, Европе и всему миру, что никакая луна никогда не затмит Наше бессмертное сияние!
Он сжал письмо в кулаке, а когда разжал унизанные кольцами пальцы, на ладони лежали жалкие бумажные обрывки.
Голос монарха звучал страшнее, чем угрожающий вид кулака:
– Ночью вспыхнут лучи возмездия. Сподвижники Ронсьера достаточно пользовались гостеприимством Наших тюрем. После заката на главной виселице столицы состоится их казнь. Она послужит предупреждением для тех, кто осмелился бросить Нам вызов. Сегодня в виде исключения жители Парижа освобождаются от комендантского часа, чтобы присутствовать при казни. Пусть этот пример станет уроком для всех! Монфокон, договоритесь о деталях с вашим братом, Главным Палачом.
При упоминании о зловещей парижской виселице, возведенной его предками, широкое лицо Главного Конюшего нервно передернулось. Я же впервые услышала о старшем брате Монфокона.
Король развернулся. Словно по волшебству перед ним распахнулись двери из эбенового дерева, которые вели в черную от пола до потолка усыпальницу, ту самую, где он трансмутировался три века назад.
Каждый раз, когда открывался вход в гробницу, у меня кружилась голова и звенело в ушах. В этом месте время таинственным образом замерло, о чем свидетельствовали неподвижные стрелки на циферблатах часов. Черная дыра с жадностью поглощала звуки и искажала перспективы.
В центре зловещих покоев Нетленного возвышался монументальный саркофаг, источавший Тьму. Тяжелая крышка весом в тонну, движимая лишь всемогущей волей Короля, неслышно соскользнула. Повернувшись спиной к придворным, монарх медленно перешагнул через толстый бортик и лег на каменное ложе. Мраморная крышка гроба закрылась. Створки двери из эбенового дерева герметично замуровались.
3. Встреча после разлуки
– ТОРОПИТЕСЬ! – ПРОРЫЧАЛ МОНФОКОН. – Стена Облавы скоро закроется!
Широкими шагами он пересек Почетный Двор. На ледяном ветру полы его длинного кожаного плаща звонко хлопали, локоны парика мягко развевались по плечам.
Сурадж, Эленаис и я шли следом. Было решено провести день в «Гранд Экюри», чтобы как следует подготовиться к миссии в Париже.
Мы спешили к гигантской стене, опоясывающей дворец и его сады: необходимо было пройти сквозь нее до того, как единственный вход закроется на следующие двенадцать часов.
Стена Облавы – грозное оборонительное сооружение, предназначенное для защиты замка от любых вторжений в дневное время.
– Где ваши крепкие мышцы? – мрачно бросил нам Главный Конюший.
Мы пробежали несколько метров по узкому проходу туннеля, на стенах которого горели факелы. Не успели ступить на Оружейную площадь, как сейсмический толчок с противоположной стороны сотряс мостовую: колесный механизм, приводимый в действие той же гидравлической сетью, что питала фонтаны Версаля, начал вращение. Позади нас, скользя по рельсам, приближались друг к другу огромные куски скалы.
Каждый раз, когда Стена Облавы приходила в движение, мне казалось, что украшавшие ее титанические статуи вампиров на охоте оживали на глазах. Красноватый отблеск рассвета высвечивал леденящие душу детали: жадно торчавшие клыки, острые когти, безумные глаза.
Но самым страшным зрелищем среди каменных чудовищ вот уже месяц была человеческая фигурка, насаженная на кол: останки Тристана де Ля Ронсьера, наполовину растерзанные вороньем. Все, что осталось от юноши, который разбил мне сердце, прежде чем я отсекла ему голову. Тот, кто мечтал занять место Короля Тьмы, а меня сделать женой, теперь кормил стервятников…
– Быстрее! – рявкнул Монфокон.
Отвернувшись от стены и тысяч бессмертных придворных, лежавших в гробах дворца в этот час, он повел нас к воротам «Гранд Экюри», расположенным на другом конце Оружейной площади.
Странное ощущение испытала я, впервые ступив на школьный двор с тех пор, как покинула его в октябре. Это случилось всего четыре недели назад, а казалось, что прошли годы… Через высокие окна второго этажа, освещенные люстрами, двигались силуэты пансионеров за завтраком: юношей в правом крыле и девушек в левом.
– Джайпур и Плюминьи: вы можете присоединиться к бывшим товарищам в рефектуаре, – приказал Монфокон. – Я отведу Гастефриш в тихую комнату на верхнем этаже. Ее ночь прервал убийца, ей нужно отдохнуть и набраться сил перед тем, как вечером отправиться в Париж. В полдень встречаемся в кабинете кобылиц, чтобы обсудить план предстоящей операции.
Оставив Эленаис и Сураджа, мы поднялись по главной лестнице школы. Однако вместо того, чтобы отправиться на чердак, Монфокон свернул в кулуар, который вел в его кабинет, после чего плотно закрыл за нами дверь.
Столько вопросов накопилось у меня с нашей последней встречи. Мне хотелось обо всем расспросить директора школы. Но он приложил огромный указательный палец с металлическими кольцами к губам:
– Ш-ш-ш. Не здесь.
Главный Конюший направился к книжному шкафу в глубине комнаты. На полках теснились старые трактаты о верховой езде, банки с формалином, где мариновались лапы упырей, отрубленные самим директором. В жилах Монфокона текла кровь старинного рода палачей. Чтобы утолить зов крови, он предавался ночной охоте на кладбищах Версаля. Упыри были его главной добычей. Рассматривая обрубки конечностей, я дорисовывала в воображении существ из самых страшных кошмаров…
Хозяин кабинета подошел к тяжелому сосуду, в котором плавала с длинными, желтыми когтями четырехпалая рука, в четыре раза превышавшая по размерам мою. Рядом расположились аккуратные томики, переплетенные потрескавшейся кожей.
Монфокон дотронулся до самой массивной книги «Ночные мерзости и охота Тьмы». Однако не для того, чтобы взять ее с полки… Раздался щелчок рычага. Книга повернулась. Ничем не примечательная дверь шкафа со скрипом отворилась, открывая проход в подвалы «Гранд Экюри». Монфокон зажег фонарь и плотно закрыл за нами дверь.
– Совсем как в моей комнате в замке… – прошептала я, спускаясь по неровным ступеням лестницы. – Такое впечатление, что Версаль наполнен тайными ходами!
– Верно. А у стен есть уши. Но в недрах школы мы можем говорить без страха.
После продолжительного спуска мы наконец добрались до тайного логова Монфокона – камеры пыток, где он обычно разделывал свои макабрические[13 - Макабрический – macabre (фр.) – погребальный, мрачный.] охотничьи трофеи.
Главный Конюший опустился на стул возле стены, увешанной пилами и плоскогубцами. Я села напротив.
– В прошлый раз мне пришлось привязать тебя к пыточному станку, чтобы заставить говорить. – Он кивнул на деревянный стол с жуткими рычагами. – Но сегодня мы в кругу друзей, поэтому расскажи мне все, что знаешь.
* * *
– Ты полна сюрпризов, Жанна Фруаделак, – пробормотал Монфокон, когда я закончила рассказ.
Кончиками шишковатых пальцев он провел по своей козлиной бородке. Главный Конюший – грубиян, живший во власти кровожадных импульсов, и самый неприветливый человек, которого я встречала, но слова его согрели сердце. Мое настоящее имя, произнесенное с определенной долей восхищения, напомнило, кто я и какую задачу преследовала. Служить Фронде во имя Бастьяна, мамы и всех родных: вот цель моего существования!
– У тебя потрясающий инстинкт выживания. – Его глаза светились сквозь локоны парика, словно угли. – А также впечатляющая способность сеять смерть.
– Это была самооборона! – возмутилась я. – Либо я, либо гвардеец. Убийство угнетает меня, поверьте, даже если враг – беспощадный слуга вампиров, на счету которого десятки жертв.
– И все же ты ловко убиваешь! – возразил Монфокон.
Я заерзала на стуле, чувствуя себя не в своей тарелке. Запах селитры, пропитавший сырые стены, внезапно стал противно-удушливым. Могильная атмосфера камеры пыток удручала не так сильно, как осознание правдивости слов Монфокона: смерть действительно постоянно кружилась вокруг меня…
– Давайте не будем меняться ролями, – резко бросила я. – Это вы – потомок династии палачей, а не я!
– Я давно отошел от дел своих предков, чтобы посвятить себя народной Фронде.
– Король поручил вам подвергнуть пыткам сообщников де Ля Ронсьера.
– К твоему сведению, я не тронул ни одного волоса на их головах. Мелак и его агенты заставили говорить заключенных в версальской тюрьме, где никто не мог слышать мольбы о пощаде.
Несколько мгновений я размышляла над его словами, сидя в чреве этого склепа, где Монфокон, по его словам, практиковал таланты палача только на упырях и прочей нечисти. Какие нечеловеческие вопли рвались отсюда, вдали от поверхности земли?
– Возможно, вы отказались участвовать в пытках собратьев, – согласилась я, – однако ведь вы никогда и ничего не рассказывали о своем брате, который, судя по всему, все еще управляет виселицей ваших предков.
Главный Конюший нахмурился.
– Рауль… – проворчал он едва слышно. – Старший брат приводит меня в ужас. Он олицетворяет все то, от чего я навсегда отрекся.
Монфокон прохрипел, словно раненая лошадь, которая пыталась отогнать назойливую муху.
– Давай не будем о нем. С тех пор как брата назначили Главным Палачом Нетленного, он опустился на самое дно Тьмы, гнусное… недосягаемое для искупления. Сосредоточимся лучше на миссии, которую поручили тебе. Поговорим о правительнице нового Двора Чудес.
Я вытаращила глаза:
– Нового Двора Чудес? То есть, маркиз де Мелак был прав и в прошлом существовал другой?
Монфокон кивнул:
– Давным-давно Двор Чудес был тайным местом, где встречались самые отъявленные бандиты Парижа. Торговля ядами, заказные убийства, колдовство и человеческие жертвоприношения: здесь происходили самые одиозные сделки. В первом столетии своего правления после трансмутации Король Тьмы обнес столицу стеной. Он объявил беспощадную войну преступному миру, чтобы искоренить его и чтобы никто не мог избежать наказания Магны Вампирии. Старый Двор Чудес был уничтожен, а все его члены истреблены.
– По тому, как вы описываете это злачное место, непонятно, что в нем было «чудесного».
– Только там искалеченные нищие и попрошайки после рабочего дня на улицах Парижа «чудом» излечивались: хромые, как по-волшебству, обретали способность ходить, а слепые – видеть…
На скульптурном лице мужчины появилась ледяная улыбка.
– Признайся, лжебаронесса, была бы ты в своей стихии среди этого сброда?
Едкий укол наставника болезненно задел. Хорошо зная резкий характер директора, мне все же было трудно привыкнуть к нему.
– Вам прекрасно известно, что я играю эту роль только для того, чтобы служить народной Фронде, служить вам! Вот уже месяц, как я торчу в Версале в ожидании указания. Как результат именно мне Нетленный поручил разыскать эту Даму Чудес и доставить ее к нему во дворец!
Монфокон не смутился. Он все так же продолжал недобро улыбаться, поглаживая лохматую козлиную бородку.
– И это то, что ты сделаешь: выследишь ее с помощью присущего тебе острого инстинкта охотницы. Но не для того, чтобы отдать в руки Короля. Нет. Чтобы вонзить кол в ее сердце и заставить навсегда замолчать!
В этот момент позади раздался скрип ржавых петель. Тяжелая шипованная дверь отворилась, впустив запах опавшей листвы. Я резко повернулась: на пороге топтались мягкие кожаные туфли.
– Орфео… – позвал Монфокон. – Входи же. Полагаю, во время последней встречи с Жанной вы расстались не лучшим образом.
В комнату вошло самое странное существо, которое я когда-либо встречала в жизни. И самое трогательное. Под залатанной туникой с капюшоном скрывалось мощное тело, сшитое из человеческих фрагментов: темные швы обхватывали запястья и основание шеи. Голова, пересаженная на чужую плоть, имела полупрозрачный зеленый оттенок, скорее странный, чем отталкивающий. Словно в селадоновую[14 - Селадон – светло-зеленый цвет с оттенками серого.] кожу вставили два нефритовых глаза. В углу правого века чернела вытатуированная слеза: отличительный знак неаполитанских бандитов. Меланхоличное и странно трогательное лицо когда-то принадлежало безымянному юному преступнику. Циничные алхимики выкрали труп из братской могилы, создали, а после выбросили эту мерзость, которую Монфокон взял под опеку и назвал Орфео.
– Прости, – пробормотала я, охваченная чувством вины, старательно подбирая слова.
Главный Конюший был прав: при нашей последней встрече я обошлась с Орфео, как с диким зверем, обманув его доверие, чтобы запереть в камере пыток и сбежать. Но он отнюдь не безмозглое животное. Его водянистый, разумный взгляд осмысленно смотрел на меня.
– Я… я испугалась.
Орфео издал низкое, серьезное рычание. И очень грустное. Алхимики, давшие нечисти жизнь, не посчитали нужным пришить ему язык. Однако и без слов, по тону голоса я поняла всю невыразимую печаль его жалобы.
– Нет, испугалась не тебя! – поспешно добавила я, внезапно осознав обидный смысл своих слов. – Та ситуация повергла меня в панику. Мне во что бы то ни стало нужно было попасть в замок, чтобы выиграть «Глоток Короля».
Монфокон отмахнулся от объяснений:
– Хватит малодушно врать! К тому же это опасно для Орфео. Конечно, ты испугалась его, чудовища. Он никогда не должен забывать об этом и покидать пределы подвала.
– Уверяю вас, что…
– Замолчи! Не вбивай в его затуманенную голову безумные идеи! Если бы он показался людям, то посеял бы ужас среди населения, а гематический Факультет незамедлительно отправил бы его на костер. Так они поступают со всей нечистью!
Орфео склонил голову, отводя взгляд от человека, который одновременно был его спасителем и тюремщиком. Но кто он, этот отшельник, для Монфокона? Приемный сын? Или охотничья собака, сопровождающая его в ночных прогулках по кладбищам? В каком-то смысле они даже похожи: один стыдится своего происхождения, другой – того, кто он есть.
– Сделай нам чай, чтобы мы могли согреться, и нарежь хлеб, – приказал Монфокон.
Отшельник беззвучно, словно тень, растаял в воздухе.
– На чем мы остановились? – продолжил хозяин камеры пыток. – Ах да! Дама Чудес. Я не знаю эту вампиршу-ренегату, именующую себя Экатой. О незаконно трансмутированных бессмертных нам ничего не известно. Факультет неустанно выслеживает их, чтобы уничтожить, потому что любая несанкционированная трансмутация считается преступлением против монархии. Нескольким незаконно трансмутированным, более хитрым или злобным, чем остальные, удалось проскользнуть сквозь расставленные сети. Но они живут как изгои. Прячутся в злачных местах и питаются бродягами.
Главный Конюший покрутил кольца на пальцах, словно помогая себе сосредоточиться.
– Насколько знаю, Дама Чудес – первая из незаконных, кто вышел из тени и открыто бросил вызов Нетленному. Должно быть, она уверена в своей силе, раз смело просит отдать ей Париж.
– И назначить вице-королевой, – добавила я. – Почему, собственно, это так шокирует? Ведь другие вице-суверены правят от имени Нетленного на иноземных тронах?
– Вот именно: на иноземных! А здесь речь идет о столице королевства Франции и всей Магны Вампирии, которую Дама намерена вывести из-под прямого контроля Короля! Терпеть подобную власть всего в нескольких шагах от Версаля? Это оскорбительный сигнал для всего мира, свидетельство слабости Короля. Тем более в последнее время другие вице-королевства проявляют мятежные настроения. Например, Англия.
Я знала, что дипломатические отношения между Францией и ее вассалом Англией весьма напряжены. По ту сторону Ла-Манша шептались, что вице-королева Анна вынашивает военные планы. Могущество Магны Вампирии, кажется, еще никогда не было настолько шатким.
– Предоставление Парижу статуса вице-королевства стало бы для Нетленного безвозвратным шагом к чистой и простой сецессии города, – объяснял Монфокон. – А также означало бы, что кровь парижан отныне навсегда недоступна Королю и его Двору. Нет, он никогда не пойдет на уступки, тем более сформулированные в подобном унизительном тоне.
