Сарсет

Босые ноги давали мне преимущество, поэтому я тихо подошла к небольшому камину напротив кровати, осторожно подхватила кочергу и заняла позицию сбоку от двери, замахнувшись для удара.

Когда дверь распахнулась и в комнату кто-то вошел, я, зажмурившись от страха, взвизгнула и нанесла удар. Незваный гость громко выругался на незнакомом мне языке, а я распахнула глаза и отпрыгнула назад, пока тот растирал свое плечо.

– Ты кто такая?! – взревел незнакомец.

В коридоре послышались торопливые шаги. Вскоре появился сонный и взволнованный Брайс, и ему открылась довольно странная картина: разгневанный мужчина, из-за размеров которого в комнате стало тесновато, растирающий ушибленную конечность, и полуодетая, перепуганная я, размахивающая кочергой.

– Брайс, демоны тебя раздери, кто это? – спросил незнакомец.

– Разве ты не собирался вернуться только через месяц? – поинтересовался у него в ответ Брайс. – И что ты тут забыл? Твоя комната в другой части дома.

– Увидел свет, решил проверить. Так что это недоразумение делает в нашем доме?

Я чуть не задохнулась от возмущения и покрепче сжала кочергу.

– Это моя гостья, – сказал Брайс и с опаской посмотрел на меня. – Лив, будь добра, положи кочергу.

Решив, что мне ничего не грозит, я опустила оружие на пол, потому как приближаться к незнакомцу мне не хотелось.

– Прости, что так вышло, – извинился Брайс.

– Она меня кочергой ударила, а ты перед ней извиняешься? – усмехнулся незнакомец, разглядывая меня самым наглым образом.

– Могу еще раз ударить, специально далеко не убирала, – я пожала плечами и, наступив на горло собственному любопытству, не удостоила незнакомца даже взглядом, сосредоточившись на Брайсе.

– Интересные у тебя гости, братец, – задумчиво сказал мужчина.

Так это и есть тот самый старший брат? И как только Вселенная допустила, что у такого прекрасного человека, как Брайс, столь невоспитанный и бесцеремонный родственник? Законы равновесия в действии, не иначе.

– Я не хотела никому причинить вреда, – обратилась я к Брайсу. – Просто испугалась. Не так часто ко мне среди ночи вламываются незнакомцы, чтобы поглазеть.

– Лив, мы уже уходим, – сказал он, выталкивая брата в коридор.

Прежде чем дверь за ними захлопнулась, я услышала: «Было бы на что смотреть», – и пожалела, что ударила наглеца только один раз.

Глава 8

Аллергия на хамство

Новый день встретил не очень радушно. Проснувшись от невыносимой духоты, в промокшей насквозь рубашке, я распахнула окно, чтобы впустить немного воздуха в комнату, и увидела, что все небо затянуло грозовыми тучами, а сильный ветер так и норовил согнуть деревья перед домом пополам.

Погода за окном полностью отражала мое настроение.

После ночного происшествия я еще долго смотрела в потолок, прежде чем погрузилась в беспокойный сон, поэтому чувствовала себя разбитой, а тяжелая голова только добавляла раздражения.

Надежды на то, что мое плачевное состояние хоть немного исправит контрастный душ, сразу же испарились, ведь – вот сюрприз – душа в этом мире не было. С прискорбием подумала, что про кофеин тут тоже вряд ли слышали, и поняла – это будет очень долгий и тяжелый день.

Тяжело вздохнув, стянула с себя влажную рубашку и направилась в ванную. Открыла дверь – и замерла на месте: ванна оказалась наполнена водой. Горячей водой, судя по пару, поднимающемуся к потолку. Искушение смыть с себя последствия духоты оказалось сильнее желания откусить кому-нибудь голову за такое бесцеремонное вторжение в выделенную мне комнату, но сегодня явно прольется чья-то кровь.

Возможно, у них тут так принято и считается проявлением гостеприимства, но меня это точно не устраивает. В конце концов, я ведь и голая могла спать.

После ванны я почувствовала себя немного лучше, но лишь до тех пор, пока не вспомнила ночное появление незнакомца, чьего имени я так и не узнала, и его хамский комментарий про «было бы на что смотреть». Злость во мне вспыхнула, как спичка, а настроение упало еще ниже.

Надев то же белое платье, что и вчера – очень уж оно оказалось удобным, – я села за туалетный столик и принялась расчесывать влажные волосы, при этом внимательно рассматривая себя на предмет каких-либо изменений.

Из-за плохого сна и всех переживаний моя кожа выглядела бледнее, чем обычно, но в остальном все по-прежнему, никаких перемен, что не могло не радовать.

Я как могла оттягивала момент встречи с братьями и мысленно представляла, как внизу увижу Брайса и тот радостно сообщит, что его старший брат решил уехать в ту же минуту, как ночью за ними захлопнулась дверь моей комнаты. Возможно, хоть и маловероятно, я даже смогу для приличия изобразить, как сильно опечалена такой новостью.

Немного подняв себе настроение, я отрепетировала в зеркале вежливую и милую улыбку, на что отражение закатило глаза и показало мне язык.

Весь дом был погружен в абсолютную тишину, нарушаемую только моими шагами по деревянному полу. Спустившись в пустую гостиную и немного потоптавшись в такой же пустой столовой, я решила проверить другие комнаты и направилась на кухню.

Это было небольшое помещение в дальнем углу, так же не имеющее двери, как и все остальные комнаты на первом этаже. Даже библиотека, которую показал мне Брайс во время небольшой экскурсии по дому, и та не закрывалась.

Вместо дверей были широкие полукруглые арочные проемы в обрамлении темного дерева. Выглядело это все красиво, хоть и непривычно: моя мать настолько не выносила запахов с кухни, что разместила ее на цокольном этаже, а все двери в нашем доме были плотные, с максимальным уровнем звукоизоляции и надежными замками.

В доме Брайса же царила атмосфера абсолютного доверия к ближним.

На кухне тоже никого не было, и я уже начинала волноваться, но позади меня вдруг хлопнула дверь, и в дом зашел промокший насквозь Брайс.

– Лив, доброе утро, – улыбнулся он, проводя рукой по мокрым волосам. – Как спалось?

– Все хорошо, спасибо, – соврала я не очень убедительно. – Смотрю, дождь все-таки начался.

– Льет стеной! – воскликнул парень и немного театрально выжал низ своей рубашки, которая плотно облепила его идеальную фигуру, словно вторая кожа.

– Тебе нужно скорее переодеться, чтобы не заболеть, – сказала я, прикусив губу, чтобы привести себя в чувство и перестать пялиться на его пресс.

За моей спиной раздалось громкое покашливание, и я подпрыгнула от неожиданности.

– Она твоя гостья или нянька? – спросил низкий мужской голос с хрипотцой, которая в иных обстоятельствах лишила бы меня душевного покоя.

Брайс, до этого увлеченно выжимающий рубашку, поднял на брата укоризненный взгляд.

– В каком лесу тебя воспитывали? – процедил Брайс сквозь зубы.

– В том же, что и тебя.

– Прости, Лив, – Брайс виновато улыбнулся мне. – Познакомься, это мой невоспитанный старший брат. Хаким, познакомься, это наша гостья, Лив.

Взяв себя в руки и решив, что не стану уподобляться этому хаму, я обернулась и протянула ему руку в знак приветствия.

«Вот же черт», – подумала я, как только увидела Хакима при свете дня.

Еще минуту назад я восхищалась красотой Брайса, а теперь с трудом сдерживала свой взгляд в рамках приличия, почти забыв, как дышать.

Хаким был сложен как какой-то бог.

Брайс был статным, со спортивной фигурой и казался сильным, особенно в сравнении со мной, но его брат… Он был немного выше, шире в плечах и в целом выглядел устрашающе: от него словно волнами сходила какая-то невидимая сила, мощь.

Свободная черная рубашка с закатанными рукавами позволяла рассмотреть часть загорелой груди и сильные руки с выступающими венами, от которых, я даже не сомневалась, здешние дамы сходили с ума не меньше, чем в моем мире.

Опасаясь, что мое глупое сердце не выдержит, если лицо Хакима окажется таким же идеальным, как и его тело, я сглотнула и сосредоточилась на своей протянутой руке.

– Приятно познакомиться, – сказала я и даже улыбнулась.

– М-м-м.

Не выдержав, я все же скользнула взглядом по его прекрасному, но такому холодному и надменному лицу. Идеальные черты, прямой нос, темная щетина, обрамляющая манящие губы. Я сглотнула.

Оскорбленно опустив руку, снова повернулась к Брайсу, который явно не ожидал такого поведения от своего родственника.

– Лив тут всего пару дней. Она иномирянка, – добавил Брайс.

– Оно и видно, – ответил Хаким, и я закрыла глаза, чтобы не взорваться. Чаша моего терпения была почти наполнена, хоть я и не понимала, чем так ему не нравлюсь.

– Лив, ты иди в столовую, – виновато улыбаясь, попросил меня Брайс. – Скоро присоединюсь к тебе, только переоденусь в сухую одежду.

Я кивнула и молча покинула гостиную.

Спустя минут десять мы уже наслаждались завтраком. Хотя «наслаждались» – это громко сказано.

К моему огромному сожалению, Хаким не сломал ногу по дороге в столовую, а присоединился к нам, из-за чего напряжение за столом можно было при желании потыкать вилкой.

Этот мерзавец сел прямо напротив меня и хотя всем видом демонстрировал, что меня для него не существует, я все равно чувствовала на себе его взгляд, от которого кусок в горло не лез. Серьезно, я несколько раз чуть не подавилась.

Первым напряжения не выдержал Брайс.

– Хак, раз уж ты приехал, – обратился он к брату. – Поможешь мне проверить одну вещицу на остаточную магию?

– Для нее?

– Для Лив, да, – настороженно ответила лучшая половина семьи.

– Нет, – Хаким продолжил увлеченно расчленять морковку.

– Почему?

– Потому что мне все равно, – мерзавец равнодушно пожал плечами, отправляя несчастный овощ в свой хоть и гадкий, но совершенно незаконно сексуальный рот.

– Не будь таким кретином, – скривился Брайс. – Нужно помочь Лив вернуться домой.

– Так бы сразу и сказал, что хочешь от нее избавиться.

Блондин подавился соком и, судя по характерному звуку, пнул под столом своего невозмутимого брата. Тот даже бровью не повел:

– Тогда я к твоим услугам.

Замечательно, третий день я в этом чокнутом мире, а уже успела встать кому-то поперек горла. Аппетит пропал окончательно, и я отодвинула тарелку, что не ускользнуло от внимания Брайса.

– Лив, не слушай его… – начал он, но я подняла ладонь и покачала головой, вынуждая его остановиться. Сделала глубокий вдох и встала из-за стола.

– Господа, вынуждена прервать нашу очаровательную беседу, – сказала я, из последних сил сохраняя спокойствие. – У меня болит голова, видимо, реакция на погоду. Или же аллергия на хамство, тут как посмотреть.

Это была чистая правда. Голова гудела, словно в ней вдруг обосновался рой пчел, и на меня волнами накатывала слабость.

– Лив…

– Поднимусь в комнату, – вымученно улыбнулась я Брайсу и направилась к выходу из столовой.

Слишком быстро легкая слабость переросла в сильное головокружение, и мне пришлось ухватиться за спинку одного из стульев, чтобы устоять на ногах. Разумеется, это оказался стул Хакима.

– Что, не можешь заставить себя отойти от меня? – съязвил тот, поднимаясь. – Спешу огорчить – не заинтересован.

Его слова на миг привели меня в чувство, и я решительно встала перед ним, стараясь ничем не выдать свое состояние.

– У тебя какие-то проблемы со всеми женщинами или конкретно со мной? Что я тебе сделала? – прошипела я, старательно удерживая взгляд на его лице, но перед глазами все плыло.

– Ты слишком переоцениваешь свое значение, жалкая иномирянка.

Его слова и высокомерный тон стали последней каплей. Не желая больше слушать подобное в свой адрес, я замахнулась и влепила этому идиоту пощечину, от которой ладонь резко защипало, словно я какое-то время держала ее над огнем.

Напряжение в комнате достигло предела и готово было в любой момент взорвать тут все к чертям.

– Ами просила передать тебе привет, – из последних сил улыбнулась я и с плохо скрываемым удовольствием наблюдала, как удивление в его глазах сменяется сначала еще большим удивлением, затем пониманием и уже потом раздражением.

Но полностью насладиться этим зрелищем я не смогла, потому что надолго сфокусировать взгляд оказалось недоступной мне роскошью.

Желая как можно скорее оказаться подальше от обоих братьев, я направилась к выходу, но не успела сделать и несколько шагов, как головокружение усилилось и я начала оседать на пол.

Хаким среагировал моментально и не допустил моей болезненной встречи с жестким паркетом. Стоило сильным рукам обхватить мою талию, как кожу обожгло от его прикосновений, словно кто-то пустил разряд тока, и это стало последним, что я запомнила, прежде чем потерять сознание.

* * *

– Это все исключительно твоя вина, – в злобном шипении я с трудом узнала обычно приятный и дружелюбный голос Брайса. – Доволен теперь?

В воздухе витал аромат лаванды, поэтому я сразу поняла, что нахожусь в своей комнате: утром умудрилась пролить ароматное масло прямо на одеяло, потому что пробка в пузырьке никак не желала поддаваться.

– Я…

Если слуховое восприятие меня не обманывало, то братья препирались где-то перед кроватью, а младший к тому же еще нервно мерил комнату шагами, пока отчитывал Хакима.

– Что с тобой случилось в Солтаре, что ты вернулся таким придурком? – не унимался Брайс.

– Ничего не…

– Демоны тебя раздери, Хак, она и так уже несколько дней находится в бесконечном кошмаре. Ты даже не знаешь, через что ей пришлось пройти. И ведь не по своей воле.

– Ты дашь мне сказать? – послышался тихий, но раздраженный голос Хакима.

– А ты еще недостаточно сказал? – рявкнул Брайс явно громче, чем планировал, и снова перешел на шепот. – Клянусь всеми Богами, Хаким, никогда мне еще не было за тебя так стыдно.

– Брайс…

– Ты извинишься перед ней, – холодно отрезал он, – и поможешь мне выяснить, что произошло.

– Помогу, – Хаким обреченно вздохнул.

– Нужно приготовить отвар, – уже спокойнее сказал Брайс. – Скоро вернусь.

В комнате стало тихо, и я подумала, что они оба вышли, но тут послышались шаги.

Хаким, присев на кровать возле меня, вдруг провел пальцем по моей щеке. Его мимолетное прикосновение снова обожгло кожу, а сердце заколотилось как бешеное, и я чудом сдержала нервный вздох, который сразу разрушил бы мое прикрытие для подслушивания.

– Лучше бы ты оставалась в своем мире, – прошептал он, вновь касаясь моего лица.

Поддавшись порыву, я распахнула глаза, мгновенно об этом пожалев.

– Ты… – скорее выдохнула, чем произнесла я, встретившись с парой невероятно красивых и таких знакомых глаз, яркий цвет которых, как и во снах, напоминал мне о морозном небе.

Хаким замер, словно мраморное изваяние, все еще касаясь пальцами моей щеки.

– За что ты так ненавидишь меня? – прошептала я.

Что-то промелькнуло в его глазах, и он хотел ответить, но тут в комнату ураганом залетел Брайс, вынудив старшего брата мгновенно одернуть руку, и момент был упущен.

– Лив, хвала Богам, ты очнулась, – обрадовался блондин так искренне, что я не сдержала улыбки. – Хак, ты чего тут расселся?

– Прости, что добавляю хлопот, – извинилась я, краем глаза наблюдая, как Хаким поднимается и отходит в сторону. – Обычно я не склонна так реагировать на плохую погоду.

– Никаких хлопот, – заверил Брайс, расставляя на небольшом прикроватном столике дымящуюся чашку и кусок пирога на тарелке. – Это нужно выпить и съесть. Вот увидишь, тебе сразу станет лучше.

– Даже не сомневаюсь, – улыбнулась я, усаживаясь поудобнее, и взяла чашку. – Твои напитки творят чудеса.

– Хаким предложил помощь с… той твоей штуковиной, – нагло соврал мне Брайс и глазом не моргнув. – Возможно, мы скоро узнаем, как ты тут оказалась.

– Мне повезло, что твоему брату так не терпится отправить меня домой, – бросив на старшего испепеляющий взгляд, я невинно улыбнулась Брайсу.

– Кхм… Хак, ты вроде хотел что-то сказать, – Брайс многозначительно покосился на брата.

Сделав вид, что для меня нет ничего интереснее в этом мире, чем мутная зеленоватая жидкость в чашке, я старательно сдерживала себя, чтобы не смотреть на Хакима, чертовы глаза которого въелись в мое сознание.

– Ты права, мне не терпится от тебя избавиться. – Я поперхнулась напитком. – Брайс, жду тебя внизу. Давай уже покончим с этим.

Откашлявшись, я все же подняла глаза, но увидела только его спину. Со злости запустила ему вслед деревянной чашкой, но не успела, и та с грохотом врезалась в стену, оставив на ней мокрое пятно.

Я сама от себя не ожидала такой вспышки и испуганно прижала ладонь к губам.

– Брайс, прости, – прошептала я, вскакивая с кровати. – Господи, я не хотела. Не знаю зачем… Я все уберу!

Да что со мной сегодня? Откуда столько злости? Никогда я не позволяла себе подобного.

– Лив, дыши, – ответил он поразительно спокойно, затем сжал мое плечо и улыбнулся. – Я только жалею, что ты не попала ему в голову.

– Я ведь совсем не такая…

– Тебе будет трудно поверить, но Хаким тоже никогда себя так не вел. Кажется, вы с ним пробуждаете друг в друге… не совсем для вас характерные черты.

– Ты прав, – согласилась я. – Ни за что не поверю, что обычно он душка, каких поискать.

Брайс понимающе улыбнулся.

– Отдыхай, Лив. Я зайду к тебе позже, – сказал он, после чего вышел из комнаты и закрыл дверь, оставив меня наедине с миллионом вопросов, на которые я, возможно, никогда не получу ответы.

Глава 9

Слепая вина

Страх. Боль. Отчаяние.

Я словно тону в этих эмоциях, но они мои лишь отчасти.

Чувствуя на себе десятки осуждающих взглядов, на негнущихся ногах я продолжаю идти вперед, но люди, облаченные в траурный черный, не желают пропускать меня просто так.

Их осуждение сменяется жгучей ненавистью, каждый шепчет проклятия и пытается до меня дотянуться, но мне все же удается их растолкать и выйти вперед.

От увиденного подкашиваются ноги, и я падаю на колени возле открытого гроба, позади которого уже вырыта свежая могила.

Все вокруг окрашено в черный, и единственным лучиком света тут, как и при жизни, является Лилли. Рыжеволосая, одетая в яркое желтое платье – кажется, что подруга просто спит и стоит лишь произнести ее имя, как она откроет глаза и улыбнется мне.

– Лилли… – шепчу я, дрожащей рукой касаясь ее холодной кожи. – Мне так жаль. Умоляю, прости меня.

– Это ты виновата, – звучит справа от меня голос Мэгги.

Оторвав взгляд от Лилли, я понимаю, что нахожусь в окружении моих друзей, но в их глазах все та же ненависть, что и у людей в толпе.

– Как ты могла, Лив? – спрашивает меня Спенсер, осунувшийся и словно постаревший лет на десять. – Это ты должна была умереть, а не она.

– Спенс… я…

– Молчи! – рявкает он. – Не смей ничего говорить. Из-за тебя она погибла.

Рик прижимает к себе плачущую Мэган.

– Ты убила ее.

– Как жаль, – появившийся из ниоткуда Марк нависает над гробом и ехидно улыбается. – Малютка Лилли могла прожить долгую и счастливую жизнь. А ты лишила ее этой возможности, Лив.

– Убийца, – шепчут вокруг все и в то же время никто. – Она убийца.

Я кое-как поднимаюсь на ноги и поворачиваюсь к друзьям, ненависть которых причиняет мне почти физическую боль.

– Я не хотела… Я пыталась помочь ей, но…

– Ты убийца, – говорит Спенсер и как по команде они все надвигаются на меня, вынуждая отшатнуться назад и упереться спиной в грудь Марка, который… смеется.

Он делает шаг в сторону, занимает позицию наблюдателя и широко улыбается, словно предвкушая, как сейчас станет свидетелем чего-то прекрасного и увлекательного.

– Ты убийца, Лив. Теперь все это знают, – он буквально выплевывает эти слова, словно яд. – И теперь ты осталась одна.

– Мэгги… – шепчу я в отчаянии, сквозь слезы вглядываясь в лицо подруги. – Мэгги, прошу, поверь мне.

Но та в ответ лишь качает головой и отворачивается, наградив меня напоследок взглядом, полным разочарования и отвращения.

– Ты еще не поняла? – снова смеется Марк. – Тебе больше никто и никогда не поверит.

Лица друзей перекошены от ярости, и они бросаются на меня.

– Ты должна умереть.

Очнувшись от собственного крика и жадно хватая ртом воздух, я громко расплакалась, даже не подумав, что могу перебудить весь дом. Я все еще слышала голоса друзей и видела их глаза, наполненные чистой ненавистью.

«Это ты виновата».

«Малютка Лилли могла прожить долгую и счастливую жизнь. А ты лишила ее этой возможности, Лив».

Боль разрывала меня изнутри, и я не знала, как вынести ее, как с этим справиться.

«Ты убила ее».

– Я не могу. Это выше моих сил, – мой голос больше походил на вой.

До конца не осознавая, что делаю, и будто не владея больше ни единой клеточкой своего тела, я поднялась с кровати, подошла к туалетному столику и взяла кинжал, который несколько дней назад подарил мне Брайс.

«Это ты должна была умереть, а не она».

Они правы. Лилли не должна была погибнуть.

«Ты убийца, Лив».

Они правы. Я убийца.

«Ты должна умереть».

Они правы. Я должна умереть.

Не отрывая глаз от зеркала, из которого на меня смотрели друзья, ожидающие моего следующего шага, я отбросила в сторону ножны и прижала лезвие к своему горлу.

Все казалось таким странным, ведь это я стояла перед зеркалом и видела в отражении лица друзей за своей спиной. Но при этом я же и наблюдала за своими действиями со стороны.

«Ты должна умереть», – говорили друзья, и я была с ними согласна. Есть только один выход, только один способ избавиться от невыносимой боли и искупить свою вину.

Жизнь за жизнь. Я должна умереть.

Дверь с грохотом распахнулась, и полумрак комнаты озарился ярким светом, но мне было уже все равно. Все мое внимание было приковано к зеркалу.

Я почти вжала острие кинжала в свое горло, когда раздался грозный голос Хакима:

– Что ты творишь?!

Выхватив из моей руки оружие, он отшвырнул его в сторону и, удерживая за плечи, встряхнул меня, как тряпичную куклу.

– Лив, посмотри на меня!

«Ты должна умереть», – шептали знакомые голоса.

– Я должна умереть, – повторяла я, глядя через его плечо в зеркало. – Я убила ее.

Хаким проследил за моим взглядом, громко выругался и, заслонив меня собой, запустил чем-то в туалетный столик, отчего зеркало рассыпалось на множество кусочков.

– Лив, посмотри на меня, – потребовал он, снова встряхивая меня за плечи.

Сознание заволокло пеленой тумана, и я не понимала, где сон, а где реальность. Голоса не уходили. Хаким тоже. Он схватил меня за подбородок, вынуждая смотреть на него, а не на осколки.

– Не слушай их. Слушай только меня, Лив.

На мгновение поймав мой взгляд, он меня уже не отпустил. Хаким что-то говорил, но я ничего не слышала. Я больше не наблюдала за происходящим со стороны, всецело сосредоточившись на колючем, но полном беспокойства взгляде морозных глаз.

Когда туман в голове немного рассеялся, ноги сразу ослабли, и я не упала лишь благодаря Хакиму. Подхватив меня на руки, он подошел к кровати и сел, прижимая меня к груди.

Я не проявила даже самого вялого сопротивления: в тот момент не было ни сил, ни желания ненавидеть того, кто спас мою никчемную жизнь, несмотря на то что последние две недели он лишь изредка удостаивал меня нормальной беседы: в основном Хаким либо хамил мне, либо игнорировал.

– Лив, прошу, скажи хоть что-то, – прошептал он.

Ответа не последовало, но Хаким и не настаивал, лишь продолжил молча обнимать меня.

Голоса. Они были всюду.

– Ты правда здесь или это сон? – тихо спросила я спустя пару минут, не до конца уверенная, что он услышит.

– Я здесь, – ответил он, зарываясь пальцами в мои волосы на затылке.

Его рубашка пропиталась моими слезами, которые никак не заканчивались, но Хаким крепко прижимал меня к себе, пока я выплескивала свои боль, страх и отчаяние, начиная осознавать, что могло случиться, не зайди он в комнату.

В голове не укладывалось, что я сама едва не лишила себя жизни. Всего несколько минут назад те чувства и мысли казались мне такими настоящими, словно были моими собственными, но это не так.

В первый же день я решила для себя, что буду жить, что смерть Лилли не окажется напрасной. Решила, что справлюсь со всем, что меня ожидает в этом мире и, если получится, вернусь в свой.

Вот только есть ли куда и к кому возвращаться?