Огонь между нами

Диана Зотова

Огонь между нами

Глава 1

Аян.

Голова гудит, кружится. Вчера слишком много принял на печень. Не поднимая головы, шуршу рукой по постели, чтобы найти телефон, но рука натыкается на мягкое нежное тело.

Открываю глаза и вижу спящую брюнетку. Фыркаю и сую под обнаженное тело руку, чтобы найти под ним свой телефон. Красотке можно позавидовать, спит что надо. Хрен разбудишь.

Смотрю в экран и вижу входящий вызов от мамы. Сердце сжимается. Сглатываю и прочищаю горло, вставая с постели.

– Мам? – спрашиваю, когда выхожу из спальни.

– Доброе утро, сынок.

– Ну что там?

– Сын, – молчание, – вылечить легкое можно. Но мы этого сделать не сможем, – еле выдавила из себя мама и шмыгнула.

Меня тут же подрывает. В глазах на пару секунд темнеет. Трясу головой, сбрасывая муть и остатки алкоголя в организме.

– Рассказывай и не плачь. Если нужны деньги… – не успеваю договорить.

– Такую сумму, сынок, ты найти не сможешь, – разревелась мама.

Меня тошно. В горле встает тяжелым жгучий ком.

– Говори, – делаю вдох.

– Донора нашли, но операцию смогут сделать только в Испании. Чтобы начать подготовку к операции, нужно полностью оплатить всю сумму, а она достигает 900 тысяч долларов, – выдохнула мама и расплакалась ещё больше.

Сжал кулаки. Скулы свело, сердце сжалось до маленьких частиц. Мозг начал работать по всем направлениям, пытаясь найти деньги. Уже пытается найти способ их раздобыть.

Я не могу потерять брата, не могу расстроить маму. Она не переживет этого.

Никогда не опускал руки, после того как донор спермы отказался от моего младшего брата и мамы. Он тогда посчитал её не годной для продления рода. Бросил её с больным ребенком, у которого было нарушение секреции легкого.

Я ушел с ними, обрывая все возможные связи с мразью.

Два года мы проходили лечение, и я изо всех сил старался обеспечивать крупными суммами маму, чтобы мы смогли победить этот недуг брата.

Сразу после ухода от отца я мешкаться не стал и забрал, что мое по праву. Левино тоже прихватил. Спер всю наличку из отцовского кабинета, забрал машину, обналичил свой счет. Мы перебрались в подаренную мне квартиру на восемнадцать лет.

Деньгам отца я сразу нашел применение. С другом напополам открыли клуб «Селебрити». Даже года не прошло, как он стал очень дорогим и популярным клубом, поэтому за год он полностью отбил потраченную сумму. По сей день приносит в месяц около четырех миллионов, но этого на операцию не хватит. Нескольких месяцев у меня нет.

– Я найду. Сколько у нас времени?

– Одна неделя, Аян, – шмыгнула мама.

– Найду, – сказал я.

– Аян, – замолчала в трубку. – Вступи в наследство деда, – прошептала мама.

– Хочешь, чтобы твой сын стал официально мафиози? – спросил я, усмехнувшись.

Хотя сам уже понял, что выбора у меня теперь нет. Настало время. Нужна жизнь моему брату.

– Хочу, чтобы мои сыновья жили, – заплакала мама.

– Я найду деньги, мама. Ждите, через два дня позвоню.

Листаю список контактов и останавливаюсь на номере ублюдка. Палец дрожит над вызовом от злости, гордость бунтует. Злость на донора разогревает кровь до точки кипения, и я смахиваю контакт. Набираю Виле – своему другу и партнеру.

– Где ты? – спрашиваю и смотрю, как из комнаты грациозно вышагивает брюнетка.

Катя? Вика? Не важно…

– Время видел? Сплю дома, – прохрипел Вильям.

– Вставай. Через час в клубе, – говорю я и смотрю, как девчонка опускается передо мной на колени.

– Ты забыл? Клуб у нас ночной, Аян! Днём там никто, блядь, не работает! Я тем более! – ворчит, пока я закатываю глаза от теплого слюнявого рта брюнетки, который очень хорошо поглотил мой член по яйца.

Профессионалка.

– Значит, через час буду у тебя. Дело срочно, Виль, – сказал я, схватившись за голову девочки, чтобы ещё глубже засадить ей в горло.

– Понял. Жду, – ответил и сбросил вызов.

Положил телефон на диван. Поднял девочку за подбородок. Развернул её, разместил на диване на четвереньках и всадил до самого предела.

Брюнетка извивалась и стонала, пока я всю душу из неё выдалбливал. Зол был до предела всё от того, что понимал, что если Вильям не поможет, останется только один вариант. Ублюдок с половиной наследства деда и моя половина наследства, в которую я отказался вступать.

Всё было сделано назло. Несколько раз я ломался и приходил к этой точке, чтобы принять пятьдесят процентов наследования. Разделить правление криминального бизнеса деда. Но всё же не сделал, потому что больше хотел видеть, как отец страдает от неполных активов.

Месяцами он мне звонил. Вылавливал. Угрожал, чтобы я признал свое родство, взял под свой контроль переправку ружья, наркоты, леваки антибиотиков и прочее…

То, что создал в свое время мой дед, до сих пор в голове не укладывается. Казалось, он весь мир в руках своих держит, а потом оказалось, что лишь часть его. И часть эта – один сплошной криминал.

С восьми лет я ходил заниматься боксом, стрельбой, борьбой. Два раза убивал сам, и это было в шестнадцать лет. Казалось, что мое сознание этого не выдержит, но мафия рождается мафией. Всё это было у меня в крови, и труда мне не составило забыть обо всем и жить дальше.

Ирония судьбы…

Лишил двоих жизни, и теперь две родные души находятся при смерти. Лева на предпоследней стадии, а мама сразу сказала, что покинет этот мир вместе с ним. Потому что излечиться от этой утраты она не сможет, даже ради меня.

Кончил брюнетке на округлость и ужаснулся от красно-синих пятен на бедрах. Следы моей злости. Провел ладонями по лицу, ибо понял, что снова потерял контроль.

Этому учили меня с самого детства. Отключаться. Забывать реальность, чтобы лучше бить, поразить и не ощущать боли. Заполнить себя всего ненавистью и злостью. Раствориться в этом, не давая сознанию одержать вверх. Убивать, уничтожать, ранить, причинять боль – вот чему меня учили.

Да только было у меня все-таки что-то от мамы. Я умею сострадать. Чувство справедливости до краев и даже больше. Поэтому, когда донор прогнал мать с братом, главным врагом отца стал я.

Не боюсь его. Никого не боюсь. Боюсь за свое родное, потерять то, за что держится мое сострадание, доброта, честность и справедливость. Эти двое – моя маленькая часть хорошего.

– Приводи себя в порядок и садись на такси, – ровным тоном сказал я и вытащил из кошелька две синие купюры.

Мог бы больше, но секс не вставил, поэтому подумал, что синих будет достаточно.

– Я не шлюха, – покачала брюнетка головой.

– Имя напомни…

– Настя, – ответила она, сжимая ноги друг с другом.

– Настя, эти деньги на такси. Я бы дал больше, только секс с тобой ничем не примечателен… – резко подошла ко мне Настя и замахнулась, чтобы дать пощечину, но не смогла.

Жаль. Я схватил её за запястье быстрее.

– А вот этого делать не стоит, – усмехнулся я, – деньги взяла и пошла отсюда, – прошипел ей в висок.

– Я девственницей была, – наигранно заплакала она.

Закатил глаза, узнав ещё один метод по овладению мной. Девчонки вообще в последнее время с ума сходят. Кидаются чуть ли не под ноги, чтобы оказаться со мной в постели. А потом после этих ночей куча смс и звонков: то беременна, то больна чем-то, то родители из дома выгнали, потому что узнали, с кем она была, а вот это мое вообще любимое… Я была девственницей.

У меня такой не было ни разу, потому что подростком я хотел опытности, а повзрослев, понял, что девчушка мне не нужна, обхожусь разовыми перепихами. Следовательно, к чему мне становиться у кого-то первым, раз всё на один раз? К тому же девственниц больше не существует. Ха-ха, опоздал, блядь.

Больше эти слезы я терпеть не смог, противно до мурашек. Вытащил из-под подушки дивана ствол и направил на Настю. Щелкнул затвором, и Настенька клацнула зубками от страха.

– Девственница? – спрашиваю, потому что хочу услышать правду, а не ложь.

– Дддд-аа, – проклацала зубами.

– Зачем соврала? – усмехаюсь я, понимая, что всё равно блефует.

– Девушкой твоей быть хочу. На тебя же охота идет, – все же признается, и слышно дрожь в голосе.

– Одевайся и вали, – сказал я и опустил пушку.

Девчонка бегом побежала и за пару минут оделась, а потом ещё через минуту покинула мою квартиру.

Хмыкнул и пошел в душ. Включил прохладную воду и встал под струю тропического режима. Склонил голову, а рукой оперся об плитку, раздумывая о том, что я пиздец в какой опасности, а точнее мой член.

– Позицию сдавать нельзя ни в коем случае, братан. А то быстро узелок завяжут и ребеночком шантажировать начнут, – сказал своему члену.

Вышел из душа. Сделал себе кофе, затянулся табачным дымом и принялся обзванивать знакомых парней при деньгах. По итогу одолжить смогут около двадцати трех миллионов в общем. Тачку смогу продать за шесть, квартиру за девять. На моем счете всего три миллиона. И в итоге не хватает чуть больше половины.

Одеваюсь в джинсы, черную футболку, белые кроссы и мчу к другу в надежде на оказание мне в финансовой помощи.

Глава 2

Аян.

– Опаздываешь, – ухмыльнулся Вильям, распахивая передо мной входные двери.

– Настя долго на такси садилась, – ответил я и вошел внутрь.

– Черноволосая из вчера? – спросил он, поставив передо мной кружку с кофе и пепельницу между нами.

– Угу. На меня, оказывается, охота идет, – достал сигарету из пачки и схватил губами.

– Ну не удивительно. Ты же то еще комбо: злой, бессердечный, красивый, опасный, с железом вместо мышц. Такому Гераклу каждая хочет сердечко и постель согреть. И каждая надеется, что она та самая, которая сможет…, – не закончил Виля, потому что его прервала девчонка, которая вышла голая к нам.

– Вильям, мне холодно, – промурлыкала.

– Малыш, ты свои драгоценности прикрой и сваливай по добру по здорову, ибо твой вот этот выход напрочь убил желание хоть когда-либо тебя согреть, – запрокинул голову Виля и посмотрел на неё из-под ресниц.

Втянул дым и выпустил ей прямо в лицо.

– Поняла, – спокойно ответила и скрылась.

А я не удержался и взглядом проводил её до дверей. У Вили фетиш на русых девок. Ни разу не видел у него блондинки или брюнетки.

Смотрю на друга и понимаю, что внешностью он недалеко от меня ушел. Симпатяга блондин с серыми глазами. Девчонки есть и на регулярной основе.

Почему вдруг на меня то охота открылась?

– Покорно. А у меня снова девственницей была, – хмыкнул я, смотря на оранжевый уголёк в сигарете.

– А тебе на девственниц прямо везет, – посмеялся Вильям.

– Прошлая вообще удивила, сказав, что я в нее кончил, – посмотрел на смеющегося друга.

– На сезон охоты, наверное, лучше воздержаться. Мало ли… Порой девчонки на такую грязь готовы, что потом веками отряхнуться не могут, – сказал он.

– Мне теперь точно не до траха. Виль, деньги нужны, – посмотрел на друга и выдохнул дым.

– Брат?

– Да. Донора нашли, операция в Испании. За неделю должен собрать 900 тысяч долларов, чтобы вылечить его.

– Аян, я смогу дать лишь десять миллионов. Мне пришлось вложиться в выгодную сделку. Так что пока я завишу только от прибыли клуба, – виновато посмотрел на меня Вильям.

– Значит, больше выхода нет, – запрокинул я голову и вздохнул.

– Наследство? – спросил он, прекрасно зная всю мою историю.

– Да. Придется донору звонить, – посмотрел я на него.

– А что, если продать отцу твою половину?

– Нет. Я ему такого подарка не предоставлю. Хочу быть вечной костью у него в горле. Тем более, дед не зря половину на меня переписал. Даже он ублюдку не доверял до конца, – покачал я головой.

– И ты же понимаешь, что начнется полный пиздец? Криминал есть криминал. Это тебе не клубом заправлять.

– Выбора у меня нет.

– Тут согласен с тобой. Жизнь родного брата превыше всего. Да и ты уже взрослый, не думаю, что он сможет тебя в лопухах оставить. Кстати, совет… Ублюдку не доверяй.

– И как ты я без твоего совета обошелся бы? – съязвил я.

– Не ерничай. Я в душ, а ты ублюдку набирай. Расскажешь потом, – усмехнулся он.

Вильям скрылся, а я снова, пролистав список контактов до самого низа, нашел тот самый под названием «ублюдок».

Набираю.

Смотрю на кружку кофе и тлеющую сигарету в пепельнице. Гудки прекращаются, и раздается чумовой громкий бит музыки. Выгибаю против воли бровь и жду ответ молча.

– Да! – наконец раздается раздраженный голос.

– Надо поговорить, – заявляю я.

– Разговоров не будет, пока ты не вступишь в наследство, – посмеялся отец.

– Я по этому поводу и звоню, кусок дерьма, – прошипел я.

Музыка резко прекратилась, и в трубке повисла гробовая тишина. Я слышал только дыхание ублюдка и больше ни слова в ответ. Он сбрасывает, а через долю секунды приходит смс с указанным временем и адресом.

– Ну что? – спросил Вильям позади.

– Выдвигаться на встречу нужно, – выдохнул я и выпил кофе одним глотком.

– Я нужен тебе? – спросил друг.

– Не хочу, чтобы ты сдох, – усмехнулся я и покинул его квартиру.

Забил в навигатор адрес, приценился по времени. Вдавил в пол газ и со свистом помчался навстречу своему предназначению.

Двадцать шесть минут, и я оказался за городом в коттеджном поселке, перед чугунным ограждением и кучей охраны.

Смотрели на меня бульдоги, как на кошку потрепанную. Слюни аж текли.

А что я? Я просто напялил очки, сел на капот своей машины перед бульдогами и спокойно выпускал им в морды табачный дым.

– Ты кто? Свалил, пока не огреб, – прокудахтал один.

– Пасть прикрой, – выпустил в него дым и улыбнулся своей ослепительной улыбкой.

– Ты заебал! – наставил он на меня пушку, а я снова выпустил в него дым и достал из своего заднего кармана свою пушку, наставив на него.

Теперь уже все пестики бульдогов на меня стояли. А мой лишь только на самого слюнявого. И всё бы это продолжилось, да только в колонках охранной аппаратуры раздался смех. Противный и язвительный.

– Это сын мой, пропустите, – донор голосит, и морды охраны вытягиваются в удивлении.

– А я тебя запомнил, мудак, – подмигнул я тому, кто на мушке, и направился ко входу.

Отец стоит на ступеньках перед дверью в дом. В пальцах зажата сигарета. На белой рубашке расстегнута пара пуговиц, и рукава подвернуты до локтя.

– Ну и что тебя заставило принять неизбежное? – прищурился донор.

– Леве на операцию деньги нужны, – сказал я и сунул руки в карманы джинсов.

– Пойдем в дом. Поговорим спокойно, – кивнул.

Не поверил своим глазам, когда увидел промелькнувшую грусть в глазах донора спермы. Удивил меня. Хмыкнул и пошел за ним по его особняку, ведь домом данную квадратуру назвать было тяжело.

Повернули в коридор, и он пропустил меня вовнутрь темно-коричневой двери.

– Скажи, у тебя хотя бы в груди екнуло, когда я про Лёву сказал? – спрашиваю и сажусь на черный кожаный диван.

– Это не важно. Важно, что ты наконец разделишь со мной правление нашей империи, – улыбнулся он.

– Ублюдок, – смотрю на него.

– В криминальном бизнесе только так. Показывал бы я свою любовь тебе или Леве, ты бы не дожил до своих двадцати четырех лет, а Левы бы сейчас уже не было вовсе. Считай меня извергом, но выбора не было. Уж лучше ранить самому, чем позволить ранить себя.

– Я вступаю в наследство. Буду править половиной активов. Согласен с условием, что твою рожу буду видеть намного меньше и ты сразу после вступления выдаешь мне нужную сумму на лечение брата, – говорю спокойно.

– У меня тоже припасено для тебя два условия.

– Тогда это уже сделка, – усмехнулся.

– Что-то вроде того. Если ты согласишься, я выдам тебе деньги ровно в той сумме, которая тебе необходима. И заметь, что сумму я не спрашиваю, – усмехнулся он.

– Вещай.

– Мы с губернатором заключили перемирие и затеяли слияние бизнеса. Я всё ломал голову, как бы закрепить эту сделку, как пригвоздить губернатора, как бы ограничить ему кислород?

– Держать на контроле?

– Верно. Так вот… У него есть дочь, красивая, очаровательная студентка третьего курса. А у меня есть сын, второй владелец крупнейшей криминальной сети. Женишься на девушке, заделаешь им внука и они навсегда у нас на мушке.

– Хорошо, – киваю.

– Так просто?

– Мне деваться некуда. Брат умирает, мать страдает, вместо отца донор спермы, который думает только о своем деле. Так что, если надо жениться, чтобы получить деньги на спасение жизни брата, я женюсь. С невестой хоть познакомишь?

– Обязательно, – сделал он глоток коньяка из бокала.

– Второе условие? – спрашиваю на берегу.

– Ты берешь в свое подчинение переправку оружия. Поставку и продажу. Летать придется много. Будешь это делать со своей женой. Пусть включается. Лева и Раиса будут жить в этом доме после операции.

– Нет. Мама видеть тебя не может, – сжимаю я кулаки.

– Значит, заставит себя! – повысил голос отец, и я усмехнулся.

– Для чего тебе это? – посмотрел я на него.

– Ты будешь в разъездах. Кто-то должен будет за ними присматривать. Потому что ты теперь официально будешь наследником криминальной империи нашего отца. Тут и твоих родных будут пытаться убить каждую минуту. Так что… По рукам?

– По рукам, – сказал я и покинул его кабинет.

Глава 3

Кристина.

Открываю глаза и лежу ещё несколько минут в постели, смотря в панорамное окно. Солнышко уже встает, и небо красуется безоблачностью. Вдох-выдох, закрываю глаза и мягко улыбаюсь ещё одному дню.

Поднимаюсь и порхаю в ванную комнату. Встаю под горячую струю душа, улыбаюсь от того, что сегодня приедут подруги. Всю ночь мы будем одни, и в нашем распоряжении останется дом. В моем распоряжении.

Выхожу из душа, оборачиваюсь в полотенце. Толкаю двери и замираю в проёме. Мама сидит на уже заправленной постели с маленькой коробочкой и встречает меня нежной улыбкой и яркими блестящими глазами.

Моя самая красивая на свете мамочка. Светлые кудрявые волосы и голубые глаза. Носик маленький и вздернутый. Губки бантиком и улыбка, которая каждый раз мне дарит тепло в моей душе. В груди и сердце.

– С днём рождения, котёнок, – ласково и прямо в сердце.

Села рядом с ней и взяла её за руку.

– Спасибо, мамочка.

– Это тебе от меня, – открывает коробочку и достаёт оттуда кулон в форме капли.

Кристальная полупрозрачная капля поблескивает на солнце радужным свечением.

– Отец? – спрашиваю, и у мамы сходит с лица улыбка.Мама просит развернуться спиной и надевает мне кулон на шею. Поворачиваюсь к ней и крепко обнимаю в ответ. Нам с ней даже слова не нужны, чтобы понять друг друга. Мы с ней чувствуем души друг друга. Мой единственный любимый и родной для меня человек, от которого мне тепло и хорошо.

– Позже заедет. На совещании с мэрами. Быстро поздравит тебя, и мы улетаем. Постарайся отпраздновать свой двадцать первый год рождения от всей души. Хорошо? – целует меня в макушку мама.

– Хорошо, – улыбаюсь.

– Нет, Кристин. Обещай мне, что будешь сегодня счастлива этому дню, – берёт меня за щёчки мама и смотрит прямо в глаза.

– Обещаю, – шепчу.

– Андрей тебя прикроет, – подмигивает мне.

– Знаю, – отвечаю и обнимаю её ещё разок.

– Ну всё. Одевайся и спускайся завтракать, – проводит рукой мне по волосам и целует в лоб, а после покидает мою спальню.

В зеркале и восхищаюсь маминым подарком. Капля будто сверкает. Одна капля из моего вечного водопада слёз.

Смотрю в отражение своих глаз и нахожу там застывшие слёзы. Зеленовато-жёлтый цвет глаз сверкает от этой влаги, и солнце только больше придаёт мерцание им.

Стираю слёзы руками и натягиваю улыбку, потому что обещала маме быть счастливой. Хотя бы сегодня.

Сушу белокурые волосы, и локоны завиваются в волнистые кудряшки. Наношу лёгкий макияж. Надеваю классические брюки чёрного цвета, объёмную рубашку и топ под низ белоснежного цвета.

Спускаюсь к завтраку, и меня встречает прислуга дома. У всех улыбки и слезы на глазах. В этом доме слезы – это нормально, обычное дело. Но сегодня в этих мокрых глазах добрых людей светятся слезы счастья.

– С днём рождения! – кричат в унисон.

Обнимаю каждого и принимаю поздравления. Девчонки-горничные лепечут мне пожелания о скорой любви. Тетя Марина, повар, шмыгает и желает счастья. Начальник безопасности Андрей Александрович обнимает и шепчет, что сегодня прикроет меня, и просит на него положиться.

Я командую садиться всем за стол, чтобы отпраздновать всем вместе. Тетя Марина вытаскивает торт, и горничные подают чай. Усаживаемся все вместе за огромный стол, и мама поздравляет уже официально.

Тепло царит в доме от добрых душевных людей в мой день, и я улыбаюсь. Улыбка не сходит с лица, пока мы кушаем торт в честь моего дня рождения. Но всему придет конец, когда в дом войдет отец. Поэтому завтракают все быстро и приступают к своей работе. А я ухожу снова в свою комнату.

Отец – губернатор. Он дорожит своей репутацией и креслом. Поэтому мне, как его дочери, не позволено покидать дом, чтобы не нанести урон ему. Я заложница дома. Заложница его должности.

Учусь на третьем курсе в университете на дистанционном обучении. Специальность выбрала государственное управление, точнее, за меня выбрал отец.

Подруги – это то единственное, что соединяет меня с внешним миром. И когда мы хотим встретиться, то встречаться приходится у меня. Потому что выхода из этого дворца для меня нет. Я взаперти, и спасти меня не может никто.

Я, конечно, выезжаю из дома, но не одна, а с сопровождением. Мы часто летаем отдыхать с родителями. Но я ограничена в отдыхе, развлечениях, в посидеть в ресторане с девочками, походить с ними по магазинам. В общем, ограничена во всем, где меня могут заметить репортеры.

Мама твердит, что все это однажды закончится, и мы вздохнем полной грудью. Но когда это однажды? Когда я смогу выйти в свет?

Я достаточно симпатичная девушка и за двадцать один год так ни разу не встречалась с парнем. Даже поцелуя первого не было. А что бы, я о таком даже не мечтала, в дом приходили тренера девушки.

Даже тренер по самообороне и то девушка, мол, мало ли что может случиться с дочкой губернатора, и я должна знать, как можно помочь самой себе. Поэтому уроки по самообороне обязательны, и девушка-тренер, конечно же, тоже. Тренер по фитнесу, чтобы я изнуряла себя тренировкой и валилась с ног спать, не посмев сбежать, и, видимо, чтобы сил не было о парнях помечтать.

Но во всем есть и свои плюсы. Я из-за безделья много училась. Знаю четыре языка и полностью владею ими. В университете иду на красный диплом.

Когда мне скучно и одиноко, включаю музыку и растворяюсь в ней, танцуя. Представляю, что я где-то в другом месте, и все, что вокруг меня сейчас, не существует. Я отключаюсь и заставляю себя чувствовать счастье, спокойствие и безопасность. В момент движений под музыку мне хорошо и тепло.

Легла на кровать. Потянулась за телефоном, а там уже куча поздравлений от подруг. Улыбнулась и принялась отправлять благодарность.

Вика: Во сколько улетают родители?

Я: В 18:00 посадка.

Катя: Мы будем к этому времени!

Марина: Сегодня мы зажжем!

Я: Андрей сможет меня прикрыть и отвезти куда-нибудь.

Вика: Да неужели?! Не уж-то хоть у кого-то сердце есть!

Марина: Девчонки, а может тогда я забронирую клуб? Ну на всякий случай…

Я: Без меня…

Катя: Не мельтеши! Где ещё искать себе парня, если как не там! Тем более Андрей Александрович будет рядом!

Я: Если отец узнает… Нет, девочки.

Вика: Мы посидим у тебя дома, напьемся до дури, а потом поедем в клуб! Ясно!? Кристин, тебе двадцать один! Хватит уже его бояться! Он изверг, а ты в этом не виновата!

Я: Жду вас, а потом посмотрим, как будет.

Выключила экран, потому что в дверь постучали. Села на край кровати и выпрямила спину. Разрешила войти, и дверь открылась, пропуская отца.

– Здравствуй, дочь, – прошел отец к окну.

– Здравствуй.

– Тебе уже двадцать один год, и я надеюсь, что ты продолжишь так же усердно учиться. Быть умницей. Мы с мамой улетаем сегодня на два дня. Странно, что ты пожелала остаться дома, но я надеюсь на твое благоразумие. В общем, сегодня я тебе настроение новостью портить не буду, но по нашему возвращению твоя жизнь изменится. Кардинально, – говорит отец, смотря в панорамное окно, вложив руки в карманы.

– Спасибо, – отвечаю и не понимаю за что.

Отец оборачивается и смотрит на меня внимательней.

– Если хоть что-то случится. Если хоть как-то это ударит по моему престижу… – начал он.

– Всё будет хорошо, – перебиваю.