Возвращение в неизвестное. Книга 2

– Ты правда плохо меня знаешь? – иронично спросил он из темноты.

Эля на мгновение задумалась. Да, действительно, уже несколько месяцев они каждый день были рядом. Она провела с ним больше времени, чем с кем бы то ни было и всегда чувствовала его молчаливую поддержку, и он ни разу, ни в чём не разочаровал её даже когда совсем не понимал. Коршень был одним из самых надёжных мужчин кого она знала за всю свою жизнь и прыгнул за ней в ледяную воду озера тогда в пещере.

Она перестала взвешивать и размышлять, а, поддаваясь толкающему её изнутри чувству, шагнула вперёд, обняла его за пояс, изо всех сил прижалась к его груди и услышала как сильно и быстро бьётся у него сердце, выдавая волнение.

Неожиданно её напряжение спало и нахлынуло ощущение счастья, потому что внезапно она поняла, что это самый восхитительный звук на свете: стук сердца любимого мужчины. Его можно слушать и слушать, чувствуя себя счастливой.

Коршень осторожно обнял её в ответ и стал успокаивающе поглаживать по спине, но мало-помалу его руки становились всё более и более смелыми, сминая ткань ночной сорочки и забираясь в проёмы отсутствующих рукавов в поисках нежной женской кожи, которую можно гладить и ласкать.

Мужчина прижимал её к себе всё сильнее и сильнее, и пока его блуждающие ладони не заблудились бы окончательно и не подтянули бы её сорочку выше пояса, а его мозги, затуманенные страстью, не отключились бы полностью, Эля подняла голову и, касаясь виском его немного колючего подбородка тихо сказала:

– Прости. Наверное, я просто боюсь будущего, поэтому цепляюсь за прошлое и не могу решиться сделать первый шаг по новому пути. Но я тебе верю. И да… я хочу быть с тобой.

– Тогда этот первый шаг мы сделаем вместе, – выдохнул он, подхватывая её на руки.

Эля ощутила, что её аккуратно укладывают на кровать, укрывают одеялом, а потом Коршень снял сапоги, брякнул кинжалом, который судя по звуку вместе с ремнём упал на пол и лёг сверху на её тело, укрытое одеялом, оперевшись на локти. Их лица теперь были близко-близко.

Он посмотрел на неё блестящими в полутьме глазами, а потом наклонился, отчего выбившая из его косы прядь пощекотала ей лицо, и тихо на ухо сказал:

– Не бойся, ничего не будет, если ты не захочешь, у тебя ещё есть время подумать. Наверное. Но я не могу уйти сейчас просто так, я… так мечтал о том, когда смогу тебя коснуться… ещё с той ночи в пещере. Элина, – он не выдержал и провёл горячими губами по её щеке, а потом опять поднял голову и, медленно и внятно выговаривая слова, продолжил, – Элина, я сейчас не предлагаю тебе стать моей женой, хотя поверь, я очень хочу объявить тебя своей женой. Я знаю, что ты не готова к такому решению. Пока просто будь со мной. Будь моей женщиной, моей парой. Я обещаю беречь и защищать тебя. И надеюсь, что однажды ты решишься назвать меня своим мужем и стать матерью моих детей.

Он замолчал, ожидая ответа, неотрывно глядя ей в глаза.

– Обещай, что будешь доверять мне. А если что-то не понял, то спрашивать, – упрямо произнесла Эля.

– Хорошо. Обещаю, – уголками губ улыбнулся он.

Эля зажмурилась и, обмирая от собственной решительности, выдавила из себя:

– Я согласна.

Коршень улыбнулся уже широкой счастливой улыбкой, которая сразу осветила его лицо, какой она ни разу не видела за время их стремительного, полного опасностей путешествия.

А потом он повернул голову в сторону и задул свечу.

Наступила темнота. Ошеломлённая скоростью развития их отношений Эля внезапно поняла, что вот прямо сейчас наступила её настоящая первая брачная ночь, потому что только что перед лицом вечности она фактически согласилась выйти замуж за этого мужчину. Хотя формально их отношения пока и не называются браком, а определены простым словосочетанием «ты со мной», однако её собственное «согласна» только что связало их судьбы куда сильнее, чем штамп в паспорте в мире полном разводов. И можно было себе не лгать: назад уже хода нет. Теперь только вперёд.

Новоиспечённый муж прижал её к себе. Она почувствовала его возбуждение и через одеяло. Он со стоном удовольствия провел носом по её шее, вдыхая запах и вдруг замер.

– Что? – шёпотом спросила Эля.

– Прости, не знаю, что ваши женщины ждут от мужчин в постели. Я боюсь испугать тебя.

– Они ждут ласки и понимания, как и ваши. Не бойся, я остановлю тебя, если что-то будет не так.

– Обещаешь?

– Обещаю, – Коршень почувствовал в её голосе нежность и расслабился.

Она выпростала руку из-под одеяла, провела рукой по его груди, развязала стягивающую ворот завязку на его рубашке, провела пальцами по его обнажённой груди и ощутила, как мужчина задрожал и судорожно сглотнул, а потом почувствовала движение и услышала шорох одежды: он торопясь скинул одежду.

Сильное мускулистое обнажённое тело скользнуло к ней под одеяло. Вырвавшаяся на свободу долго сдерживаемая страсть смела все их культурные различия, закружив в своём вихре. Как-то так получилось, что они, изголодавшиеся по любви, угадывали желания друг друга без слов, только по прикосновениям и дыханию, ласкали друг друга, и сами получали от этого острое удовольствие.

Это была счастливая ночь. Упали все преграды, их затопил океан нежности. Они в чём-то клялись друг другу жарким шепотом, что-то обещали, делились чувствами и испытывали ни с чем несравнимое наслаждение оттого, что можно все эти сдерживаемые людскими условностями эмоции, наконец, выплеснуть из себя без опаски быть осмеянными или неправильно понятыми. Эти взаимные клятвы и уверения, произнесённые в момент абсолютной открытости и полного доверия, связали их сильнее, чем сотня священников в храме.

Эля заснула прямо на груди у Коршеня, слушая самый лучший в мире звук – стук сердца любимого мужчины.

Глава 11

Эля проснулась утром в постели одна от скрипа двери: служанка принесла завтрак. Людские условности никуда не делись, поэтому Коршень тихо ушёл на рассвете. То, что они почувствовали себя парой, в этом строгом обществе не давало им прав открыто просыпаться в одной постели.

События предыдущей ночи разуму казались сном, а телу что ни на есть реальной реальностью. Оно ныло, пылало, звенело и всячески напоминало, что провело свою ночь в постели с мужчиной и настойчиво желало продолжения. А память наполняла душу восторгом.

Однако всё произошло так быстро, что привыкнуть к своему новому статусу Эля не успела.

Как отнесётся к нему Павел? Как Глен? Что скажут хозяева замка, которые в силу своего положения в долине обязаны пресекать все внебрачные связи?

Эля вздохнула. Как всё изменилось!

Теперь она была не одна.

Может, поэтому сегодня она чувствовала себя намного более сильной. Более уверенной, более активной. Лучшим вариантом себя.

Она оделась и пошла в лабораторию. Как всегда в лабораторном зале стоял неповторимый аромат лета и сушёных трав. Эля с удовольствием вдохнула их запах.

В лаборатории больше никого кроме самой хозяйки замка не было. Она стояла у самого освещённого стола, стоящего прямо у окна и внимательно перебирала мешочки и связки. Эля подошла к ней и остановилась в молчании, подыскивая слова.

Сента подняла голову и сразу уловила, что подруга сегодня чем-то очень взбудоражена.

– Что случилось? – осторожно спросила она. Эля вздохнула и решительно шагнула в новую жизнь:

–– Я вышла замуж, фактически, – выпалила она, однако к концу фразы голос у неё пропал и слово «замуж» прозвучало почти неслышно. Эля смущённо посмотрела на хозяйку замка, ожидая расспросов.

– Ну, наконец-то! Слава Богу, разобрались между собой! – обрадовалась Сента. – Я уж и не чаяла.

– Даже не спросишь за кого?

– Да я и так знаю. За Коршеня.

– А что, было так заметно со стороны, что у нас отношения? – покраснела Эля.

– Не знаю как кому, но мне было заметно, – Сента отложила мешочек с травой, который держала в руках. – Мне по статусу положено всё замечать. Если чего упустишь, обязательно что-нибудь нехорошее там и случается. Ну, и что вы теперь собираетесь делать?

– Да ничего. Мы просто стали считать друг друга парой.

– Как это ничего? – всплеснула руками хозяйка замка. – Что такое вообще такое неопределённое – пара? Объединились? Значит, семья.

А свадьба? Вы что, хотите нас её лишить? Тем более Дэйлин мне на ушко шепнул, что у нас скоро будет новая музыка и новые песни!

Сента, напевая, с довольным лицом в танце закружилась по лаборатории.

– А новое свадебное платье? Ты что, не хочешь новое свадебное платье?

Эля молча смотрела на этот всплеск радости, прикидывая чем обернётся для неё этот внезапный замковый праздник.

– Похоже, одним платьем отделаться не удастся. Чёрт, я совсем забыла, что Сента по сути ещё совсем молодая женщина, которой хочется праздников, а не разруливать по всей долине вопросы горшков и каши! Наверняка у неё в запасе скопилось много идей для праздников. Да уж, быть в центре всенародного праздника я не рассчитывала. Вот уж неожиданный поворот событий! Ох, Сента!

Мысль о свадьбе в замке ещё не успела придти Эле в голову. Зачем, ведь через месяц-другой их тут не будет. Браки заключаются, чтобы родившиеся дети стали наследниками того, что имеют их родители, включая власть и влияние, а в их случае о детях сейчас и речи не стоит.

Почти сразу по приезду Эля, поборов смущение, попросила Сенту, как магиню, научить закрывать собственный канал зачатия, и теперь ни о каких наследниках ей беспокоиться не приходилось. Без сомнений, хозяйка замка прекрасно видела, что канал у Эли запечатан и детей у неё на данный момент не может быть.

Потенциальная невеста смотрела на радостно танцующую под воображаемую музыку Сенту и подбирала слова, чтобы мягко, но убедительно отказаться.

– А после свадьбы я вам общие покои выделю! – кружась, ударила манипуляторша, точно угадав единственную болевую точку. – Сейчас, извини, подруга, не могу. Мне нравственность в замке нужно поддерживать, положительный пример всей долине подавать.

Да, это был весомый аргумент, мгновенно разрушивший защиту опасающейся свадебных торжеств Эли. Сегодняшняя ночь настойчиво требовала продолжения. Медовый месяц не зря так назвали. Тело зазвенело от сладких воспоминаний.

– А когда свадьба, если я надумаю? – осторожно спросила Эля.

– Да когда хочешь. Можно через неделю, можно через две. Сегодня не хотелось бы, я уже полно всего напланировала на целый день, да и наши мужчины в отсутствии и вернутся только к вечеру, если вообще успеют вернутся. Рудник далеко. А вы уже музыку для праздника подготовили?

– Нет ещё.

– А сколько будете готовить?

– Не меньше недели, все же заняты. Да и как пойдёт непонятно. Хотя Кор уже несколько новых хороших песен написал. Он талант!

– Талант, талант, – покивала, соглашаясь Сента и усмехнувшись, пробормотала, – и сваха из него получилась замечательная.

– Что?

– На свадьбе, говорю, петь будет замечательно. Давай свадьбу через неделю назначим?

– Я подумаю. А отменить её, если что, можно будет?

– Конечно. Но только без свадьбы вам придётся строго следить за своим поведением, – Сента насмешливо погрозила ей пальцем.

* * *

Эля неслышно шла по высоким коридорам замка в раздумьях. Обувь с каблуками здесь пока не существовала и это было замечательно.

– Может, я зря так вывалила Сенте про замужество? Может, стоило вообще промолчать или помягче сказать, что-то вроде «мы теперь пара»? Нет, эта фраза глупо звучит. Что это такое вообще? Железное правило «если любишь – женись» неукоснительно работает. Почему брак нужно откладывать на потом, если любишь? Ищешь какую-то отложенную выгоду? Влюблённые вообще не представляют себе жизни без любимого, у них просто в голове это не укладывается, что может быть потом встретится кто-то ещё лучше! Таких замечательных природа больше не делает! Если же укладывается, то это не любовь, а какой-то перебор вариантов получается в надежде, что потом встретится кто-то ещё краше, богаче и умнее. Да и жизнь не безразмерная.

Она остановилась.

– Пора оставить эти привычки из прошлого мира. Это только кажется, что впереди десятки лет. А смерть может уже поджидать меня завтра, через месяц, через год и стереть махом все мои долгоиграющие планы. Не хочу я никого потом! Да и потом суп с котом. Мне сейчас надёжность нужна да уверенность в том, что у меня даже в самые неустойчивые моменты жизни будет опора.

Она вспомнила некоторые моменты их бурной ночи и в животе у неё сладко заныло.

– И спать с ним хочу вместе в одной постели! Каждую ночь! И хочу детей от Коршеня! Потому что он будет прекрасным заботливым отцом. И я не вынесу, если он женится на другой.

Эта мысль была последней каплей.

– Чего тогда я выжидаю? Какого мужчину ищу? Собираюсь встретить какого-то безумно в меня влюблённого принца? Графа какого-нибудь где-то в будущей эпохе как в любовном романе? Нет, это точно не по мне. Ни власть, ни наряды, ни интриги, ни игры местных элит, ни светские рауты, ни зависть бедных родственников. Бр-р-р… – она зябко передёрнула плечами. – Собираюсь найти какого-то очень умного мага в Магической Академии? Но очень умного мужа я уже один раз проходила. Интересно было, конечно, но где он сейчас со своими научными достижениями? Точно не со мной рядом. Мне нужен внимательный защитник, и я его, похоже, уже нашла. Да и в уме Коршеню не откажешь, просто у него не было возможности развиваться в этом направлении. Он очень восприимчив и успеет обучиться всем необходимым манерам и не только.

Она представила Коршеня в хорошей дорогой одежде, ведущим светскую беседу с каким-нибудь аристократом в роскошном замке. Никаких противоречий! Мужчина выглядел потрясающе и вполне вписывался в эту воображаемую картину.

– Природный ум и большой жизненный опыт при желании сравняют его с любыми аристократами, если он захочет, а манеры – дело наживное. Мне за своими манерами надо будет следить, – подумала Эля и тряхнула головой, отгоняя сомнения.

Надо решаться на свадьбу и полноценное замужество. Но как же страшно делать окончательный выбор! Хотя… Это тоже иллюзия. Никакого выбора уже нет. Эту станцию она вчера благополучно проехала.

Эля решительно развернулась и пошла искать любимого мужчину, чтобы осчастливить тем, что через неделю у него будет свадьба. Мысль о замужестве пустила свои корни и в глубине души она уже боялась, что всё окажется просто наваждением, которое при взгляде на Коршеня пройдёт, идея о замужестве покажется глупой и никакой свадьбы не захочется.

Потенциального жениха в замке не оказалось. Эля в своих метаниях и сомнениях благополучно забыла о том, что он с Павлом и Дэйлином уехал по делам на рудник, и они должны вернуться только к к вечеру. Глен остался в замке в библиотеке с переписчиками.

Кроме того хозяин замка не забыл о запланированной на этот день репетиции и в замке остался освобождённый от поездки на рудник Кор. Так что после обеда Элю ожидало очень весёлое времяпровождение по организации слаженного звучания новых и старых инструментов в компании несыгранных между собой музыкантов. Талантливым организатором она себя не чувствовала и очень надеялась на помощь Кора. Он сумеет донести до исполнителей как должны звучать его новые песни.

Репетиция прошла великолепно.

В смысле, что получилось этот воз слегка сдвинуть с места. Сначала Эля показывала и рассказывала, на примерах открывала новые сияющие горизонты, а потом они перешли к практической части. За этот тяжёлый для её психики час у неё прорезался сарказм, который она тщательно заталкивала в себя, чтобы он не прорывался в каждой фразе. Уж больно едким был.

Банда новыми инструментами очень заинтересовалась. Любопытная молодёжь постоянно пыталась вовремя и не вовремя, часто выбиваясь из общего ритма, пошуршать шейкером или постукать палочками. Сложный ритм у них в голове пока не укладывался, пришлось упростить его до предела.

Эля уже сотню раз мысленно прокляла свою инициативу. К концу репетиции она охрипла, была вся в мыле и чувствовала себя загнанной лошадью.

Утешало только то, что банда показала себя морально сплочённой и творчески заинтересованной. Новыми песнями Кора они впечатлились и обещали выучить их к следующему собранию молодых дарований.

Радовало, что у прачки оказалось хорошее чувство ритма и приятный голос. Она попробовала подпевать Кору и вышел вполне милый дуэт. Так что хоть какая-то новизна на следующем замковом празднике намечалась. Да и шуршала девушка связкой скорлупок правильно и в ритм.

Кор, провожая Элю в столовую к ужину, смотрел на неё с сочувствием.

– Да вы не беспокойтесь, всё будет хорошо. Свои песни я выучу. Ребята за эти дни подучат и подхватят. Ритм уловят получше. А сфальшивим, никто и не заметит.

Эля улыбнулась. Конечно, не заметит. Праздник он на то и праздник, чтобы пить и веселиться, а не ляпы у музыкантов замечать.

– Да не просто праздник, а свадьба моя, – вспомнила она о своих матримониальных планах и опять её сердце ухнуло вниз.

* * *

О том, что с Коршенем произошло что-то сногсшибательное Павел догадался еще во дворе замка до отъезда на рудник. Это отметил и Дэйлин, но не стал вникать и размышлять на эту тему, у него и других тем для размышления было предостаточно. Дел было невпроворот. Тем более, волноваться явно не стоило, ясно было, что произошло что-то хорошее, потому как Коршень улыбался.

Нет, он не улыбался во весь рот, только уголками губ, но и такая таинственная улыбка откровенно была сияющей.

Павел не стал расспрашивать друга в момент сборов, но пара взглядов, которые друг бросил на галерею, в ту сторону, где жила Эля, сказали Павлу о многом.

Коршень молчал всю дорогу и весь день. Молчал и улыбался.

Дел на руднике и в прилегающей к нему деревне оказалось намного больше, чем Дэйлин ожидал, и в результате, он решил заночевать прямо в деревне в доме у старосты, который специально для таких случаев держал пару гостевых комнат. Одну выделили хозяину долины, вторая досталась друзьям.

Уже после ужина, когда они улеглись и потушили свечи, Павел не выдержал и спросил друга в темноте:

– Расскажешь, что случилось? Ты всё утро сияешь. Это с Элей связано?

– Да, с ней.

Коршень помолчал, а потом произнёс, стараясь, чтобы его слова прозвучали спокойно, но всё равно голос у него предательски дрогнул, когда он сказал:

– Мы теперь вместе. Она согласилась быть под моим покровительством. Я уже поговорил утром с Гленом об этом.

– Неужто она решилась? – засмеялся Павел. – Поздравляю, и как ты её только уломал?

– Сам не знаю. Так получилось. Но она теперь моя женщина, – это прозвучало с плохо скрытой гордостью.

– А почему не невеста или жена?

– Вот у неё и спросишь.

По его тону было понятно, что больше ничего обсуждать на эту тему он не собирается. Да можно было уже ничего и не говорить и так было всё понятно. По факту Элька вышла замуж, как бы не хотелось ей цепляться за иллюзию свободы.

Паша не стал расспрашивать друга о деталях этого судьбоносного события. Сияющие глаза Коршеня говорили сами за себя.

Павел вспомнил как они танцевали тогда в таверне, и тоска вновь поднялась из закоулков сознания, куда он загнал её непрерывными делами.

– А что, может, плюнуть на всё и остаться тут в долине, – подумал он, пытаясь загнать тоску обратно. Тёплая бархатная темнота обволакивала, убаюкивала. Мысли медленно наплывали друг на друга как облака при хорошей погоде.

– А что? Северный климат меня устраивает намного больше чем жаркий южный. Буду Дэйлину помогать с делами. Возраст сорок лет вполне активный, особенно по сравнению с предыдущими семидесятью-то.

Может, повезёт и найду какую-нибудь вдовушку себе по душе, похожую на Наташу. Элю я уже упустил, да и не подходит она мне. Слишком мягкая и послушная. Вот Наташа была – огонь! Шумная, весёлая, боевая, как раз по моему характеру.

Память вдруг всколыхнулась до самого дна, и в этой бархатной темноте он вдруг ясно увидел свою Наташу, ещё молодую, красивую, такую, когда дети были ещё маленькими. В простом домашнем халатике из ткани в какой-то мелкий голубой цветочек, с небрежно заколотыми волосами, она сидела за столом комнаты, где они жили, когда Павел служил на Кавказе. Он потянулся к ней всем своим существом, всей своей изголодавшейся по родному теплу душой и вдруг оказался сидящим напротив неё за столом в той же комнате.

Наташа смотрела на него, улыбаясь так, как всегда, когда хотела его подбодрить.

– Пашка, ты чего раскис-то?

– Одиноко мне. Тоскую я без тебя, – смог выдохнуть он, растеряв все слова от счастья. Он хотел броситься и прижать её к себе, но почему-то не мог пошевелиться.

– Так я тут. Никуда не делась. Буду всегда с тобой. Слушай, Паш, мне с тобой посоветоваться надо. Я тут размышляю, где и в ком мне снова родиться.

– А что, у тебя есть выбор?

– Есть, конечно, – фыркнула она. – Я сейчас все судьбы вижу с начала и до конца. Могу выбрать трудности себе по силам.

– А без трудностей?

– А без трудностей в нашем мире не бывает, – вздохнула она. – А я хочу в наш, к тебе поближе.

Она потянулась и погладила его по щеке и Павел по-настоящему, кожей почувствовал это прикосновение.

– А родиться так, чтобы мы снова встретились можешь?

– Могу. Несколько из судеб, выданных мне на выбор, это судьбы женщин и их пути пересекаются с твоей, – Наташа вздохнула. – Да только не нравятся они мне, нет в них счастья ни для тебя, ни для меня. Горе, смерти, страдания. Нашу общую счастливую судьбу мы уже прожили. Повторения не может быть.

– Тогда что? Прощаемся? – горечь затопила Павла так, что стало больно вздохнуть. Сон начал блёкнуть, и он понял, что сам этим всплеском горечи нарушил хрупкую связь между ними и внутренне заметался, не зная как вернуть эту связующую их нить.

– Нет, конечно! Я нашла выход, – она победно улыбнулась. У него сжалось сердце. Он вспомнил эту улыбку. После неё Наташа оставляла решение проблемы за собой и ничто не могло её переубедить, оставалось только смириться. – Есть вариант! Мы встретимся в твоём ребёнке. Я приду с твоей дочерью или сыном. И судьбы будут хорошие у всех.

Её голос становился всё глуше и она, и комната как бы растворялись во мраке.

– Самые лучшие судьбы сложатся, если женишься у Глена…

Наступила тишина.

Павел снова оказался в бархате темноты и, не успев понять, что именно с ним произошло, просто провалился в глубокий сон без сновидений.

Он проснулся на рассвете с давно забытым чувством покоя и безмятежности. Образ улыбающейся Наташи, сидящей перед ним в домашнем халатике, колыхался на краю сознания.

Мужчина сел на кровати и попытался вспомнить сон поподробнее.

Ничего не вышло, зато он с удивлением ощутил, что струна, натянутая внутри него, с которой жил уже больше года, исчезла и больше не тянула, как раньше. Напряжение, скручивающее его после смерти Наташи схлынуло.

– Натка что-то там сделала с того света, – решил он. – Видно, совсем замучил я её своей тоской. Надо брать себя в руки.

Он оглянулся. Сквозь ставни уже пробивался яркий солнечный луч. Дэйлин был ранней пташкой и, скорее всего, сейчас позовут завтракать. На соседней кровати спал Коршень и улыбался во сне. Ему явно снилось что-то необыкновенно хорошее.

Будить его откровенно не хотелось, но пора было подниматься.

Для них начиналась новая жизнь. И похоже, для обоих.

Глава 12

То, что Дэйлин с гостями не вернулся вечером, в замке особо никого не взволновало. Долина была большая, деревень много, дел было полно, хозяин часто задерживался. На эти случаи в каждой деревне старосты держали в доме пару чистых комнат для высокого гостя.

Въезд на долину через узкий перевал хорошо охранялся, поэтому на дорогах было безопасно, мысль о разбое под рукой Дэйлина у местных не возникала.

Эля была единственная, кто переживал из-за их отсутствия. Её душили эмоции. Наверное, Коршень мог одним взглядом развеять её сомнения, успокоить её одним своим присутствием, а одним прикосновением пригладить её растрёпанные чувства и направить в единое и очень правильное русло, но его в замке не было.

В груди собирался какой-то жгучий комок. Вдруг что-то случилось?

Эля гнала от себя кровавые картины распростёртых растерзанных тел, но пока она сидела в одиночестве в своей комнате, это было непосильной задачей. Внимание постоянно уплывало от раскрытой на коленях книги.

Когда она осознала, что в пятый раз перечитывает одну и ту же страницу, то решила, что единственный, кто ей сейчас может помочь, это Глен.

Слава Богу, хоть он остался в замке!

Глена она нашла в библиотеке, где маг проводил почти всё время. Кроме того, что здесь были самые большие окна, где уже стояли стёкла, здесь были установлены крисповые светильники и было гораздо светлее, чем в покоях.