скачать книгу бесплатно
«Мои родители старые и больные. Брат – плотник, но больше работать не может. Он сломал ногу в прошлом месяце, когда упал со строительных лесов[4 - Строительные леса – оборудование для размещения рабочих и материалов при выполнении строительных, монтажных и других работ.], ремонтируя стены замка».
Догадка поразила меня в самое сердце:
– Так ты – брат Туанетты? Плотник? О, я знаю, что значит потерять любимую сестру! – Кинжал застыл в воздухе. – Как будто ампутировали частичку тела! Как будто отрезали половину души! Только я потеряла дорогого брата. Бастьян был для меня всем… – К горлу подступил ком. – Королевские драгуны расправились с ним и родителями в моей родной деревушке в Оверни.
Брат Туанетты, а я убеждена, что это был именно он, стоял так близко, что сквозь грубо вырезанные дыры в платке я видела его блестящие глаза. В них читалось замешательство. Гнев. И главным образом горе.
– Драгуны Короля убили твою семью? – удивленно пробормотал он. – Твою? Оруженосца благородного происхождения?
– Я не та, за кого ты меня принимаешь. Благородство моего происхождения – всего лишь ловкий обман. Иллюзия. На самом деле я – дочь аптекаря и даже хуже: дочь фрондеров.
Признаваясь в обмане, я знала, что играю со смертью. И все же слова сами вылетели из уст. Потому что это последний шанс заставить страдальца поверить мне. И потому что я узнала в нем себя. Ту, какой была в первые дни после убийства родных. Этот юноша не принадлежал ни к одному из тайных обществ. Он не являлся эмиссаром какой-либо Фронды, народной или дворян. Он просто пушечное ядро, горящее от отчаяния, которое неслось к ближайшей цели сквозь хаос мира.
– Я… я не знаю, можно ли тебе верить, – неуверенно произнес он.
Беспокойные глаза остановились на моих оголенных руках, в том месте, где еще месяц назад я носила шрамы от десятины, как и все простолюдины. Однако позорные отметины бесследно исчезли с тех пор, когда я, как и все оруженосцы, выпила «Глоток Короля». Королевская кровь обладала магией ускорения регенерации тканей плоти.
– Кровь Нетленного затянула раны! – воскликнула я, предвосхищая вопрос юноши. – Пришлось сделать глоток, чтобы стать оруженосцем. Но в душе я осталась простолюдинкой!
Я поспешно вынула из кармана пеньюара карманные часы мамы, единственное, что у меня осталось в память о семье. На обратной стороне бронзовой крышки было выгравировано несколько слов.
– Свобода… или… смерть… – с трудом расшифровывал полуграмотный плотник.
– Это девиз народной Фронды. И доказательство того, что я на твоей стороне.
Брат Туанетты наконец опустил кинжал. Его взгляд упал на собственные грубые башмаки и их мокрые следы на свеженатертом паркете, словно юноша задумался, что он здесь делал.
– Всегда есть возможность наполнить свое горе смыслом, – мягко сказала я. – Ты мог бы чтить память сестры так, как я чту память Бастьяна и родных: разрушая Магну Вампирию в самом ее сердце.
Он посмотрел на меня широко открытыми глазами, дрожа от недоверия, как будто только что услышал богохульство.
– Меня зовут Жанна Фруаделак. – Я протянула юноше руку.
– Полин Требуше, – выдохнул он.
Я улыбнулась, несмотря на печаль в душе.
– Народная Фронда могла бы рассчитывать на такого человека, как ты, Полин. Присоединяйся к нам в борьбе за спасение четвертого сословия.
Глаза юноши расширились еще больше. В них отразилось то же удивление, что я испытала сама, узнав о существовании революционной организации, охватившей несколько континентов.
– О чем ты говоришь? Разве не знаешь, что для четвертого сословия нет спасения? Вампиры ни за что не сдадут своих позиций. Напротив, их сила со временем будет только расти. С каждым годом Земля леденеет все больше. Ночные мерзости расплодились как никогда раньше. Нет света в конце тоннеля. Есть только Тьма, черная и холодная.
Юноша бросил разочарованный взгляд на мой роскошный шелковый пеньюар.
– Возможно, ты забыла об этом, когда переехала в замок, но именно мы, простой народ, всегда и за все расплачиваемся своей жизнью. Мы умираем от голода из-за неурожая. Мы отдаем свою кровь бессмертным. Мы становимся добычей, словно животные, во время ночной охоты.
Его мрачные слова удручали. Я знала, что Полин прав: в последние годы зловещее господство Тьмы в мире крепло день ото дня. Жажда вампиров росла с каждым месяцем, а ночи порождали новую нечисть.
– В предместьях Версаля упыри чрезвычайно прожорливы, – с горечью продолжал плотник. – Ходят слухи, что в Париже дела еще хуже. В конечном итоге вампиры высосут нас до последней капли крови, а монстры-каннибалы сожрут нашу плоть!
Никогда не сталкиваясь с нечистью в своей глухой деревушке на Крысином Холме, я тем не менее знала, что эти некрофаги в изобилии водились на кладбищах больших городов… и иногда нападали на бедных горемык, имевших несчастье остаться на улице после объявления комендантского часа.
Я тряхнула головой, прогоняя ужасные видения. Дрожащие тени и завывания бури за окном наполнили спальню, словно нечисть пыталась материализоваться в пространстве.
– Когда-то я была в таком же отчаянии, что и ты, Полин, однако Фронда вдохнула в меня силы! – с жаром убеждала я юношу. – Нельзя терять надежды. Огромная сеть организации тайно готовит революцию против Магны Вампирии. Не только здесь, во Франции, но и в Америке. Мы хотим освободить мир от кровопийц. Мы хотим положить конец эпохе Тьмы. Мы хотим навсегда истребить вампиров, упырей и прочую нечисть!
Сквозь портьеры молния озарила комнату слабым светом, словно робкий луч надежды на новую жизнь. Его блеск отразился в глазах Полина – в глазах сбившегося с истинного пути человека, который искренне хотел поверить мне.
– Если, по твоим словам, эта организация действительно существует, то какая ей польза от такого калеки, как я?
Он опустил взгляд на хромую ногу.
– Тебе же удалось пробраться в мою комнату, несмотря на хромоту, – напомнила я юноше. – Наше великое дело только выиграет, если его членом станет агент, способный как тень проходить в самые недоступные уголки Магны Вампирии.
Под краем платка я увидела бледную улыбку на губах Полин.
– Два дня назад я вернулся на работу с единственной целью: отомстить за сестру, даже если это будет стоить мне жизни, – признался он. – Под прикрытием бури мне удалось проскользнуть мимо гвардейцев, охранявших дортуар, куда приводят рабочих на время комендантского часа. Как опытный плотник, проработавший в замке несколько лет, я знаю, по каким крышам можно пройти незамеченным и какие служебные коридоры использовать, чтобы добраться, например, сюда.
Он кивнул на штору за которой прятался: за малиновым бархатом скрывалась дверь, которую я раньше не замечала.
– Уходи тем же путем, что и пришел, пока стражники не хватились тебя. Поспеши! Через неделю жду тебя здесь в это же время. Тем временем я поговорю с координатором народной Фронды. Не могу назвать его имя, по крайней мере сейчас. Но обещаю: он найдет тебе применение на благо общего дела.
Полин глубоко вздохнул. Он казался выше и прямее, чем когда ворвался сюда. Таков эффект надежды, какой бы хрупкой она ни была. Надежды, помогающей подняться во весь рост, дающей силы сломленным мужчинам и женщинам. В эту комнату вошел отчаявшийся человек, а выйдет из нее боец!
Юноша взволнованно развязал платок-маску:
– Ты открыла мне свое сердце, Жанна. Я открою тебе свое лицо.
В свете масляной лампы я увидела совсем юные, веснушчатые черты: лицо Туанетты. Бледная улыбка напомнила улыбку моего дорогого Бастьяна, навсегда запечатленную в памяти. Улыбку паренька, который наконец-то осмелился мечтать о другой жизни.
– Ничто не сможет тебе заменить сестру, Полин, – сказала я, тронутая до слез. – Как ничто не сможет мне заменить брата. Но с этого момента, если ты хочешь, мы станем друг другу братом и сестрой по оружию. – Я протянула руки и добавила: – Свобода или смерть!
Он в свою очередь обнял меня и прижал к себе в братском объятии, которого мне так не хватало.
Под звуки бури, грохотавшей снаружи, Полин горячо повторил:
– Свобода или сме…
Последнее слово застряло у него в горле. Я поняла: это от переполнявших юношу эмоций. И эти теплые струйки на моем лице – конечно же, его слезы. Я подняла руку, чтобы утереть щеки назва?ного брата. Мои пальцы коснулись теплой вязкой жидкости. В тусклом свете масляной лампы его лицо напоминало маску.
– По… Полин? – прошептала я.
В ответ раздалось ужасное бульканье. Моя рука скользнула от щеки юноши к его рту, из которого доносились звуки. Между губами сверкнул металлический язык: острие шпаги, только что пронзившей шею и нёбо.
– Предательница! – прорычал чей-то голос.
В ужасе я вырвалась из объятий Полина, чьи мускулистые руки, казалось, хотели меня удержать, чтобы я тоже обняла смерть. Металлический язык втянулся в ротовую полость. Вернее, убийца резко вынул клинок из плоти юноши.
Одного взгляда на ливрею цвета красной марены и треуголку, украшенную фестонами, хватило, чтобы понять: передо мной швейцарский гвардеец!
Леденея от страха, я заметила открытую дверь, через которую злодей незаметно пробрался.
– Я услышал шум в комнате! – прорычал стражник, вытирая окровавленную шпагу о сапог. – Вышел в вестибюль и приложил ухо к стене, чтобы проверить, спите ли вы. Ох, не зря я так поступил: я слышал весь разговор, мадемуазель Диана… то есть Жанна!
Он приближался ко мне, угрожающе подняв оружие.
– Подумать только: любимый оруженосец Короля – агент Фронды! Когда Нетленный узнает, он покарает тебя должным образом… а меня вознаградит по заслугам!
Направив в мою сторону шпагу, гвардеец дернул за шнур портьеры, не оставив шансов на спасение. На этот раз мне угрожал не любитель, едва умевший обращаться с оружием, а воин элитного подразделения: швейцарские гвардейцы – лучшие фехтовальщики королевства.
Стражник неторопливо обошел тело Полина, ни на секунду не отрывая от меня взгляд.
Сыграв решающую роль в спасении монарха, я заработала репутацию жестокой, а «Глоток Короля» должен был развить во мне суперчеловеческие способности… которых я так и не обнаружила. Королевская кровь лишь усилила хронические мигрени.
– А на вид-то совсем неказиста: так, мелкая гризетка, – нервно издевался враг. – Судачат, что ты – свирепый воин. Смешно в это верить.
– Я – обычная охотница, вырванная из лесов и полей.
В горле у меня пересохло.
– Сейчас ты спокойно дашь связать себя, как зайца, или я насажу тебя на этот шампур точно так же, как этого ублюдка!
Злодей зашел за мою спину, приставил острие лезвия к горлу и с дьявольской ловкостью намотал шнур вокруг моих запястий.
– Очень сомневаюсь, что вы сможете насадить меня на шампур, – выдохнула я.
– Отчего же? Если бы ты только знала, скольких оборванцев я прикончил за свою службу!
– Вы должны оставить меня в живых, чтобы Король мог услышать признание от меня лично. Если же просто предъявите мой труп, то не получите ни повышения, ни почестей. Напротив, рискуете быть повешенным за убийство любимого оруженосца, как сами изволили выразиться…
– Заткнись, предательница! – прикрикнул солдат, отодвигая лезвие от моей шеи.
Однако в голосе его прозвучало сомнение.
Вот он, удачный момент!
Стремительно развернувшись, я толкнула гвардейца, накинула на его шею шнуры моих связанных запястий и с силой затянула их на выступающем адамовом яблоке убийцы.
– Я… что… – задыхаясь, промычал он, отчаянно размахивая мечом перед собой.
То, что раньше считалось моей слабостью, превратилось в мою силу. Маленькое тело, над которым гвардеец насмехался несколько минут назад, стало недосягаемым. Мои ноги оторвались от земли. Я повисла на импровизированной гарроте[5 - Гаррота – орудие казни через удушение.], как звонарь на колоколе.
Только вместо звона человеческий колокол издавал гортанную икоту. Рев бури заглушил и унес эти звуки вместе с грохотом наших тел, рухнувших на пол.
Швейцарский гвардеец наконец отбросил шпагу, чтобы освободить руки и ослабить смертельный узел на шее. Ему бы это удалось, если бы с самого начала он пустил в ход мощь рослого мужчины. Но лиходей потерял драгоценные секунды, цепляясь за оружие, и теперь силы покидали его. Как бы он ни старался, толстые пальцы не могли пролезть между натянутыми шнурами и фиолетовой шеей. Мои крепко сжатые запястья побелели от усилий.
Задушить!
Заткнуть навсегда!
Отомстить за Полина, Бастьяна и всех жертв Магны Вампирии!
Внезапно острая боль пронзила голову: рука убийцы схватила мои волосы и потянула их с той предельной силой человека, который уже чувствовал дыхание смерти.
Чтобы не завыть от боли и не переполошить весь дворец, я прикусила щеку изнутри. Зубы погружались в мою кожу так же, как шнуры в плоть гвардейца, чьи вздутые вены напоминали вибрирующие змейки.
Внезапно рука стражника ослабла. Его шея между моими сжатыми кулаками перестала пульсировать. Огромная голова тихо качнулась и свесилась набок.
Задыхаясь, я медленно поднялась, еле двигая одеревеневшими пальцами рук. Меня накрыло отвращение: пришлось убить, чтобы спасти себя и тайну Фронды.
Неподвижное тело гвардейца лежало в крови, медленно сочившейся из пронзенной шеи Полина. Оба убитых, казалось, просто уснули: нищий, а рядом – его хвастливый убийца. Они застыли в вечном сне, совсем как спящая девушка из моего ночного кошмара.
Неожиданно ветер хлопнул ставнями, будто скелет клацнул вывихнутой челюстью: сама Тьма зашлась в сатанинском хохоте.
2. Большой отход ко сну
– ОПРЕДЕЛЕННО ВЫ ПРИВЛЕКАЕТЕ ФРОНДЕРОВ как пламя свечи мотыльков, мадемуазель де Гастефриш! – заявил Король Тьмы.
В сопровождении придворных и ледяного бриза – свидетельства присутствия вампиров – монарх только что прибыл в кулуар своей усыпальницы.
Каждый закат и каждый рассвет я должна приветствовать суверена вместе с другими оруженосцами. Сегодняшнее утро – не исключение, хотя мне едва удалось избежать смерти: ничто не может нарушить устоявшийся трехсотлетний церемониал Версаля, эту назойливую симфонию ада на Земле.
– Возможно, просто совпадение, Сир, – ответила я, склонив голову перед внушительной фигурой в драгоценных одеждах. – Фрондер оказался в моей спальне случайно, он мог появиться в любой другой.
Разговор о Полине в прошедшем времени после нашего с ним недавнего знакомства был невыносим. Но демонстрировать печаль, переполнявшую меня, нельзя ни перед Королем, ни перед столпившимися вокруг него придворными, ни перед пятью оруженосцами в темных кожаных нагрудниках.
– Нет. Мы не думаем, что это совпадение.
Король остановился в нескольких метрах от меня, возвышаясь во всем своем великолепии над собранием. Кровь стыла в моих жилах от звуков глубокого голоса, исходившего из металлических губ, от могильного холода, который обволакивал величественную фигуру.
Под широкополой шляпой с павлиньим пером, между густыми локонами длинных каштановых волос сиял золотой лик Аполлона, бога Солнца. Без эмоций, без выражения. Маска, застывшая в вечности, навсегда скрыла истинные черты первого в истории вампира, по слухам, ужасно изуродованного в результате трансмутации, подарившей ему вечность.
– Негодяй напал на вас, зная, как вы Нам[6 - Многие монархи в истории говорили о себе во мн. ч. – «мы» и «нас». Делалось это с целью подчеркнуть свое превосходство над всеми остальными. Кроме того, говорящий так правитель выступал не только от своего имени, но и от имени всех своих подданных.] дороги. Поделитесь, каким образом вы избавились от этого насекомого – вредителя.
Бароны и маркизы уставились на меня, с жадным любопытством рассматривая рану, оставленную кинжалом Полина на скуле. Веки смертных трепетали от нетерпения, зрачки бессмертных сузились при виде крови. Я чувствовала на себе внимательные взгляды моих компаньонов по оружию. Оруженосцы не подозревали, что на самом деле я – волк в овчарне.
– Увидев злодея в спальне, я закричала. Храбрый гвардеец прибежал на помощь, но убийца перерезал ему горло.
Я умолчала, что сама перерезала стражнику шею, дабы скрыть истинную причину смерти – удушение, интуитивно догадываясь, что такой способ кончины лучше впишется в мои показания.
– Я лишь успела схватить шпагу несчастного, чтобы обратить его против агрессора.
Один из вампиров, сопровождавших монарха, вышел вперед. Изможденное лицо вынырнуло из завитков парика, как острие топора. Следом появилось длинное, худое тело, увешанное медалями, – Эзешьель де Мелак, министр Армии.
– Обратить шпагу против агрессора – слабо сказано, Ваше Величество! – воскликнул он. – Согласно докладу солдат ваш оруженосец вонзил клинок в шею злоумышленника по самый эфес! Мадемуазель пришпилила его, как вульгарного мотылька, которого вы упомянули!
Придворные разразились смехом над забавной шуткой маркиза. Король поднял руку. Рукав, декорированный кружевами из Кале[7 - Кале – французский город, который славится старинным производством кружев.], прикрывал длинные белые пальцы, унизанные драгоценностями. Смех тут же прекратился.
