Бывшие. Без срока давности

Должно стать…

Первые сутки были вообще сложными – сильная тошнота и головокружение не отпускали. Потом тошнота отступила, осталась тупая головная боль и здоровенная опухоль. Мне наложили несколько швов. Для этого пришлось постричь и побрить довольно приличную площадь волос на голове.

«Вот красотка!» – вздохнула я.

Рассчитывала выйти на работу, поухаживать за Яной, теперь больничный продлить придется. Значит, денег получу меньше!

Как некстати…

***

Сестра и мама навестили меня на следующий день. Первой зашла сестра, за ней мама. Очевидно, Даша уже успела рассказать свою версию произошедшего, потому что мама начала меня журить:

– На тряпке поскользнулась! Далась тебе эта уборка, Насть. Поела бы, да спать легла, сами прибрались.

Сестра кивала в отдалении, нервно перебирала волосы – то заплетала, то расплетала кончики распущенного хвоста в тонкую косичку. Ее настороженный взгляд выдавал тревогу, она переживала, что я могу рассказать, как все произошло на самом деле.

И меня подмывало, каюсь!

Не знаю, откуда это гаденькое и довольно низкое чувство взялось. Возможно, все дело во взглядах того врача. Они мне запомнились отчего-то.

Но выдать сестру?

Лишить маму какой-никакой поддержки в это сложное время?

Разве я могла поступить так с ней, с нами…

Пришлось проглотить чувство попранной справедливости и закрыть на это глаза. К тому же крысить и доносить на своих – это плохо.

«А вредить своим – это хорошо?» – тоненько пропищала совесть.

Ответа не было.

В другой раз, при иных обстоятельствах я бы не спустила это сестре с рук, слишком сильно устала я от ее легкомысленности.

Но не сейчас, увы…

Мама ушла первой, сестра задержалась возле моей постели.

– Тебе кто-нибудь звонил? Никто не приходил? – спросила Даша.

Глава 5

Она

Интересно, что сестра имела в виду, произнеся эту загадочную фразу?

– Боишься, что я на тебя заявление написала, что ли?

– Нет, я про другое, – покусывая губу, ответила Даша.

– Извини, голова болит. Соображаю плохо, кто еще мог прийти? Любовничек твой, что ли? – усмехнулась я. – Объясниться решил, почему полез к девушке, которая годится ему в дочери? Или что?

Даша густо покраснела и воровато оглянулась на дверь, переживая, не услышала ли мама наш разговор.

– За это не переживай. Я с Русей поговорила, он тебе полные выходы закроет, как будто ты целый месяц работала, не пропуская. Премия тоже будет!

Первая мысль была – новость неплохая.

Но при ближайшем рассмотрении так уже не казалось.

Тянуло от всей истории каким-то нехорошим душком, и я ничего не могла поделать с собственными эмоциями на этот счет.

– С Русей?! – переспросила я иронично. – Даш, ты серьезно?

– Послушай, я все понимаю, но…

– Значит, прекращай это. Добром не кончится, – предупредила я. – Лучше проведай Янку.

– Да-да, конечно. Сегодня я с ней посижу!

Кажется, сестра была только рада окончанию разговора, убежала почти мгновенно.

***

На следующий день я возвращалась из столовой и стала невольной свидетельницей интересного разговора между двумя медсестрами.

– Кортунов сегодня ошивается здесь, видела?

– Кортунов? – призадумалась.

– Кортунов, тот самый. Из областной!

– Аааа… Заведующий нашим отделением скорой, что ли?

– Да. Он самый. Красавчик… Говорят, лично пару раз на смене прокатился, мастер-класс устроил.

– Интересно, что он здесь забыл?

– Невесту присматривает! – хихикнула. – Может быть, и к нам заглянет?

– Тебе-то куда, ты ж замужняя!

– А у меня, как у всякой порядочной женщины, всегда найдется свободная минутка!

– Иди, пока главная не пришла, опять опаздываешь с раздачей лекарств. Там в двадцать седьмой палате такая вредная бабка лежит.

– Дай угадаю, Полушкина?

– Она самая.

– И когда эта ведьма на тот свет отправится? Сколько я здесь работаю, столько лет она стабильно якобы с приступами поступает…

Я прошла мимо сплетниц, искала главную. но не нашла. Честно говоря, уже планировала выписываться. Раньше времени, но больше не видела смысла лежать без дела. Да, слабость еще была и голова ныла немного, уставала я быстрее, чем всегда, но считала, что справлюсь.

Неожиданно возле палаты увидела того, кого точно не ожидала увидеть.

Тот самый врач, он выходил из палаты и, увидев меня, кивнул.

– Здравствуйте, – ответила довольно сдержанно.

Я планировала войти в палату, но он задержал меня у дверей.

– Вас-то, Голубева Анастасия, я и искал, – улыбнулся.

Возле его глаз собрались приятные лучики-морщинки.

– Меня?

– Да.

Мимо нас протиснулась в палату соседка, с любопытством взглянув на меня и врача. Он жестом указал в сторону и отошел, придерживая меня за локоть. Встали дальше по коридору, у большого окна. От него довольно сильно тянуло прохладой.

«Вот так всегда, ремонт сделают, а толку ноль!» – отрешенно подумала я.

Удобства только на бумажке, а в реальности стало еще хуже. Ведь только начало осени, а дальше что будет? Совсем холодно!

Я будто нарочно думала о чем-то отвлеченном, чтобы не гадать, зачем этот мужчина меня искал.

– Как самочувствие, Голубева?

– Неплохо. Вот выписаться хочу.

– После двух неполных суток пребывания в стационаре? Прыткая вы однако…

Я думала, что он снова назовет меня по фамилии Голубева, но он неожиданно добавил:

– Анастасия.

– Спасибо за беспокойство. Мне уже гораздо лучше.

Он внимательно посмотрел на мою многострадальную голову. Там красовалась здоровенная шишка, плюс волосы я заплела в косичку так, чтобы шов оставался незакрытым густыми волосами. Словом, я выглядела настоящей «красавицей», хоть сейчас отправляйся на бал.

– На вашем месте я бы не торопился с выпиской. Сотрясение – это вам не шуточки. Тем более, если обстановка в ближайшем окружении нездоровая.

Я вспыхнула.

– Благодарю за беспокойство. Но я в спасении не нуждаюсь. Больше не нуждаюсь в рыцарях. Спасибо.

– А что так? – сощурился из-за стекол очков. – Неприятный опыт в прошлом?

– Послушайте, я даже не запомнила вашей фамилии, уж простите. Еще раз спасибо, что приехали на вызов, но…

Он покачал головой и цыкнул:

– Да, простите. Иногда забываюсь. Кортунов. Максим Владимирович, можно просто Максим.

– На вас уже охоту объявили местные медсестры, рекомендую им представиться без отчества, они будут только рады.

В ответ он громко рассмеялся.

– Без меня меня женили, как же это знакомо, – снова посмотрел мне в глаза. – И все же к чему такая спешка с выпиской, Анастасия?

– Обстоятельства, работа, семья… – автоматически перечислила я. – А вы почему интересуетесь?

– Может быть, я вас на свидание позвать хочу и не хочу, чтобы ты вдруг растянулась ни с того, ни с сего.

Теперь я натурально сильно покраснела и не знала, как ему отказать, как вдруг услышала голос из далекого прошлого.

Сколько лет прошло, а я до сих пор помню эти интонации – требовательные, глубокие.

Душа мгновенно заныла, распадаясь на миллиард частиц, каждая из которых была переполнена болью.

– Мне нужна Голубева. Анастасия Михайловна!

Сердце пропустило несколько ударов, но грудная клетка начала ходить ходуном от сильнейших эмоций. Едва устояв на ногах, я привалилась к стене в поисках опоры.

– Вот видите, на ногах едва стоите, а говорите, что выписываться пора. Рано-рано вам выписывать, Голубева! – крепко обхватил меня за локоть врач.

Наш разговор не остался незамеченным.

Тот самый голос…

Голос мужчины из моего прошлого теперь раздался гораздо ближе!

Перед помутневшим взглядом замаячило мужское лицо – на несколько лет взрослее, мужественнее, строже.

На целую тысячу лет дальше и еще более чужой, недоступный, но… такой же красивый, как я помнила.

Вот только…

– Настя! Настя, я хочу видеть дочь! Где она?! – спросил отрывисто и требовательно.

Глава 6

Он

Вопрос о том, ехать или не ехать, отпал сам собой сразу же, как только я увидел фото девчушки.

Немного волнистые волосы, темные глаза, маленькая родинка на левой скуле, замечательные ямочки.

Маленькая красавица с первого же мига пленила мое черствое сердце, растопив в нем лед теплом карих глаз. А ее улыбка? Я не мог не улыбнуться в ответ, разглядывая ее фото. Затем меня будто молнией пронзило, я узнал в чертах этой малышки черты – черты своей семьи! Не может этого быть!

Той ночью я проснулся окончательно, никогда не чувствовал себя таким бодрым и сосредоточенным, даже не поленился отыскать накопительный диск с оцифрованными фото из старых семейных альбомов. Нашел свое фото, плюс-минус того же возраста, что и девочка на фото, и застыл, пораженный в самое сердце.

Одно лицо.

Твою мать!

Кулак взметнулся и грохнул об стол!

– Аааааа! – вырвался из грудной клетки злой рык.

На память пришел наш последний разговор.

«Богдан, я люблю тебя, послушай… Это подстава!»

«Любишь? Не перепутала, кому в любви признаваться, стерва? Вали к тому, с кем трахалась, помимо меня!» – отрезал я в прошлом.

Добавил еще что-то ядовитое о том, что нужно перебрать всех любовников, с которыми она спала.

Меня несло, я не мог остановиться, переживая на тот момент боль предательства. У меня на руках были фото, доказательства ее грязных измен.

Не поверив им, я своими глазами увидел ее в объятиях другого – пьяную, голую… Их сплетенные тела, спящие в обнимку, использованный презерватив – все одно к одному. Образ, высеченный на сетчатке, сурово выдранный из сердца, вместе с кровавыми ошметками.

Потом я покинул тот город, с головой ушел в работу, передо мной открывались блестящие перспективы и сочные, аппетитные возможности.

Я не упустил ни одну из них, так же как не упустил ни одну красотку, что мечтала согреть мою постель. Первое время, после расставания с Настей девиц было сотни.

Я не запоминал ни лиц, ни имен, брал лишь их идеальные тела. Одна другой лучше! Снискал славу плейбоя…

Теперь в прошлом остался период, когда каждую ночь в моей постели извивалась от страсти на простынях новая обнаженная красотка. Все стабильно, спокойно – и с карьерой, и с деньгами, и с постоянной любовницей.

Но хватило всего одного сообщения и фото, чтобы меня швырнуло в прошлое, заставило снова задыхаться от боли в груди. Надеяться и умирать от открывшейся правды.

Выходит, Настя была беременна?

Я все же отец, отец этой темноглазой малютки! Значит, Настя родила все-таки от меня.

От ме-ня.

Отменяет ли это факта ее измены?

Разумеется, нет! Я же не дебил…

Да, спустя столько лет я тем более не дебил, чтобы поверить, будто тогда Настя просто прилегла отдохнуть и нечаянно оказалась голой. Но я и не остолоп, чтобы проигнорировать очевидное сходство – меня и дочери. Моей дочери!

Вот это подарок судьбы! Или лукавая насмешка?

Боже, иногда небеса преподносят такие подарки, о которых едва успел подумать, как они падают на тебя сверху, оглушив.

Я ведь только сегодня думал об одиночестве, обо всем.

Тоска выгрызала, я даже в полушутку подумал о том, чтобы завести кошку! Но ребенок – это совершенно другое. И этой сладкой малышке требуется помощь?

Разумеется, я буду. Буду там, со своей дочерью! Сделаю все возможное!

Мне даже тест ДНК делать не надо, чтобы убедиться в родстве. Но все же сделаю, позднее…

Уверен, дочери будет намного лучше со мной, с отцом, который в силах дать ей самое лучшее будущее, которое только можно себе нарисовать.

А Настя?

Ну, что, Настя?

Предательница…

Захочет, родит себе еще.

Родит другого ребенка, а эта, эта девочка – моя! Гадина не имела никакого морального права скрывать дочку от меня!

***

Дальше все происходило автоматически.

Приняв неизбежное, действия сами прокладывают путь к желанной цели.

Ведь мне только это и нужно было, что встрепенуться, стряхнуть сытое, немного сонное оцепенение, когда очередное достижение воспринимаешь немного равнодушно, когда даже опытные ласки любовницы впитываешь отстраненно. В груди как будто давно потух костер, только угли едва тлели, согревая немного теплом.

Однако это происшествие, новость всколыхнули, взбудоражили меня целиком. В груди будто вспыхнуло пламя, костер взвился до самых небес, не унять.

Я был готов выдвинуться даже ночью, планировал безжалостно выдернуть помощника из сна или из объятий горячей любовницы. Но пришлось немного повременить до утра.

Даже если лететь личным самолетом, нужно подготовиться. Плюс в том городке, не было аэропорта. В его более крупном соседе, с населением более семисот тысяч, аэропорт был, но только не в небольшом промышленном городке

Значит, стоило позаботиться о том, чтобы снять машину в аренду. Добротную, не фуфло дешевое.

Как ни крути, но дел достаточно! Без помощника не обойтись.

И что там со здоровьем малышки? Нужны отчеты, сведения из больницы.

***

Спустя сутки я ехал в автомбиле по улица городка, удивляясь: будто бы и не уезжал.

Здания, улочки…

Все такое же – знакомо-безрадостное, как в десятках тысячах других небольших городов, где основной массив построек – еще с советских времен, а высотки лепятся к ним, как уродливые бугры на нездоровой коже.

Ругал про себя бюрократию, через которую перешагнуть всегда стоило времени и трудов.

Больницу нашел сразу же, водитель привез по нужному адресу.

К дочери напрямую попасть не удалось, хоть я и знал, что она здесь.

Зато к самой Анастасии попал без труда. Что примечательно, и она находилась в больнице.

Но не рядом с дочерью.

Во взрослом стационаре.

Узнал номер палаты и двинулся прямиком к ней.

Переживал, само собой, а пото увидел Анастасию еще в коридоре.

Надо же, почти не изменилась!

Фигурка до сих пор стройная, талия – тонкая, узкие плечи, лебединая, красивая шея, которую так сладко было целовать когда-то, оставляя следы.

Пришлось прогнать видения усилием воли, много и не потребовалось. Потому что не изменилась не только Настя, но неизменным осталось еще кое-что.

Рядом стоял мужчина, явно заинтересованный в ней. У них был живой разговор.

Настя и ее новый хахаль – картина маслом. Неизвестно, отчего так сильно в горле расплескалась желчь?

– Настя! Настя, я хочу видеть дочь! Где она?! – спросил я отрывисто и достаточно громко, чтобы обратить на себя внимание.

Наши взгляды пересеклись.

Столкновение.

Потемнение в глазах.

Искра…

Шок.

Она была не готова меня увидеть.

Глава 7

Она

Я едва не свалилась в обморок, услышав голос бывшего.

Хотя… Имела ли я когда-нибудь право называть его – своим мужчиной?

Для меня тогда все было предельно серьезно, но я не уверена, что он воспринимал наши отношения точно так же. Ведь ему хватило так мало, чтобы разорвать отношения. Он даже не захотел узнать правду, разобраться, выслушать.

О, мне было что сказать ему! Было! Вот только это время давным-давно прошло.

Теперь мне плевать.

Я хочу только одного – счастья для нас с дочерью, а этот… красивый богатый господин пусть катится куда подальше!

Хорошо, что рядом был Кортунов. Он придержал меня, стал опорой в нужный миг и не позволил упасть. Мужчина довольно крепко и бережно обхватил меня за талию, придержал за локоть.

– Говорю же, Голубева. Рано тебе выписываться.

– Спасибо, Максим Владимирович. Можете отпустить. Мне гораздо лучше.

– Лучше? – внимательно посмотрел мне в лицо.

– Правда. Лучше. Кажется, вас уже заждались.

– Действительно, – кивнул медсестре, которая появилась буквально только что, но ждала его и сразу же увлекла беседой по рабочим моментам.

Я немного нервно поправила кофточку от пижамы, в которой находилась в больнице. Сумку для меня собирала сестра, поэтому сейчас на мне красовалась ее нежно-розовая пижама, отделанная милым кружевом. Выглядело даже немного кокетливо…

Я чувствовала на себе взгляд Дементьева.

Он буквально полыхал, кипел.

Очень энергичный мужчина, деятельный, настойчивый.

Упорный во всем – я сдалась ему почти сразу же.

Любая бы сдалась, ведь он так красиво за мной ухаживал, говорил комплименты, не скупился на приятные жесты, не только на те, что можно купить, с его-то состоянием и финансами не было никаких сложностей с покупкой подарков. Гораздо сложнее было с другим, с проявлением личного участия, времени, тепла.

В прошлом он казался мне искренним.

Порывистый.

Ох, не знаю, изменился ли он за эти годы внутренне, но внешне сильно повзрослел и заматерел, приобрел ту самую суровую, мужественную форму. На такого мужчину невозможно не обратить внимание!

Он и сейчас притягивал на себя взгляды!

– Здравствуй, Богдан, не ожидала увидеть тебя здесь, – сухо ответила я, желая, чтобы речь была ровной.

Но пересохший голос выдавал сильное волнение.

В ответ он двинул челюстью из стороны в сторону, на скулах обозначились желваки – верный признак того, что мужчина едва сдерживался.

– Привет, Настя. Поговорим?

В его голосе мне послышался вызов и обвинение.

Я с осторожностью заглянула в его глаза: они полыхали от гнева.

Черт, он был недоволен?

– Поговорим. Что ты здесь забыл? По работе?

– Заболталась с хахалем так, что ничего кругом не слышишь? – поинтересовался он неприязненно. – Я узнал, что ты родила.

– Допустим.

– Дочку.

– Верно.

– От меня, – рубанул воздух коротким предложением.

– Еще чего.

Я все-таки еще не очень крепко стояла на ногах, поэтому предпочла присесть на подоконник. Это было плохой идеей, ведь Дементьев продолжал стоять и возвышался надо мной, словно победитель.

Мне приходилось запрокидывать голову вверх, чтобы посмотреть ему в лицо. Учитывая мое не самое лучшее состояние, голова заболела почти мгновенно, шея начала ныть.

Плюс я поняла, что неосознанно села и повернулась к нему той стороной, где мои волосы были в полном порядке. Это немного разозлило меня. Я разозлилась на саму себя.

Красоваться перед ним? Этого еще не хватало!

Усилием воли я заставила себя сесть ровно, пусть любуется на такую меня, а то наверное, в угаре своей идеальной и состоятельной жизни на высоком уровне уже и забыл, как выглядят простые смертные, когда у них в жизни наступает черная полоса.

Богдан скользнул тяжелым, темным взглядом по лицу, заметил шов и поинтересовался:

– Ты попала в аварию, и вы пострадали с дочкой?

– Ты, кажется, не слышишь меня, Богдан. Каким образом тебя касается моя жизнь и моя дочь?

– Как выяснилось, она еще и моя.

– Почему ты так уверен?

– Похожа, – отрезал.

У него не было желания со мной разговаривать. Он едва цедил слова через зубы. Отлично, ведь я тоже не хотела видеться с ним!

Мне хватало и того, что я каждый день видела ЕГО – в своей дочери. Его глаза, волосы, улыбка…

– Ты можешь ошибаться. Тебе просто показалось! – я стояла на своем.

Богдан снова сжал челюсти, скрипнул зубами.

– Упрямишься? По-хорошему никак, да? Что ж, тогда я организую тест на отцовство и комиссию.

Внутри все похолодело.

– Какую еще комиссию?

– Которая рассмотрит, хорошая ли ты мать и, несомненно придет к выводам, что не очень хорошая.

– Подонок, – прошипела я. – Совсем не изменился.

– Есть и второй вариант. Мы поговорим, ты покажешь мне мою дочь и позволишь ей помочь.

Мне пришлось кивнуть согласно, но потом Дементьев добавил еще одну фразу:

– Для начала.

То есть, это еще не все?!

Глава 8

Он

– Мы поговорим.

– Начинай, – предложил я, дернув подбородком.

– Какой ты невыносимый! – вспыхнула возмущением Настя. – Где ты был все эти годы? Тебя не интересовала моя жизнь, а теперь – что? Какая срочность узнать о жизни дочери именно сейчас, Дементьев? Что, в политику решил податься и нужно создать репутацию хорошего отца?

Я малость охренел от такого заявления!

– По-твоему, у меня иных причин быть не может?

Возмущение взволновало кровь.

Я был почти в бешенстве, что Настя подумала только об этом.

– Я не знаю, – нервно дернула плечами.

Худенькие, острые плечики.

– Но в прошлом для тебя всегда карьера на первом месте стояла, и у меня нет причин, чтобы сейчас думать иначе.

Настя красноречиво посмотрела на меня, медленно очертив взгляд фигуру, одежду, задержавшись на неброских, но дорогих аксессуарах образа, вроде пары перчаток из мягкой кожи, стоимость которых была что-то чуть больше ста пятидесяти тысяч.

Ее взгляд как бы намекал, что я должен был стыдиться или стесняться своего состояния и положения. Но ничего похожего на стыд я не испытал. Конечно, я родом из состоятельной семьи, но, не паши я, как буйвол, ничего этого бы не было у меня!

– Намекаешь на прошлое?

Я переложил перчатки из одной руки в другую.

– Так-то мне тоже есть, что вспомнить, да? Настя. Уверена, что место подходящее для того, чтобы перебирать воспоминания? И потом, к черту их. Было и было, сколько воды с той поры утекло. Мне плевать, что было. Интересует дочь. И только, – подчеркнул.

– Я вообще не понимаю, как ты о ней узнал! – с досадой произнесла Настя.

– Помогли.

Настя удивленно вскинула на меня взгляд, и на миг я испытал странную слабость, жар, томление за ребрами. Таким же взглядом она смотрела на меня раньше, когда я удивлял ее подарками и вниманием…

– Кто?

– Неважно, – мотнул головой. – Узнал и точка. Мы идем к ней? К дочери?

Голос странно дрогнул на этом слове. Меня пронизывало нетерпение, я не мог адекватно реагировать ни на что вокруг, только одно и крутилось в голове…

– Притормози, Дементьев! – попросила Настя.

– А что? – нахмурился.

– Тебя ничего не смущает?

Настя повела головой из стороны в сторону, демонстрируя шишку на голове. У нее синяк, наложены швы, кожа была сильно рассечена, как от сильного удара.

Пальцы неосознанно сжались в кулак. Я только сейчас обратил внимание, какой уставшей выглядела она. Пострадавшая…

В прошлом я бы глотку перегрыз тому, кто ее обидел. И сейчас у меня странным образом возникло то же самое желание.

В груди запекло.

Что это – отголоски прежней влюбленности?

– Как это случилось? Что вообще произошло?

Настя вздохнула:

– Врачи рекомендуют задержаться в больнице, но я больше не могу бездельничать.

– Тот хахаль?

– Если найду главную, предупрежу о более ранней выписке, – ответила она, сведя брови к переносице.

– У тебя…

– Сотрясение. Но это мелочи. Присядь. Если не боишься запачкать пальто, конечно же, – добавила она с легкой усмешкой и скользнула в сторону.

Садиться я не стал.

Не потому что запачкаться боялся. Просто не мог бы усидеть на месте, пошел следом за Настей, услышал обрывок разговора.

– Голубева, куда спешите-то? – поинтересовался врач.

– Мне уже гораздо лучше, поверьте. Плюс я не могу просто так прохлаждаться без дела, когда дочка лежит в больнице.

– А с ней что?

– В аварии пострадала. Урод какой-то сбил на пешеходном переходе, недалеко от сада.

– Ааа… Читала о происшествии. Так это твоя, что ли? Слышала, сочувствую, – сердобольно заохала тетка-врач. – В общем, как врач, я тебя предостерегаю о последствиях твоего решения выписаться раньше времени. Но как мать, понимаю, – кивнула. – Ты мне, главное, расписку напиши, согласие, постельное сдай и можешь быть свободна.

– Спасибо!

Кажется, без моего прямого вмешательства обошлось.

Я стоял и наблюдал, как Настя расписывалась, где надо. слушала рекомендации, кивала.

– Нагрузка минимальная, шов не мочи, пусть заживет хорошенько. Будет сильное недомогание или голова кружиться сильнее, не затягивай, вызывай скорую. Через неделю придешь снимать швы в хирургию…

– Да. Спасибо. Знаю. Вот, кажется, все подписала, проверьте.

Настя протянула бумаги врачу, она пролистала их, проверяя подписи.

– Так, что.. Этого нашли? – поинтересовалась она. – Того, кто дочку сбил?

– Если бы, – вздохнула я. – Менты, наверное, отметили дело, как очередной висяк и забыли. Не думаю, что удастся найти виновного. Мама говорит, машина была крутая, но для нее любая иномарка – уже крутая. Все быстро случилось, ничего толком не запомнила.

– Ясно, печально, конечно. Дай бой, этот нехристь будет наказан. Все, Голубева, можешь сдавать белье, и больше не попадай к нам!

Я невольно отметил дружелюбный, теплый тон их беседы и испытал небольшую завистливую тоску. Вспомнил, как сам грелся с Настей, в ней… Она обладала удивительным умением создавать вокруг себя приятную атмосферу, притягивать людей. Вот и меня как-то притянуло.