скачать книгу бесплатно
– Какая поразительная сцена! – воскликнула девственная тетка.
– Ужасно, ужасно! – подтвердили молодые девицы.
– Ничего ужаснее не видывал, – сказал м?р Джингль серьезным тоном. – На его долю пришлось двумя бутылками больше против каждого из его товарищей. – Зрелище страшное, сударыня, да!
– Какой любезный молодой человек! – шепнула девственная тетка на ухо Топману.
– И очень недурен собой! – заметила втихомолку Эмилия Уардль.
– О, да, очень недурен, – подтвердила девственная тетка.
М?р Топман думал в эту минуту о рочестерской вдове, и сердце его переполнилось мрачною тоской. Разговор, продолжавшийся еще минут двадцать, не мог успокоить его взволнованных чувств. Новый гость был учтив, любезен, разговорчив, и занимательные анекдоты, один за другим, быстро струились из его красноречивых уст. М?р Топман сидел как на иголках и чувствовал, с замиранием сердца, что звезда его славы постепенно меркнет и готова совсем закатиться под влиянием палящих лучей нового светила. Мало-помалу веселость его исчезла, и его смех казался принужденным. Успокоив, наконец, свою больную голову под теплым одеялом, м?р Топмал воображал, с некоторым утешением и отрадой, как бы ему приятно было притиснуть своей спиной этого проклятого Джингля между матрацом и периной.
Поутру на другой день хозяин и его гости, утомленные похождениями предшествовавшей ночи, долго оставались в своих спальнях; но рано встал неутомимый незнакомец и употребил весьма счастливые усилия возбудить веселость дам, пригласивших его принять участие в их утреннем кофе. Девствующая тетка и молодые девицы хохотали до упаду, и даже старая леди пожелала однажды выслушать через слуховой рожок один из его забавных анекдотов. её удовольствие выразилось одобрительной улыбкой, и она благоволила даже назвать м?ра Джингля «безстыдным повесой», – мысль, с которою мгновенно согласились все прекрасные родственницы, присутствовавшие за столом.
Уже издавна старая леди имела в летнее время похвальную привычку выходить в ту самую беседку, в которой м?р Топман накануне ознаменовал себя страстным объяснением своих чувств. Путешествие старой леди неизменно совершалось следующим порядком: во-первых, жирный детина отправлялся в её спальню, снимал с вешалки её черную атласную шляпу, теплую шаль, подбитую ватой, и брал толстый сучковатый посох с длинной рукояткой. Старая леди, надевая шляпу, закутывалась шалью и потом, опираясь одною рукою на свой посох, a другою на плечо жирного детины, шла медленным и ровным шагом в садовую беседку, где, оставаясь одна, наслаждалась около четверти часа благорастворенным воздухом летнего утра. Наконец, точно таким же порядком, она опиралась вновь на посох и плечо и шла обратно в дом свой.
Старуха любила аккуратность во всех своих делах и мыслях. Три года сряду церемония прогулки в сад исполнялась со всею точностью, без малейшего отступления от принятых форм. На этот раз, однако ж, к великому её изумлению, произошло в этой церемонии совсем неожиданное изменение: жирный детина вместо того, чтобы оставить беседку, отступил от неё на несколько шагов, осмотрелся направо и налево и потом опять подошел к старой леди с таинственным видом, принимая, по-видимому, необходимые предосторожности, чтоб его никто не заметил.
Старая леди была робка, подозрительна, пуглива, как почти все особы её лет. Первою её мыслью было: не хочет ли масляный болван нанести ей какое-нибудь физическое оскорбление с преступным умыслом овладеть её скрытым капиталом. Всего лучше было бы в таком случае позвать кого-нибудь на помощь; но старческие немощи уже давно лишили ее способности издавать пронзительные звуки. Проникнутая чувством невыразимого ужаса, старушка наблюдала молча движения рослого детины, и страх её увеличился еще больше, когда тот, прислонившись к её уху, закричал взволнованным и, как ей показалось, грозным тоном:
– Мистрисс!
Теперь должно обратить внимание на то, что в эту самую минуту м?р Джингль гулял в саду, весьма недалеко от беседки. Услышав громкое воззвание лакея, он остановился прислушаться, что будет дальше. Три существенные причины побудили его на этот поступок. во-первых, он был любопытен и празднен: во-вторых, деликатность чувства отнюдь не принадлежала к числу нравственных свойств м?ра Джингля, в третьих и в последних, он скрывался за куртиною цветов, и никто не видал его в саду. Поэтому м?р Джингль стоял, молчал и слушал.
– Мистрисс! – прокричал опять жирный детина.
– Чего вам надобно, Джой? – спросила трепещущая старушка. – Надеюсь, мой милый, я была снисходительна к вам и никогда не взыскивала строго за ваши проступки. Могло случиться что-нибудь невзначай; но этого, конечно, никто бы не избежал на моем месте. Жалованья получали вы много, дела у вас было мало, a есть позволялось вволю.
Старушка весьма искусно задела за чувствительную струну детины: он был растроган, и отвечал выразительным тоном:
– Много доволен вашей милостью, покорнейше благодарим.
– Ну, так чего ж вы хотите от меня, мой милый? – спросила ободренная старушка.
– Мне хочется поставить дыбом ваши волосы, сударыня.
Такое желание, очевидно, могло происходить из грязного источника, быть может, даже из жажды крови; и так как старая леди не совсем понимала процесс поднятия дыбом её волос, то прежний страх возвратился к ней с новою силой.
– Как вы полагаете, сударыня, что я видел вчера вечером в этой самой беседке? – спросил детина, выказывая свои зубы.
– Почемуж я знаю? Что такое?
– Я видел, сударыня, собственными глазами, на этом самом месте, где вы изволите сидеть, видел, как один из ваших гостей, раненый джентльмен, сударыня, целовал и обнимал…
– Кого, Джой, кого? Мою горничную?
– Нет, сударыня, похуже, – прервал жирный детина над самым ухом старой леди.
– Неужто мою внуку?
– Хуже, гораздо хуже!
– Что с вами, Джой? Вы с ума сошли! – проговорила старушка, считавшая последнюю догадку верхом семейного несчастья. – Кого же? Говорите: я непременно хочу знать.
Жирный детина бросил вокруг себя пытливый взгляд и, уверенный в своей полной безопасности, прокричал над ухом старой леди:
– Мисс Рахиль!
– Чтоо-о? – воскликнула старая леди пронзительным голосом. – Говорите громче.
– Мисс Рахиль, – проревел еще раз детина.
– Мою дочь!!!
Толстые щеки Джоя залоснились и раздулись, когда он, вместо ответа, утвердительно кивнул своей головой.
– И она не противилась! – воскликнула старая леди.
Джой выказал снова зубы и сказал:
– Я видел, как она сама целовала и обнимала раненого джентльмена.
Если б м?р Джингль из своей засады мот видеть выражение лица старой леди, пораженной неожиданною вестью, громкий смех, нет сомнения, обличил бы его присутствие подле таинственной беседки. Он притаил дыхание и старался не проронить ни одного звука. В беседке между тем раздавались отрывочные фразы в роде следующих: «Без моего позволения!» – «В её лета!» – «Боже мой, до чего я дожила!» – Все это слышал м?р Джингль и видел потом, как жирный детина, постукивая каблуками, вышел из беседки на свежий воздух.
Обстоятельство довольно странное, но тем не менее возведенное на степень очевидного факта: м?р Джингль через пять минут после своего прибытия на Менор-Фарм решился и дал себе честное слово – овладеть, во что бы ни стало, сердцем девственной тетки. С первого взгляда он заметил, что его бесцеремонное и смелое обращение совершенно приходилось по мыслям старой деве, и он рассчитал наугад, что лучшим её достоинством, без сомнения, должно быть независимое состояние, принадлежавшее ей по праву наследства. Предстояла теперь неотложная необходимость, так или иначе, затеснить, отстранить или сокрушить своего счастливого соперника: м?р Джингль решился приступить к этой цели смело и прямо. Фильдинг говорит остроумно и справедливо: «мужчина то же, что огонь, и сердце женщины – фитиль для него: князь тьмы зажигает их по своей воле». М?р Джингль, великий практический философ, знал очень хорошо, что молодой человек, как он, для такой особы, как девственная тетка, был опаснее всякого огня. Он решился попробовать свою силу.
Исполненный глубоких размышлений насчет этого предмета, он выступил журавлиным шагом из своей засады и пошел вперед по направлению к джентльменскому дому. Фортуна, казалось, сама распорядилась помогать его планам. М?р Топман и другие джентльмены стояли у садовой калитки, и вслед за ними появились молодые девушки, которым тоже вздумалось погулять после своего завтрака. Крепость осталась без прикрытия.
Дверь гостиной была немного притворена. М?р Джингль заглянул: девствующая тетка сидела за шитьем. Он кашлянул, она подняла глаза и улыбнулась. Нерешительность и колебание были совсем незнакомы м?ру Альфреду Джинглю. Он таинственно приставил палец к своим губам, вошел и запер за собою дверь.
– Мисс Уардль, – сказал м?р Джингль, приняв на себя озабоченный вид, – извините… короткое знакомство… церемониться некогда… все открыто!
– Сэр! – воскликнула девственная тетка, изумленная неожиданным появлением незнакомца.
– Тише… умоляю… важные дела… толстый слуга… пухлое лицо… круглые глаза… мерзавец.
Здесь он выразительно кивнул своею головой; девствующую тетку пронял невольный трепет.
– Вы намекаете, если не ошибаюсь, на Джозефа? – сказала Рахиль, стараясь сообщить спокойное выражение своему лицу.
– Да, сударыня… черт его побери…. проклятый Джой… изменник… собака… все сказал старой леди… вспыхнула, пришла в отчаяние… дико… беседка… Топман… обнимает и целует… не противится… что вы на это скажете, сударыня?
– М?р Джингль, если вы пришли издеваться надо мной, обижать беззащитную девушку…
– Совсем нет… помилуй Бог!.. Слышал все… сообразил… пришел предостеречь, предложить услуги… сорвать маску. Думайте, что хотите… сделал свое дело… иду.
И он поспешно повернулся к дверям.
– Что мне делать? что мне делать? – завопила бедная дева, заливаясь горькими слезами. – Брат рассердится ужасно!
– Рассвирепеет… иначе нельзя… фамильная обида.
– Что-ж мне сказать ему, м?р Джингль? – всхлипывала девствующая тетка, терзаемая страшным припадком отчаяния. – Научите, присоветуйте!
– Скажите, что ему пригрезилось, и больше ничего, – холодно отвечал м?р Джингль.
Луч надежды озарил страждущую душу горемычной девы. Заметив это, м?р Джингль смелее начал развивать нить своих соображений.
– Все вздор, сударыня… очень натурально… заснул, пригрезилась красавица… кошмар… все поверят… понимаете?
Была ли девствующая тетка обрадована рассчитанной вероятностью ускользнуть от опасных следствий сделанного открытия или, быть может, приписанный ей титул красавицы значительно умягчил жестокость её печали, утвердительно сказать мы не можем ни того, ни другого. Как бы то ни было, её щеки покрылись ярким румянцем, и она бросила благодарный взгляд на м?ра Джингля.
Понимая в совершенстве свою роль, м?р Джингль испустил глубокий вздох, вперил на пару минут свои глаза в желтое лицо старой девы, принял мелодраматическую позу и внезапно устремил свой взор на небеса.
– Вы, кажется, страдаете, м?р Джингль, – сказала сострадательная леди жалобным тоном, – вы несчастны. Могу ли я, в благодарность за ваше великодушное участие, вникнуть в настоящую причину ваших страданий? Быть может, мне удастся облегчить ваше горе?
– Облегчить? Ха, ха, ха! И это говорите вы, мисс Уардль? вы говорите, тогда как любовь ваша принадлежит человеку, неспособному понимать свое счастье, человеку, который даже теперь рассчитывает на привязанность племянницы того самого создания… который… но нет!.. нет! он мой друг: я не буду выставлять на позор его безнравственные свойства. Мисс Уардль – прощайте!
В заключение этой речи, принявшей, быть может, первый раз на его языке последовательную логическую форму, м?р Джингль приставил к своим глазам коленкоровый лоскут суррогат носового платка и сделал решительный шаг к дверям.
– Остановитесь, м?р Джингль! – возопила девствующая тетка. – Ваш намек относится к м?ру Топману: объяснитесь.
– Никогда! – воскликнул м?р Джингль театральным тоном. – Никогда!
И в доказательство своей твердой решимости он придвинул стул к девствующей тетке и уселся рядом с нею.
– М?р Джингль, – сказала целомудренная дева, – я прошу вас, умоляю, заклинаю… откройте ужасную тайну, если она имеет какую-нибудь связь с моим другом.
– Могу ли я, – начал м?р Джингль, пристально вперив глаза в лицо девствующей тетки, – могу ли я видеть, как безжалостный эгоист приносит в жертву прелестное создание… Но нет, нет! Язык отказывается объяснить…
– Именем всего, что дорого для вашего растерзанного сердца, – вопила целомудренная дева, – умоляю, объясните.
М?р Джингль, казалось, несколько секунд боролся с собственными чувствами и потом, преодолев внутреннее волнение, произнес твердым и выразительным тоном:
– Топман любит только ваши деньги!
– Злодей! – воскликнула мисс Уардль, проникнутая насквозь страшным негодованием.
Сомнения м?ра Джингля решены: у девствующей тетки были деньги.
– Этого мало, – продолжал кочующий актер, – Топман любит другую.
– Другую! – возопила тетка. – Кого же?
– Смазливую девушку с черными глазами, вашу племянницу – Эмилию.
Продолжительная пауза.
С этого мгновения в груди старой девы заклокотала самая непримиримая ненависть к мисс Эмилии Уардль. Багровая краска выступила на её лице и шее; она забросила свою голову назад с выражением самого отчаянного презрения и злобы. Закусив, наконец, свои толстые губы и вздернув нос, она прервала продолжительное молчание таким образом:
– Нет, этого быть не может. Я не верю вам, м?р Джингль.
– Наблюдайте за ними, – отвечал кочующий актер.
– Буду.
– Замечайте его взоры.
– Буду.
– Его шепот.
– Буду.
– Он сядет за стол подле неё.
– Пусть его.
– Будет любезничать с нею.
– Пусть.
– Станет расточать перед нею всю свою внимательность.
– Пусть.
– И он бросит вас с пренебрежением.
– Меня бросит! – взвизгнула девственная тетка, – меня!
И в припадке бешеной злобы, она заскрежетала зубами. Глаза её налились кровью.
– Убедит ли это вас?
– Да.
– Вы будете равнодушны?
– Да.
– И вы оставите его?
– Да.
– Он не будет иметь места в вашем сердце?
– Да.
