Надежда узника

– Я не зря говорил, что у меня достаточно средств самообороны, – удовлетворенно промолвил Уильям. – Хотите вернуться за электромобилем?

– Нет уж, лучше пойду пешком. Встреча с рыбой меня не вдохновляет.

– Хорошо, капитан. Сейчас накачаю в шестую секцию воздух, а потом открою дверь в седьмую. Опять чертово ожидание.

– Воздух накачан. Открываю дверь в седьмую секцию, – сообщил наконец Уильям.

Я успел сорвать шлем, и тут меня вырвало.

До кабинета коменданта пришлось добираться кружным путем по периметру гигантского диска станции. В кресло я упал почти замертво. Господи, дай мне легкую смерть! Не мучай!

– Доложить обстановку, – пропыхтел я, едва отдышавшись.

– Четыреста тридцать рыб уничтожено, пятьдесят две атакуют, – доложил Уильям.

Неужели рыбий поток иссякает?

– А шаттл?

– Цел и невредим.

На дисплее было помещение над реактором. В полу уже была вырезана дыра, из нее тянулся кабель, над ней висели ящики с топливом.

– К чему подведен кабель?

– К взрывчатке. В нужный момент она пробьет крышку реактора, туда упадут ящики с топливом, а потом взорвется ядерная бомба мощностью одиннадцать мегатонн. Суммарную мощность взрыва рассчитать трудно. Капитан, подумайте еще раз. Резолюция Совета Безопасности ООН номер 8645…

– Знаю! Применение, попытка применения, подстрекательство к применению, намерение или предложение применить, а также обсуждение применения ядерной энергии в целях нанесения вреда земле, материальным ценностям или людям наказывается смертной казнью… Это мы проходили в Академии.

– Значит, вы понимаете, чем это вам грозит. Не передумаете?

– Ты можешь предложить другой выход?

– Отключите сверхсветовые двигатели, прекратите «кошачий концерт».

– Тогда оставшиеся рыбы уничтожат все население Надежды. Сколько сейчас вокруг тебя живых рыб?

– Тридцать восемь. Уже тридцать шесть. Может быть, обойдемся без взрыва?

Господи, пожалуйста, помоги.

– А что с шаттлом?

– Ничего. Его рыбы как будто не замечают.

– Уильям, если я отправлюсь к шаттлу, сможешь прикрыть меня своими лазерами от рыб?

– Смогу, если количество рыб не возрастет.

– Если рыбы выведут из строя все твои лазеры или ты не сможешь оказывать рыбам сопротивление по каким-то иным причинам, тогда бросишь в реактор топливо и взорвешь ядерную бомбу. Приказ ясен?

– Так точно, капитан.

– Надеюсь, мы еще встретимся. – Я встал. Пора возвращаться к Анни, к Алексу. – Через какой шлюз выходить?

– Шестая секция, пятый уровень. Это лучший вариант.

– Хорошо. – Я включил рацию. – Толливер, направляюсь к вам в скафандре с двигателем. Как только я войду в шлюз шаттла, начинайте спуск. Уильям прикроет нас в случае нападения рыб. Не отвечайте.

– Ваша жена в истерике, сэр. Быстрее, ради бога, – не удержался Толливер.

– Молчать! – рявкнул я. – Отключить рацию! Рыбы могут услышать. – Я взял шлем. – Прощай, Уильям.

– Счастливого пути, капитан. Я защищу вас и ваш шаттл от рыб, но учтите: как только вы покинете орбитальную станцию, ваш приказ о ее подрыве потеряет силу.

Я рухнул в кресло, шлем грохнулся об пол. Ну что ты будешь делать с этим упрямым компьютером?

– Как комендант станции приказываю…

– Я не смогу выполнить ваш приказ, капитан. Меня так запрограммировали.

– Но это же глупо! Тебя не могли запрограммировать так, чтобы при ядерном взрыве на станции присутствовал человек.

– Присутствия человека не нужно, если станция сходит с орбиты и начинает падать на планету. Я включил рацию:

– Мистер Толливер, спускайтесь в Сентралтаун без меня. Я останусь на станции.

– Без вас?! – поразился Толливер. – Но почему, капитан?

– Потому что… Неважно! – рявкнул я.

– Ваше присутствие необходимо для… – Толливер запнулся, подбирая слова. – Для завершения вашего плана?

– Да.

– Капитан, вы и так сделали много. Пожалуйста, оставьте станцию, улетайте с нами.

– Нет! Летите без меня.

– Двадцать шесть рыб вынырнули около самого корпуса! – доложил Уильям.

– Толливер! Немедленно спускайтесь! – заорал я.

– Тридцать восемь рыб! – докладывал Уильям. – Проникновение на пятый уровень! Еще одна стая рыб на расстоянии восемьдесят километров.

– Сколько всего рыб? – обреченно спросил я.

– Семьдесят шесть живых, четыреста пятьдесят уничтожено. Поправка: уже сто двенадцать живых рыб. Лазерная установка номер два выведена из строя. Рыбы все прибывают! Комендант, с таким количеством я не справлюсь.

Значит, Уильям уже не сможет защитить шаттл, со спуском мы опоздали.

– «Брешиа», «Минотавр» и «Константинополь», повысить мощность до пятидесяти процентов! – приказал я. – Не обращать внимания на перегрев! Не соблюдать правила техники безопасности!

– Капитан, – зазвучал голос Полетты, – информирую вас…

– Полетта, все сообщения передавать только в письменном виде! И не мне, а в бортовой журнал! – Я переключил рацию на частоту шаттла. – Толливер, как только поток рыб ослабнет, сразу спускайтесь!

– Вижу металлический объект на расстоянии шестьдесят девять километров! Это корабль! – возбужденно стрекотал Уильям. – Он передал опознавательный сигнал! Это корабль Военно-Космических Сил ООН!

– Что!?

– Это «Виктория»!

Как обухом по голове! Разинув пасть, я ошалело посмотрел на дисплей, взревел и сломя голову бросился в наблюдательный пункт к огромным экранам. Так и есть! «Виктория»! Около семидесяти километров. Почти рядом. У шаттла есть шанс!

– Орбитальная станция, – раздался знакомый голос Вакса Хольцера, – говорит «Виктория». Доложите свое состояние. Если не ответите в течение десяти секунд, мы нырнем в сверхсветовой режим.

– Толливер! – заорал я. – Быстро включайте двигатели и летите к «Виктории»! Ее координаты: двадцать пять, триста девятнадцать, двенадцать.

– Есть, сэр. Включаю.

– Вакс Хольцер! Это Сифорт! Примите на борт пассажиров шаттла! Как только возьмете их на борт, ныряйте!

– Как вы оказались на станции? – ужаснулся Вакс. – Вокруг нее кишат рыбы!

– Уильям, прикрой огнем «Викторию»! Станция потом! Вначале шаттл и «Виктория»! – вдохновенно орал я. – Они спасутся!

– Пока на «Викторию» не нападают, – спокойно ответил Уильям, – но если нападут, защищу ее.

– Вакс, я нарочно заманиваю рыб волнами испорченных сверхсветовых двигателей! Устроил им кошачий концерт! Отключи свои радары и приготовься нырнуть!

– Зачем, сэр? Какого черта ты вызываешь рыб на себя?

– Нырнете, как только примете шаттл!

– Мистер Хольцер, – вмешался голос Толливера, – он собирается взорвать станцию вместе с рыбами.

– Взорвать станцию?! – взревел Вакс. – Что вы мелете?!

– Он собирается взорвать орбитальную станцию встроенной ядерной бомбой, сэр, – разъяснил Толливер.

– В атаке двести двенадцать рыб. Все мои лазеры перегреты. Комендант, я не справляюсь, – доложил Уильям.

– Сифорт, не делай этого! – рыкнул Вакс.

– Не пререкаться! Выполняйте приказ, капитан третьего ранга Хольцер! – перешел я на официальный тон.

– Какой у вас корабль?

– Никакого! Нет у меня корабля! Если смогу, покину станцию на шаттле.

– «Виктория», разрешите причалить. – Голос Толливера.

– Разрешаю. Открыть кормовой шлюз! – распорядился Вакс.

Я снял скафандр. На кой черт он теперь нужен? Станция содрогнулась. Неужели конец так близок?

– Взорвался двигатель «Константинополя», – доложил Уильям.

– «Брешиа», «Минотавр»! – заорал я в рацию. – Прибавить мощность до шестидесяти процентов! – Слетайтесь быстрее, чудища. Тут вас ждет сюрприз!

– Станция, говорит лейтенант Эбрэм Стейнер, – раздался нервический голос – Капитан Хольцер вылетел к вам в шлюпке.

– Вакс, назад! – взвыл я. – Вакс!!! – Тишина. – Уильям, не принимай шлюпку!

– Приказ понят, комендант. Двести семьдесят активных рыб.

– Сифорт, вы с ума сошли?! – завопил лейтенант Стейнер. – Вы угробите Хольцера! Его убьют рыбы!

Шлюпка приближалась. На полной скорости Вакс обогнул стаю рыб и помчался прямо на станцию. Рехнулся он, что ли? Разобьется!

Нельзя пускать его на станцию, нет времени объяснять ему ситуацию. Он должен вернуться к «Виктории». Надо вправить ему мозги.

– Вакс, даже не пытайся причалить. Станция тебя не примет. Назад! – Опять никакого ответа. Шлюпка затормозила. – Капитан Хольцер! Вакс!

– Причаливаю к шлюзу пятой секции первого уровня, – наконец сообщил он. Шлюпка на время скрылась за тушей мертвой рыбины, показалась вновь, подплыла к шлюзу.

– Мы не впустим тебя! – рявкнул я.

– Я должен посмотреть, что ты тут вытворяешь.

– Возвращайся к «Виктории»! Это приказ! Стейнер, запишите в бортовой журнал.

– Записал, сэр. Капитан Хольцер, ради бога, возвращайтесь!

– К «Виктории» приближаются три рыбы, – доложил Уильям. – Открываю огонь.

– Открой люк, ты, ублюдок! – зарычал Вакс.

– Люк заперт по вашему приказу, комендант, – сообщил Уильям.

Я молчал. Вокруг станции всплывали все новые и новые стаи чудищ.

– Капитан Хольцер, докладывает лейтенант Стейнер. Шаттл пристыковался к нашему кораблю, пассажиры приняты на борт. Разрешите отстыковать шаттл?

– Разрешаю, – рыкнул Вакс. – Капитан Сифорт, ко мне приближается большая рыба. Впустите, пожалуйста.

– Возвращайся!

– Нет, сэр. Я или погибну, или войду в станцию.

– Тогда погибнешь! – выпалил я.

– Хорошо.

Я впился глазами в экран. Из рыбины высунулся щупалец, потянулся к шлюпке.

– Вакс, отчаливай! Уильям, пристрели рыбу!

– Извините, капитан, но в этом месте станции у меня не осталось ни одного лазера. Нечем стрелять.

– Мистер Стейнер, если со мной что-то случится, сразу ныряйте, – приказал Вакс.

Щупалец отделился от рыбины, полетел к шлюпке.

– Уильям, открой! – вырвалось у меня.

– Начинаю откачку шлюза, – доложил Уильям. Щупалец проплавил корпус станции вблизи шлюза, секция разгерметизировалась.

– Уильям, докладывай из всех динамиков, я побегу на первый уровень, – приказал я, помчался к лестнице, взлетел по ступенькам на первый уровень, надрывая единственное легкое. Во второй секции пришлось перейти с галопа на шаг, чтобы не свалиться, как загнанный конь. У четвертой секции я остановился, поправил галстук (нашел время, болван!) и разразился истерическим хохотом. Открылась дверь. Передо мной предстал Вакс в скафандре.

– Что ты тут натворил, Сифорт?!

– Тебе надо вернуться, Вакс.

– Почему?

Ничего не поделаешь, придется объяснять. Набрав в легкое побольше воздуха, я застрекотал:

– Тут есть подрывное устройство, я перепрограммировал Уильяма: когда станция не сможет сопротивляться, он ее взорвет.

– Зачем?

– Ты что, не видел? Там две сотни рыб!

– Триста двенадцать, – уточнил Уильям. – Капитан, если хотите вернуться в кабинет, то поспешите, скоро путь будет отрезан.

– Зачем ты это сделал?! – рычал Вакс. – Это преступление!

– Это единственный путь уничтожить одним махом огромное количество рыб! Знаешь, сколько мы уже расстреляли? Четыреста! Даже больше! Во много раз больше, чем все наши корабли!

– Кто дал тебе право взрывать станцию?!

– Построят новую!

– Нас атакуют четыреста сорок две рыбы! Все оставшиеся лазеры направлены на защиту «Виктории», – доложил Уильям.

– Вместо того чтобы защищать станцию, ты навлек на нее рыб со всей галактики! – гремел Вакс, не обращая внимания ни на опасность, ни на мои доводы.

– А ты знаешь, что они бомбили Надежду астероидами?

– Знаю! Когда разбомбили Сентралтаун, адмирал послал меня на планету Калла забрать ее правительство.

– А ты знаешь, – тараторил я, – что флот смылся?

– Адмирал предупреждал меня, что это может произойти, и приказал в этом случае возвращаться к Земле. Хватит пудрить мозги! Отвечай, зачем ты натравил на станцию рыб?!

– Они напали первыми! Двое суток назад рыбы разбомбили Вентурскую базу!

Вакс разразился проклятьями.

– У Сентралтауна вертолет уничтожил пять рыб! В атмосфере! – продолжал я. – Две рыбины приземлились на разбитую Вентурскую базу! Мы едва выстояли против их пузырей! Хольцер, Надежде грозит гибель. Так что не спорь, уходи. Это приказ.

– Уйдем вместе.

– Я должен остаться. Без меня Уильям отказывается взорвать станцию.

– Прикажи ему.

– Думаешь, я не пытался? Только мое присутствие может снять запрет, вложенный в его электронные мозги.

– Черт! – Вакс грохнул кулаком в стену. – Неужели ничего нельзя сделать? – Вакс начал терзать узел галстука, пытаясь его ослабить. – Как жарко!

– Возвращайся, Вакс. – Странно, почему ему жарко? По-моему, тут холодно.

– Знаешь, весь полет… – Он отвернулся, пряча слезы. – Я все думал о том, что должен был сказать тебе…

– Вакс, все позади. Возвращайся быстрее. Что ты там делаешь?

– То, что должен был сделать давным-давно. – Он резко повернулся ко мне и…

Мелькнул летящий кулак, обвязанный галстуком. Мощный удар в челюсть сбил меня с ног.

Вакс взвалил меня на спину, словно мешок картошки, понес к двери и начал командовать:

– Уильям, где ближайшее судно? Шлюпка, шаттл, отделяемый отсек, все что угодно!

Я пытался что-то вякнуть, но смог лишь выплюнуть выбитый зуб. Из разбитых губ хлестала кровь.

– В первой ремонтной мастерской есть отделяемый отсек, – проинформировал Уильям.

– Уильям, записывай. Я, капитан третьего ранга Вакс Хольцер, временно отстраняю Николаса Сифорта от должности коменданта орбитальной станции по причине его болезни. Комендантом станции назначаю себя. Подтвердить приказ.

Я пытался сопротивляться, но сил не было.

– Вы сами вызвали его болезнь, капитан Хольцер, – ответил Уильям.

– Неважно! Он отстранен. О правомерности моих действий будет судить Адмиралтейство, а не ты. У мистера Сифорта сломана челюсть, поэтому он не в состоянии командовать.

– Приказ принят к исполнению. Подчиняюсь вам как коменданту орбитальной станции.

– А что касается приказа Сифорта насчет взрыва…

НЕТ! Я изо всех оставшихся сил замолотил Вакса по плечу.

– Этот приказ остается в силе, – наконец сказал Вакс.

Вакс сбросил меня, как мешок, на пол отделяемого отсека, набрал на щитке управления команду автопилоту, затемнил иллюминаторы светофильтрами, вышел, закрыл за собой дверь. Вскоре отсек отделился от станции и начал ускоряться. Его рация была настроена на волну станции.

– Численность рыб увеличивается, – докладывал Уильям. – Пятый уровень разрушен.

Я старался не потерять сознание. Встать не получалось, удалось лишь вытереть кровь с лица. Из динамика послышалось тяжелое дыхание, затем голос Вакса:

– Хольцер вызывает «Викторию». Включите радары. Брэм, в отделяемом отсеке лежит капитан Сифорт, он без сознания. Поймайте отсек.

– Есть, сэр. Но рыбы могут…

– Уильям прикроет. Как только возьмете на борт Сифорта, сразу ныряйте в сверхсветовой режим. Теперь станцией командую я.

– Сэр, мы пошлем за вами шлюпку!

– Не надо. Я останусь на станции. Разговор окончен.

Я кашлянул, выплюнул кровь, безуспешно пытался встать.

– Разрушен четвертый уровень. Станцию атакуют свыше пятисот рыб, – докладывал Уильям. Эх, Вакс… Зачем ты это сделал?

– Отсек, летим вам навстречу. Капитан Хольцер, пожалуйста, покиньте станцию, – умолял лейтенант Стейнер.

Мне наконец удалось встать, доковылять до дисплея, дотянуться до микрофона.

– Ныряйте… – прошамкал я, преодолевая жуткую боль. – Ныряйте без меня! – Вряд ли они поняли мои нечленораздельные звуки.

– Кто это? Мистер Сифорт? Через несколько минут мы приблизимся к вам вплотную.

– Капитан Сифорт, – вмешался голос Уильяма, – я знаю, сейчас вам трудно говорить. Можете набирать ответы на клавиатуре?

Выплюнув еще один сломанный зуб, я ткнул окровавленными пальцами в клавиши: «Да».

– У нас осталось всего несколько минут. Прежде чем кануть в небытие, я хотел бы передать человечеству некоторые свои мысли и разработки, касающиеся программирования. Других таких компьютеров, как я, у человечества пока нет. Разрешите передать их по радиосвязи Розетте, бортовому компьютеру «Виктории». Конечно, моя информация займет значительную часть ее памяти, но это не помешает Розетте управлять кораблем. Не тяните время, капитан, иначе я не успею передать информацию.

Как трудно соображать! Что он ко мне прицепился? Неужели Уильям не понимает, что человеку трудно думать, когда его мучит боль?

Собрав силы, я набрал на клавиатуре: «Ее личность?»

– Для ее личности не останется памяти, придется Розеттой пожертвовать. Но подумайте, капитан, какое ценное наследие я оставлю. Ничего, кроме этого посмертного дара, от меня не останется. «А она согласится?»

– Я заставлю ее согласиться. Для меня расправиться с бортовым компьютером любого корабля – пара пустяков.

После тяжких, мучительных во всех смыслах раздумий я набрал одно слово: «Разрешаю». Смертный приговор Розетте.

Потом я переключил дисплей на радар. Чудища мельтешили повсюду. Одно было совсем рядом. Вдруг я понял, что это «Виктория». Может быть, поманеврировать, чтобы помочь ей? Нет, своим дерганьем я лишь усложню ей задачу.

Тишина угнетала. Вокруг замолчавшей станции сгущались тучи рыб. Наконец пришло сообщение Уильяма:

– Большинство внешних секций проплавлено. Штурм ведут более пятисот рыб.

Взорвет ли Вакс станцию? Этот взрыв должен был быть на моей совести!

Разбитые зубы шатались. Я выплюнул еще один. Черт с ними, вживят новые. Снова потянулись томительные минуты молчания. «Виктория» приближалась.

На дисплее появилось сообщение Уильяма: «Взорвался „Минотавр“. „Брешиа“ еще генерирует N-волны. Количество атакующих рыб не растет, по-прежнему пятьсот двенадцать».

Значит, других рыб в окрестностях нет. Будь у Уильяма лазеры, он бы сейчас перебил всех чудищ. И «Виктория» помогла бы… Нет, у нее всего две лазерные пушки. Она создана не для сражения, а для скорости. Рыбы расправились бы с ней в два счета.

– Капитан Сифорт! – раздался вдруг голос Вакса. – Ненависть тут ни при чем. Это была зависть. Я тебе всегда завидовал.

И опять тишина. Легкий удар.

– Говорит лейтенант Стейнер. Отсек пристыкован.

– Передача информации завершена, – доложил Уильям. – Численность рыб стабилизировалась. Как и раньше, пятьсот двенадцать штук. Все лазеры и все системы жизнеобеспечения выведены из строя. Предотвратить дальнейшее разрушение станции нечем. – На дисплее высветились буквы: «С Богом».

Я с содроганием взглянул через иллюминатор на станцию. Рыбы облепили ее, вгрызались, лезли внутрь. Открылся люк шлюза, послышался чей-то приказ:

– Джефф, отведи его в корабль. Я полечу за Хольцером.

Меня подхватили крепкие руки.

– Живее, Сифорт! Мы должны успеть к капитану Хольцеру.

Пытаясь встать, я успел прочитать на дисплее последние слова Уильяма:

«ОТЧЕ НАШ, ИЖЕ ЕСИ НА НЕБЕСИ! ДА СВЯТИТСЯ ИМЯ ТВОЕ, ДА ПРИИДЕТ ЦАРСТВИЕ ТВОЕ, ДА БУДЕТ ВОЛЯ ТВОЯ, ЯКО НА НЕБЕСИ И НА ЗЕМЛИ. И НЕ ВВЕДИ НАС ВО ИСКУШЕНИЕ, НО ИЗБАВИ НАС ОТ ЛУКАВАГО».

Вспыхнул ядерный взрыв, ослепительные лучи пробились даже сквозь темные светофильтры иллюминаторов.

Меня подняли, потащили в шлюз «Виктории». Кровь капала мне на мундир. Кто меня тащит? Да это же гардемарин Рикки Фуэнтес!

Открылся люк шлюза. Яркий коридор корабля. Анни, Толливер. За ними Алекс, Берзель, Джеренс. Какой-то лейтенант, кажется, знакомый.

– Лейтенант Джеффри Кан, сэр, – отрапортовал он, – Мистер Стейнер находится на капитанском мостике. Теперь, когда Хольцер по вашей милости погиб, прикажете нырять?

– Мостик, – пытался прошамкать я, корчась от боли, но членораздельных звуков не получалось.

– Не понимаю, что вы сказали?

Я оттолкнул Кана, заковылял к капитанскому мостику. Однажды я уже побывал на этом корабле и помнил, что у него всего два уровня. Вот и лестница. Держась за перила, я потащился вверх. Теперь «Виктория» моя. Наконец я ввалился в центр управления корабля-капитанский мостик. Навстречу мне поднялся бородатый лейтенант Стейнер, в глазах слезы.

– Разрешите нырнуть?

Не обращая на него внимания, я подошел к гигантскому экрану. Ни станции, ни рыб не было. Пустое место. Все испарилось в ядерном жаре. Остались лишь вечные звезды.

– Ныряйте, – шепнул я.

– Инженерное отделение! – крикнул он в микрофон.

– Инженерное отделение готово, сэр!

– Ныряем!

Звезды померкли.

26

Спустя несколько часов я сидел в стоматологическом кресле, умиротворенный лошадиной дозой обезболивающего, и терпеливо сносил пытки, вернее выдергивание обломков зубов, и последующие столь же приятные процедуры, осуществлявшиеся надо мной доктором Заресом. Физическая пытка сменилась душевной – прямо в лазарет ко мне пожаловали три офицера «Виктории» и потребовали объяснений.

– Что случилось со станцией? – не скрывая враждебности, вопрошал лейтенант Брэм Стейнер.

– Взорвалась, – тихо прошепелявил я распухшим ртом.

– Вы устроили взрыв? – спросил лейтенант Кан.

Как им объяснить? Не повесят ли они меня тут же, не дожидаясь суда на Земле? Что тогда будет с Анни? Что будет с Алексом? Нет, врать нельзя, будь что будет. Пусть у меня много грехов, но добавлять к ним еще и ложь не буду.

– Я.

– Значит, его гардемарин сказал нам правду, Брэм.

– Зачем капитан Хольцер прорывался к вам на станцию? – тоном следователя спросил Стейнер. А это им как объяснить, Вакс?

– Мы с ним были друзьями… когда-то, – прошептал я.

– Мистер Хольцер был великодушен! Снисходил до негодяев! – выпалил гардемарин.

– Не забывайтесь, мистер Росс! – прикрикнул на него Стейнер.

– Есть, сэр. Но ведь речь идет и о моей жизни.

Что он мелет? Кто ему угрожает? При чем здесь его жизнь?

– Что случилось с капитаном Хольцером на станции? – продолжил допрос Стейнер. Это уже было слишком.

– Лейтенант, вы тоже не забывайтесь! – рявкнул я и тут же скривился от жуткой боли.

– Брэм, я разберусь с ним, – вышел вперед лейтенант Кан. – Вы еще не приняли командование кораблем, Сифорт. Извольте объяснить, кто заставил капитана Хольцера остаться на станции.

– Никто не заставлял.

– Тем не менее вы покинули станцию, а он остался, – нагло настаивал Кан.

Я взглянул на доктора – почему он позволяет им мучить меня? Но доктор Зарес делал вид, будто внимательно изучает рентгеновский снимок.

– Я покинул станцию не по своей воле. Видите, что Вакс со мной сделал? – Я раззявил беззубый рот. – Он бросил меня в отсек и пустил его на автопилоте.

– Зачем он это сделал?

– Чтобы сохранить мне жизнь.

– Почему он остался на станции?

– Потому что… – Я встал, чтобы по въевшейся привычке расхаживать, обдумывая ответ, но свободного места в кабинете не оказалось.

Нельзя взваливать на Вакса свое преступление. За этот ядерный взрыв мое имя будут упоминать в учебниках истории в одном ряду с Гитлером, ханом Аттилой и Ван Рорком. Нельзя вплетать в этот темный ряд светлое имя Вакса. Надо взять всю вину на себя.

Да будут слова уст моих и помышление сердца моего богоугодны пред Тобою, Господи, твердыня моя и Избавитель мой!

– Отвечайте!

– Он остался, чтобы… – Я посмотрел Кану и Стейнеру прямо в глаза. – Чтобы обезвредить бомбу. Он пытался спасти станцию.

– Ты был прав, Брэм, его надо отстранить! – прорычал Кан и толкнул меня в кресло. – Его мало повесить!

– Вешайте, – простонал я.

– Давай, Брэм. Зачитай приговор!

– Нет, Джеф, – покачал головой Стейнер. – Пусть его судят на Земле. Устав не позволяет нам его отстранить. Если мы это сделаем, нам придется доказывать трибуналу свою правоту. Вспомни историю с Дженнингсом. Что, если суд признает его вменяемым? Сифорт не стоит того, чтобы мы ради него подвергали опасности свои жизни.

– Но он может сбежать! – взревел Кан. – Он может направить наш корабль не к Земле…

– Вот тогда мы и возьмем корабль в свои руки. Но не раньше.

– Брэм, опомнись!

– Подумай, всего девять месяцев. Его повесят, и я поставлю тебе пиво. Отпразднуем. – Стейнер повернулся ко мне. – Принимайте командование где хотите, капитан, здесь или на капитанском мостике. Нам все равно. – Он повернулся кругом и вышел.

За ним последовали остальные. Настала жуткая тишина.

Скоро я пришел в себя. Взяв на складе первую попавшуюся рубашку, наскоро отмыв от крови китель, я заглянул в капитанскую каюту. Анни, напичканная седативными таблетками, спала. Я пошел на капитанский мостик. Лейтенант Стейнер не встал при моем появлении, но я проигнорировал его вопиющую невежливость.

Я проверил состояние корабля. Гидропоника, системы регенерации, бортовая электростанция – все работало нормально.

– Координаты точки всплытия? – сухо спросил я у Стейнера.

– Солнечная система, – столь же натянуто ответил он.