13

– А здесь разве нет чего-то вроде кафетерия?

– Знаешь, – понизив голос, произнес Ивен, – я бы не рискнул что-нибудь хотя бы взять в рот в этих стенах.

Вздохнув, Дженсен кивнул, почесав немного отросшую бороду.

V

Через пару часов, вернувшись к работе, Адам начал вызывать по очереди пятерых оставшихся. Он все так же хотел допросить пациентов – они многое могли рассказать, в том числе и о том, о чем лечащий врач мог умолчать. Но рассказы пациентов становились все страннее и нелогичнее, что противилось Адаму – это совершенно не его подход. Не его случай и, уж тем более, вне его юрисдикции.

Однако одна тридцатилетняя пациентка по имени Хелена Кастром – женщина, фигура которой скорее походила на высохший скелет с копной черных, как смола, волос на голове – показала свой отрубленный мизинец на левой руке. Она поведала историю о том, как, переместившись из психиатрической больницы, где она провела свои последние пять лет, оказалась в другом месте. Кто-то требовал, чтобы женщина отрубила себе палец, иначе его отрежут ее ребенку – маленькой и безобидной Стейси, которую она так же не видела долгие однообразные годы. Адам отметил, что повреждения и травмы получили только двое из шестерых – Майк и Хелена. На остальных не было и царапинки. «Что тогда особенного в них?» – крутилась мысль.

«Но ведь единственное, что могло с ними там произойти – гипнотическое состояние, в которое, по всей видимости, ввел пациентов врач. И если врач будет отмахиваться от обвинений, говоря, что он так же «переместился» куда-то, это может быть поводом для обвинения и уличения во лжи», – думал Адам. «И все же как, находясь в помещении без ничего – не считая, разве что, нескольких файлов у врача – Майк прошелся лезвием по ноге, а Хелена – отрезала себе палец?»

«Хотя и при должном желании последнее вполне выполнимо, но вот срез…»

К тому же за эти два часа при обыске того помещения ничего найдено не было: ни в вентиляции, ни каких-либо следов других людей и даже криминалисты так и не собрали картину по кусочкам. Установить причины смерти семерых погибших не представлялось возможным: по нескольким костям (да и те находились не у каждого) ничего сказать или, по меньшей мере, предположить было нельзя.

Выслушав всех пациентов и поняв, что у каждого буквально разная точка зрения, пытаться сопоставить информацию и доводить все до логичности Дженсен не перестал – отсутствие улик лишь подогрело его интерес.

Оставалось только заставить врача сказать правду. Адам был уверен: это ее рук дело, ведь терапия – экспериментальная, ответственность нес врач – пациенты дали согласие на ее проведение. Но семь из них мертвы и большая часть останков неизвестно где – обвинить можно запросто, нужно только знать, куда надавить.

И теперь, когда лечащего врача Айрис Мэлроу вели сюда, к нему, Адам, наконец, задаст ей вопросы.

«Во всяком случае, подложить нож, как улику, подделав отпечатки и закрыв дело так же быстро, как оно началось, все еще реально», – улыбнулся своей идее Дженсен.

Эфемерность: падение

I

Мужчина открыл глаза, уже сидя в самолете. Не сразу поняв, где находится, панически замотал головой, осматривая всех вокруг. Свет замигал. Пассажиры оглянулись, через несколько секунд наступило молчание. Потом тряхануло. Затем еще раз, и две стюардессы, не удержавшись, упали. Поднос, который держала одна из них, со звоном и треском упал – она несла тарелки.

Эрл посмотрел в иллюминатор: на фоне черноты, в которой они летели, было что-то еще. Постаравшись разглядеть, он приблизился к окну ближе, уткнувшись в стекло лицом. Ничего не различить, и мужчина бросил попытки рассмотреть неизведанное по ту сторону.

Внезапно стюардессы кинулись в кабину пилотов. Самолет покачнуло еще несколько раз – тишину и молчание нарушить не смел никто. И началось пиликанье. В следующую секунду перед лицом Эрла показалась кислородная маска. Трясло все больше и больше.

Краем глаза Эрл заметил огонек в иллюминаторе, но это был вовсе не огонек – горел двигатель. Массовая паника охватила пассажиров как чума: сидящие за Эрлом, истошно зарыдали. Другие же кричали и вопили, прижимая детей ближе к себе.

Стюардессы вернулись, стараясь успокоить пассажиров и давая указания, как использовать маски, одновременно смахивая слезы с лиц. Затем девушки снова упали – самолет сотрясало так, что невозможно было устоять на ногах или хотя бы удержаться, и один из пилотов сделал объявление. Рупором палача прозвучал приговор: «Самолет загорелся и падает. Ситуация критическая, подготовьтесь к экстренной посадке. Прошу сохранять спокойствие».

В следующий миг часть оторвалась – задняя часть, в которой летел Эрл. Он отпал от передней части, полетел вниз. Люди начали срываться вместе с креслами, отваливающиеся обломки – врезаться в тела пассажиров.

Эрл прижался к креслу как можно крепче, но вдруг боль пронзила голову, и мужчина потерял сознание.

В допросную вошла Айрис Мэлроу. Она словно проскользила мимо него, цокая черными лакированными каблуками. Сев и поправив мелированные блондинистые локоны, положила руки на стол и закинула одну ногу на другую.

– Здравствуйте, доктор Мэлроу.

– И вам добрый день, – добродушно сверкнула та белоснежными зубами.

Перед глазами у Дженсена все стало мутным, всплывали события, которые он вроде бы уже проживал, а казалось, что нет, и он будто отключился на миг, но продолжал смотреть в лицо доктору в упор с десяток секунд. Лишь после спросил:

– Мы с вами не виделись раньше? У вас лицо какое-то… знакомое.

– Мне тоже так кажется, но маловероятно, – пожала девушка плечами и улыбнулась еще шире.

– Итак, начнем?

– Пожалуй.

– Что ж, умерли семь ваших пациентов на терапии. Мне нужно знать в подробностях, как все начиналось, в чем ее польза, цель и, естественно, вашу точку зрения.

– Точку зрения – в каком смысле? – смутилась она на миг, но Дженсен прекрасно понял: «Хочет выглядеть беззащитной и глуповатой».

– Мне нужно знать, что видели вы. Расскажите, что произошло на сеансе и что это за эксперименты с психически больными.

– Сначала все было как обычно. Они зашли, сели на места. У меня в руках – папка для записи результатов и самого процесса проведенной терапии. Это безобидный тест – такое уже проводилось и неоднократно.

– В чем заключалась суть?

– Пациенты должны были погрузиться в себя и постараться найти причину своих травм. Но до этого мы не дошли – как только приступили, произошло нечто…

– Что?

– Это было что-то вроде… Иллюзии. Но при этом реальной.

– Я думал, вы не среди них, – саркастично произнес Адам, сложив руки на груди и облокотившись о стену.

– Да, я врач. Но то, что случилось, не похоже на убийство, как вы, смею предположить, считаете. Все пациенты спокойны и не агрессивны. Будь это не так, я бы не взяла эту группу.

– И что же это, по-вашему? Там месиво из кишок, крови и мяса. Что это, если не убийство?

Облизнув губы, накрашенные темно-карамельного цвета помадой, Мэлроу ответила, собрав ноги вместе и стукнув каблуком.

– Я склоняюсь к мысли, что это – массовая галлюцинация. Однако учитывая, что группа состояла из больных шизофренией, а я – врач, приближенный к науке, и тоже стала свидетелем, – она замолчала на секунду, – данного видения… То я лишь догадываюсь, что произошло во время сеанса, ведь нет никаких совпадений между тем, что наблюдал каждый член группы. Загадкой для меня остается и смерть семи больных.

«Да это для всех загадка», – подумал Адам после ее слов.

Двадцать минут назад на этом же месте

Эрл Шервуд

– Эрл, что вы видели?

– Я не уверен, что я действительно это видел. Я сомневаюсь, что в сущности реально.

– Реально то, что происходит здесь и сейчас. И конкретно сейчас мне важно знать, что видели вы.

– Мне кажется, это бред. Я летел в самолете и вдруг он начал падать – задняя его часть отвалилась, все в огне, крики, плач. Я тогда подумал, что умру, действительно верил в это. Но после я отрубился… Было больно.

– Какой была боль?

– Что, простите?

– Что вы ощущали? Каково было?

– Просто больно. Мне кажется, голова до сих пор… – Эрл почесал затылок, изображая фантомный приступ и вспоминая картину.

– Можете ли вы, Эрл, рассказать, что случилось или что, может быть, вы чувствовали перед тем, как вы начали видеть эту галлюцинацию?

– Я на мгновение перестал чувствовать свое тело. То есть я знал, что у меня есть руки, но я не мог ими двигать. Это сначала меня испугало, но потом я открыл глаза уже на борту падающего самолета.

Наступила тишина. Адам обдумывал стратегию диалога – если обвинить, то она начнет либо нападать в ответ, либо защищаться, но ему нужна информация.

– Мне нужно взглянуть на папку, которую вы принесли на терапию, – произнес он, собираясь снять с файлов ее отпечатки и скопировать на подкинутые орудия убийства. «Убедить и разъяснить способы убийства не вызовет затруднений, да и мотив найти легко. Психлечебница, как-никак…»

– Вы найдете там план терапии и отчет о поведении каждого пациента.

– Что ж, и на такое любопытно будет взглянуть.

– Я не вижу смысла с вашей стороны обвинять меня. Я так же как и вы хочу все выяснить.

– В таком случае мне все еще нужно важно знать, что видели вы. От лиц ваших пациентов я историю уже услышал, а вот от вас… – цокнув, он развел руки в стороны и убрал их в карманы джинсов. Мэлроу повернула голову, поджав губы.

– У меня есть версия, что пациенты пережили свой самый пугающий страх или травмы.

– И как же так вышло, что все двенадцать человек видели галлюцинации? Сопоставляя все факты, я начинаю думать, что вы действительно применили гипноз.

– Во-первых, тринадцать. Я тоже видела. А во-вторых, это не моя специальность – я психиатр, а не гипнолог.

– Итак, вы подтверждаете, что вместе с больными испытали приступ…

– Это ваши слова. Видеть что-то еще отличительное – вовсе не признак того, что человек болен, – ответ застал врасплох. Она прошлась наиострейшим лезвием, оставив след на его самоуверенности.

– Расскажите, что вы увидели, – не отступил ни на шаг Адам, смерив доктора презрительным взглядом и искривив уголки губы, чего и сам не заметил.

Дернув бровью и глубоко вздохнув, она приступила к рассказу:

– Начало вы знаете – оно у всех одинаковое. Но лично я прожила свою травму. Наблюдала, как отец убивал мою семью, – игнорируя его, Айрис не замолкала, – я спряталась в шкафу. У меня тогда еще в руках была игрушка – медвежонок. Сначала он застрелил Милли – нашу собаку – ретривер, у нее шерсть еще переливалась золотом. Затем Мэд – ей всего четыре года. На звуки выстрелов прибежала мама – он пальнул ей в грудь сразу же. Затем ходил по дому, искал меня, звал… Но я убежала, как только поняла, что он далеко. Тихо вышла из шкафа и побежала к соседнему дому, все еще сжимая плюшевого медведя в руке. Когда я вернулась в дом и ступила на порог с нарядом полиции, прячась за спиной у офицеров и боясь увидеть всех их… Все-таки выглянула. Он валялся среди гостиной в крови, с простреленной головой рядом с мамой. Отец обнимал обмякшее тело Мэдди.

Представляя то, что рассказывала Мэлроу, в сознании всплыл медвежонок на белом стуле из той комнаты.

Неровно вздохнув и часто моргая, она сказала:

– Мне тогда было семь, и теперь, спустя двадцать лет, пришлось пережить этот ужас снова.

Адам взглянул на нее и опустил голову, лишь бы не пересечься взорами.

«Цели терапии были достигнуты», – подумал Дженсен. «Не считая парочки трупов, чьи смерти надо объяснить», – добавил он самому себе.

– Поэтому так противились рассказывать? – прикусив губу, спросил детектив.

Мэлроу кивнула, поправив спавшую на лицо челку. Белый свет потолочных ламп под решетками падал на ее светлую кожу с веснушками на лице.

– Именно поэтому каждый мог пережить свой страх или травму. Быть убитым вполне реальный и часто встречаемый страх. Потерять близкого… Разбиться… Что угодно.

Повисла тишина. Адам стоял в негодовании и не знал, что думать. Все версии шли вразрез с привычной логикой. Мэлроу пожала плечами, поправляя халат.

– Это что угодно, но только не убийство.

– Спасибо за помощь следствию, доктор. Можете идти.

В горле пересохло. Выйдя из допросной, он решил спуститься в холл. Резкие запахи антисептиков, этанола, бьющих в нос преобладанием металла и горечи, чуть ли не ощущаемой в воздухе, уже начинали его раздражать, поэтому Дженсен направился на улицу.

Вдохнув чистый свежий воздух, стало немного легче. Мир прояснился вместе с мыслями. Накатывающая боль отступала – действие обезболивающих спадало.

Адам стоял, устремив взор на сине-розовый закат. За его спиной отворилась дверь и вышла Айрис Мэлроу. Она прошла мимо него к парковке, нарочито не удостоив и кивком, открыла свою темно-синюю «Шкоду» и уехала вдаль по трассе. Дженсен неосознанно облизнул губы, наблюдая за ней, и направился обратно. Войдя, достал телефон из кармана и позвонил Брайту.

– Брайт, ты еще в больнице?

– Уже нет, а что ты хотел?

– А криминалисты закончили собирать материал?

– Да, а что?

– Так, ничего серьезного. Я на сегодня закончил, завтра к вам поеду, мне нужна новая информация по делу, так что понадобятся отчеты. И, знаешь…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.