Вспомнить всё

– Подготовимся, не сомневайтесь, – заверил его Норм.

Между тем мэр Хукер Глиб, все это время накручивавший ручку генератора, изрядно вспотел, побагровел от натуги и наконец зло замахал Норму рукой: закругляйся, мол, кончай треп!

– Значит, возле берклийского флюк-бункера, – подытожил Норм. – Через три дня. И присылайте лучшего игрока, хозяина самой большой, самой достоверной диорамы. Знайте: каждый из наших миров, миров Прелестницы Пат, – произведение искусства.

– Вот поглядим на них, тогда и оценим, – хмыкнул оклендский флюкер. – У нас как-никак для строительства диорам имеются и столяры, и электрики, и лепщики-штукатуры, а из ваших, держу пари, ремеслам никто не обучен.

– Глядите, не просчитайтесь. Не такие уж мы неумехи, как вам хотелось бы думать, – запальчиво возразил Норм и отложил микрофон. – Мы их побьем, – сказал он Хукеру Глибу, тут же бросившему рукоять. – Вот погоди, посмотрят они на измельчитель мусора, который я как раз сейчас своей Прелестнице Пат мастерю! Ты, кстати, знаешь, что раньше, в преж-дни, некоторые – то есть живые, настоящие люди – обходились мойками без измельчителей мусора в стоке?

– Знаю, и не хуже тебя, – брюзгливо отрезал Хукер. – Послушай-ка, я за такие деньги не подряжался целых полчаса эту штуку крутить. По-моему, ты меня облапошил: вон долго как говорил.

Взгляд мэра исполнился такой неприязни, что Норму стало не по себе: как-никак мэр бункера согласно закону имел право выдворить, выставить за порог любого флюкера, кого только ни пожелает.

– Хочешь, бери в придачу уличный ящик пожарной сигнализации, – предложил Норм. – Только на днях закончил. В моей диораме он стоит на углу квартала, где живет сердечный друг Прелестницы Пат, Леонард.

– Ладно, сойдет, – поспешил согласиться Хукер. Неприязнь в его взгляде исчезла как не бывало, сменившись алчным нетерпением. – Пойдем, Норм, покажешь. Наверняка и в мою диораму прекрасно впишется: ящика пожарной сигнализации мне как раз не хватало, чтобы завершить первый квартал, где я почтовый ящик повесил. Спасибо тебе!

– Не за что, – философски вздохнув, откликнулся Норм.

Из двухдневного похода к берклийскому флюк-бункеру он возвратился с таким мрачным видом, что жена его сразу же поняла: переговоры с оклендцами прошли не лучшим образом.

Тем утром очередной благ-курьер сбросил возле убежища картонки какого-то синтетического напитка наподобие чая. Вручив Норману чашку, Фрэн приготовилась слушать, что же произошло там, в восьми милях к югу.

– Торговались отчаянно, – сообщил Норм, устало усевшись на край семейной, общей с женой и сыном, кровати. – Деньги им не нужны, припасы, ясное дело, тоже… припасами эти проклятые благ-курьеры исправно снабжают всех.

– Тогда что же им нужно?

– Сама Прелестница Пат, – ответил Норм и погрузился в молчание.

– Боже правый! – в ужасе ахнула Фрэн.

– Но, выиграв, мы выиграем Компанейскую Конни, – подчеркнул Норм.

– А диорамы? С диорамами как?

– Диорамы остаются владельцам. На кону только Прелестница Пат – ни о Леонарде, ни о чем другом разговора нет.

– Но как же мы будем жить, оставшись без Прелестницы Пат? – возразила Фрэн.

– Новую сделаю, – пояснил Норм. – Со временем. Термопластика и искусственных волос на складах еще куча. Разных красок у меня тоже хватает. Возни, конечно, минимум на месяц, но ничего сложного. Конечно, я не горю желанием снова браться за это дело, однако… – В глазах его заплясали искорки. – Подумай не о худшем, о лучшем исходе! Представь: мы с тобой выиграем Компанейскую Конни! По-моему, шансы неплохи: делегат их, конечно, хваток и, как выразился Хукер, «себе на уме»… но флюкер из него, я бы сказал, неважнецкий. С удачей он не в ладах, понимаешь?

Действительно, везения игра требовала нешуточного: очень уж многое в ней зависело от прихоти своенравного, непредсказуемого волчка.

– Нехорошо это как-то – Прелестницу Пат на кон ставить… но раз уж ты слово дал, я согласна, – с вымученной улыбкой объявила Фрэн. – А если ты выиграешь Компанейскую Конни… как знать? Возможно, когда Хукер умрет, тебя даже выберут в мэры! Подумать только: выиграть чью-то куклу… не деньги, не партию – куклу!

– Выиграть мне под силу, – без тени улыбки заверил ее Норм. – С везением у меня порядок.

Да, тут он нисколько не кривил душой. Он и сейчас чувствовал за собою удачу, улыбнувшуюся ему во время термоядерной войны и с тех самых пор вот уже десять лет уберегавшую его от гибели.

«Удача – она либо есть, либо нет, – подумалось Норму. – У меня есть, это точно».

– Может, попросим Хукера созвать общее собрание? – предложила его жена. – Пусть выберут лучшего в бункере игрока и отправят на состязание… чтобы уж точно выиграть.

– Послушай, – категорически отрезал Норм, – лучший игрок – это я. Мне и играть против оклендских. Вернее сказать, нам с тобой. Сыгрались мы превосходно, дробить команду ни к чему. Вдобавок тащить диораму Прелестницы Пат все равно придется по меньшей мере вдвоем.

По прикидкам Норма, их диорама весила никак не меньше шестидесяти фунтов.

Самому ему собственный план казался вполне рабочим, однако, рассказав о нем другим жителям пинольского флюк-бункера, Норм тут же столкнулся с множеством возражений. В яростных спорах прошел весь следующий день.

– Вдвоем вам диораму в такую даль не дотащить ни за что, – с возмущением возразил Сэм Риган. – Либо возьмите с собой еще хоть пару человек, либо везите диораму на чем-нибудь… вроде тележки из супермаркета.

– И где я ее возьму? – огрызнулся Норм.

– Думаю, приспособить что-нибудь можно. Я лично тебе всем, чем сумею, помочь готов, – объявил Сэм, от души хлопнув его по спине. – Сам бы с вами пошел, но, как говорил жене, настораживает меня вся эта идея… а вашей с Фрэн храбростью остается только восхищаться. Такой поход затеяли! Жаль, мне духу не хватает, – заметно приуныв, признался он.

Поразмыслив, Норм остановил выбор на тачке. Тачку они с Фрэн смогут толкать по очереди, а на себе ни ей, ни ему не придется нести ничего, кроме воды, провизии и, конечно, ножей, чтоб отбиваться в пути от со-кошек.

Пока оба бережно укладывали в тачку детали диорамы, к родителям с горящими глазами подбежал сынишка Норма Шайна, Тимоти.

– Пап, возьми и меня! – взмолился он. – Всего пятьдесят центов, и я пойду с вами – за проводника, за разведчика и еще с добычей пищи в пути помогу!

– Сами прекрасно дойдем, – отрезал Норм. – А ты сиди дома, в бункере: не хватало нам о тебе волноваться!

На самом деле ему просто ужас как не хотелось, чтоб сын тащился за ними в такой важный, ответственный поход: сама мысль об этом казалась чем-то сродни святотатству.

– Поцелуй нас на прощанье, – с улыбкой бросила Тимоти Фрэн и тут же вновь устремила взгляд на детали диорамы в кузове тачки. – Надеюсь, не опрокинется, – испуганно шепнула она Норму.

– Ни в коем случае, – уверенно откликнулся Норм. – Главное – осторожность!

Спустя еще пару минут они вывели тачку на наклонный трап, дотолкали до люка, выкатили наружу и отправились в дальний путь, к берклийскому флюк-бункеру.

Где-то за милю до пункта назначения Норм с Фрэн начали натыкаться на пустые и полупустые корпуса снарядов, точно такие же остатки благ-посылок, как и те, что валялись в пыли вокруг их убежища. При виде знакомой картины Норм Шайн испустил вздох облегчения. К счастью, поход оказался не таким уж тяжелым. Правда, сам Норм до волдырей стер ладони о металлические ручки тачки, а Фрэн, подвернувшая лодыжку, страдальчески прихрамывала на каждом шагу, однако дойти до цели удалось гораздо быстрее, чем он ожидал, и оба заметно воспрянули духом.

Вскоре впереди показался и человек – мальчишка, припавший к земле в тени пыльного валуна.

– Эгей, сынок! – помахав ему рукой, крикнул Норм. – Мы из пинольского бункера: у нас тут встреча с оклендской партией… помнишь меня?

Мальчуган, не ответив ни слова, развернулся и со всех ног умчался прочь.

– Не бойся, он мэру о нас доложить побежал, – объяснил Норм жене. – Мэр у них – старикан славный… Бен Феннимор его звать.

Вскоре навстречу путникам не без опаски вышли около полудюжины взрослых.

Норм с облегчением опустил опоры тачки в пыль, выпрямился и утер носовым платком покрытый испариной лоб.

– Оклендская команда уже на месте? – во весь голос спросил он.

– Нет еще, – сощурившись, ответил рослый старик в роскошной военной фуражке, с белой повязкой на рукаве. Это и был сам Бен Феннимор. – Вы – Шайн, верно? Уже с диорамой вернулись?

Берклийские флюкеры придвинулись ближе, обступили тачку, разглядывая диораму Шайнов. На лицах их отразилось искреннее восхищение.

– У них тоже есть Прелестница Пат, – пояснил Норм жене, – но… – Тут он понизил голос до шепота. – Но диорамы у них самые незатейливые. Дом, гардероб, машина – и все. Больше они почти ничего для нее не мастерят. Фантазии не хватает.

– И вы сделали всю эту мебель своими руками? – благоговейно выдохнула одна из жительниц берклийского флюк-бункера, в восторге воззрившись на Фрэн, и повернулась к остановившемуся рядом спутнику. – Взгляни, Эд! Видишь, чего люди достигли?

– Вижу, – кивнул ее спутник и тоже шагнул к Фрэн с Нормом. – Послушайте, а как бы в сборе на нее поглядеть? Можно? Вы ведь у нас в бункере будете все это собирать?

– Да, так и есть, – подтвердил Норм.

Берклийские флюкеры дружно ухватились за ручки тачки, и вскоре путники, без труда одолев последнюю милю, спустились по трапу вниз, в подземное бомбоубежище.

– Их бункер куда больше нашего, – вновь щегольнув познаниями, сообщил Норм жене. – На две тысячи жителей, не меньше. Прежде тут Калифорнийский Университет был.

– Понятно, – откликнулась Фрэн.

Войдя в чужой бункер, она слегка оробела, подалась назад, боязливо прижалась к Норму. Шутка ли – впервые за многие годы, с довоенных времен, увидеть незнакомых людей, да еще так много сразу!

Как только они, спустившись на первый ярус, начали разгружать тачку, к гостям подошел Бен Феннимор.

– Кажется, оклендцы вот-вот подойдут, – негромко сообщил он. – Мне только что доложили о чужих наверху. Готовьтесь. Мы-то, ясное дело, болеем за вас: вы ведь, с такой же Прелестницей Пат, как у нас, нам все равно что свои.

– А их куклу, Компанейскую Конни, вы хоть раз видели? – спросила Фрэн.

– Нет, мэм, – учтиво ответил Бен Феннимор, – но слышать о ней, живя по соседству с оклендцами, естественно, слышал, и… и вот что я вам скажу. По слухам, их кукла, Компанейская Конни, чуточку старше Прелестницы Пат. Чуточку, понимаете ли… э-э… взрослее, – уточнил он. – Просто, чтоб вас это не застало врасплох.

Норм с Фрэн озадаченно переглянулись.

– Благодарю вас, – задумчиво проговорил Норм. – Действительно, нам любые сведения вовсе не помешают. А о Поле что скажете?

– О, Пол – он мало что значит, – заверил его Феннимор. – Всем заправляет Конни: а у Пола, по-моему, даже квартиры собственной нет. Однако вы лучше дождитесь прихода оклендских флюкеров. Не хотелось бы сбить вас с толку: мне, понимаете, все, что известно, известно лишь понаслышке.

– Я как-то раз видел Компанейскую Конни, – подал голос еще один берклийский флюкер, стоявший неподалеку. – Так и есть: она куда старше Прелестницы Пат.

– А сколько, по-вашему, лет Прелестнице Пат? – спросил Норм.

– Думаю, лет семнадцать, максимум восемнадцать, – ответил берклийский флюкер.

– А Конни? – с замиранием сердца выдохнул Норм.

– О-о, возможно, целых двадцать пять.

Тут с трапа за их спинами донесся шум. Вскоре на первый ярус спустилось еще несколько берклийских флюкеров, а следом за ними – двое, поддерживавшие с двух сторон широкий, увесистый подиум. Громадная диорама, развернутая на подиуме… да, тут было, было на что посмотреть!

Оклендская команда оказалась не семейной парой, не мужем с женой: составляли ее двое одинаково жестколицых мужчин с холодными, цепкими взглядами, не отражавшими никаких чувств. Поприветствовав Норма и Фрэн скупым, резким кивком, оба необычайно бережно опустили на пол подиум с заранее собранной диорамой.

Сзади за ними следовал еще один, третий оклендский флюкер с металлическим ящиком вроде обеденных судков в руках. Увидев ящик, Норм инстинктивно почуял: там, внутри, и хранится их кукла, Компанейская Конни. Остановившись, оклендский флюкер достал из кармана ключ и отпер ящик.

– Мы готовы начать игру в любую минуту, – объявил самый рослый из оклендцев. – Игральные кости, как и оговорено, заменим волчком. И таким образом сузим возможности для мошенничества.

– Согласен, – откликнулся Норм и неуверенно протянул говорящему руку. – Я – Норман Шайн, а это Фрэн, моя супруга и партнерша в игре.

– Я – Уолтер Р. Уинн, – представился оклендец; очевидно, команду противника возглавлял именно он. – Рядом со мной мой партнер, Чарли Доуд, а нашего спутника с ящиком зовут Питер Фостер. Он в игре не участвует. Он только охраняет диораму.

Умолкнув, Уинн обвел взглядом столпившихся вокруг берклийских флюкеров, словно бы говоря: знаю, знаю, здесь все поголовно без ума от Прелестницы Пат, но нам плевать, мы не из пугливых.

– Мы готовы начать игру, мистер Уинн, – негромко, однако ровно, твердо сказала Фрэн.

– А что насчет денег? – спросил Феннимор.

– Думаю, денег у обеих команд в избытке, – ответил Уинн, выложив на пол несколько тысяч долларов зелеными сотенными банкнотами. Его примеру последовал Норм. – Разумеется, о денежных ставках речь не идет: деньги сейчас – только средство ведения игры.

Норм согласно кивнул. Деньги – вовсе не главное. Он тоже не помышлял ни о чем, кроме кукол… и именно в этот момент впервые увидел своими глазами куклу оклендцев, Компанейскую Конни.

Вынув куклу из ящика, мистер Фостер – очевидно, распоряжался ею он – поместил ее в спальню. От одного взгляда на Компанейскую Конни просто захватывало дух. Да, она оказалась значительно старше – не девчонкой, взрослой женщиной, разительно отличавшейся от Прелестницы Пат буквально во всем… а как походила на живую! Резную, не отлитую из термопластика, ее явно выточили из дерева, а после искусно раскрасили, а волосы, волосы… неужто впрямь натуральные?!

До глубины души пораженный увиденным, Норм надолго умолк.

– Что скажете? – с едва заметной усмешкой осведомился Уолтер Уинн.

– Весьма… весьма впечатляюще, – признал Норм.

Оклендцы, в свою очередь, принялись изучать Прелестницу Пат.

– Отливка из термопластика, – подытожил один. – Искусственные волосы… однако наряды неплохи, очень неплохи: сразу видно: все до единого пошиты вручную. Но, что самое интересное, дошедшие до нас слухи оказались верны. Прелестница Пат – не взрослая. Ей максимум восемнадцать.

Тем временем место в спальне Конни, рядышком с ней, занял и ее кавалер.

– Минутку, – возмутился Норм. – Отчего это Пол – или как его там – начинает игру с ней, из ее спальни? У него что же, своей квартиры нет?

– Оттого, что они муж и жена, – объяснил Уинн.

– Муж и жена?!

Ошеломленные, Норман с Фрэн уставились на него, высоко подняв брови.

– Ну да, а что? – подтвердил Уинн. – Муж и жена, и потому, естественно, живут вместе. А ваши куклы, я так понимаю, в браке не состоят?

– Н-нет, Леонард – просто поклонник, молодой человек Прелестницы Пат, – запинаясь, пролепетала Фрэн и вдруг крепко стиснула плечо мужа. – Норм, я ему не верю. По-моему, он выдумал, будто они состоят в браке, только ради стартового преимущества. Ведь если они оба начинают из одной комнаты…

– Послушайте, ребята, – в полный голос заговорил Норм, – выдавать их за мужа с женой нечестно.

– Мы вовсе не «выдаем» их за мужа с женой, – совершенно спокойно возразил Уинн, – они действительно муж и жена. Конни и Пол Лотроп, Пьемонт, Арден-плейс, 24. Год уже, как поженились, любой из игроков подтвердит.

«А что, может, и правда», – подумал Норм, потрясенный сильнее прежнего.

– Взгляни-ка на них обоих, – сказала Фрэн, припав на колени и приглядевшись к диораме оклендских флюкеров. – Одна спальня, один дом на двоих… Смотри, Норм, смотри! – с дрожью в голосе, дико блеснув глазами, воззвала она к мужу. – Кровать тоже всего одна! Большая, двуспальная… и как играть против них Прелестницей Пат с Леонардом? Это же просто… безнравственно!

– Эта ваша диорама, – заметил Норм, повернувшись к Уолтеру Уинну, – устроена совершенно иначе. Совершенно не так, как у нас. Сами видите, мы к таким не привыкли, – пояснил он, кивнув в сторону собственной диорамы. – Я вынужден настаивать на том, чтобы в этой партии Конни и Пол не жили вместе и не считались семейной парой.

– Но ведь они – муж и жена, это факт, – включился в спор Фостер. – Смотрите: их одежда висит в одном шкафу, а белье хранится в одном ящике комода, – подчеркнул он, предъявив в доказательство своей правоты и то и другое. – Теперь загляните в ванную. Видите? Зубных щеток здесь две, его и ее, на одной и той же подставке. Как видите, все без обмана: мы ничего не выдумываем.

Все пятеро надолго умолкли.

Затянувшуюся паузу нарушила Фрэн.

– Но если они муж и жена, – негромко, сдавленно пролепетала она, – значит… вы хотите сказать, они… близки?

Уинн поднял бровь и кивнул.

– Естественно, как и положено мужу с женой. Что в этом может быть странного?

– Прелестница Пат с Леонардом никогда в жизни не…

На этом Фрэн осеклась и умолкла.

– Разумеется, – согласился Уинн, – ведь они всего-навсего, как говорится, встречаются. Мы это вполне понимаем.

– Выходит, мы просто не можем играть против вас. Не можем. Прошу тебя, Норман, – взмолилась Фрэн, подхватив мужа под руку, – идем обратно, в пинольский бункер!

– Постойте, – тут же возразил Уинн, – отказываясь от игры, вы расписываетесь в проигрыше. В таком случае вам придется расстаться с Прелестницей Пат.

Оба его спутника согласно кивнули. Оглядевшись по сторонам, Норм обнаружил, что многие из берклийских флюкеров, включая Бена Феннимора, согласно кивают тоже.

– Правда за ними, – мрачно подтвердил Норм, повернувшись к жене. – Сдадимся, Прелестницу Пат придется отдать без боя. Уж лучше сыграть, дорогая.

– Хорошо, – безжизненно, глухо откликнулась Фрэн. – Играем.

Нагнувшись, она безучастно раскрутила волчок. Выпало шесть.

Уолтер Уинн с широкой улыбкой присел на корточки и в свою очередь запустил волчок. Ему волчок отмерил всего четыре.

Игра началась.

Укрывшийся за беспорядочной грудой гниющего груза, сброшенного возле бункера одним из благ-курьеров годы тому назад, Тимоти Шайн заметил вдали возвращающихся отца с матерью. Увязая в пыли, они из последних сил толкали перед собой тачку и сами едва не валились с ног.

– Привет! – завопил Тимоти, со всех ног бросившись им навстречу.

Возвращению родителей он радовался искренне, без дураков – уж очень по ним соскучился.

– Привет, сынок, – кивнув, пропыхтел отец.

Отпустив ручки тачки, он остановился и утер носовым платком взмокший лоб.

Тем временем к семейству Шайнов подбежал здорово запыхавшийся Фред Чемберлен.

– Привет, мистер Шайн! Привет, миссис Шайн! Эй, как сходили-то? Выиграли? Разгромили оклендских флюкеров? Спорю на что угодно: в пух и прах разгромили, так ведь? – зачастил он, заглядывая в глаза то отцу, то матери Тимоти.

– Да, Фредди. Мы победили, – негромко ответила Фрэн.

– Загляните в тачку, – добавил Норм.

Опустив взгляды, мальчишки обнаружили среди имущества Прелестницы Пат еще одну, новую, незнакомую куклу – заметно выше, пышнее формами, гораздо старше Пат… И Фред, и Тимоти замерли, не сводя с нее глаз, а кукла, ясное дело, таращилась невидящим взглядом в серое небо над головой.

«Значит, вот она какая, Компанейская Конни, – подумал Тимоти. – Надо же!»

– Повезло нам, – признался Норм.

Из бункера один за другим поднялись наверх, обступили вернувшихся еще несколько человек: Джин и Сэм Риганы, Тод Моррисон с женой, Хелен. Следом за ними вперевалку, изрядно взволнованный, раскрасневшийся, как помидор, запыхавшийся от непривычных трудов – подъема по трапу – семенил сам мэр бункера, Хукер Глиб.

– Под конец мы безнадежно отстали, – продолжила Фрэн, – задолжали пятьдесят с лишним тысяч, но тут нам выпала карточка «Списание долгов». Догнали мы благодаря ей оклендских флюкеров, а сразу же после вытянули карточку «Продвиньтесь на десять клеток вперед», и десятой как раз оказалась клетка «Джек-пот» – по крайней мере, в нашей диораме. Спор начался жуткий: в диораме оклендцев на этой клетке находилось «Удержание налогов на недвижимость», но волчок выдал нам «нечет» и вернул на свое поле, – со вздохом закончила она. – Ох, Хукер, наконец-то мы дома! Трудной партия выдалась… все силы, все нервы вымотала.

– Ребята, давайте все на Компанейскую Конни посмотрим! – пропыхтел Хукер Глиб. – Фрэн, Норм, можно, я подниму ее, чтобы всем было видно?

– Можно, конечно, – кивнув, разрешил Норм.

Хукер поднял Компанейскую Конни над головой.

– Надо же, как живая, – заметил он, пристально оглядев куклу со всех сторон. – А вот одежки значительно, значительно хуже наших: похоже, машинной работы.

– Так и есть, – подтвердил Норм, – зато сама кукла не литая, резная.

– Да, вижу, – промычал Хукер, поворачивая куклу то так, то этак. – Прекрасно сработана, и фигурой… мм… попышнее Прелестницы Пат. А что за наряд на ней, вроде костюмчика твидового?

– Деловой костюм, – пояснила Фрэн. – Выиграли вместе с ней: об этом заранее договорились.

– У нее, видишь ли, работа имеется, – подхватил Норм. – Должность психолога-консультанта в коммерческой компании, занимающейся анализом рынков. Изучением вкусов потребителя. Денежная работенка… как там Уинн говорил – двадцать тысяч долларов в год?

– Бог ты мой, – заметно опечалившись, ахнул Хукер, – а Пат даже в колледж еще не пошла, школу оканчивает! Сдается мне, оклендские нас кое в чем опережают… но это ладно: главное, ты победил! Прелестница Пат вырвалась вперед!

Снова расплывшись в жизнерадостной, благодушной улыбке, он поднял куклу соперников, Компанейскую Конни, еще выше, чтобы трофей рассмотрели и вновь прибывшие.

– Глядите, ребята! Глядите, с чем воротились домой Норм и Фрэн!

– Осторожнее с ней, Хукер, – прикрикнул на него Норм.

– А? – слегка опешил Хукер. – А что с ней такое, Норм?

– Она ребенка ждет, – пояснил Норман Шайн.

Вокруг воцарилась гнетущая, леденящая кровь тишина. Безмолвие нарушал лишь негромкий сухой скрип пепла под ногами.

– Откуда ты знаешь? – нарушив паузу, спросил Хукер.

– От оклендцев, ясное дело, откуда ж еще. И ее будущего ребенка мы тоже выиграли… после жаркого спора, разрешившегося только благодаря вмешательству Феннимора.

Пошарив в кузове тачки, он отыскал среди кукольной мебели небольшой кожаный кошелек и бережно вынул из кошелька розовую резную фигурку, новорожденного младенца.

– Вот. Выиграли только потому, что Феннимор поддержал нас. Согласился, что с формальной точки зрения младенец в данный момент есть неотъемлемая часть Компанейской Конни.

Хукер надолго умолк, не сводя глаз с резной фигурки.

– Конни ведь замужем, – пояснила Фрэн. – За Полом. Они не просто встречаются. По словам мистера Уинна, сейчас она на четвертом месяце. Пока мы не выиграли, он о ее беременности даже не заикался и после рассказывать не хотел, но остальные рассудили, что так выйдет нечестно… и правильно, на мой взгляд: куда же это годится – подобные вещи скрывать?

– И сверх того, – добавил Норм, – у нее действительно есть эмбрион – там, в…

– Да-да, – подхватила Фрэн. – Правда, чтобы взглянуть на него, Конни придется вскрыть…

– Нет, – подала голос Джин Риган. – Не надо… пожалуйста.

– Не надо, миссис Шайн, – поддержал ее Хукер, невольно попятившись прочь.

– Нас это поначалу тоже шокировало, – призналась Фрэн, – но…

– Понимаете, – вмешался Норм, – такова уж логика жизни. С логикой не поспоришь. Да что там, со временем и Прелестница Пат…

– Нет! – вскричал Хукер, нагнувшись и нащупав в пыли под ногами увесистый камень. – Нет! – в ярости зарычал он, разгибаясь и занося руку над головой. – Прекратите сейчас же, оба! Ни слова больше!

Риганы тоже нагнулись и вооружились камнями. Никто из пинольских флюкеров не проронил ни слова.

– По-моему, Норм, убираться отсюда нужно, – нарушила молчание Фрэн.

– Вот именно, – буркнул Тод Моррисон.

Супруга Моррисона поддержала мужа, угрюмо кивнув в знак согласия.

– Уходите. Сейчас же проваливайте назад, в Окленд, – велел Норману с Фрэн Хукер Глиб. – Среди нас вам не место. Вы оба вернулись другими… словно вас подменили.

– Да-а, – вполголоса, будто бы про себя, протянул Сэм Риган. – Выходит, не зря… недаром я опасался. Не обманули предчувствия. Послушай, Норм, путь до Окленда – как, очень труден?

– Мы ведь только до Беркли дошли… до берклийского флюк-бункера, – ошарашенный, сбитый с толку происходящим, пролепетал Норм. – Господи, как же это… прямо сейчас развернуться и снова катить эту тачку назад, в Беркли? Нас же ноги не держат, нам отдохнуть требуется!