Найти хранителя

Значит, через десять минут после смерти этого тела я покину ваш мир и мой кристалл опустеет навсегда. Окно в Хротоше захлопнется. Хранителей на вашей планете останется только одиннадцать.

Ольта встала и сделала шаг назад, пытаясь оглядеть темноволосого мужчину, лежащего перед ней на полу целиком. Что это значит для Тресара – покинуть мир навсегда? Мир, где он провёл тысячи лет?

– Ты правда хочешь совсем уйти, Трис? Больше никогда не сможешь вернуться к нам в человеческом теле? – снова спросила Ольта. Тоска от предстоящего расставания острыми когтями сжала сердце. – Может, останешься хотя бы на чуть-чуть.

– Ещё будучи в Хротоше – да, хотел закончить свою миссию и уйти насовсем. Сейчас – нет. – Трис поднял голову и теперь прямо смотрел ей в глаза. Его глаза мерцали, отражая свет магических фонарей. – Я хотел бы пожить здесь ещё немного. Всего одну человеческую жизнь. Хотел бы прожить её рядом с тобой, мышка. Мы с тобой ещё многое не обсудили, не сделали и не попробовали. В тебе так много любви…

Ольта смутилась, отвернулась и машинально пальцем коснулась розовой грани кристалла, стоящего на саркофаге.

Она подняла голову, однако не успела что- либо сказать, только краем глаза успела заметить тёмную фигуру, появившуюся из тени за спиной у Триса.

Фигура махнула рукой и огненный сгусток полетел прямо в Ольту, стоявшую рядом с кристаллом.

Время замедлилось. Она с ужасом видела как прямо на неё, увеличиваясь в размерах, летит огненный шар. Женщина попыталась отшатнуться, но это маленькое злое солнце вонзилось ей в грудь и опалило лицо.

Жгучая боль затопила сознание.

Она тоненько всхлипнула, упала на колени, прижав руки к груди, и застонала, сжав зубы от этой невыносимой огненной пытки. Кричать сил не было.

Трис мгновенно развернулся к тени, однако его вмешательство уже не требовалось. Гилней, в этот момент вошедший в пещеру, одним взмахом своего широкого ножа снёс нападающему голову сзади.

Они бросились к сжавшейся в комок, стонавшей на полу Ольте.

Трис сел на пол, опершись на саркофаг спиной, подхватил и посадил её, скрючившуюся от боли, себе на колени.

– Ольта, Ольта, – позвал он, – спи, спи, милая моя, сейчас боль уйдёт.

Прошла пара мгновений, и женщина расслабленно откинулась ему на плечо. Внушение подействовало, её сознание подчиняясь приказу погасло, и боль временно отступила. Сразу стало тихо.

– Заснула, – напряжённым голосом сказал Трис. – Сейчас посмотрю насколько у неё сильные повреждения.

– Прости, Крис, он меня там оглушил, – виновато произнёс Гилней, пока Трис аккуратно снимал чёрные обгорелые лохмотья с её груди. – Они всё-таки подстраховались, и третий был снаружи. Он меня оглушил, когда я наклонился, чтобы ребятам помочь.

Трис осмотрел ожоги. Лицо у Ольты было обожжено, но всё-таки оно пострадало во вторую очередь. Глаза остались целы. Даже волосы и ресницы не пострадали. Основной удар пришёлся на шею и верхнюю часть груди. Наверное, нападающий целил в сердце. Черная обгорелая яма на груди рядом с ключицей производила ужасающее впечатление. Отвратительно пахло горелой плотью.

– Я сам виноват, – вздохнул Тресар, проводя рукой над раной и снижая болевой шок. – Ведь заметил же, что кто-то за спиной стоит. Ненависти не чувствовалось. Только ощущалась решимость довести дело до конца и острое желание уйти. Видимо, он увидел, что его группа жива.

Трис махнул головой в угол, где до сих пор с отсутствующими лицами, как истуканы, стояли двое мужчин.

– Думал, что стоит кто-то из вас. Или ты, или твои друзья из отряда.

Он замолчал не в силах говорить, потом страдальчески зажмурился и застонал, прижав женское тело к себе.

– Крис! – позвал Тресар напарника мысленно, и маг в первый раз за всё время путешествия услышал в его голосе панику. – Помоги! Я не знаю, что делать! Я мог бы Ольте помочь. Однако через десять минут тело последнего потомка третьего рода умрёт и я, согласно условиям ухода, буду вынужден покинуть ваш мир! Не знаю что делать, потому что не могу оставить её вот так, искалеченную по моей вине. Да и вообще не хочу её оставлять!

– Ты не хочешь уходить из нашего мира? Обратно, в свой сложный мир, совершенно непохожий на наш примитивный?

Голос Криса в голове Тресара звучал устало и чуть иронично.

– Сейчас – нет.

– Тогда, мне кажется, выход из ситуации есть.

– Какой? Остаться в твоём теле я не смогу. Смерть последнего потомка из третьего рода просто вынудит меня уйти.

– Да я и не прошу. Даже более того, я против. Устал я о твоего постоянного присутствия в моей голове, извини, напарник. Мне кажется, стоит подумать в другом направлении. Погляди, рядом с тобой лежит человеческое тело. Чистое, пустое, сильное, без собственного сознания, которое могло бы поглотить твоё со временем. Может, тебе стоит его занять? И наследник рода останется жив, и ты не потеряешь свою личность, и тебе не будет никакой причины уходить, и программа ухода будет довольна. Редкий случай: и волки сыты, и овцы целы.

Для тебя вообще будет новый опыт: хранитель и последний потомок в одном лице. Диссертацию потом в вашем мире напишешь на эту тему! Или что там у вас пишут…

Твои способности чувствовать эмоции и влиять на разум останутся, но и человеческой жизнью поживёшь. Прекрасная возможность в полной мере насладиться жизнью мышонка, не правда ли? Со всеми минусами и плюсами.

Тресар ошеломлённо и совершенно другими глазами поглядел на лежащее рядом с саркофагом мужское тело. Минуты жизни этого тела истекали, но ещё не упала последняя капля.

– Ты прав, Крис! Прекрасная идея, я твой должник! Это действительно мой шанс! Только надо торопиться! Гил! – уже вслух произнёс Трис. – Возьми Ольту на колени на несколько минут. Осторожнее, пожалуйста! Мне нужно сделать последнее очень важное дело.

Он встал и шагнул к бледному, лежащему на полу в облаке золотистых полос ткани, мужчине.

– Крис, бери управление телом на себя. Теперь положи руку ему на лоб. Перейду по телесному контакту. Некоторое время буду приходить в себя в новом теле. Позаботься, пожалуйста, об Ольте, пока я буду не в состоянии.

Гилней, сидящий у саркофага со спящей обожжённой женщиной на коленях, с удивлением наблюдал, как Крис шагнул к этой бледной не то мумии, не то человеку, сел рядом, положил тому руку на лоб и закрыл глаза.

Что он делает? Что за непонятный магический приём?– озадачился Гилней, однако вслух не спросил, не желая мешать полностью сосредоточенному Крису. Минуту стояла полная тишина. Потом Крис открыл глаза, отмер, встал и с большим вниманием стал рассматривать лежащую перед ним мумию.

Минута прошла в молчании. Совершенно неожиданно для Гила эта тысячелетняя мумия вдруг пошевелилась! Он вздрогнул всем телом.

– Ну, поздравляю! У тебя начинается новая жизнь… – услышал Гилней слова, обращённые к этому бледному, лежащему на полу, мужчине. Крис протянул ему руку, словно старому знакомому, помог сесть и после паузы, добавил с усмешкой: – жизнь, полная простых примитивных наслаждений, как ты любишь.

Ты как, Тресар, ходить в состоянии? Мне кажется, тебе стоит не показываться на глаза летящим сюда нам на подмогу патрульным. Чтобы не усложнять нам жизнь.

– Сейчас… Ещё пять минут, и тело совсем проснётся. Да, ты прав, мне стоит покинуть пещеру пока меня никто не видел, – немного невнятно произнёс этот бледный темноволосый мужчина, кивнул и, слегка покачиваясь, поднялся на ноги.

Крис повернулся к ошеломлённому другу:

– Гил, давай дадим уйти этой бывшей мумии к нашему планелёту, а сами до прилёта отряда закроем саркофаг, будто всё его содержимое осталось в целости и сохранности и никто оттуда не ушёл своими ногами. Чашу туда же вложим. Лишние вопросы нам ни к чему, правда ведь?

– Ну ты же мне потом всё расскажешь? Откуда у тебя такие знакомства с мумиями из саркофага. В деталях, чтобы меня не грызли подозрения и домыслы, – улыбнулся ему Гилней, прищурившись и вопросительно глядя на друга из-под рыжих ресниц.

– Обещаю!

* * *

Ольта очнулась в лечебнице. Нижняя часть лица была закрыта пропитанной чем-то тканью. Под повязкой на шее и груди слегка жгло и чесалось.

Сознание путалось.

Сначала она не поняла, где находится, потом сообразила, что в лечебнице, только никак не могла вспомнить, почему.

– Интересно что со мной? Ничего не могу вспомнить, наверное, от лекарств. Сколько я провалялась в беспамятстве? День? Два? Крис здесь или уже уехал? Его, наверное, Горх давно на острове ждёт. А у меня Теани осталась без пригляда.

Мало-помалу сознание прояснилось, и постепенно память вернулась полностью.

Она вспомнила всё.

– О небеса, меня же обожгло магическим огнём, – вдруг пронзило её как молнией.

Ольта вспомнила пещеру с саркофагом, огненный шар, летящий прямо на неё и жуткую боль, пронзившую её насквозь и заставившую упасть на пол.

– Мой хранитель благополучно ушёл в свой кристалл ещё до этого огненного удара. Это я ещё помню. Потом эта боль, и я на руках у Триса. Дальше ничего не помню. Темнота. Тресар тоже, наверное, благополучно ушёл в свой мир через тот кристалл. Не мог не уйти. А я вот осталась тут… обгорелая, – слёзы предательски защипали глаза.

Стало грустно и горько.

Ольта окончательно осознала, что мир без Триса стал для неё пустым.

Никто больше не будет так легко и тонко над ней подшучивать.

Никто не будет рассказывать ей интересные истории, да так, что возникает эффект присутствия. Будто ты сама являешься действующим лицом.

Никто не будет так внимательно на неё смотреть, будто наслаждаясь тем, что она рядом. Да и доверие к тому, что он говорил было безоговорочное. Уникальный жизнерадостный человек, который знает всё и обо всём. Точнее уникальный нечеловек.

Она вспомнила его последние слова:

– Я хотел бы пожить здесь ещё немного. Всего одну человеческую жизнь. Хотел бы прожить её рядом с тобой, мышка. В тебе так много любви.

Океан любви, что колыхнулся в ней навстречу Трису, теперь словно замёрз и спрятался под коркой льда.

Мысль, что Триса больше нет и никогда больше не будет, принесла просто физическую боль. Стало трудно дышать.

Она закрыла глаза, но слёзы всё равно сами собой маленьким ручейком потекли из уголков глаз по вискам на подушку.

– Ой-ой, это кто у нас тут плачет? – рядом прозвучал незнакомый голос, и кареглазый мужчина в белой одежде наклонился над ней, изучая её лицо. Его длинные тёмные волосы были стянуты сзади хвост, оставляя открытым широкий лоб.

Ольта всхлипнула и поняла, что плакать ей теперь противопоказано. Нос тоже был мокрый, а высморкаться не было возможности из-за ткани на лице.

Она чуть осмотрелась из-под мокрых ресниц. В палате кроме них двоих никого не было. Солнце светило в окна, ветерок колыхал полупрозрачные занавеси.

Лицо мужчины показалось Ольте смутно знакомым. Где она его видела? В Черенге она никого не знает, только Гилнея. Или её уже перевезли в Ганчу?

Мужчина между тем протянул руку, очень осторожно вытер ей мокрые виски, промокнул глаза и как-то очень светло и радостно улыбнулся. – Из-за красоты своей плачешь? Думаешь, будешь в шрамах и страшная?

Ольта отрицательно покачала головой.

– Правильно! Никаких шрамов у тебя не останется. Ну, может быть один, очень маленький и не на лице.

Не надо плакать! Хочешь, я подниму тебе настроение?

Ольта отвела взгляд. Вряд ли кто-то сейчас может поднять ей настроение. Хорошо бы пришёл Крис и рассказал всё, что произошло после того, как она потеряла сознание. Опять же надо понять, как сильно её обожгло и что делать дальше.

Словно услышав её мысли кареглазый мужчина сказал:

– Надеюсь, у тебя поднимется настроение, если я скажу, что хранитель Корчера вернулся на остров. Крис чувствует себя хорошо, летает с патрульными и только и ждёт, когда ты очнёшься, чтобы вернуться с тобой в Ганчу, а потом на Корчер.

Теани тоже в порядке. У неё всё хорошо. Она с ребятами передаёт тебе привет. Они желают выздоравливать и ни о чём не беспокоиться.

Ольта утвердительно кивнула, радуясь, что ей не нужно ничего говорить.

Конечно, она рада, что у ребят и у её подопечной всё хорошо, и что у Криса всё получилось, и что с её помощью хранитель вернулся на Корчер.

Она рада, да.

Ольта вспомнила своё ощущение, когда хранитель уходил из её сознания. Река, водопад вытекли из неё, теперь она сама по себе, как и раньше.

Сама по себе. Как раньше. Тоска подкатила к самому горлу.

– Крис сообщил обо всём Горху. Ройн очень тебе благодарен. Он оплатит твоё лечение и выплатит тебе весьма неплохую награду. Ну как, настроение лучше? – между тем продолжил лекарь, а потом внимательно поглядел на неё.

Ольта кивнула. Сейчас она слишком хорошо чувствовала, что настроение как многослойный пирог. От мысли о награде в какой-то небольшой части пирога стало сладко, да вот только горечь от ухода Триса никуда не делась и уже долго никуда не денется.

Комок слёз всё также стоял в горле и не желал исчезать.

Очень мило, конечно, что этот лекарь её утешает. Только откуда он всё и всех знает?

Ольта посмотрела на мужчину. Правильные черты лица, красивые тёмные брови в разлёт, карие глаза, пушистые ресницы. Нос, правда, чуть большеват. Чётко очерченные губы, упрямая линия рта и улыбка у него такая, будто они давно знакомы.

Где же она его видела раньше? И ведь не спросишь, рот закрыт.

Ольта чувствовала мазь, толстым слоем покрывающую шею, подбородок и губы.

Она закрыла глаза. Теперь главное, выздороветь. Остальное шаг за шагом устроится, если не сидеть, сложа руки. Тоска тоже уйдёт, ей ли это не знать. Правда, уходить на будет годами.

Она пыталась воспользоваться привычным приёмом и потянулась мыслями к своему подводному холму, наполненному сверкающими кристаллами бейопита, но на сей раз этот метод не сработал.

Перед глазами встало лицо Триса. Почему-то его черты расплывались и Ольта словно смотрела на его отражение в текущей воде. Он улыбался и смотрел на неё с любовью. Наверное, прощался.

Слёзы снова подступили к глазам. Хотелось зарыться лицом в подушку и зарыдать в голос.

– Трис, где бы ты ни был, пусть у тебя будет всё хорошо. И… не забывай меня.

Слеза предательски скатилась по виску.

– Не стоит плакать, всё же хорошо! Тем более, сейчас мы аккуратненько снимем эту мазь с лица и посмотрим, как поживают твои губы, – лекарь наклонился, очень осторожно снял ткань с лица и, слегка касаясь кожи, вытер мазь. Он осмотрел её губы довольным взглядом художника, которому удалась картина. – Замечательно! Кожа совершенно чистая, только пока слишком тонкая. Нужно беречься. Шрамов не лице нет. Ты прекрасна как и раньше.

Раньше? Когда раньше?

– Где я? – спросила Ольта непослушными губами.

– В лечебнице Черенги.

– Как долго я тут?

– Сегодня четвёртый день.

– Кто вы? Мы были знакомы раньше?

– Да. Мы провели вместе несколько совершенно незабываемых часов.

– Извините, не помню. Как вас зовут? – прошептала она.

– Ты меня раньше звала… Трис.

Ольте показалось, что она ослышалась. Сердце пропустило удар и забилось птицей, словно пытаясь вылететь из грудной клетки. Надежда заполыхала огненным цветком, заставляя вглядеться в смутно знакомые черты, наклонившегося над ней кареглазого лекаря.

Внезапно память приоткрыла свою завесу и выпустила нужное воспоминание на волю. Над ней наклонился тот, чью руку она освобождала от золотистых полос ткани!

– Трис? Это… ты?

Всё вокруг заискрилось из-за слёз.

– Ну не плачь, мышка моя, – услышала она шёпот в этом новом внезапно вспыхнувшем надеждой искрящемся мире. – У меня теперь своё собственное тело. Я тут у вас теперь надолго, и у нас с тобой всё будет хорошо.

Чьи-то губы легко коснулись её губ.

Хлопнула дверь.

– Ну как она? Очнулась? Прекрасно! – услышала она голос Криса, чувствуя, как Трис осторожно губами вытирает её слёзы.

Крис подошёл к её постели.

– Я смотрю, вы уже познакомились и даже довольно близко. Поздравляю!

Она смущённо дрогнула уголками губ.

– Ольта, поздравь меня тоже! Я дожил до светлого момента, когда Трис обзавёлся своим полноценным мужским телом и наконец-то от меня отпочковался. Это просто праздник какой-то!

Он радостно улыбнулся и сел с другой стороны постели.

– Ну что, дорогая моя, выглядишь прекрасно, – уже серьёзно сказал он, внимательно разглядывая её лицо. – Скажи спасибо Трису. Он тут дневал и ночевал у твоей постели, усиливая регенерацию кожи и не давая образоваться шрамам. В результате полностью сохранил твою красоту. От магического огненного шара с расстояния десяти метров без жутких шрамов после ожогов пока никто не уходил. Гордись, ты первая.

Через два дня они втроём покинули Черенгу.

Где-то там далеко их ждал остров.

Глава 16

Ольта и Трис поженились ещё по дороге на Корчер.

Их планелёт приземлился в Сехе ранним вечером. Трис настоял на том, чтобы отправиться в храм сразу по прилёту не откладывая. Ольта не возражала.

Предложение руки и сердца от Триса прозвучало ещё в Черенге. Несколько восхитительных совместных ночей, проведённых ими за эту неделю возвращения на Корчер, лишь укрепили Ольту в правильности её решения.

Осталась только эта простая формальность – добраться до храма и сообщить богам об их решении быть вместе.

Ольта приняла новую внешность Тресара буквально сразу же, ещё в лечебнице Черенги. После пережитого удушающего чувства потери и отчаяния, она приняла бы Триса в любом теле. Оказалось совершенно неважным карие глаза у него или серые, тёмные длинные волосы, или светлые короткие, как у Криса. Внешняя оболочка не играла роли, потому что Ольта словно видела настоящего Тресара сквозь неё.

Хотя, конечно, очень неплохо, что этот мужчина, тысячу лет пролежавший в стазисе, был вполне симпатичным.

Шрам у неё всё-таки остался. Небольшая отметина в форме звезды навсегда отпечаталась на её груди у шеи, рядом с ключицей.

Трис назвал эту отметину орденом за отвагу.

Почему-то Ольта совершенно не расстроилась, рассматривая в зеркало эту звезду у себя на груди.

Она была не косметическим дефектом, а памятью.

Эта лучистая отметина отпечаталась на коже как напоминание о пережитом. Напоминанием о том, как ей повезло, что в тот момент рядом был Трис.

Напоминанием о том, что именно этот удар огненного шара удержал тогда Триса от ухода.

Напоминанием, что он остался жить здесь ради неё.

Свадебный обряд прошёл в маленьком портовом храме Сеха. Единственным свидетелем этого священного действия стал Крис. Он же был первым, кто поздравил молодожёнов.

Правда, до этого, ещё в Ганче, у них с Трисом состоялся серьёзный разговор.

– А ты не торопишься ли с этой свадьбой? – спросил Крис. Он до сих пор не мог привыкнуть, что хранитель теперь существует отдельно и разговаривать с ним мысленно теперь невозможно. Теперь этот внутренний голос был не внутри него, а удобно расположился рядом в виде темноволосого кареглазого мужчины.

Они в тот момент сидели вдвоём в кафе и ждали Ольту, решившую напоследок слегка прогуляться по лавкам и магазинам Ганчи.

– Наоборот! Я опаздываю! – возразил ему сидящий рядом Трис, ныне по документам Трис Скарре, уроженец Ганчи тридцати двух лет. – Мне уже больше тридцати! Ты мне что, собственно, предлагаешь? Отказаться от неё и годами колыхаться, выбирая себе пару? Так идеальных женщин нет. А Ольта со своими вкусными эмоциями будто создана для меня.

– Так уж и создана?

– Да, представь! Она моя женщина и отдавать её даже тебе я не намерен. Я люблю её, она любит меня, и мне с ней рядом хорошо. Что ещё надо? Прекрасная база для создания счастливой совместной жизни. Предлагаешь годами искать ту, у которой больше глаза или тоньше талия? Или более богатую и родовитую? Или предприимчивую?

Крис хмыкнул. Возразить было нечего.

– Это я, напротив, удивлён, что ты так медлишь! – поддел его Тресар. – Поверь, Крис, ваша человеческая жизнь слишком короткая, чтобы что-то откладывать на потом. Чтобы многое успеть, нужно действовать.

Так что не сомневайся, я со всей ответственностью выбрал женщину, которая примет меня и поддержит меня со всеми моими обширными планами, а откладывать их на потом не собираюсь.

Людям отпущен слишком короткий срок, друг мой. Моему телу уже больше тридцати лет, старость не за горами, а хотелось бы успеть так много, пока я тут! Хочу многому научиться, хочу путешествовать и посмотреть ваш мир, найти что-нибудь новое, открыть что-нибудь мне неизвестное. Картину нарисовать, музыку создать, научиться танцевать!

Хочу построить нам с Ольтой дом, успеть разобраться, каково это быть отцом. Хочу, чтобы у нас родились много девочек и мальчиков с разными характерами и разной внешности, чтобы ощутить отцовство во всём многообразии. Хочу их растить и ощущать в них продолжение себя.

Не нужно упрекать меня в торопливости. Я ведь выбрал прекрасную мать своим будущим детям. Согласись, Ольта будет замечательной матерью!

Кстати, если ты не понял, я теперь в теле ройна, значит, и мои дети формально будут наследниками третьего рода, ройнами, продолжат этот род.

Необходимо разобраться с последствиями моего особого положения хранителя и наследника в одном лице, а для этого нужно посетить хорошо знакомый тебе алтарный зал в Хротоше. Надо будет побеседовать об этом с Ойтисом.

Может, вообще предстоит возродить этот древний город и мои дети продолжат род?

Однако на всё нужно время, а его у нас с Ольтой осталось очень мало. Всего несколько десятков лет! Ещё и смерть может прийти раньше, без предупреждения. Человеческое тело слишком хрупкое.

В общем, у меня слишком много планов, чтобы тормозить и ждать чего-то годами как ты. Я хочу в полной мере насладиться пребыванием в этом теле, раз уж тут оказался. Так что свадьбу откладывать на потом я не собираюсь, тем более, Ольта уже дала согласие. Ты откладывал свадьбу с Эсми до какого-то непонятного «лучшего времени», а что вышло в результате?

Так что ты бы сам лучше поторопился, Крис. Ты же старше меня, – насмешливо закончил Трис, – ничего же не успеешь, всё так в мечтах и останется.

* * *

Это был пятый день их пребывания на острове.

Молодожёны уже посетили родителей Ольты, ближайших родственников, побывали в гостях у довольного возвращением искры Горха.

Ройн просто светился от радости. Ольта получила от него весьма неплохую награду, а Ойтис, как хранитель Корчера, разрешил им войти в святая святых замка – алтарный зал. Трис прикоснулся к голубому кристаллу и явно о чём-то с Ойтисом переговорил, если можно так назвать обмен информацией двух высших существ.

Сегодня на пятый день их семейной жизни молодожёны взобрались на небольшую площадку на скале Ветров, на самую высокую точку острова. Перед ними как на ладони открывался мир, уходивший за горизонт.

Слева виднелись старинные башни замка, вон там дальше бухта и причалы, чуть дальше Сех и самое главное – море. Оно расстилалось вокруг острова тёмно-синим чуть колышущимся ковром до самого края.

– Я хочу тебе сделать свадебный подарок. Чего бы ты хотела? – Трис наклонился к самому уху жены, которая стояла спиной прижавшись к нему. Его ладони ласково придерживали её за талию.

– Наверное, хочу путешествовать, – немного подумав, ответила Ольта, подставляя своё лицо солёному влажному ветру, по которому она, как оказалось, очень соскучилась. – Хочу свадебное путешествие. А ещё я хочу освоить заклинание дыхания под водой. Поможешь?

– Похоже, ты больше всего обрадовалась бы жабрам, если бы я тебе их на блюдечке принёс, – засмеялся муж.

Когда они вечером вернулись домой, Трис посадил жену себе на колени и спросил:

– Ты помнишь, я рассказывал, что двенадцать хранителей защищали двенадцать первых семей.

– Помню.

– Чем отличались эти двенадцать семей от остальных, помнишь?

– Да. Ты говорил, что в их геноме есть какая-то особая спящая часть.

– Да, так. Мы через тысячелетия хранили только основную ветвь рода. Тех кто был первым ребёнком у самого первого ребёнка. Старшую ветвь. Однако, сама понимаешь, кроме основной ветви старших у этих семей было много младших потомков и разрослось много других ветвей на генеалогическом дереве каждой семьи. Сыновья и дочери ройнов женились и выходили замуж за людей, в которых этого особого кусочка генома не было и кому-то из своих детей передавали его, а кому-то нет. Эта секретная часть генома расползлась по планете и теперь спит во многих телах. Нет, она далеко не у всего человечества, однако у некоторых людей всё же присутствует в скрытом неактивном состоянии.

Возникает вопрос: в чём тогда смысл нашего охранения? Кого же мы берегли, если люди с этим спящим кусочком генома теперь встречаются по всей планете, а не только у ройнов, в основной старшей ветви рода?