Социальная психология труда. Теория и практика. Том 1

Наша позиция ближе к личностно-когнитивному пониманию совладания, которое Р. Лазарус [16] определил как усилия человека, направленные на то, чтобы справиться с требованиями внешней среды, истощающими или превышающими его наличные ресурсы, путем включения механизмов толерантности, переосмысления прошлых событий, переоценки наличной ситуации в более благоприятном свете, стремления контролировать внешние обстоятельства. В отличие от автоматизированных адаптивных форм поведения, совладание предполагает осознанную мобилизацию субъекта и привлечение не только внутренних, но и социально обусловленных ресурсов. В нашей трактовке личностные психологические ресурсы профессионала рассматриваются как еще один психологический механизм конструктивной адаптации, направленный на активное преодоление социогенных кризисов профессиональной идентичности, последствий профессиональных и социальных стрессов глобализации, неадекватных форм профессиональной самореализации.

В ряде работ на основании многочисленных данных было показано, что актуализация личностных психологических ресурсов профессионала непосредственно связана с состоянием социальной и экономической жизни общества [27, 28] и др.

Несмотря на то, что внешние социальные механизмы оказывают значительное влияние на профессиональную самореализацию, в большинстве работ исследуются в основном внутрисистемные взаимодействия индивидуальных ресурсов самореализации профессионала как субъекта профессиональной деятельности и преимущественно вне связи с социальными и профессиональными системами, в которые он реально включен.

В этих исследованиях раскрывается качественная специфика ресурсов профессионала, которая часто ограничивается характеристиками одного или нескольких уровней анализа индивидуально-психологических ресурсов (психофизиологического, личностного, профессионального, коммуникативного) либо дополняется профессиональными характеристиками, которые объединяются в единую систему, например «компетентность», и определяют их целостность, отличную от других подобных феноменов. Но на развитие индивидуальных ресурсов в процессах профессионализации и самореализации влияют имеющие большое значение для эффективной деятельности субъекта труда внешние по отношению к нему ресурсы (социальная поддержка, финансовая свобода и др.).

Поэтому мы попытались соотнести психологические и личностные ресурсы профессионала с составляющими метасистемы «профессиональная среда – субъект – личность», выделить и рассмотреть внутренние и внешние связи этой метасистемы в контексте духовно-нравственных ценностей профессионала.

Еще С. Л. Рубинштейн подчеркивал, что человека как личность характеризует не только то, что он есть, но и то, чем он хочет стать, к чему он активно стремится. При рассмотрении ценностно-нравственных стратегий реагирования профессионала на изменения социально-экономической среды, в том числе на глобализационные воздействия, можно выделить социально-личностные стратегии, которые обусловливаются принципиальными различиями в ценностно-нравственных ориентациях, и социально-субъектные, характеризующие ведущую тенденцию реагирования на ситуацию. В совокупности они позволяют определить, какую именно из конструктивных стратегий решения проблемы профессиональной модификации при сохранении идентичности выбирает личность с позитивной ценностно-нравственной доминантой: социально-адаптивную, индивидуально-адекватную или функционально-преобразующую. Носители негативной ценностно-нравственной доминанты всегда выбирают ту или иную деструктивную адаптационную позицию либо отказ от преобразования социально-профессиональной идентичности и от профессиональной самореализации в глобальном мире.

Нравственность и духовность являются неотъемлемой частью профессиональной самореализации и индикатором ее уровня. И только благодаря этим качествам, по выражению Б. Г. Ананьева, человек расширяет свое внутреннее пространство, становится истинным обладателем автономии, свободы и достоинства личности, источником новых культурных и нравственных норм, а не только ассимилирует, присваивает или интериоризирует уже существующие [2]. Эта внутренняя работа является первым и необходимым условием как нравственного становления, так и личностного роста, развития и самоактуализации личности. Как отмечает В. П. Зинченко, прорываясь вовне, внутренняя форма становится внешней, а следовательно, может быть предъявлена, дарована другому человеку [11].

Духовность рассматривается нами как специфическая активность, которая проявляется во внутренней работе по самопознанию, реализации себя и своих возможностей в выбираемом варианте и качестве жизни и отражается в одноименном интегральном качестве личности. В то же время духовность – это субъективная реальность, которая объективно отражается в активности, реализующейся в поиске смысла жизни, в ответственности за свою жизнь и потребности в самоактуализации. Духовность в условиях глобализации выступает как качество человека, стремящего к активным преобразованиям в себе, как принцип его жизнедеятельности, заключающийся в стремление реализовать свой потенциал. Практическая реализация духовности личности проявляется в ее нравственности – через отношение специалиста к самому себе, к другим людям и миру в целом. Духовный мир человека является детерминантой направленности его самореализации как личности и как профессионала. Суть духовности, по Д. А. Леонтьеву, состоит в том, что на смену иерархии узколичных потребностей, жизненных отношений и личностных ценностей, определяющей принятие решений у большинства людей, приходит ориентация на широкий спектр общечеловеческих и культурных ценностей.

Н. А. Бердяев, С. Н. Трубецкой, А. И. Введенский, В. С. Соловьев, С. Л. Франк связывают с духовностью человека такие понятия, как «смысл жизни», «нравственный долг», «свобода воли» и пр. Близки идеям Н. А. Бердяева, В. С. Соловьева, П. А. Флоренского рассуждения В. М. Хвостова. В человеке он видел двойственную природу: человеческое высшее Я, разумность, духовность, и низшее эгоистичное Я.

К настоящему времени накоплен достаточно большой опыт понимания духовно-нравственных сторон личности (Г. А. Аминев, В. И. Андреев, А. Г. Асмолов), которые могут стать защитой профессионала от негативных воздействий глобализации и усилить потенциал его самореализации в новых условиях. Одной из исходных индивидуальных характеристик человека как личности, по мнению Б. Г. Ананьева, является его статус в обществе, равно как и статус общности, в которой складывалась и формировалась данная личность [2]. На основе социального статуса личности формируются системы ее социальных ролей и ценностных ориентаций. Следующий этап – модус служения. Переход к нему возможен только с помощью углубленной рефлексии, изменения отношения к другому человеку через понимание того, что достигнутая мера превосходства над другими людьми и реализация себя не могут быть полными. Человек испытывает определенную неудовлетворенность своими достижениями и жизнью в целом.

При модусе служения человек впервые предстает как целостный субъект. Отсюда начинается духовная жизнь человека, преодоление разобщенности с другими людьми, ощущается эквивалентность Миру, что позволяет ему выйти за пределы сколь угодно развитой индивидуальности в область общечеловеческих смыслов. С появлением такой рефлексии связано ценностно-смысловое определение жизни. Именно с этим С. Л. Ру бинштейн связывал возможность перехода к новому способу существования [24].

С. Л. Рубинштейн также писал, что «ценности… производны от соотношения мира и человека, выражая то, что в мире, включая и то, что создает человек в процессе истории, значимо для человека» [23]. По мнению А. Г. Здравомыслова, ценности выступают важным связующим звеном между обществом, социальной средой и личностью, ее внутренним миром [10]. В результате стержень, направленность самореализации профессионала составляют нравственно-ценностные, духовные особенностями личности. С другой стороны, особенности труда, функциональные состояния, возникающие в деятельности, оказывают значительное, внешне не всегда заметное влияние на нравственное и психическое здоровье специалиста [3]. С одной стороны, профессионал работает на выполнение социального заказа, с другой – он является носителем общечеловеческих ценностей, находится как бы вне времени.

Необходимо также отметить, что нравственно-ценностная духовная сфера личности в современной России переживает кризис, связанный с разрушением устоявшихся ранее идеалов. В результате этого существует опасность духовного опустошения профессионала, что может привести к социально-экономическим и техногенно-информационным катастрофам. Поэтому особый интерес вызывает состояние духовной и нравственной сфер специалистов, на которых всегда возлагалась повышенная ответственность за духовно-нравственное здоровье народа – педагогов, врачей, социальных работников.

Нравственное сознание, наряду с нравственной деятельностью и нравственными отношениями, является формой существования морали, которая, в силу всепроникающего своего характера, не только регулирует и направляет деятельность и взаимодействия профессионала с людьми, с миром: безнравственные специалисты меньше ценят свою профессию и меньше занимаются общественной деятельностью, что свидетельствует об обесценивании сферы профессиональной жизни и области социальной активности. Происходит снижение роли духовных ценностей и ценностей, связанных с личностным развитием и творческой активностью, т. е. проявляется ориентация на внешние мотивы, а не на внутренние.

Выводы

1 Установлено, что способность профессионала к интегрирации в систему глобальных ценностей зависит от социального масштаба и степени субъектности принимаемых им решений, адаптационного потенциала профессии и индивидуально-психологической готовности к участию в глобализационных процессах.

2 Выделены два феномена, определяющие качественные изменения в системе «общество – профессия – профессионал» в условиях глобализации: феномен адаптации, функция которой состоит в том, чтобы разрешать внутрисистемные противоречия и рассогласование компонентов внутри этой системы, и феномен совладающего поведения профессионала, позволяющего управлять процессом адаптации или корректировать его.

3 Предложено понимание субъектной саморегуляции как высшего уровня осознанной и произвольной саморегуляции профессионала как метауровня саморегуляции, на котором осуществляется координация системного взаимодействия регуляторных механизмов разного уровня, включая природные (непроизвольные и неосознаваемые) механизмы и произвольную осознанную саморегуляцию деятельности, личности и состояния со всеми ее достоинствами и ограничениями, присущими каждому индивиду.

4 Выделены принципы целесообразности и нравственного выбора, выступающие в качестве ведущих психологических регуляторов совладания и факторов трансформации социальных функций профессиональной роли в условиях априорной несформированности структуры профессиональных ценностей или ее распада при внезапных негативных макросоциальных изменениях профессиональной среды.

5 Решение психологических проблем конструктивной адаптации профессионала к условиям глобализации опирается на новое понимание профессиональной идентичности как такого уровня психологического соответствия индивидуального профессионализма и наднационального профессионального универсализма общецивилизационным критериям, которое обеспечивает совладание профессионала с чрезмерными изменениями социальной и профессиональной среды на базе сбалансированного сочетания принципов целесообразности и нравственного выбора.

Литература

1 Абульханова-Славская. К.А. Деятельность и психология личности. М.: Наука, 1980.

2 Ананьев Б. Г. Психология и проблемы современного человеко-знания. М.: Ин-т практич. психологии; Воронеж: НПО «Модэк», 1996.

3 Дикая Л. Г. Психическая саморегуляция функционального состояния человека М.: Изд-во ИП РАН, 2003.

4 Дикая Л. Г., Крылова Г. Ю. Личностные детерминанты становления профессионала в особых и стрессогенных условиях деятельности // Субъект и личность в психологии саморегуляции / Под ред. В. И. Моросановой. М. – Ставрополь: Изд-во ПИ РАО, СевКавГТУ, 2007. С. 410–430.

5 Дикая Л. Г. Субъектная саморегуляция в профессиональной деятельности: метасистемный подход // Личность и бытие. Субъектный подход. Научно-практическая конференция, 15–16 октября 2998 г. / Под ред. А. Л. Журавлева, В. В. Знакова, З. И. Рябикиной. М.: Изд-во ИП РАН, 2008. С. 483–505.

6 Ермолаева Е. П. Психологические уровни субъектности как параметры профессиональной идентичности // Профессиональная пригодность: субъектно-деятельностный подход / Под ред. В. А. Бодрова. М.: Изд-во ИП РАН, 2004. С. 43–54.

7 Ермолаева Е. П. Социальные функции и стратегии реализации профессионала в системе «человек – профессия – общество» // Психологический журнал. 2005. Т. 26. № 4. С. 30–40.

8 Ермолаева Е. П. Идентификационные аспекты социальной адаптации профессионалов // Психология, адаптация и социальная среда: современные подходы, проблемы, перспективы / Под ред. Л. Г. Дикой, А. Л. Журавлева. М.: Изд-во ИП РАН, 2007. С. 368–391.

9 Социально-психологическая динамика в условиях экономических изменений в обществе / Отв. ред. А. Л. Журавлев, Е. В. Шорохова, В. А. Хащенко и др. Т. 2. М.: Изд-во ИП РАН, 1998.

10 Здравомыслов А. Г. Потребности, интересы, ценности. М., 1986.

11 Зинченко В. П., Моргунов Е. Б. Человек развивающийся. Очерки российской психологии М.: Тривола, 1994.

12 Карпов А. В. Метасистемная организация уровневых структур психики. М.: Изд-во ИП РАН, 2004.

13 Климов Е.А. Психология профессионала. Воронеж: МПСИ, 1996.

14 Конопкин О. А. Психологические механизмы регуляции деятельности М.: Наука, 1980.

15 Крылова Г. Ю., Дикая Л. Г Ситуационные и личностные детерминанты профессионального становления профессионала в органах внутренних дел РФ // Тезисы на юбилейную конференцию, посвященную 100-летию МПО. М., 2005.

16 Лазарус Р. Совладание // Психологическая энциклопедия. 2-е изд. / Под ред. Р. Корсини, А. Ауэрбаха. СПб.: Питер, 2003.

17 Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность М.: Политиздат, 1975.

18 Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии М.: Наука, 1984.

19 Осницкий А. К. Структура, содержание и функции регуляторного опыта человека: Дис. … докт. психол. наук. М., 2001.

20 Педерсен П. Культур-шок // Инновация как средство экономического развития. М., 1990.

21 Постылякова Ю. В. Ресурсы совладания со стрессом в разных видах профессиональной деятельности // Психологический журнал. 2005. Т. 26. № 6. С. 35–43.

22 Прыгин Г. С. Психология самостоятельности. Набережные Челны: Изд-во Института управления, 2009.

23 Рубинштейн М. М. Проблема учителя М.—Л., 1927.

24 Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1973.

25 Санто Б. Инновация как средство экономического развития. М., 1990.

26 Dorner D. Problemlusen als Informations verarbeitung. Stuttgart, 1977.

27 Holahan C. J., Moos R. H., Holahan C. K., Brennan P. L. Social context, coping strategies, and depressive symptoms an expanded model with cardiac patients // Journal of Personality and Social Psychology. 1997. V. 72 (4). Р. 918–928.

28 Matheny K. B., Curlette W. L., Aysan F., Herrington A., Coleman A. G., Thompson D., Hamarat E. Coping resources, perceived stress, and life satisfaction among Turkish and American university students // International Journal of Stress Management. 2002. V. 9. P. 81–97.

29 Stenberg R. J. Thinking styles theory find assessment at the interface between intelligence and personality. N. Y., 1994.

Личность в профессии: теоретико-эмпирическая интерпретация с позиций субъектного и событийного подходов

З. И. Рябикина, Г. Ю. Фоменко

На протяжении XX в. представления о психологической составляющей человеческого ресурса в профессиональной деятельности кардинально изменялись.

Первоначально (1900–1930) внимание исследователей было сосредоточено на психофизиологических характеристиках человека, вовлеченного в трудовую активность, и на его естественных ограничениях, связанных с исчерпыванием ресурсов, что проявляется в усталости. Но оказалось, что измерять усталость наиболее эффективно можно, только обращаясь к субъективному фактору, т. е. к тому, как сам человек переживает и оценивает свое состояние. Теперь эта идея звучит трюизмом, а в те годы казалась революционной.

Следующий этап, обозначенный в истории как этап «человеческих отношений» (1930–1960), ознаменовался признанием роли межличностных отношений в производственной ситуации, влияния отношений между людьми на эффективность их профессиональной деятельности.

На третьем этапе, обозначенном как «индивидуально-психологический» (1970–1980), произошло открытие важности личностных качеств человека в обеспечении эффективности профессиональной деятельности. На этом этапе базовой психологической моделью при рассмотрении детерминант, обусловливающих успешность профессиональной деятельности, становятся теории личности.

В качестве четвертого этапа выделяется «трансперсональный», на котором внимание фокусируется на проблемах развития человека и его потребности трансцендировать себя через создание новых реальностей.

В качестве конкретного примера теорий «трансперсонального» этапа в рассмотрении личности как профессионала следует назвать субъектно-бытийный подход к рассмотрению личности, ее развития и профессионального становления [12, 15–19, 10, 20, 23, 24].

Центральное положение этого подхода предполагает рассмотрение личности как субъекта своего бытия. Ядерным образованием личности является иерархически организованная структура личностных смыслов, главным конструктом в которой выступает смысл жизни.

Жизнь и ее смысл могут быть определены только в соотнесении с конкретным человеком, поскольку жизнь выстраивается личностью, и только в контексте этого индивидуального гештальта может быть понят ее смысл.

Жизнь личности, ее рост неотделимы от нарастания ее субъектности. С. Л. Рубинштейн ввел понятие «субъект жизни», что дало ему возможность раскрыть деятельную сущность личности, ее активную позицию в целостном жизненном процессе [13]. Субъект жизни, в понимании С. Л. Рубинштейна, – это вершина развития личности. Это то, к чему в результате длительного пути взросления приходит человек, если этот путь сложился именно как процесс развития личности. Согласно концепции С. Л. Рубинштейна, а также представлениям западных психологов гуманистической и экзистенциальной направленности, только та жизнь есть жизнь подлинная, которая осуществляется, строится самим человеком. Разработанный в отечественной психологии подход к личности как субъекту жизни позволил рассматривать не только зависимость личности от жизни, но и зависимость жизни (ее периодов, событий, формирующихся структур) от личности. Периодизация и структурирование жизни начали связываться с активностью самого субъекта.

С этой позицией перекликается и мнение А. А. Бодалева, подчеркивающего активную созидательную роль личности в организации ею своей бытийности: «Личность не только органично отвечает на те или иные воздействия, которым она подвергается, но с определенного времени своей жизни способна выбирать для себя род занятий… самостоятельно организовывать многое, как в содержании, так и в форме своего бытия» [4, с. 62]. Но далее А. А. Бодалев отмечает, что «эти тенденции собственного поведения личности либо „работают“ на ее развитие по восходящей, либо тормозят его, а иногда ведут к социальной деградации» [4, с. 62], т. е., став субъектом жизни, личность не всегда эффективна в проявлениях этой субъектности.

Субъектность личности, заявляющая себя в проявлениях активности, может выглядеть по-разному. Рассматривая полярную диаду «активность – пассивность», Э. Фромм писал: «Отчужденная активность в смысле простой занятости фактически является „пассивностью“ в смысле продуктивности, тогда как пассивность, понимаемая как незанятость, вполне может быть и неотчужденной активностью» [26, с. 117–118]. Успешное решение проблемы истинной субъектности или неотчужденной активности прежде всего требует от личности осознания и соотнесения своих потребностей с деятельностными возможностями и возможностями, которые представлены в условиях ее жизни, в той среде, где она разворачивается жизнь [14]. Осознание или осмысление, т. е. нахождение личностного смысла в событиях среды, в фактах собственной биографии, в своих качествах как потенциальных предпосылках предстоящих свершений, – все это позволяет личности представить согласованные поступательные ряды внешних событий, внутренних превращений, поступков и достижений. Это делает личность смысловым центром, конечной причиной и объяснением последовательности и смены жизненных циклов.

В контексте субъектно-бытийного подхода понятие истинной субъектности получило дальнейшее развитие. Эмпирически выявлены и теоретически обоснованы возможные психологические основания типологии личностной субъектности. Истинная субъектность, в отличие от навязанной, предполагает оптимальное соотнесение на основе личностного смысла своих потребностей с деятельностными возможностями и возможностями, представленными условиями жизни; оптимальную сбалансированность всех личностных бытийных пространств; соответствие бытия личности характеристикам истинного существования; баланс интериоризованной и экстериоризованной субъектности; конструктивность разрешения противоречий различного уровня; ответственное принятие решений на основе сознательных нравственных убеждений [22, 23, 24].

Одно из центральных понятий, разрабатываемых в рамках гуманистической психологии в связи с ориентацией на реализацию собственно личностного способа существования, – понятие «аутентичного бытия», т. е. такого способа жизни, который сопряжен с осознанием личностью ответственности за свой собственный выбор, выражающий ее подлинные ценности, чувства и обязательства. Только такая личность, сопротивляющаяся влиянию культуры, трансцендирующая себя и культуру, способна к личностному росту. К. А. Абульханова-Славская отмечает, что уступка обстоятельствам, приспособление к ним свидетельствуют «о неспособности овладеть своей жизнью, о пассивной стратегии» [2, с. 71].

Анализ личности и факторов, опосредующих ее развитие, позволяет выделить в процессе личностного роста две основные фазы:

а) фазу, в которой развитие преимущественно определяется противоречиями, инициируемыми изменениями, происходящими во внешних объективных пространствах (процесс созревания организма и его отдельных структур; внешние причины перемещения личности в социуме, такие как смена социальных ролей, изменение проецируемых на нее ожиданий сообщества и пр.; формирование у личности в процессе обучения новых навыков, умений, стереотипных форм обращения с предметами и людьми);

б) фазу, сопряженную с наступлением зрелости (акме), в которой дальнейший рост связан с активной стратегией воплощения во внешних пространствах системы обретенных личностью смыслов, вершиной или интегрирующим ядром которых является смысл жизни.

Естественно, изменения, происходящие во внешних пространствах, т. е. по независящим от личности причинам, в соответствии с собственной логикой бытийности этих пространств, продолжают влиять на развитие личности, если обнаруживают свою значимость для нее. Но основной источник противоречий на стадии личностной зрелости связан с внутриличностными смысловыми преобразованиями и процессом самоактуализации, вступающим в противоречие, сталкивающимся с сопротивлением внешней бытийности (ограниченность физических возможностей индивида; отсутствие необходимых умений, знаний о мире; противостояние чужой воли, сопротивление этнических и иных стереотипов и пр.).

Частные смыслы рождаются в сознании на самых ранних этапах развития личности, но такой глобальный гештальт, как смысл жизни, подчиняющий себе всю структуру личностных смыслов и определяющий содержание входящих в нее элементов, образуется только к зрелому возрасту и начинает как доминирующий фактор определять не только направление развития личности, но и ориентацию ее влияний на среду, способы реагирования на происходящее. Таким образом, реализуется не только стремление к обретению смысла, но и к его воплощению в устройстве внешних по отношению к личности пространств.

Именно на данной фазе человек становится субъектом жизни, достигает зрелости и может быть охарактеризован как самоактуализирующаяся, самореализующаяся, плодотворная личность. Это и есть акме – период расцвета, когда рост личности не прекращается, но в большей степени теперь определяется внутренними психологическими, личностно-смысловыми причинами. Не каждому удается достичь этого рубежа и продолжить свое развитие, самосовершенствование, неотделимое от совершенствования внешних объективных пространств явлений: своей телесности; пространства событий среды и его воплощения в образе мира; пространства деятельностных возможностей.