Надежда узника

– На это уйдет несколько дней! – воскликнул он.

– Меньше.

– Вы хотите лететь на таком шаттле? – скривился Джеймсон, покосившись на обшарпанный фюзеляж.

– Сейчас перед вами одна задача: убрать дверь! – прикрикнул я и для большей убедительности расстегнул кобуру.

– Есть, сэр.

Сквозь брешь в стене просунулась довольная физиономия Толливера, потом и остальная часть его тела.

– Голодать не будем, сэр, – доложил он с ухмылкой, для проформы изобразив отдание чести небрежным взмахом руки, – Есть и оружие. Сэмюэлс, принеси рюкзак.

– Хорошо. Толливер, вам тоже придется доработать и заодно присмотреть за солдатами. Они не горят желанием срезать дверь.

– Зачем ее срезать, сэр?

– Вы тоже?! – взъярился я. – Это приказ!

– Есть, сэр. Я не возражаю, просто спрашиваю. Для выполнения задания неплохо бы понимать его цель.

Какая дерзость! У меня дыхание перехватило от бешенства. Я грозно пошел на строптивого гардемарина. Раздавлю! Подойдя вплотную, я заметил его усталые глаза, пропитанную потом и кровью повязку на лбу. И чего я окрысился? Ведь он всего лишь спросил.

– Чтобы вывести из ангара шаттл, мистер Толливер, – терпеливо разъяснил я.

– На нем нельзя лететь в космос, сэр. С выбитыми иллюминаторами он не преодолеет сверхзвуковой барьер, просто развалится на кусочки.

– Знаю. Я не собираюсь лететь на нем к станции.

– До Восточного континента на шаттле тоже не добраться. В атмосфере его двигатель перегреется через несколько минут.

– Знаю. Мистер Толливер, займитесь дверью.

– Есть, сэр.

В шкафах для инструментов нашлись газовые горелки, темные очки и баллоны с ацетиленом и кислородом. Толливер предложил срезать верхний рельс, по которому скользила дверь ангара, однако я запретил этот простой, но опасный способ. Ведь дверь могла упасть внутрь ангара, а убрать с пути шаттла такую громадину у нас не, хватило бы сил.

Толливер и Джеймсон, стоя на стремянке, начали разрезать дверь на куски. Когда очередной кусок отваливался и края остывали, мы с Берзелем и Сэмюэлсом относили его в сторону. Время от времени «сварщики» и «грузчики» менялись местами. Берзель таскал всем воду и пищу.

Я работал без темных очков – их нашлось только две пары. Вскоре от ярких брызг раскаленного металла у меня в глазах поплыли слепящие пятна. Я бросил работу и пошел в ангар, намереваясь внимательнее осмотреть шаттл, но за мной увязался Джеймсон. Я приготовился выслушивать дурацкие вопросы. Однако он заговорил о другом.

– Извините, я не должен был пререкаться, – мямлил он, смущенно потирая ботинком бетонный пол. – Просто… Знаете, мы понимали, что рискуем, когда согласились остаться здесь, но одно дело осознавать опасность умом и совсем другое – встретиться с ней лицом к лицу.

– Резонно, – кивнул я.

– Кораблей нет, базы нет… Защищаться от рыб нечем… Скажите, сэр, эта колония погибнет?

– Возможно. – Пусть знает правду. Он ее заслужил. Я открыл небольшую дверь в боковой стене, вышел. – Поговорим на свежем воздухе.

– Через пару минут я должен сменить Сэмюэлса.

– Давно вы на этой планете?

– Десять лет. Вначале служил в инженерном отделе орбитальной станции, потом в Сентралтауне. А сюда на базу меня перевели год назад.

– Тогда она еще только создавалась. Значит, вы видели, как она строилась…

– Вы правильно сделали, что сняли генерала Хартова.

– Это не подлежит обсуждению! – резко сказал я и вдруг понял всю глупость своего замечания на фоне руин. Базы уже нет, а я все строю из себя бог весть что. – Теперь все в прошлом, и говорить здесь не о чем. Эйфертс исправил бы недостатки. Ему просто не хватило времени. Жаль…

– Верно, он с жаром принялся за дело. – Джеймсон сел на траву, сорвал травинку, начал ее жевать. – Если бы флот пробыл здесь еще… – Вдруг глаза его округлились, из раскрытого рта выпала травинка. – О господи! – Его взгляд в ужасе застыл где-то в районе моего плеча.

Я лихорадочно осмотрел себя. Паук? Змея? Но откуда? Подобных тварей на этой планете нет! Джеймсон вскочил и в мгновение ока скрылся в ангаре.

Что с ним? Я обернулся к ангару. Боже! Спаси нас! Над ангаром в небе на высоте метров триста, как дирижабль, плыла рыба. Я инстинктивно бросился в ангар, как будто его тонкая крыша могла защитить от этих чудищ.

– Толливер! – заорал я, хлопнув за собой дверью. – Достать оружие!

– Оружие? – У Толливера отвисла челюсть. – Есть, сэр. – Он спрыгнул со стремянки, метнулся к огромному рюкзаку.

В углу в рвотных конвульсиях корчился Джеймсон.

– Лазерные винтовки! Ручные ракетные установки! – ревел я в боевом раже. – Берзель! Что встал, как мумия?! Взять винтовку!

Тут до меня дошло, что сам я вооружен лишь пистолетом. Заряжен ли он? Я выхватил его из кобуры, индикатор светился зеленым огоньком. Заряжен, но что толку? Против рыбы это все равно что рогатка. Подбежал Толливер с лазерной винтовкой.

– Что случилось, сэр?

– Рыба! – махнул я вверх.

– Винтовки против таких больших чудищ бессильны, – покачал головой Толливер.

Я выглянул в проем метровой высоты, вырезанный в передней двери ангара. Рыба пульсировала, радужно переливаясь на солнце, медленно спускалась к базе.

Подошел Берзель с двумя лазерными винтовками. Я взял одну, проверил заряд, прицелился с колена в рыбье брюхо, выстрелил. Вокруг раны взметнулся разноцветный вихрь крапинок, из дырки брызнула жидкость.

Но продолжалось это недолго. Рана затянулась.

– Боже мой, – пробормотал Толливер, тоже встал на колено и выпустил в чудище длинный лазерный луч. На боку рыбы прочертился рубец, мигание крапинок ускорилось, но и только. Рыба продолжала как ни в чем не бывало снижаться.

– Джеймсон, где Сэмюэлс? – крикнул я.

– Убежал в лес.

– Берзель, за мной. Толливер, быстро срежьте с Джеймсоном верхний рельс, пусть эта чертова дверь падает, куда хочет. – Я вышел из ангара. Рыба парила над нами совсем низко, не выше шестидесяти метров.

– Зачем нам шаттл, сэр? – донесся из ангара голос Толливера. Видимо, вспомнив мой гнев, он поспешно добавил: – Дверь я сниму! Просто хочется знать, ради чего мы рискуем жизнью.

– На шаттле мы выберемся.

– Но он предназначен лишь для орбитальных полетов.

Чудище надвигалось. У хвоста его уже различался растущий пузырь с едкой, как кислота, протоплазмой.

– Сам знаю! – крикнул я. – Толливер, режьте! Быстрее! – Я выбежал на взлетную полосу, за мной Берзель. – Огонь!

– Куда целиться, сэр? – спросил Берзель, припав на колено.

– Куда-нибудь! – Я прожег выстрелом в рыбе дыру, из нее хлынула тягучая масса. Рыба дернулась, выпустила щупалец. – Она может бросить щупалец! Держись от него подальше, не прикасайся к нему!

– Есть, сэр.

Наши лазеры прожигали в шкуре чудища новые и новые дыры, но они заживали прямо на глазах. Рыба наклонилась вниз мордой, выпустила в нас некое подобие пузыря, непрерывно меняющего форму. Берзель стремглав кинулся в сторону. У меня перехватило дыхание. Бежать я не мог и лишь смотрел, как вихрится в бугристом пузыре кислота. Сквозь дымку, застилающую сознание, донесся истошный крик:

– Бегите, сэр!

Пузырь летел мне прямо в голову. Я упал плашмя на траву. Кислотный пузырь пролетел мимо, шлепнулся метрах в двух от меня и расплылся шипящей лужей, испепеляя траву и землю.

Из рыбы выплыл еще один пузырь. До земли ей оставалось метров пятнадцать. Лежа, я переключил винтовку на непрерывный режим и резал рыбу лучом, пока не иссяк заряд. Чудище рухнуло, разноцветье крапчатой шкуры поблекло. Я поднялся, все еще сжимая бесполезную уже винтовку. Рыба таяла, ее шкура стала полупрозрачной. Внутри бурлило, переливалось что-то радужное. Виднелись контуры каких-то существ. Наездники!

– Берзель, в ангар! – крикнул я, перепрыгнул через дымящуюся лужу кислоты, побежал к ангару, оглянулся: одно из существ неопределенной формы уже вышло из рыбы и неслось, не касаясь земли, за мной. Оно летело еще быстрее той твари, с которой я столкнулся в «Телстаре». Я понял, что добежать до ангара не успею.

Толливер спрыгнул со стремянки, вскинул винтовку. Казалось, он целится мне в голову. Лучше погибнуть от кислоты! Швырнув в Толливера разряженную винтовку, я бросился на землю. Он выстрелил. Позади что-то зашипело. Сильная рука подняла меня за шиворот.

– Ну же! – зарычал Толливер, пытаясь поставить меня на ноги.

Я ринулся в ангар. Сверху сыпались искры. Джеймсон все еще стоял на стремянке, срезая рельс. Сквозь крапчатую шкуру гибнущей рыбины просочились еще несколько «наездников» – так я называл существ, обитающих в рыбах.

– Где запасные батареи к винтовкам?! – прохрипел я, не отдышавшись.

Толливер выпрыгнул из ангара, подобрал мою винтовку и так же проворно вернулся назад.

– Вот, – достал он из кармана батарейку, – у меня есть еще несколько.

Не глядя Толливеру в глаза, я взял у него винтовку, вставил в нее батарейку.

– Берзель, заряди свою! – приказал я. Никто не ответил. Я оглянулся. Берзеля в ангаре не было.

– Смотрите! – душераздирающе крикнул Джеймсон.

В боковую дверь ангара влетел «наездник», остановился на мгновенье и бросился на нас. Не успел я вскинуть винтовку, как Толливер уже выстрелил. Отвратительное существо расплылось тягучей лужицей.

Я с ужасом смотрел на безобразную массу, булькающую в нескольких шагах от меня. Я был на волоске от гибели! Толливер выглянул в метровый вырез под передней дверью, прицелился. В этот момент дверь над ним колыхнулась, просела на несколько сантиметров. Несколько креплений верхнего рельса еще осталось, срезать их уже не было времени. Наконец я опомнился.

– Проклятые рыбы! Что им от нас надо? – Выругавшись, я высунулся наружу, выстрелил в очередного «наездника», вышел на площадку перед ангаром. Черт с ней, с опасностью!

Мы остались втроем: я, Толливер, Джеймсон. Что делать? Скрыться негде, да и незачем. На свою бессмысленную жизнь мне плевать, а вот Берзеля жалко. Совсем ведь еще мальчишка! Ему бы жить и радоваться жизни…

Рыба уже не переливалась, цветные пятна не меняли окраску, медленно гасли. Одно за другим из нее вылезали бесформенные существа. Мы с Толливером щелкали их короткими выстрелами. Краем глаза я заметил метрах в пятнадцати синюю форму гардемарина. Он едва высовывался из травы. Бедный Берзель! Лучше бы адмирал Де Марне забрал его на Землю! Гонял бы сейчас мальчишка мяч, забавлялся компьютерными играми и был бы счастлив. Не обращая внимания на предостережения Толливера, я двинулся к телу гардемарина, посматривая на рыбу.

Мертвая туша рыбы снова исторгла бесформенного паразита; тот позеленел, моментально набрал скорость и полетел ко мне, почти незаметный на фоне травы. Мы с Толливером выстрелили одновременно. Зеленая масса поблекла и осела, испепеляя траву.

Берзель приподнял голову. У меня застучало сердце.

– Ты жив? – склонился я над ним.

– Так точно, сэр!

– Какого хрена ты тут лежишь?! – рявкнул я, не спуская глаз с рыбы.

Он пополз ко мне, на ходу оправдываясь:

– В моей винтовке кончился заряд, а эти бестии все выходили и выходили… Вот я и спрятался, чтобы они меня не нашли.

Как ни странно, его хитрость сработала, а меня «наездник» чуть не догнал. Молодец, парень. Пришлось поумерить свой гнев.

– Винтовка при тебе?

– Да, сэр.

– Не бросай ее, у нас есть запасные батареи. Беги в ангар так, словно за тобой гонится сам сатана!

– Это и есть сатана, сэр! – Берзель вскочил и тут же скрылся в ангаре. Наверно, его не догнал бы даже Толливер.

Словно почуяв беглеца, из мертвой рыбы вышли сразу два «наездника». В одного из них мы с Толливером выстрелили одновременно. Индикатор моей винтовки пискнул – заряд истощался. Толливер махнул мне, чтобы я шел в ангар, но я вначале выстрелил. Заряд кончился, зато бесформенные «наездники» растеклись лужами. Я пошел в ангар сквозь рой искр – на стремянке работал горелкой Джеймсон.

Вдруг наверху потемнело. Сверху спускалась вторая рыба. Чтоб они все подохли!

– Толливер, еще одна! – крикнул я.

– Господи! – Толливер отступил к ангару. – Джеймсон, скорее режь!

– Вы хотите чуда, так сделайте его сами! – огрызнулся Джеймсон.

Я мягко прикрикнул на Толливера, чтоб не нервировал Джеймсона: тот и так старался изо всех сил.

– У нас осталось всего четыре заряда, сэр.

– Дайте мне два. – Одну батарею я отдал Берзелю, вторую вставил в свою винтовку, занял позицию у края широкой двери. Вся ее нижняя часть была срезана на метровой отметке, так что стрелять можно было только с колена. Берзель присел рядом.

Из рыбы вышли три «наездника». Надо было подпустить их поближе, чтобы бить наверняка.

– Толливер, помогите Джеймсону резать рельс. Берзель, займи позицию у другого края двери, – распорядился я. – Больше батарей у нас нет, экономь заряды.

Я высунулся из-под двери, взглянул вверх. Вторая рыба спускалась к нам. Посыпались искры металла. Ругаясь, я отодвинулся в сторону. «Наездники» прошли уже полпути. Я прикончил ближайшего одиночным выстрелом. Побледневший Берзель поливал площадку перед ними непрерывным лучом.

– Гард, одиночными! – рявкнул я.

В следующего «наездника» мы попали почти одновременно. Третий пронесся над кипящим «товарищем», резко свернул и скрылся за углом. Я развернулся к пробоине в стене, затаился. На пол свалилось очередное крепление рельса, дверь осела сильнее, но не упала. Матерясь, Толливер принялся за следующее крепление. Их осталось совсем немного – две штуки, но они выдерживали вес двери. Черт бы побрал инженера, сконструировавшего такие прочные ворота!

– Рыба садится! – взвизгнул Берзель.

– Скоро дверь упадет, – предупредил Джеймсон. – Только бы не на нас!

– Будьте готовы отпрыгнуть в сторону! – посоветовал я. Идиотский совет. Если дверь повалится внутрь, то накроет и стремянки, и всех, кто окажется под этим огромным стальным листом.

– Как же, отпрыгнешь тут! – огрызнулся Джеймсон, но продолжал работу.

– Рыба! Рыба! – верещал Берзель.

Я оглянулся. Рыба уже села на летное поле перед ангаром. Сквозь ее разноцветную шкуру просвечивали «наездники», выплывающие из глубины к поверхности.

– Спокойно, Берзель! – Я обернулся к пролому в стене. «Наездник» из него почему-то не появлялся.

– Когда вставлять запасную батарейку? – нервно спросил Берзель.

– Когда истощится та, что в винтовке, – терпеливо ответил я, несмотря на потрясающий идиотизм его вопроса.

– Моя винтовка еще наполовину заряжена, сэр, – доложил со стремянки Толливер.

– Пока держи ее при себе. Бросишь мне, если крикну.

– Ладно. – Снова посыпались искры.

– Господи! Они выходят! – ужаснулся Берзель.

Я снова оглянулся на поле. Бесформенных, переливчатых тварей было не меньше пяти. Близко подпускать их нельзя, не успеем перестрелять. Я прицелился, заставил себя успокоиться, чтобы не дрожали руки. Вспомнилась Академия, наставления сержанта Свопса в тире: «Не дергайте спусковой крючок, джентльмены, нажимайте на него плавно».

Одна гадина готова.

«Одиночными, джентльмены. Не тратьте заряды попусту».

Промахнулся! Ах ты сукин сын…

«Цельтесь как следует».

Попал! А где ж, черт возьми, остальные?

Голос сержанта затих. Тут не Академия, тут наказание за промах иное…

Берзель с визгом нажимал спусковой крючок, наставив разряженную винтовку на несущегося на него «наездника». Времени целиться не было, я переключил винтовку на непрерывный режим и направил луч на врага. Тот запузырился вязкой лужей в метре от ног Берзеля.

– Заряди, Берзель!

– Хорошо, сэр, то есть… Есть, сэр. – Он лихорадочно выхватил из кармана батарейку, уронил, пополз за ней на карачках.

Я бросил взгляд на пробитую стену, потом снова на поле. К нам летели еще три твари.

– Дверь! – крикнул Толливер, прыгая со стремянки.

Дверь с шумом обрушилась, медленно начала валиться наружу, заслонив «наездников», грохнулась на отрезанные раньше листы. Ангар озарился солнечным светом. Ближайший к нам край двери оказался приподнятым сантиметров на пятнадцать над полом. Путь бьш свободен.

– Иди сюда, сукин сын, – прорычал Толливер, целясь в «наездника» с колена, хладнокровно подпустил его ближе и выстрелил в последний момент, когда тот был всего в нескольких метрах. На серебристом листе лежащей двери растеклась грязная лужа.

Моя винтовка пискнула. Запасной батарейки у меня уже не было. После нескольких выстрелов пискнула и винтовка Берзеля.

– Джеймсон, горелку и баллоны! – приказал я. – Быстро!

Тот изумленно вытаращился, но все-таки снял со стремянки баллоны с горелкой и подтащил их ко мне. Они оказались тяжелее, чем я думал. Я зажег горелку.

– Берзель и Джеймсон, в шаттл! Толливер, запусти двигатель! Всем надеть скафандры!

– Но…

– ЖИВО! – громыхнул я, едва не порвав горло; вышел с горелкой по скользкой двери вперед, насколько позволяли шланги, открыл вентиль до упора. Из горелки вырвалось длинное пламя. Кислотная тварь приближалась. Пять метров, два…

Тварь дернулась от пламени в сторону, но поздно. Опаленная масса растеклась лужей. Позади взревел двигатель.

Приблизились еще три «наездника», но остановились в нескольких метрах от огненной струи. Я закрыл кран, погасив пламя. Ближайшая тварь начала менять свою форму. Двигатель шаттла заглох. Я обернулся. Высунувшись из разбитого иллюминатора, Толливер яростно махал, показывая на брешь в стене, сквозь которую в ангар проникал «наездник». Просочившись извивающимся червяком через рваную пробоину, тварь снова раздулась пузырем. Кашлянув, опять взревел двигатель.

– Ах ты ублюдок! – Я пошел, волоча за собой шланги, к пробоине. Три других пузыря неотступно следовали за мной на почтительном расстоянии. Я включил пламя, ткнул в них раскаленной струей и повернул ее к пузырю у пробоины. Шланг натянулся. Я остановился, боясь порвать его. Замерли и пузыри. Ни до одного из них пламя не дотягивалось. Выругавшись, я рванул со всех ног обратно к двери, выставив вперед горелку. Три «наездника» бросились прочь, но один опоздал. Я вернулся, подтащил баллоны к стене, сбавил пламя. Пузырь нерешительно парил у пробоины, но вскоре потерял бдительность и метнулся ко мне. Я успел включить газ на полную, прижечь гада и отскочить, правда, выронил при этом горелку. Пузырь сморщился, рухнул, растекся лужицей.

Я выглянул из ангара. «Наездников» видно не было. Я побежал к шаттлу, вскарабкался в кабину.

– В скафандр! – крикнул Толливер, перекрывая гул двигателя.

Я лихорадочно начал влезать в скафандр. Берзель сидел на пассажирском месте, вцепившись в спинку переднего сиденья. Джеймсон держал наготове лазерный пистолет. Все они уже были в скафандрах. Наконец я пристегнул шлем. Шум утих. Теперь можно было говорить по внутренней рации, не надрывая голоса. Я сел на место пилота-дублера рядом с Толливером.

– Гони шаттл по двери, – сказал я.

– Может сломаться шасси, сэр, – возразил Толливер. Я двинул рычаг хода. Шаттл не сдвинулся с места.

– Компьютер, включить ручное управление! Отключить системы безопасности! – приказал я.

– Есть отключить. Записано в бортовой журнал.

– Заткнись, – Я снова нажал рычаг. Двигатель взревел громче, шаттл поехал к, двери. Я сбавил ход. – Толливер, умеешь управлять этим драндулетом? Какую он должен набрать скорость, чтобы взлететь?

– Никогда не управлял шаттлом, но знаю одно: он разлетится вдребезги, если наберет сверхзвуковую скорость, а если пролететь в нижних слоях атмосферы с дозвуковой скоростью всего несколько минут, то двигатели взорвутся. Что же касается взлетной скорости, то вот она, двести километров в час, – показал он на отметку на спидометре. – Этому шаттлу не нужна длинная взлетная полоса, иначе его не было бы на этой базе.

Я медленно подводил шаттл к лежащей двери, пока передние колеса не коснулись ее края.

– Мистер Толливер, возьмите управление на себя. У вас это лучше получится. – Как нелегко мне далось это признание!

Толливер постепенно наращивал тягу двигателей, но шаттл упрямо упирался колесами в край двери и не продвигался ни на сантиметр вперед. Выругавшись, Толливер отогнал шаттл на полметра назад, чтобы перескочить через невысокий барьер на скорости.

В дверном проеме показался «наездник», замер, словно раздумывая. Толливер осторожно, чуть-чуть сильнее прежнего, направил шаттл вперед, но тот снова остановился как вкопанный у пятнадцатисантиметрового барьера.

– Слишком мал диаметр колес. Если еще поднажать, может сломаться шасси, – сказал Толливер.

Зачем я доверил ему управление? Надо отогнать шаттл назад, разогнаться как следует и перемахнуть чертову ступеньку на большой скорости. Я дал задний ход. Пузырчатый «наездник» неуверенно приближался. Я закипал.

– Какая у шаттла длина? И этого чертового ангара?

– От шаттла до задней стены метров десять, – ответил наблюдательный Толливер, – но если ты упрешься двигателями в стену, то…

– Стена вылетит к чертовой матери!

– Или мы!

Я упрямо откатывал шаттл назад. Ну почему нас в Академии не учили летать на шаттлах?!

– Хватит! – крикнул Толливер.

– Держись, – Я направил шаттл вперед.

– Что вы делаете?! – Толливер схватился за поручень.

– Сейчас прыгнем! Берзель, Джеймсон! К удару готовсь! – Я включил тягу на полную мощность. Господи, прошу тебя, помоги!

Шаттл быстро разгонялся. Пять метров до двери… Один…

Я ударился шлемом в потолок кабины. Шаттл катил дальше. Перескочили! Еще удар задних колес.

– Выскочили! – воскликнул Толливер.

Сбоку два пузыря бросились за нами вдогонку. Толливер крутанул руль вправо, шаттл обогнул дохлую рыбину. Из второй рыбы, еще парящей над полем, посыпались пузыри, устремляясь нам наперерез.

– Куда полетим? – спросил Толливер.

– В Сентралтаун.

– Не долетим! Я же объяснял, что с разбитыми иллюминаторами шаттл не сможет достичь орбитальной скорости, а если лететь в атмосфере, то перегреются и взорвутся двигатели.

– Знаю. – Я выглянул в боковое окно. За нами гнались штук пятнадцать «наездников». – Джеймсон, стреляй, если подлетят близко!

– Что вы задумали, черт возьми?! – кипятился Толливер.

– Дотянем до верхних слоев атмосферы.

– А потом?

– На это уйдет всего сорок секунд, а потом выключим двигатели.

– И упадем!

Шаттл трясся по разбитому осколками полю. Скорость нарастала катастрофически медленно.

– Да, начнем падать, а когда двигатели охладятся, снова их включим, – объяснил я.

– Неизвестно, сколько нам удастся пролететь по инерции. Такими скачками трудно перелететь океан.

– Полетим в Сентралтаун! – твердо сказал я. – Это единственный выход.

– Лучше погибнуть в бою здесь, чем взорваться над океаном!

– Я должен быть в Сентралтауне. 

– Зачем?

– Этого я вам не скажу, мистер Толливер. – Если бы я сказал, он не стал бы мне помогать в этом безумном полете. – Как только взлетим, сразу поворачивайте на восток.

Толливер прибавил тяги. Шаттл тащился со скоростью всего 30 км/ч. До взлетной скорости было еще далеко, а пузыри приближались, снижаясь под углом. 40 км/ч. Несколько пузырей, не рассчитав траектории, безнадежно отстали, но остальные двигались нам наперерез. Один пузырь уже спустился впереди и поджидал нас посреди взлетной полосы. 80 км/ч.

– Господи, раскаиваюсь во всех своих грехах, – зашептал Толливер. 100 км/ч. – Умоляю, прости мои грехи, вольные и невольные… – 120 км/ч. Шепот Толливера потонул в реве двигателей.

Шаттл доехал до середины взлетной полосы, и тут навстречу нам метнулся пузырь. Я инстинктивно откинулся назад, закрылся руками. Тварь шмякнулась и расплылась по лобовому стеклу перед Толливером, медленно начала стекать тягучими струйками, ползти к разбитому боковому стеклу.

140 км/ч. Шаттл подпрыгнул на гигантской трещине, образовавшейся от взрыва метеорита, потерял скорость. 130 км/ч. Неумолимо приближался конец полосы. 140 км/ч.

– Не успеем!

– Проедемся по траве за полосой!

– По деревьям, – пробормотал Толливер. В самом деле, за бетонкой была лишь короткая травяная полоска, а дальше шел лес, поваленный ударной волной. Толливер выжимал из двигателей предельную мощность, но скорость все еще была недостаточной. 160 км/ч.

Бетонка кончилась. 180 км/ч. Шаттл мчался по траве. 190 км/ч. Деревья!

– Держись! – Толливер направил шаттл вверх.

До взлетной скорости оставалось еще десять километров в час, но за несколько метров до леса шаттл все-таки взлетел. Скорость упала. Толливер опустил нос шаттла параллельно земле, чтобы не перегружать двигатели. Скорость нарастала кошмарно медленно, а впереди показался пригорок. Толливер снова задрал шаттлу нос. Казалось, в маневрах на волоске от смерти прошла вечность, пока нам удалось наконец набрать и скорость, и высоту.

– Поворачиваю на восток. Черт! – Толливер отшатнулся от разбитого бокового стекла, на осколках которого висели капли тягучей массы. Одна капля оторвалась и шлепнулась на спинку сиденья.