Слуга Дракона

– И вы убили ребенка, – догадалась она. – Вы убили его ребенка… у него на глазах!

– Ну, нам пришлось так поступить, – снова гнусно улыбнулся чародей. – Если б Ансалем проснулся, думаю, ему бы все это очень не понравилось. Проблема в том, что теперь мы не можем использовать Верзилу по собственному усмотрению. Понимаете, он перестал быть человеком. Теперь это ярость в чистом виде… и голод.

– С меня довольно, – решительно заявила Илна. – Я ухожу, Эвис-Волшебник. Скажите, где найти девочку.

Она обратила внимание, что его левая рука все еще дрожала.

– Хотите уйти отсюда, госпожа? А вы уверены, что сможете найти дверь?

– Да, – ответила Илна и выставила перед собой белую петлю. Дверь, через которую она пришла, в настоящий момент находилась за спиной у Эвиса. Но девушка уже начинала прозревать канву предстоящих событий, и идти в том направлении ей не хотелось.

– В самом деле так думаете? – вроде бы удивился волшебник. – Что ж, возможно, возможно… Вы мне не оставляете выбора.

Бусина исчезла с его ладони. Он даже не бросал ее – просто освободил, будто спустил с поводка возбужденную гончую.

Илна швырнула вперед петлю. Ее бросок не достиг цели, поскольку свечение, исходившее от граней бусины, окутало девушку легким коконом. Почти неощутимое прикосновение, но Илна чувствовала, как с каждой минутой оно делается все туже и плотнее.

– Ну вот, теперь придется вас убить, – лучезарно улыбнулся Эвис.

* * *

Когда Гаррик с Лиэйн вошли в галерею, выходившую окнами на декоративный пруд, король Валенс Третий играл там в шахматы со своим лакеем. По воде плавали черные лебеди: крылья им обычно подрезали, но откормленные птицы и без того вряд ли смогли бы улететь.

– О принц Гаррик! – воскликнул король. – Всегда рад вас видеть! И прекрасная леди Лиэйн с вами!

– Валенс сильно растолстел, с тех пор как ты снял груз правления с его плеч, – проворчал король Карус, глядя на монарха глазами Гаррика. – Вернее сказать, он сам сложил с себя эти обязанности задолго до того, но раньше его глодала совесть.

* * *

– Я хотел доложить вам о последних событиях, Ваше Величество, – сказал Гаррик, кланяясь королю. Лиэйн сделала грациозный реверанс.

– Надеюсь, не какая-то работа для меня? – нахмурился Валенс. Он резко откинулся на своем стуле слоновой кости, рискуя перевернуться. Лакей, который вскочил при появлении Гаррика, поспешно бросился к своему хозяину, чтобы в случае надобности поддержать его.

– Отнюдь нет, Ваше Величество. Просто я нуждаюсь в вашем совете по некоторым вопросам.

Гаррик постарался придать голосу успокаивающие интонации, а заодно и скрыть собственное раздражение. С тех пор как он занялся государственными делами, юноша постоянно чувствовал себя уставшим, и это часто портило ему настроение.

Идея время от времени встречаться с королем – по крайней мере раз в десять дней – принадлежала Лиэйн. Для большинства орнифольцев королевская власть являлась символом, неотъемлемой частью их жизни – примерно как поклонение Госпоже, Владычице Небесной. Для них Валенс Третий по-прежнему оставался Повелителем Островов, как и двадцать лет назад, когда он только вступил на престол.

Для всех было только выгодно, чтобы Валенс занимался тем, чем он занимался, и пребывал в довольстве. Спросите, чем именно? Да ничем особенно: играл в шахматы, болтал со старыми приятелями и время от времени представительствовал во всем своем великолепии на официальных мероприятиях. Иногда его сопровождал приемный сын и наследник трона – Гаррик скромно стоял по правую руку от Валенса, но народ, скорее всего, его даже не замечал. Они хотели видеть короля! А эти регулярные встречи-советы в покоях короля призваны были предотвратить такую ситуацию, когда Валенс вдруг почувствует себя отодвинутым в сторону и решит снова вернуть себе реальную власть.

– Хотел бы я посмотреть, как он это сделает! – презрительно произнес Карус. Гаррик очень надеялся, что это презрение не проскальзывает в его собственном голосе, во всяком случае, он очень старался. – Он не смог удержать власть, данную ему по праву рождения!

Это соответствовало истине, тут Гаррик не спорил, но проблема-то заключалась в другом. Пусть Валенс не способен править, даже сильно разобидевшись… Но он вполне мог осложнить правление Гаррику и его правительству. Всегда ведь легче что-то саботировать, чем действовать самому.

– Ага, – немного успокоился король. Он снова уселся поудобнее, так что все ножки стула уперлись в пол, хотя и сохраняя некую настороженность во взгляде. – Ну что ж, мне очень приятно в таком случае.

– Реорганизация Орнифола успешно продвигается, Ваше Величество, – сообщил Гаррик. – К настоящему моменту ваша власть установлена практически во всех районах острова. Хотя есть недовольные, но нигде до открытого сопротивления дело не доходит.

Он присел у ног Валенса. Хотя, согласно протоколу, посетители обязаны были стоять в присутствии короля, но Гаррику не нравилось нависать над сидящим. И он, и Лиэйн с Ройясом полагали, что лучше уж незначительно нарушить этикет, чем воплощать скрытую угрозу. Психика Валенса все еще оставалась очень уязвимой.

– Как уже я говорил во время нашей последней встречи, – продолжал Гаррик, – мы достаточно продвинулись в установлении отношений с правителями Сандраккана и Блэйза. С посольством в Эрдин случилась небольшая заминка – команда судна, на котором плыл лорд Тадай, взбунтовалась и высадила его на необитаемом острове. Но теперь все в порядке, их спасли, и путешествие возобновилось. Надеюсь, теперь более успешно.

– Тадай пропал? – нахмурился король. – Я не слышал об этом. Вы рассказывали мне, что ваша сестра, леди Шарина, похищена. Я очень хорошо помню!

Гаррику понадобилось несколько мгновений, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами. Он мучительно закашлялся. Лиэйн, видя, как надулись у него вены на лбу, поспешила вмешаться:

– Вы совершенно правы, Ваше Величество: леди Шарину унесла птица. Неприятный инцидент с лордом Тадаем случился позднее… но теперь уже все наладилось.

– От души надеюсь, что с Шариной не случилось ничего плохого, – высказался король. Взгляд его уткнулся в шахматную доску, и он озадаченно заморгал, будто видел ее впервые. С Валенсом вообще трудно было сказать наверняка, как много из сказанного оседало в его памяти. – Очень красивая девушка. Я бы сказал, настоящая принцесса, не правда ли?

– Истинная правда, Ваше Величество, – согласился Гаррик, заставив себя улыбнуться. – Наш друг, мастер Кэшел, отправился на ее поиски. Я очень верю в его способности… так же как и в способности Шарины, если на то уж пошло. С ней все должно быть хорошо.

Не имея никаких известий о сестре и друге, Гаррик на самом деле очень беспокоился. Он многое дал бы, чтоб испытывать такую же уверенность, какую демонстрировал в разговоре с королем. Самым успокаивающим доводом являлось соображение, высказанное Теноктрис: девушка похищена с определенной целью… если, конечно, эта цель не была сугубо гастрономическая.

– Вы уже упоминали этого Кэшела, – заинтересовался король. – Он что, не благородного происхождения?

– История рождения мастера Кэшела покрыта мраком, – снова вступила Лиэйн. – Наша знакомая волшебница, леди Теноктрис, полагает, что, возможно, Госпожа послала его вам в качестве поддержки в этот трудный период.

Гаррик бросил удивленный взгляд на девушку, но тут же совладал с собой, от души надеясь, что Валенс ничего не заметил. Слова Лиэйн, скорее всего, имели целью отвлечь короля от неприятного хода мыслей… тем более что дело касалось их друга Кэшела.

– В самом деле? – удивился Валенс. – Я не знал этого. Мне мастер Кэшел всегда казался… как бы это сказать. Несколько провинциальным, что ли.

Теноктрис не верила в богов: ни в конкретных сверхчеловеков, сидящих в храмах, ни в абстрактную идею так называемой Судьбы, Рока и прочее и прочее. Совершенно невероятно, чтоб она определила Кэшела как подарок богов… уж, во всяком случае, не такими словами. И, тем не менее, Гаррик отдавал себе отчет, что ни он сам, ни Королевство Островов не выжило бы в последние месяцы без помощи и поддержки его друга.

– О Ваше Величество, лишь немногие способны разглядеть за маскировкой истинное лицо Кэшела, – продолжала гнуть свою линию Лиэйн. Не столько словами, сколько мягким, увещевающим тоном она воздействовала на Валенса, предотвращая назревающий приступ раздражительности. – Леди Теноктрис как раз одна из таких людей. Ну, и леди Шарина, конечно, тоже…

– Ага, ясно, ясно, – важно покивал король. Валенс казался просто идеальным монархом, когда он находился в спокойном, умиротворенном состоянии, но как же мало требовалось, чтоб вывести его из себя. А уж когда король Валенс впадал в расстройство, тут уж он превращался в форменного нытика и труса. – Конечно, леди Шарина должна его знать.

Из соседней с галереей комнаты доносился невнятный шум голосов. Лиэйн оглянулась, затем поймала взгляд принца и сделала ему незаметный знак.

– Сожалею, что помешал послеобеденному отдыху, Ваше Величество, – произнес Гаррик, подымаясь на ноги и делая шаг в сторону двери. – Но я считал своим долгом информировать вас о позитивных изменениях в обстановке.

– Вам надо уже идти, – отозвался Валенс, и в голосе его прозвучали грустные нотки. – Я понимаю.

Юноша низко поклонился. Вместо того чтобы отпустить посетителей и вернуться к прерванной игре, Валенс неожиданно произнес:

– Ли вправду был у Каменной Стены, юноша. Сегодня это уже кажется невероятным – будто происходило с кем-то другим. Но я хорошо помню атаку сандракканской кавалерии и свою мысль: настал мой последний час. А может, я на самом деле умер там, Гаррик?

Юноша внимательно посмотрел на старика, на этот раз действительно посмотрел. И возможно, впервые увидел перед собой человека, а не скопище причуд и капризов, которые ему, принцу Гаррику, приходилось обуздывать в интересах государства.

– Нет, Ваше Величество, – ответил он. – Вы не умерли там. Вы являетесь тем стержнем, на котором все держится. Ройяс, Теноктрис и все мы только пытаемся подогнать спицы к вашей оси… Вы нужны нам, сир. И, что главное, нужны королевству.

– Вы и в самом деле так думаете? – Король просветлел лицом, подобно даме, которой сделали комплимент по поводу удачной прически. – Может, вы и правы. Держите меня в курсе, принц Гаррик.

Гаррик снова поклонился и попятился. Так, спиной, он и дошел до выхода и развернулся, лишь когда слуга закрыл за ним дверь.

Он очутился в полукруглом приемном покое с расставленными по дуге скамейками и низкими столами. Стены вместо гобеленов были покрыты фресками в красноватом тоне. Отдельные панно разделялись колоннами, а увенчивались каким-нибудь мифическим животным.

Здесь Гаррика поджидала Теноктрис. Она стояла у стены со сложенными руками, от двери казалось, что золотой гиппогриф запутался в ее седых волосах. Она с улыбкой приветствовала друзей, но видно было: что-то ее тревожит, и весьма основательно.

– Это и так ясно, – заметил Карус. – Иначе она бы не оторвала тебя от беседы с «королем».

Кроме Теноктрис в зале присутствовали гвардейцы – явившиеся с Гарриком и те, что отвечали за безопасность Валенса. Небывалая толпа по меркам последних пяти лет, когда король, теряя власть, все больше превращался в отшельника. Люди обычно избегают неудачников, очевидно, подсознательно считая поражение заразной болезнью.

Сегодня в этих залах не было недостатка в посетителях – состоятельные горожане стремились встретиться с королем. Идя навстречу желаниям своих подданных, тот регулярно давал званые обеды – это входило в его официальные обязанности, но душой отдыхал в шахматных партиях со своим лакеем. Должно быть, пять лет забвения его кое-чему научили.

– Я исследовала мост, – тихо сказала Теноктрис, когда ее друзья подошли к ней. – Собственными силами.

Кровавые Орлы с бесстрастными лицами образовали полукруг между троицей и всеми остальными присутствующими. Хорошие солдаты всегда серьезно относятся к своим обязанностям – даже в королевском дворце.

– Получилось? – спросил Гаррик. – Ведь нам же не удалось добыть…

Слабая улыбка тронула губы Теноктрис.

– Если б у меня была Линза Рушилы, я бы узнала больше и с меньшими затратами. Но даже я – со своими слабыми способностями – способна на удивительные открытия в непосредственной близости от моста. Он сконцентрировал в себе невероятное количество энергии.

Лицо волшебницы застыло.

– К сожалению, это отняло у меня много сил. Последние шесть часов я проспала как убитая. А сюда пришла, потому что боялась еще больше задерживать информацию. Дело в том, что нам грозит вторжение с Йоля.

– Но, Теноктрис, остров Йоль ведь затонул тысячу лет назад, – удивилась Лиэйн. – И все, кроме тебя, погибли.

– Я помню это, девочка, – ответила волшебница, улыбкой смягчая резкость отповеди. – Но кто-то поднял Йоль со дна моря. Подозреваю, один из учеников Ансалема. Или же все они вместе – что еще более вероятно. Но сейчас не о том речь.

Теноктрис вздохнула и на мгновение показалась совсем слабой и хрупкой.

– Люди, возродившие Йоль, колдуны, – сказала она. – Они оживили и всех мертвецов Йоля. Мы и сами их видели, когда возвращались из Алэ.

– Так они были реальны? – спросил Гаррик. – Я имею в виду, они существуют в нашем времени?

– Да, – ответила волшебница, – боюсь, что так. Рано или поздно они используют призрачный мост для переброски войска прямо в Вэллис. И это еще не самое страшное.

Гаррик почувствовал, как Лиэйн сжала его руку. Ее прикосновение неожиданно успокоило юношу и влило в него новые силы. Повинуясь минутному порыву, он потянулся к Теноктрис, переплел с ней пальцы.

– Мы сумеем победить Йоль, – сказал он, и король Карус в его душе мрачно возликовал.

– В этом я не сомневаюсь, – улыбнулась Теноктрис. – Но если мост останется и если эти колдуны столь могущественны, как я подозреваю, то они не ограничатся одним Нолем. Ты когда-нибудь задумывался, насколько число мертвых – за все минувшие века – превышает число ныне живущих?

– О! – Гаррик кивнул и невольно вспомнил, как несколько минут назад наблюдал тот же жест у Валенса. Это воспоминание вызвало у него слабую усмешку. Никогда не забывай, что ты всего-навсего слабый человек, такой же как все остальные…

– Выходит, надо срочно что-то делать с мостом, – сказал он. – Я поведу армию в Клестис. Если мост сможет выдержать материальные тела на себе, мы пройдем по нему и освободим Ансалема, разбив стены его темницы.

– Очень в этом сомневаюсь, Гаррик, – вздохнула волшебница. – Мне так хотелось бы ошибаться… ведь ничего лучшего я предложить не могу. Ни я, ни Ансалем – судя по твоим снам.

* * *

Некоторое время Шарина изучала фрески на стенах гробницы, прежде чем у нее наступило озарение, и она осознала смысл изображения.

– Далар, – вскликнула девушка. – Это не просто картинки, здесь рассказана целая история.

Камень у них над головой заскрипел. При помощи рычага гулям удалось расщепить его, и вниз полетел большой обломок. Он мячиком подпрыгнул на полу и скрылся в дыре. Несколько мгновений спустя до них донесся какой-то вязкий всплеск.

Шарина снова вернулась к стенам. Возня наверху заставила ее внимательно оглядеться, загородившись рукой от обломков. Ей стало страшно…

– Они не слишком-то продвинулись, – тихо успокоила ее птица. – Я-то вначале подумал, что им удалось сломать крышу.

– Я тоже, – отозвалась девушка. Она все еще собиралась с силами, чтобы попытаться протиснуться сквозь змеиный ход. Это было неизбежно – все лучше, чем сражаться с толпой разъяренных гулей.

Рисунки на каждой из стен располагались в четыре колонки, читать их полагалось сверху вниз. Змея при своем движении стерла нижнюю часть рисунков – тех, что не в углу. Сырость довершила дело, погубив большие куски штукатурки. Но все равно Шарине удалось довольно связно восстановить историю, рассказанную во фресках. Она указала на картинки острием ножа.

– У народа Роконара свое представление о живописи, не такое, как у вас, – сказал Далар. Он склонил голову набок, будто пытаясь поймать изображение в фокус, затем безнадежно кудахтнул. – Наши художники смешивают краски с целью возбуждения определенных эмоций. То, что я вижу здесь, представляет собой мазню, недостойную кисти самых зеленых из наших цыплят.

В этот момент наверху раздался торжествующий вопль нескольких гулей одновременно. Каменная плита застонала и с тяжелым грохотом отлетела. Шарина и Далар замерли в напряжении.

Крыша выглядела такой же неприступной, как и прежде. Раздался скрежет, а за ним последовал вой одного из монстров. Спустя несколько мгновений он стих, перейдя в жалобное скуление.

– Кто-то поднял ношу не по силам, – прокомментировала Шарина с усмешкой. – Эти твари не слишком-то смышленые…

Угловые плиты провисли, разом увеличив освещение в гробнице.

– Но зато сильные, – вздохнула девушка, – и быстро учатся.

– Тем не менее, время у нас еще есть, – молвил Далар. – Объясните мне рисунки, госпожа.

И он разразился кудахтающим смехом.

– Знаете ли, я решил отложить последний акт трагедии – свою смерть на потом, – добавил он. – Подозреваю, эта публика все равно не в состоянии следить за сложностями интриги.

Улыбнувшись, Шарина начала объяснять:

– Вот это волшебник. Видишь, он пришел в город – предположительно Валхокку – по волнам в круге красного света.

– Вот эти заборчики обозначают волны? – удивился Далар. – Поразительно. Я тридцать дней провел в окружении волн и ни разу не видел ничего похожего.

– Это условность, – отмахнулась девушка с некоторой обидой. Затем рассмеялась. – Моя подруга Лиэйн лучше бы тебе все объяснила. Уверена, она изучала изобразительное искусство в Академии госпожи Гудеа для девушек. Мой-то отец делал упор больше на литературу.

– С нетерпением жду встречи с вашей подругой, – серьезно заметила птица. Плиты над их головой снова заскрипели, затем с грохотом встали на место, породив целый ливень грязи и мелких камешков. Но Шарина уже не обращала на это внимания.

– Этот волшебник совершал различные поступки, – продолжала она объяснять, указывая острием ножа. – Некоторые – весьма неприятные, другие и того хуже.

Фрески были выполнены яркими красками на белом фоне. Они не отличались тонкостью изображения, но сцены, где детей варили заживо в кипящей смоле, и не требовали особой утонченности.

– Тогда горожане выследили и изловили волшебника, – Шарина обернулась к правой стене. – Не могу сказать, как именно его обнаружили, – это, должно быть, на той части, которая утрачена. Но дальше его пытали перед судом… хотя нет, человек в центре – это, наверное, Морской Повелитель Кордина. Женщины по обеим сторонам от него представляют собой аллегорическое изображение островов Шенги и Тизамура, которые находились в то время под властью Валхокки.

– Это женщины? – искренне удивилась птица. – Но если они действительно женщины, как они могут одновременно быть островами?

– Ну, в сознании живописца, это сливается воедино. – Жалкое объяснение, но лучше придумать Шарина не могла. – И зрители – если они умели читать картину – это понимали.

– Но какие зрители, госпожа? – резонно спросил Далар. – Ведь сюда же никто не мог войти?

Каменная плита издала визгливый скрип, скользнув в сторону. Затем глухой удар, и движение прекратилось. Но теперь в гробницу хлынуло еще больше света.

– Думается, это задумали как предупреждение взломщикам, – ответила девушка, изучая следующие фрагменты фрески. – Ну, знаешь, охотникам за сокровищами.

Мотивы гулей были куда примитивнее, и живопись значила для них не больше, чем для Далара.

– Затем волшебника при большом стечении народа обезглавили… видишь, вот здесь, в морском порту, – рассказывала Шарина. – Тело рассекли на куски, сложили в тяжелый сундук и утопили в море. Спустя одну… так, здесь нарисована луна – не знаю, что это означает: одну ночь или один месяц. Так вот спустя этот промежуток времени волшебник вновь всплыл в порту Валхокки. Его тело снова срослось, но не так, как полагалось бы.

Девушка перешла к следующей колонке. Здесь света было меньше, но даже такое освещение позволяло разобрать изображение.

– Он убивал всех, кто попадался по пути, и – поглощая их тела – сливался с ними. Ему навстречу вышли солдаты, они попытались атаковать то существо, в которое превратился волшебник. Смотри, их оружие разрывает его тело, но куски снова соединяются и разрастаются, поглощая несчастных солдат.

Следующая стена оказалась сильно поврежденной. Шарина запнулась, пытаясь разобраться в сохранившихся фресках.

В этот момент в отверстие над ней всунулась когтистая лапа и принялась шарить в поисках жертвы. Резким движением Далар метнул вперед одну из гирек, которая описала дугу и с хрустом вонзилась в запястье монстра. Вопль гуля эхом отразился от расписных стен гробницы. Лапа дернулась и исчезла.

– Существо все увеличивалось в размерах, – вернулась к своему рассказу Шарина. – Теперь, если судить по картинкам, оно достигало сотни футов в высоту и было похоже на гигантскую медузу. В верхней части тела имелись щупальца, которыми чудовище и крушило все подряд. Жители города бежали в панике, но существо их не преследовало. Оно переключилось на здания…

Плиты над их головой продолжали шевелиться. Открылся еще один кусочек неба, но светлее не стало, так как снаружи уже наступали сумерки.

– Наверное, нам пора, госпожа, – произнес Далар.

– Погоди минутку! – с досадой отмахнулась девушка, она с головой погрузилась в изучение ужасной истории в картинках. Затем, более спокойно, продолжила: – На какое-то время чудовище осталось одно на развалинах города. В округе уже не осталось ничего, что бы можно было съесть, поглотит! Процесс приостановился. Существо съежилось, уменьшилось в размерах, но не умерло. В конце концов, толпа мужчин окружила его и накинула на него сети. Пойманного монстра бросили в колодец… вернее, не в колодец, а в естественный провал в известняке. А сверху выстроили гробницу, вот эту самую, – так, чтобы чудовище не могло вырваться наружу снова начать пожирать все подряд.

Наверху раздался дружный вой. Гулям удалось сорвать одну из плит, две другие свесились внутрь помещения, зацепившись концами друг за друга. Похоже, скоро вся крыш могла рухнуть.

– Госпожа! – крикнул Далар. – Надо уходить! Шарина провела пальцами по волосам, удаляя грязь и обломки, нападавшие с крыши.

– Я пойду вперед! – решила она. Вытянув перед собой руки, крепко сжимая нож, она принялась ввинчиваться в змеиный лаз.

Нависавшие камни обдирали ей плечи, но зато земля внизу – достаточно сырая и мягкая – облегчала передвижение. Девушка продиралась, корчась и извиваясь, упираясь локтям в стенки.

Ей нечем было дышать. Шарина решила, что это просто следствие паники, охватившей ее в тесном пространстве. Она решительно оттолкнулась ногами от пола гробницы.

Да нет же! Это не иллюзия – она действительно не могла дышать. Никакое осознание не могло превозмочь ужас, который зарождался на уровне спинного мозга.

– Далар! – закричала девушка, и голос ее напоминал приглушенное ворчание. Шарина активно заработала локтями, пытаясь продвинуться обратно. – Здесь нет прохода. Туннель заблокирован…

Что-то коснулось ее руки. Не соображая, что делает, девушка резко дернула головой. При этом она сильно ударилась о каменный потолок норы и закричала. – Змея проползла по моей руке!

Однако это оказался всего-навсего змеиный язык. Хозяин гробницы возвращалась к себе домой.

Шарина изо всех сил засучила ногами, пытаясь выбраться обратно. Через несколько нескончаемых мгновений ее тело рухнуло на грязный пол гробницы. Здесь ничего не изменилось к лучшему. Вечернее небо проглядывало уже в десятках проломов, до падения крыши оставались считанные минуты. Далар отскочил к противоположной стене и смотрел на свою ободранную, перепачканную хозяйку.

– Там змея! – едва выдохнула девушка. – Она ползет сюда!

Бросив отчаянный взгляд наверх, Шарина попыталась оценить, что сейчас произойдет: рухнет вся крыша или же гули наконец проделают себе достаточно просторный проход. Она уже видела их огромные нелепые фигуры, маячившие над головой. Может, если Далару удастся накинуть свою цепь на конек крыши, им удастся опередить монстров и выкарабкаться наружу. Дохленький шанс, но другого у них попросту не было.

– Далар… – позвала девушка, оборачиваясь.

Птица стояла у стены, скованная ужасом – карикатурное чучело ее ловкого, подвижного телохранителя. Далар не отрываясь смотрел в туннель.

Сначала в полумраке гробницы затрепетал змеиный язык, затем показалась клиновидная голова размером с Шаринииу грудную клетку. Пятнистая тварь вползала в тесное помещение.

Взгляд змеи сфокусировался на птице. Шестифутовая шея изогнулась в воздухе – так что голова оказалась на уровне лица Далара. Змея готовилась к нападению.