Два с половиной человека

Опасно находиться рядом с ним, но выбора нет. Лишь надежда, что он поможет мне разобраться во всем, зудит в моей голове. Боюсь даже думать о том, что мне делать, если я ошибаюсь. Если он просто решил воспользоваться моментом и позабавиться со мной. Но одно то, что он привез меня к себе домой, вселяет надежду на его порядочность.

Блуждаю по комнатам типичного холостяцкого логова – никаких фотографий, картин, украшений. Суровый минимализм.

Плотно завтракаю и принимаю душ. Одежды у меня раз-два и обчелся, поэтому иду прямо в полотенце на поиски шкафа с одеждой хозяина и облачаюсь в простую футболку, которая садится, как платье.

Машинка с сушилкой обнаруживается в его личной ванной, и я отправляю в стирку свои вещи – все, кроме белья, которое я освежила ночью и высушила на батарее в своей комнате.

Подумываю, что должна приготовить еду, но не знаю, к которому часу вернется Ярослав. Просто сижу в тишине и глажу животик.

Я не была готова стать матерью в восемнадцать лет, но этот ребенок стал моим спасением. Я была благодарна судьбе за то, что так вовремя забеременела. Не могу без содрогания вспоминать свою жизнь с тех пор, как родители сказали, что я выхожу замуж за старика Туманова, и до тех пор, пока не объявила ему о беременности. Слава богу, все в прошлом.

Внезапный звонок в дверь пугает меня. Тихо подхожу к окну и смотрю через щель в занавесках. На пороге стоит ухоженная молодая женщина слегка за тридцать. Она звонит еще несколько раз и недовольно поджимает губы. А потом резко разворачивается и уходит.

Я думаю: что, если к нему так и будут вереницей тянуться гостьи? Мне придется прятаться, обмирая от страха? Придется скрываться в выделенной комнате, пока этот грубый зверь не насытится перепихоном? От последней мысли во мне поднимается волна раздражительности. Чертовы гормоны! Бесят меня своей непокорностью! Словно я не могу совладать сама с собой!

Пью чай и прячу свою верхнюю одежду и сапоги под кровать на тот случай, если у кого-то из его баб имеются ключи. Поднимаюсь на второй этаж, но машинка еще не достирала, и я решаю ненадолго прилечь. Укрываюсь одеялом и, очевидно, засыпаю.

Потому что снится мне сладкий сон, словно Ярослав касается моей напряженной плоти, и я испытываю огромное желание ощутить его целиком в себе.

И когда это происходит на самом деле, остатки сна рассеиваются. Но я не решаюсь открыть глаза. Лишь сильнее стискиваю в руках простыню, наслаждаясь чувством наполненности. Я не могу больше сдерживаться и стону от его действий. Чувствую, как жидкое пламя растекается по всему телу, и выгибаюсь навстречу его проникающим движениям, наслаждаясь волнами экстаза. Оргазм высекает из моей души сладострастные крики, и я ощущаю, как обжигающее семя наполняет мое лоно, вызывая приятную дрожь.

Лежу, скованная кольцом рук, и не смею пошевелиться. Мужчина рядом спит, и я поворачиваю голову и несколько минут изучаю его лицо. Оно излучает спокойствие, словно он освободился наконец от одолевающих его тяжких дум. От него немного пахнет алкоголем, и я думаю, часто ли он пьет и не опасен ли в такие мгновения.

Мой муж пил часто – со дня нашей свадьбы и до самой смерти. Вспоминаю унизительную первую брачную ночь и не могу сдержать слез. Мое счастье, мое чудо – ребенок, так вовремя появившийся, стал моим спасением от унижения и, скорее всего, даже от побоев.

И, конечно, если бы не моя акция протеста накануне свадьбы, то до этого самого дня я бы и не узнала, как сладко бывает с мужчиной в постели.

Вспоминаю о стирке и выбираюсь из его хватки.

Не знаю, встанет ли Ярослав к вечеру, но решаю все равно приготовить что-нибудь простое и сытное. Например, пасту с куриной грудкой и шампиньонами в сливочно-сырном соусе. Благо его холодильник набит под завязку разной снедью.

На столе стоит початая бутылка виски. Подношу горлышко к носу и задумчиво принюхиваюсь. Запах копченой кожи раздражает рецепторы, и я вспоминаю…

Яркая вспышка в сознании вызывает судорогу. Бутылка выскальзывает из моих рук и разбивается вдребезги о дорогую плитку. Осколки разлетаются по всей кухне, впиваются в мои босые ноги, которые мгновенно щиплет от попавшего в ранки алкоголя, и я вскрикиваю.

Слышу торопливый топот по лестнице.

– Не заходи в кухню босиком, – предупреждаю я заспанного мужчину.

– Какого хрена?.. – Он осекается, разглядывая осколки.

– Я случайно, не хотела. Стала прибирать, и бутылка упала… Прости меня.

Я посылаю ему извиняющуюся улыбочку. Стараюсь не разглядывать его обнаженное тело, все эти восхитительные кубики и мышцы, но удается с трудом.

– Да черт с ней! Сама-то как? Поранилась?

– Да, и попала в осколочный плен.

– Сейчас спасу тебя, – усмехается он и на мгновение скрывается из виду.

Появляется снова, обутый в сланцы. Идет как по минному полю, вызывая улыбку на моем лице. Сразу же обхватывает меня за талию и сажает на стол. Его руки ложатся рядом с моими бедрами, а сам он стоит очень близко. Мое лицо немного возвышается над его, и я задерживаю дыхание от этой близости. Его карие глаза впиваются в мои, голубые. Смотрят внимательно. Словно он ищет ответы. Словно вопрос уже задан, но я его пропустила. И я прикусываю нижнюю губу, чтобы правда случайно не вырвалась на волю.

Я должна хранить свои секреты, пока не узнаю, что он за человек. И пока он хранит свои. Пусть во всем мире сейчас нет никого ближе него, я должна держать язык за зубами и не выдавать своих тайн. Козыри могут пригодиться мне позднее.

Глава 5

Маргарита

Ярослав с силой сжимает своими кулачищами столешницу и на секунду прикрывает глаза.

– Ты чума, – говорит он с усмешкой, – у меня крышу от тебя конкретно сносит. Вся такая ладная… сладкая… губы пухлые… Запах твой дурманит. Опасная ты гостья.

Я не успеваю придумать ответ, потому что он запечатывает мои губы своим дерзким поцелуем. Глубоко. Наотмашь. Словно жалит. Врывается со вкусом виски. Выкачивает весь кислород. Я вынуждена схватить его плечи в поисках поддержки. Ногами упираюсь в стенку стола и взвываю от боли.

– Черт, я забыл… – Он трясет головой, чтобы снять наваждение. – Сейчас…

Он убирает крупные осколки с пола и проходится с моющим пылесосом.

– Все равно босиком не ходи пока, – говорит он мне и достает аптечку.

Ярослав вручает мне белую коробку, подхватывает меня на руки, несет в гостиную и располагает на диване в подушках. А потом садится в ногах, поочередно берет мои ступни и обрабатывает, извлекая при необходимости мелкие кусочки стекла.

Когда дело сделано, я хочу встать, но властная рука хозяина дома скользит по ноге и накрывает низ моего живота. Он смотрит изучающе на мою реакцию. Хочу провалиться сквозь землю от стыда, потому что жар его руки мгновенно воспламеняет меня.

Ерзаю в предвкушении. С дерзкой усмешкой мужчина резко притягивает меня к себе и целует. Я запускаю пальцы в его растрепанные волосы, слегка царапая ногтями кожу головы, и он стонет. В моей груди бушует адское пламя. А уверенные пальцы Ярослава умело высекают искры моей похоти.

До неприличия быстро мое тело начинает дрожать от его прикосновений, и я взрываюсь. Пока я в беспамятстве сжимаю бедра, он жадно целует мой стонущий рот. У меня дыхание перехватывает от его поцелуев – грубых, первобытных, основанных на желании обладать, захватывать, порабощать.

Когда я затихаю, он смотрит на меня с кривоватой улыбкой, а потом притягивает меня к себе и снова целует. Я смущена.

– Черт! – восклицает он. – Какая же ты!.. Не отрывался бы! Сутками бы из постели не выпускал! Но это…

Он накрывает своей ладонью мой живот, и я застываю от неожиданности. Даже мой муж никогда не касался меня так – бережно, но властно.

– Это нам придется поберечь, конфетка, – заканчивает мужчина.

У меня во рту пересыхает. Случайный мужчина заботится о моей беременности, хотя, по сути, досадное недоразумение должно было его разозлить. Но нет. Сидит, улыбается. Гладит живот рукой. И, конечно, именно в этот самый «подходящий» момент ребенок решает покувыркаться.

Ярослав смотрит недоверчиво. Его глаза расширяются.

– Забавно! – говорит он с довольным смешком, и я начинаю смеяться из-за нелепости происходящего.

Я думала, после того, как родители продали меня Туманову, я уже не смогу чему-либо удивляться. Однако вот. Удивляюсь. Хитросплетениям судьбы, например. Тому, что этот огромный накачанный мужчина поглаживает мой беременный живот и улыбается, как Чеширский кот.

И я снова вынуждена побороть в себе желание сказать правду. Я не имею права доверяться первому встречному. Просто не имею.

– Есть хотите? – спрашивает он, когда я перестаю смеяться.

– Да, давай приготовлю, – спохватываюсь я.

– Я сам приготовлю. Отдыхай.

Он смотрит на меня сверху вниз, и мне чудится, что с нежностью. Но это все моя излишняя сентиментальность. Гормоны. Беременные закидоны. Потому что мне хочется, чтобы кто-нибудь позаботился обо мне. Я нуждаюсь в этом. Так почему бы не представить, что он делает это из благих побуждений? Хотя бы на один короткий миг почувствовать себя в безопасности. Рядом с ним.

Я расслабленно падаю на подушки и включаю телевизор, пока он орудует на кухне. Иногда – слишком часто – я бросаю взгляд на его широкую спину, крепкие бедра, мускулистые ноги.

– Рита!

Мое имя перекатывается на его языке приятным рокотом.

– Я чувствую твой взгляд.

Я смущенно перевожу взгляд на экран и замираю. Местные новости показывают пепелище. Особняк Туманова. Мое лицо крупным планом. Уши закладывает, и я не могу разобрать ни слова. Но отчетливо вижу бегущую строку: «Разыскивается Туманова Маргарита Викторовна. Особо опасна».

Экран гаснет, а Ярослав садится передо мной на корточки.

– Не смотри ты эту гадость, – выдыхает он. – Мы с тобой знаем, что ты не убийца.

– У тебя будут большие проблемы? Ну, если меня найдут в твоем доме.

Он усмехается:

– Даже не представляешь. Но мне все равно.

Он внимательно смотрит на меня, безошибочно считывая все мои мысли.

– Не думай, – говорит он грубо, нависая над моим лицом. – Одна и с пузом ты не выкарабкаешься. Тебе нужна моя помощь.

Я знаю, что он прав. Через какие-то пару месяцев я буду беззащитна. Слаба. С ребенком на руках. Но совесть твердит мне, что я не должна подставлять этого человека. И я впервые в жизни не понимаю, как должна поступить.

– Не думай, – повторяет Ярослав. – Я позабочусь о тебе. И найду того, кто тебя подставил.

Я благодарно улыбаюсь, внешне сохраняя спокойствие. Но в моей голове загорается сигнал тревоги: что, если он и есть недоброжелатель?

Глава 6

Ярослав

Моя гостья не дожидается ужина. Так и засыпает на диване в гостиной. В неудобной позе в куче разноцветных подушек. Такая нежная. Совсем девчонка. И только аккуратный животик выдает, что она взрослее, чем кажется на первый взгляд.

Подхватываю ее на руки и укладываю в гостевой комнате. Укрываю одеялом и регулирую отопление, чтобы не замерзла.

Ужинаю в напряженной тишине. Интуитивно чувствую звонок телефона и моментально беру трубку.

– Власов.

– Ярослав Сергеевич, это лейтенант Смирнов. Программисты вычислили айпи-адрес компьютера, с которого разместили объявление. Это адрес Туманова.

Обессиленно швыряю телефон на стол.Гребаный живец! Дай мне сил!

Ночью мороз крепчает. Ветер завывает за окном. Вьюжит.

Я просыпаюсь от тихого шороха и мгновенно подскакиваю, но это всего лишь Ритка. Смотрит на меня огромными глазами. Мнется с минуту, но все же неуверенно улыбается.

– Мне страшно, можно я лягу с тобой?

И я просто отбрасываю одеяло в сторону, раскрывая для нее свои объятия. Она незамедлительно ныряет в них, и я тяну ее ближе к себе, накрывая до самого подбородка. Девушка некоторое время пытается найти удобную позу и в итоге укладывается на бок: головой – на мое плечо, животом – на мой бок. Приобнимаю ее за талию, кладу ладонь поверх ее живота, снова чувствуя шевеление.

Это так странно – заиметь беременную девушку в своем доме! Странно и пугающе.

Я никогда не был сдержан по части секса, а сегодня будто тумблер переключили. Внезапно подумалось, что частые сношения могут навредить ребенку. Кажется, я старею. Иначе как понять свои мысли и чувства?

Ритка хорошенькая. Просто красавица. Но меня тянет к ней не только физиологически. Для некоторых мужиков трахать беременную чужую жену – это табу. Даже если она превратилась в свеженькую вдову. И тем более если она главная подозреваемая в деле, которое ты ведешь уже несколько месяцев. Но горькая правда в том, что я не желаю верить упрямым фактам. Не похожа она ни на убийцу, ни на лгунью, ни на отпетую негодяйку. Обычная девчонка, попавшая под раздачу при переделе бизнеса. И в моих силах защитить ее. Докопаться до правды. Под моим присмотром будет безопаснее, чем в следственном изоляторе. В ее положении-то, которое меня отчего-то абсолютно не смущает. Жизненная ситуация. Банальная.

Притягиваю ее ближе. Маленький пузожитель устраивается четко под моей ладонью и затихает. Как и его мать. Как и я. Случайный мужик, который решил взвалить на себя такую ответственность.

Утром меня ждут горячий завтрак и горячая девчонка, щеголяющая по кухне в моей футболке, которая смешно топорщится на животе. Хочу утянуть ее назад в спальню или лучше взять ее прямо на столе, но держу себя в руках. Ритка даже не представляет, как ей повезло, что она в таком положении. Потому что, когда я вез ее домой, мои побуждения не были столь благими.

За долгие месяцы она прочно засела в моих мыслях. Шутка ли – весь мой кабинет завален ее фото, на слуху постоянно ее имя. Я думал о ней. Я видел ее. Я следил за ней. Она. Она. Она. Маргарита. Туманова. И чем сильнее я увязал в ее жизни, тем больше ненавидел. И тем отчаяннее желал. И вот она очутилась в моей власти.

– Доброе утро, – мурлычет она. – Я приготовила завтрак. Не знала, чего ты хочешь, поэтому выбери по вкусу. Есть омлет с курицей и сыром, сэндвичи с ветчиной и грибами, сырники со сметаной.

Рита крутится у плиты спиной ко мне. Я чувствую аромат свежесваренного кофе. Подхожу сзади, глажу упругий зад девушки и привлекаю ее к себе для поцелуя. Мимолетом ощупываю живот. Он реален, как и все остальное, происходящее здесь и сейчас.

– Доброе утро, Рита, – усмехаюсь я гостье. – Смотри, разбалуешь.

Она краснеет от удовольствия и жмется ближе. На короткое мгновение я забываюсь. Все кажется таким… уютным. Домашним. Полуголая маленькая женщина, завтрак, даже ребенок. Когда-то я об этом мечтал. Но моя жена – бывшая жена – никогда не хотела исполнять мои мечты.

Я накладываю в тарелку сырники и ставлю на стол.

– Ешь, это полезно для тебя и твоего пузожителя.

Она смеется, но слушается. А я накладываю себе омлет, наливаю кофе в чашку и с удовольствием начинаю новый день.

Перед уходом прошу Ритку сложить для меня сэндвичи. Опять забегаюсь настолько, что забуду про обед, а так хоть перекушу.

– Когда вернешься? – спрашивает она и напрягается в ожидании ответа.

– Не раньше шести.

– Ладно, – мнется она.

– Говори, – снова усмехаюсь я.

– Тут вчера к тебе приходила какая-то женщина… Я спросить хотела, ключей больше ни у кого нет? – Она испуганно смотрит на меня. – Ты не подумай, что я лезу не в свое дело, просто боюсь, что кто-нибудь меня увидит в твоем доме…

– Женщина? – удивляюсь я. – Ключи только у меня, не беспокойся. Даже не представляю, кто это, но попробую узнать. Ладно, пока! Отдыхай и ешь витамины.

Как только я располагаюсь в кабинете со стаканчиком кофе и распаковываю бутерброд, ко мне без стука врывается Ангелина.

Майор Власова.

Моя бывшая жена.

Глава 7

Ярослав

Геля бесцеремонно усаживается напротив и скептически смотрит на бутерброд, лежащий на тарелочке передо мной.

– Так-так-так, Власов! Ты себе подружку завел? Домашняя еда на работе? У тебя?

– Тебя откуда черти принесли?

– Предложили заменить вышедшего на пенсию Николаева. – Она улыбается. – Я и примчалась сразу. Вчера приехала.

Удовлетворенно киваю своим мыслям. Одна загадка разгадана. Таинственная незнакомка найдена. Осталась такая малость – найти того, кто подставил Туманову, узнать зачем и посадить. Проще пареной репы!

– Хотела приватно предупредить, но дома тебя не застала, – сетует Власова.

– Как правило, днем я работаю. Ночью сплю. Вечером попиваю виски. Утром ем.

Кидаю многозначительный взгляд на тарелку, и она смеется.

– Ты ничуть не изменился, Власов. Хотя… что-то стало другим. – Она внимательно осматривает меня и ахает: – Да ты влюбился!

– Геля, иди к черту, – усмехаюсь я. – Я просто научился готовить. И тебе бы это тоже не помешало.

– Мерзость, – кривится женщина. – Зачем это нужно?

– Чтобы радовать своего мужчину, конечно. Приятно, знаешь ли, встать к готовому сытному домашнему завтраку, выпить чашечку кофе…

– Я ее знаю? – прищуривается Ангелина. – Она из комитета?

– Упаси боже, – улыбаюсь я, а она с любопытством ждет подробностей. – Мне и тебя за глаза хватило. На всю жизнь. Чтобы я еще раз, да на те же грабли!..

– Власов, вообще-то это обидно.

– Добро пожаловать в Следственный комитет! – козыряю ей. – Надеюсь, вам понравится работать с нами, майор Власова.

– Благодарю, майор Власов. – Она поднимается. – Кстати, меня подключили к делу об убийстве Туманова. Поэтому хочешь не хочешь, а работаем мы теперь в одной связке. Я зайду минут через двадцать, надеюсь, к тому времени ты уже закончишь свою трапезу и сможешь ввести меня в курс дела.

Черт! Черт! Черт!

И хотя появление бывшей начисто отбивает аппетит и настроение, я приканчиваю сэндвич и вливаюсь в рабочий процесс. Снова и снова ищу нестыковки в протоколах опроса свидетелей, отмечаю спорные моменты, набрасываю план действий на сегодняшний день.

Нужно бы поехать переговорить с соседями Риткиных родителей, но неожиданно я погружаюсь в воспоминания.

Я только перевелся в этот город после развода, только заступил на службу в новый коллектив. Сколько прошло? Месяц, полтора? Ну, точно не больше двух, когда я принял это дело.

– Дело крайне деликатное, – сказал мне гражданин начальник. – Тормозной путь отсутствует, что говорит о неполадках системы или умышленном со стороны водителя нарушении. Ни то, ни другое, в зависимости от результатов проверки, не должно стать достоянием общественности. Это тесть и теща самого Туманова.

Как человек мало осведомленный о том, кто такой «сам Туманов», первый свой визит я нанес к нему в особняк. До официальной повестки для малолетней дочери погибших при странных обстоятельствах супругов Пелевиных я хотел посмотреть своими глазами на этот фрукт, которого крупнейший бизнесмен и меценат города взял в жены каких-то пару месяцев назад.

Впрочем, встреча с Риткой в тот день не состоялась. Я увидел ее лишь мельком, на лестнице. Она неважно себя чувствовала, это было понятно сразу. Аркадий Туманов быстро хлопнул дверью кабинета, закрывая обзор, и отрезал: «Моя супруга больна и не в силах выдержать беседу». Я задал несколько вопросов, он ответил на них… А на следующий день гражданин начальник, брызжа слюной и распаляясь от этого все больше, сказал, что Туманов попросил проявить деликатность и прислать для разговора с Маргаритой сотрудника женского пола. «Клоун, – решил тогда я. – Старик с раздутым эго, который отчаянно опасается, как бы молодая супруга не наставила ему рога».

Теперь все видится в другом свете. Если принять во внимание, что у Риты был сильный и затяжной токсикоз, становятся вполне понятны опасения Туманова. Он переживал за наследника. Но это никоим образом не отменяет вопрос, зачем кому-то утаивать информацию о беременности подозреваемой.

Я хочу вызвать к себе лейтенанта Дьяченко. Именно она опрашивала Ритку в первый и практически единственный раз. Аркадий закручивал гайки следствию все туже с каждым днем – очевидно, это было связано с его собственным ухудшающимся состоянием и непрекращающейся слабостью жены. В любом случае переговорить с Натальей Михайловной в очередной раз лишним не будет.

Именно это я и пытаюсь осуществить, когда Геля снова бесцеремонно вваливается в мой кабинет.

– Ну, Власов, рассказывай. Где Туманова?

Я устраиваюсь поудобнее, киваю ей в сторону кресла напротив, и она присаживается.

– Ну так что, Ярик? – вкрадчиво спрашивает Ангелина. – В жизни не поверю, что ты упустил подозреваемую.

– Скорее всего, ее вывезли из города во время пожара. – Я подаюсь в ее сторону. – Гель, там не дело, а чертово недоразумение. Пара клоунов пытались похитить Туманову, но у них из-под носа ее увел какой-то мужчина. После этого, по словам очевидцев, они скрылись на черном или темном автомобиле представительского класса в неизвестном направлении. Дороги перекрыли не сразу…

– Не думаю, что они успели проскочить, – цокает Ангелина. – Сколько у них было времени?

– Час с небольшим с момента начала пожара.

Власова резко отъезжает на стуле, подхватывает со стеллажа дорожную карту и раскладывает ее между нами.

– Дай карандаш, – задумчиво просит она, и я выполняю просьбу. – Смотри, Ярик. Допустим, подозреваемая и ее сообщник решили скрыться для начала в соседней области, так?

– Допустим, – не возражаю я.

– Значит, есть всего три подходящих направления: это, это и это. – Она чертит на карте три линии. – Эта дорога – наиболее перспективный вариант.

Она обводит кривоватым овалом ту самую дорогу, по которой я мчал в ночь пожара. С усмешкой киваю жене. Бывшей жене.

– Безусловно, Власова, ты права. Любой здравомыслящий человек выберет наиболее короткий путь к точке Б, но это…

– Вот и я говорю, Власов. В городе она. Или в ближайшем пригороде. Даже два с половиной часа – возьмем по минимуму, – чтобы пересечь границу области и успеть выехать, – это крайне рискованно.

– Я бы успел, – поддеваю ее с улыбкой. – Ты бы тоже.

– Так то мы, – отмахивается женщина и жует мой карандаш.

Я чуть хмурюсь, словно снова очутился в своем прошлом, в котором мы с Гелей, еще будучи женатыми, просиживали над очередной загадкой днями и ночами напролет. Обгрызенный карандаш, выбившаяся прядка волос, сколотый лак на ногтях – все в ее образе бьет по моим нервным окончаниям. Невольно я присматриваюсь к молодой ухоженной майорше, которая более десяти лет была моим светом, моим путеводителем, моим двигателем. В уголках глаз скопились едва заметные морщинки. Раньше она часто смеялась, а теперь? Есть ли в ее жизни человек, который скрашивает вечера тяжелых трудовых будней, с которым она проводит свои редкие выходные?