скачать книгу бесплатно
– Вот вы уже почти согласны со мною, а поначалу были очень категоричны и через некоторое время нашей беседы может случиться так, что будете готовы даже объясниться мне в любви.
– Ну, это слишком самоуверенно. По этим порывам женщин и мужчин сравнивать нельзя. Мы относимся к разным любовным видам. Не занимаетесь ли вы самообманом? Я отношусь к тем уродам, которые себя нравственно противопоставляют миру, исключаю физическую открытость и в этой тайне бытия ищу душу, вы же, говоря о счастливом обществе, с душой не считаетесь. Видно, в счастье без сексуальной гармонии не верите, будто в этой гармонии спрятана запылённая человеческая душа.
– Ну, тут вы как-то отвлечённо развели серьёзную философию наших противоречий, – заявила она. – Не буду настаивать на пари в своих намерениях, но в чём-то уверена, что может быть именно так, как со многими такими, как вы, случалось здесь, как я говорю.
Она всё-таки хотела не только соблазнить, но и заставить его признаться в любви, но так, чтобы это произошло естественно и душевно, а не каким то другим образом. С одной стороны, хотела проверить свои чарующие способности, захватив его своей логикой общения и обольщения, с другой стороны, ей хотелось забеременеть от понравившегося мужчины. Проблема зачатия её занимала серьёзно, но не от кого угодно. Признаваться в необходимости сексуальной парковки с душевным контактом очарования она желала себе давно. Это тайное своё желание хотела бы сделать тайной и для всех. Увидев в госте желанный тип, она в мотивации своих поступков и рассуждений была осторожна и не хотела его раздражать. Ища его слабые стороны, решила, как его соблазнить, чтобы всё произошло естественно и непринуждённо. Для этого начала тактично подогревать желанные страсти. Стараясь околдовать душевно, играла с ним, как кошка с мышкой, откладывая и растягивая момент трапезы.
Он уже незаметно для себя находился под прессом её общения. Заинтригованный её самоуверенностью, но не обращая на это особого внимания и принимая за некое женское кокетство, неожиданно подошёл к ней и дружелюбно похлопал по плечу:
– Не сердитесь на высказанное мною, в этом моя философия. Она, как и ваша свобода любви, всегда должна быть оправдана социальной значимостью отношений и семейной моралью для счастливого бытия. Только всю эту тайную интимность не нужно пить хором, с откровенной показухой.
– Всё в порядке, не волнуйтесь, – поспешила успокоить его она. – Просто, чтобы избавиться от нарыва проблем и сомнений, необходимо иногда вспороть вены раздумий над явлениями бытия, в чём я с вами слегка упражняюсь.
– Не знаю, не знаю, но то, что видел и слышал, заставляет меня пылать в раздумьях, похоже, и земля уже уходит из-под ног. Так и хочется воскликнуть: «Ноги мои, ноги, куда я попал, где мой чемодан?!»
– Да что вы на мои замечания реагируете, как кисейная барышня, к ним порой нужно относиться не очень серьёзно. Ведь даже храп бывает причиной разводов, а что говорить о сексуальной несовместимости. Ведь я пытаюсь, да и уже практикую то, что вы втайне хотите, похоже, сделать, но сознание старой узаконенной мамы-морали не даёт вам признаться в этом. Даже если делать объективный музей любви, как вы заикнулись, то вам нужно будет показывать и рассказывать о приглядных и неприглядных случаях в истории любви, а не воротить нос от негативных моментов. То, что вы не можете проглотить мною предложенный пирог необычного, пусть станет вам полезным предметом для дельных размышлений, – произнесла Анна, уже вернувшись с пирогом для угощения гостя. Тут же сообщила, что готова продолжать его удивлять всем своим хозяйством и не только.
– Пирог, похоже, с грибами. Вкусный, – попробовав, произнёс он и, пожевав, добавил: – Сами готовили?
– Да.
– Тогда тоже со мною ешьте, а то я могу подумать что угодно.
– Не бойтесь, не умрёте и вновь голым задом на ежа не сядете, – составив компанию по трапезе, успокаивала она, разливая в бокалы из резного графина что-то наподобие вина.
– И если даже галлюцинаций не будет, то за дам, за ваше гостеприимство и за надежду! – поднимая бокал, торжественно произнёс он.
– Вы сами здесь, как моя галлюцинация, и то, что мы пируем, значит, пируем за торжество и надежду новых чувственных отношений, чтобы на их моральном пустыре не видеть трагедий. Тем более терять сознание от новой реальности любви, как от трагической капли необычного с нравственным перегаром. Надо уметь делать грехи и в молитвах открещиваться от них, чтобы не чувствовать их тяжесть и верить, что в этом суть жизни. Может, в этом будет выражение торжества нового смысла религиозно-божественного явления любви.
Они выпили, и он, пытаясь что-то из сказанного упустить из внимания, постарался восстановить главное в канве прошедшей беседы. За то главное приняв её замечание по торжеству нового взгляда, заявил:
– Полной гармонии в одном лице никогда не найти и без святого терпения и прощения, как уже и говорил, не может быть и любви. Нужно ли для этого показанные сексуальные фантазии, как и особенности тела партнёров, знать до брака или оставлять тайной, раскрывающейся только после него, – большой вопрос современной морали. По сути, все дамы, как и мужики, больших различий не имеют. Девки всегда боялись того, чтобы муж до брака не узнал, какая она и из чего. Этой тайной грешной неизвестности манили, отчего медовый месяц был медовой радостью. Говорить о женской святой тайне было грешно. Неизвестность привлекает познанием, а вы зовёте к открытости, а значит, убиваете интерес и страсть.
– Вот-вот, оттого, что всё тайное грешно, мы и теряем счастье своё или ищем не там, где оно быть должно, – настаивала на своём она.
– У вас как раз деятельность к созданию семьи не направлена. Вы вроде как стремитесь к созиданию любви, ведущей к сексуальной зависимости, и кланяетесь свободе – абсурд. Вот если каждый гражданин создаст свой идеал и этот образ даже разместит в интернете, то нет гарантии, что он его найдёт и забудет о свободе. Здесь необходима такая программа, которая, найдя этот идеал, должна заставить стучаться сердце любовью у одного и у другого. Это подвластно только богам, и то не факт, что в этом возможна полная гарантия вечности отношений. Чаще всего идеалы создают неразделённую любовь.
– Это, естественно, возможно, но в реальности быть не должно. Чтобы такое сотворить, необходима служба счастья, и к этому можно идти тихохонько, не отрицая того, о чём говорила. Я для полноты ощущения телесной радости и души предлагаю поиск через компьютерные развлечения – это как реализация сказочных надежд при отсутствии таковой в действительности. На них вы можете из разных дам и мужчин инкогнито составить свой идеал для временной любовной гармонии.
Она подвела его к компьютеру и спустя несколько минут его взору представила несколько галерей женских глаз, губ, овалов лица, грудей, попок, ног, фигур и даже вагин, с разными раздвинутыми ножками для составления компьютерных клонов желанного идеала любви.
– Все женские части фигур не вымысел, а имеют свою определённую хозяйку, – поясняла она. – Правда, конкретно, чьи они, узнать невозможно. Всё закодировано. Их можно даже оживить, и они будут выполнять ваши оплаченные приказы любой болезненной фантазии, на которые в жизни не каждая их хозяйка согласилась бы.
– Да за это вас кое-кто может и на руках носить. Многим мужикам иногда свобода и власть над дамой – это как поплескаться в банной с вином купели. Только каждый день такая купель нужна ли, как и конфетка льда, чтобы жажда ушла. Любая купленная и искусственная женщина, продавая над собой свободу и власть, убивает свою душу, а без души все утехи как бокал слюны. Для меня жена, даже с властью надо мной, приятней, чем дама, лишённая души и воли своей.
– Вы просто не можете телепортироваться в другой неожиданный и раскрепощённый от морали мир свободы. Представьте, что вы негласно уже в этом мире, и рано или поздно мы все официально будем в нём. Он, как удав, под магией своего взгляда наживы технически проглотит всех: и продажных дам, и тех, кого заменят компьютерные и искусственные монстры любви. Кроме них, никто не сможет дать реализацию безумных сексуальных фантазий и моральной свободы в одиночестве. Мы идём в искусственный сексуальный мир автоматов и одиноких людей, где для традиционной семьи не будет условий. Этому миру нужна ли будет современная мораль, скорее она будет лишь как отношения социальной воли условий. Она удачнее всего должна снимать моральный стресс. В Японии, да и в других странах, чтобы снять его, подчинённым разрешается избивать чучело своего босса и издеваться над роботами любви. Жестокий секс и юмор – это та же плата системы реальных возможностей за социальный дискомфорт, как и в борделе свобода любви, дарующая власть над женщиной, но и то и другое должно иметь пределы.
У меня вы можете выбирать всё, что вам по душе, и составлять свой образ поклонения и пренебрежения, но это будет только фейковый образ. Здесь можно подбирать даже желанные для каждой избранницы и избранника черты характера в неких символических образах. Все добродетели могут быть вымыслом или выбираться из рекламных представлений, у соискателей на сайте моих знакомств.
– Значит, и мужчину, и даму по частям можно собрать, расцеловать и проклясть, а при желании и то и другое вместе, – с иронией заметил он. – Вас соседи выжить отсюда не пытаются? Могут же и побить, если кто-то из ваших клиентов своих обидчиков с шумом решит во дворе «пошерстить».
– У меня в интернете всё инкогнито, а в доме шумно лишь тогда, когда здесь провожу свадьбы, но участок большой, так что это их не очень раздражает. То, что у меня происходит в доме, а тем более на компе, это на любителя. И кому какое дело, что у меня под юбкой и тем более за забором.
– Выходит, вы свободная птица и от винта только своя любовная пурга.
– Сейчас у меня одна виртуальная пурга с чудными тараканами – купить такую программу, которая могла бы оживить все невероятные фантазии и все любовные проблемы людей постараться решить на компьютере – это под уголовный кодекс не попадает. Если бы были программы, которые создавали реальность чувств с неживой, как живой, дамой или мужчиной, решались все программы счастья. Такие программы могли бы дам с утраченной привлекательностью делать такими, которыми желали их видеть избранники, да ещё внушать сексуальную зависимость. Разве это оказалось возможностью торжества искусства воспитания любви. Кто бы обладал этим искусством, стал властителем мира и абсолютного человеческого блага.
– Ну вы и размечтались, это невозможно даже богам. Вся природа, и особо женщин, теряет со временем свою привлекательность и даже быстрее, чем многим хотелось, и тут бессильны даже они. Превзойти их людям не удастся.
– Однако искусство не теряет своей привлекательности и энергии жизни. Поэтому искусством можно подарить вечность. Потому только им можно удовлетворять даже сексуальные потребности искусственно, через внушение или любым другим образом. Боги же внушением не обладают, и тут, кто боги, можно рассуждать сколь угодно.
Когда привлекательность исчезает, а телесная потребность остаётся, кто виноват и как исправлять? У всех сексуальность разная, и равенства в этом нет. Если дана сексуальная вечность, и при этом не раз в неделю, то тут у каждого типа должна быть разная мораль. Вы как мужчина согласны с этим?
Арабес покрутил головой из стороны в сторону, не зная, что ей сказать. Потом, усмехнувшись, промолвил:
– Это почти не половой вопрос. Вряд ли от мужчины иль дамы ответа, разрешится бед проблема. Тут, наверно, всё зависит у мужчины от величины детородных прелестей и всё-таки божьей силы. Хотя всё это ерунда, и у женщин, как правило, не всё от её конституции идет, а и от психологического типа. Скорее всего, под каким знаком зодиака родился, того душу каждый и носит, и будет ли она страдать от отсутствия секса или нет – это небес пакет. Фригидных дам он может не волновать совсем. И нужно ли лечить от такого недуга? Возможно, с такой сексуальной открытостью и свободой скоро появится поколение людей, равнодушных к сексу, и о какой необходимости свободы можно будет говорить?
– Вы убиваете сексуальную заманчивость. И чем стимулировать смысл жизни?
– В обществе должно быть табу на сексуальную открытость.
– Вот вы уже в зрелом возрасте и, казалось бы, должны знать необходимое и вечное, а всё как тёмная лошадка, борозды любви, к несчастью, не держите. Стремление к любви не может умереть, или таких уродов надо будет лечить. Чтобы таких отказников не было, создадут законы принуждения к любви и зачатию, как к повиновению служения в армии.
Сейчас, к счастью, молодёжь больше стремится к свободе любви и знает, как бы ни было неприлично, о сексе больше, чем предыдущие поколения. Считаю, надо всем знать, что энергия попадания мужской сути в суть женщины спасает их от бессонницы, от рака молочной железы и прочих бяк. У мужчин вследствие воздержания появляются головные боли с развитием как минимум простатита, и спасают только эротические грёзы. Регулярная половая жизнь нужна тем и другим. Если у мужчины воздержание ведёт к возрастанию физического напряжения, то у женщин оно снимается месячными циклами, но без секса неизбежно психологическое расстройство.
Она отошла к своему компьютеру, что-то в нём поискала, потом, вновь подойдя к нему, продолжила:
– Как к этому ни относись, но только счастливая, сексуально не обезвоженная женщина может дарить настоящую любовь детям и миру, и в этом я не сомневаюсь. А как решать проблемы существования в космосе? Если отправлять мужиков в космос, к дальним планетам, то каждому необходимо отправлять и свою даму, а это невозможно. Вот придётся либо одну даму для всех, либо электронную химеру каждому создавать, если однополую любовь не узаконить.
Да и мало ли других жизненных и деловых обстоятельств, которые вынуждают человека к воздержанию, а для чего оно нужно? Для этого я бы разрешила торжествующее насилие мужчин над женщинами и за это их даже не осуждала. Чтобы найти нужный фарватер сексуальной свободы, необходимо прощупать дно хаоса и не чураться его, относя всё, связанное с этим, к неприличию.
– Надо же, до чего можно доиграться или домечтаться. Выходит, мечтаете даже о виртуальном борделе в космосе. Мне б такое в голову не пришло, для этого, похоже, нужен специальный психотип женщин. Если же для этого реализовать все достижения современного прогресса и заменить полностью живых, к чему же придём? – удивился Арабес. – У каждого свои тараканы в голове. Наверно, они могли бы и полезными где-то быть, и деньги носить, но это не самоцель. Ну разве я не прав? Ваши мысли, как злобные волчицы, набрасываются на моё сознание, как на желанную добычу. Напрасно я отношусь к тем представителям человечества, которые всё это могут ознаменовать пришествием Антихриста и концом света, и моё понимание не слабость для преклонения вашим утверждениям. Хоть в чём-то я их и разделяю, вашими стараниями меня переубедить очень сложно. Только время расставит нужные точки над подобными мыслями.
Арабес опять настойчиво пытался донести до неё своё отношение к её пониманию, уже высказанному ранее, и чувствовал, что не выглядит достаточно убедительным. Она по-прежнему стояла на своём и утверждала:
– Моё понимание – это единственный выход, и в этом вас придётся убедить, чтобы вы от осознания счастья были рады носить меня на руках.
Он, как и ранее, только покачивал головой от категоричности её утверждений.
– Умеете вы будоражить сознание и к страсти призывать. Только я бы хотел, чтобы вы это делали не голой пяткой нереальных фантазий и знойной «мохной» промежности. Всё это может тянуть уже на преступление. В Америке даже случайное поглаживание дамы по попке уже считается таковым, а тут говорите о такой свободе, что в своём развитии может грозить и моральным распадом общества.
– Что не запрещено и не оговорено законом, то всё разрешено, а то, что не в кайф и душе не в рай, то нужно уметь обходить, как капли дождя, и даже без зонта. Многое было в истории запрещено, даже разводы, но всё ушло и быльём поросло.
– Да, для вас и Бог не указ, и гроза, как и нет совести стыда. Я же краснею, как помидор без солнца, от отсутствия обоснованных условностей, правил и норм, которые вы не считаете необходимостью. Полагаю, что к сексуальному наркотику, хоть он и проносится дурманом счастья, привыкать нельзя.
– Это смотря где и когда. И посреди площади наложишь без стыда, если подопрёт нужда. Возможна любовная игра, и пусть совесть умрёт навсегда.
Ведь вы в чём-то всё-таки были почти согласны со мной, и в этом мы пересекаемся. Я же говорила, что науке любви, как азбуке, необходимо учить отдельно мужчин и отдельно женщин. Певцов учат, танцоров учат, а любить учить – это, выходит, грех. Когда стихия властвует над сознанием, любые законы бессильны. Выход только один: когда человек вспыхнул ею, он обязан не ложно, а красиво её выразить. В этом суть красоты жизни, и это главное.
– Неужто во всём этом нужно видеть красоту жизни? Только вы в этом видите возможность ощущать деньги, и они здесь для вас не на последнем месте и затмевают всё.
– Да бросьте думать так, главное всё же не в деньгах, а в красоте. Деньги должны быть вторым, но без них, что лампада без керосина, светить не будет. Нужно быть ближе к интересам и потребностям людей, чтоб жизнь не проходила мимо душевных радостей. Чем больше удовольствий, тем интересней жизнь. Без них скучно жить на нашем свете, так написано в Завете. Почему мы думаем, что в ресторане можно заказывать любое блюдо, а в сексе подобный заказ – это грех. Если одну потребность чрева можно баловать, то почему другую нельзя, это не абсурд? Блюдо любви тоже должны готовить спецы и не подавать холодным.
Арабесу оставалось вновь только удивлённо качать головой, слушая её логический бред. Основой любви для него было всегда воспитание душевного человека чувств, а не страстей. У душегубов никогда это чувство невозможно.
Что-то из этого он постарался смутно выразить, сравнив её мысли с холодным льдом некоего нежизненного колдовского храма иллюзий.
– Я соглашусь с вами, но только частично. Мои представления немного уходят от той скрытой жизни, которую знаете вы. То, что в любом храме могут быть какие-то правила контроля над нормами безумной озабоченности, – это не беда, они всю сексуальную свободу могут привести к некоему узаконенному порядку. Всё подобное должно быть негласной заботой. Эротика, секс, хоть и не могут стать духовной любовью, но сильное влечение к человеку, которого, может, никогда не увидишь в жизни, тоже надо считать одной из форм частичного соединения с природой самого себя.
Вся эта стихия, однако, должна быть под контролем какой-никакой управляемой религии, а не во власти спонтанного хаоса. Непричёсанных отношений сексуальной свободы быть не должно, чтоб не было трагических жертв, ненужных абортов, потерянного здоровья и жизненных трагедий.
Помните, это я вам говорю с любовным желанием. Всё это ваш магический мюзик-холл, а не жизнь, – возразил опять он. – Даже созданный и собранный из человеческих фантазий виртуальный вариант своего идеала – люди должны шутить над ним, а не стремиться к нему, так как свой идеал каждый скорее будет скрывать, чтоб никто не издевался над ним. Ведь могут создать и образ, который сможет притеснять человека с сексуальной местью над ним, и тут я не знаю, в чём смысл и насколько нужна подобная служба с подобными заботами, если не для неких утех.
Она, воспользовавшись паузой, включила мелодичную музыку, и по потолку побежали разноцветные мигающие огоньки ей в такт. Он стал разглядывать под этим светом убранство комнаты, думая в сомнениях, что наговорил спонтанно ей не совсем продуманную чушь. Она, будто услышав эти сомнения, тут же заметила:
– Это не совсем полнейшая ерунда, но выкиньте всё своё из головы и не ищите духовных идеалов, в основной массе люди проще. Виртуальная страсть – это только некое развлечение или обучение. Соглашусь, что такие развлечения дают раскованные формы общения, но они могут, наоборот, исключать социальные конфликты, – она замолчала в раздумьях и после продолжила: – Представьте только, что мужчина создал на компьютере идеал, а генетики по его проекту тут же подогнали ему действующую живую даму-клона. Хочешь, с двумя головами, хочешь, с четырьмя ногами и глазами, и груди как сзади, так и спереди. Грёзы мужчин могут быть совершенно фантастическими. Занимайся своим делом и развлекайся в своё удовольствие, только чтобы всё было добром, а не насилием даже с клоном. Надоел один образ, подкорректировал его, и тебе этот образец тут же заменили. Крутой размах. А если ещё будет возможность характер и желания создавать, то это всё равно что ангелов получать. Тогда таких клонов не сможет никто забыть, не жизнь будет, а, как и говорила, малина. В этом плане это можно приветствовать, а не огульно хаять.
– Да я и не хаю, но такую фантазию как сказку принимаю – это любому человеку в здравом уме и в голову не придёт и опять кажется вашей безумной шуткой. Осталось усугубить всё неким эгоизмом любви только к себе и отменить натуральную любовь к другому, с ухаживанием, через поцелуи и обнимашки. Такое право давать только по божьей справке, чтоб бациллы любви не распространялись самопроизвольно, а только по божьей воле проявлялись.
Останется рассматривать стихийную любовь чумой и смертельным вирусом устаревшей смиренности. Непонятно только, когда и сколько глупости нужно, чтобы не было ни так грустно, ни так больно. Виртуальный прогресс свобод в этом направлении у вас на лице и уже клинит сознание. Чтобы здесь у вас среди увиденного хаоса можно было найти любовь, сомневаюсь. Она только её маска. Говорят, что на генетическом уровне насекомых с заданными качествами сейчас уже создают. Я даже видел по телевизору муху с множеством глаз, расположенных по всему телу. Подгонять сексуальную совместимость людей с таким же подходом – это писк несбыточных желаний или извращённой психики.
– Всё относительно, – опять спокойно и утвердительно произнесла она.
– Ну, тут всё неоднозначно. Если искусственное вымя вместо коровы всё-таки создать можно, то поговорить с ним по душам и ублажить ласками будет сложно и бессмысленно. И как сказать, но такая свобода в изобилии полного счастья человечеству всё равно не даст. Да и любопытство интересно всегда только на раз, если отдельно что-то не становится притягательным элементом. Во всём остальном должна быть божья мера, а для этого чип меры и табу всё-таки нужны.
– Согласна, и свобода любопытства тоже со временем приедается, как и желанное постоянство, но это зависит от типажа личности и воспитанного сознания, а для коммерции интересны и временные увлечения, они всегда хорошо покупаются. Я, как женщина, могу допустить многое, не могу понять лишь мужчин, которые любят только мужчин, когда их легко заменяют женщины, кроме мужчин, которые себя по божьей ошибке ощущают женщинами, – тут моральный тупик сознания. Скорее всего, со стороны активного члена это жертвенная любовь или моральная кара.
Групповой секс с наличием соглядатаев или без них тоже не одобряю, хотя и выступаю за сексуальную свободу. Однако при определённых социальных условиях, где соотношение мужчин и женщин разное, а сексуальным общением нужно обеспечить всех, и это возможно со скрытой подставой непривлекательных в тёмную.
В любых других случаях божественный чип меры и формы любви, наверно, был бы уместен. Тогда бы чудаки-мужчины свои члены на «козлячьи» и прочие виды не меняли, если это не было бы согласованным решением с женщиной и гарантировано вечной любовью, ведь счастливых обладателей таковых в истории не было. Даже пришитые женщинам мужские члены у трансвеститов выглядят непривлекательно, не говоря о необходимой потенции. Они зачастую пользуются всё-таки искусственными и долго не живут – гормональные изменения не дают. Право абсолютной извращённой свободы секса, наверно, могла бы тоже продать, но уж за очень большую цену, чтобы развитие ненормального сексуального общения не стимулировать.
– Если устраивать ваш крутой бордель, то в нём всё возможно и без угрызения совести, так как вашим сознанием правят деньги, – заметил он. – В нашем мире можно купить всё, но где и как установить разумные пределы и цены на разгул страстей? Мораль должна быть тем чипом меры, обусловленной социальным разумом и необходимостью.
Она не отвечала на его замечания, будто раздумывала, что сказать, чтобы не обидеть. Он тоже молчал и, не дождавшись реакции, продолжил:
– Даже если бы можно было предлагать, утверждать и обязывать ту или иную узаконенную свободу на ту и другую любовь, то как быть и как оправдывать это право логикой необходимости счастья, если считать, что основа права – мораль, и она условие любви. Если же сексуальная жизнь – великая неприкосновенная тайна личной жизни, то нужна ли в тайне мораль? В этом случае ни общественного осуждения, ни общественного выпячивания этой стороны жизни быть не должно. Конечно, оправдывать и осуждать людей, живущих друг с другом посредством нетрадиционного секса и семьи, не нужно, если это стало следствием генетической мутации от социальных условий. Здесь я вижу цивилизационный тупик морали, не имеющий созидательного смысла, и ни в чём выражение социального блага? По какому же моральному праву этим личностям ныне дана возможность пропагандировать такой образ жизни и иметь равные права в управлении обществом с лицами, предпочитающими традиционные формы семьи и общежития?
– Я же вам сразу сказала, что это и мне не понятно, но есть мужчины, которых могут возбуждать только мужчины. У них спутаны Богом Инь и Ян и идёт мутация генов. Пощупать чужое мужское достоинство для них – радость, и больше, чем для женщины, как и некоторых женщин возбуждает вид женщины. Больные люди, которые за деньги пытаются собою соблазнить подобных себе, и это переходит в их социальную трагедию. Не убивать же их за это, ведь многие из них могут быть и были очень одарёнными и значимыми в своих делах. Не надо мешать одно с другим, как хрен с редькой, а выбирать, что нужнее.
– Однако если таких людей не признавать больными и они пробьются во власть, то есть опасность, что они заставят всех жить так, – возмутился он. – Поэтому ваши намерения по удорожанию этих услуг не спасут сознание общества. Более того, могут вызвать общественное возмущение. На зонах такие дамы мужского вида и мужчины женской ориентации равных прав со всеми не имеют, их даже селят отдельно или создают там однополые семьи. Женщины мужской ориентации на женских зонах имеют больше уважения, чем мужчины обратной ориентации на мужских.
Только там к такой жизни их принуждают карой за свои дела или обманом, если они сами к этому не склонны психологически. Такое может быть в любом обществе, где нет соответствия мужского и женского представительства, тут и стихию природы исключить сложно.
– Да, я согласна, что во многом это социальный вирус, если не разложение общества, и его болячка, которая стремится обесценить то женщину, то мужчину. Нельзя же делать резервации разных нетрадиционных форм любви. Пусть эти отношения не смогут стать частью разумного счастья всех, но, чтобы их не карать и не множить, надо в первую очередь не доводить общество до состояния дисгармонии или решать проблему таким образом, чтобы коварного их осуждения не было.
– Мне так кажется, что вам всё-таки можно продолжать заниматься тем, чем вы занимались, но не поднимать низменное до высокого значения, а как-то облагородить дело и не думать о проблемах однополой любви. Хотя регулированием сексуальных форм связей мог бы заниматься действительно некий храм любви. Если бы он искал и гарантировал не утоление телесных мук, а гармонию душ, то дело можно и оправдать. Храм души даже не тело, а больше дело каждого, так как тело всего лишь храм силы духа, а сознание и дело – это храм духа.
Ей не совсем понятными показались его слова и сравнения, но откровенно продолжать разговор её подмывал природный интерес, и она на некоторое время даже забыла, с каким смыслом и целью пригласила его к себе. Так, увлёкшись беседой, она бессознательно продолжала её.
– Естественно, наверно, правильней подходящих друг другу партнёров искать по душевным качествам, но и тело топтать не надо. Помню, в школе открытки разрезали, а потом половинки друг друга между девчонками и мальчишками искали. Только такой подход должен иметь научную и нравственную основу. Тут для этого тоже должна быть тайная открытость души и тела для сватов вроде службы свода и счастья. Однако даже при полной обоснованной совместимости порой встречи не гарантируют развитие любви. Если бы подобные открытки были заряжены душевными особенностями их владельцев и при соответствии душ они влияли на страсти, это был бы научный подход. Он бы мог гарантировать счастье на какое-то время или на всю жизнь. Однако душевная открытость познаётся только через общение, а порой через трагедию. Душа всегда находит подходящий душевный парус с большими затратами времени. Как этого добиваться с экономией времени, без получения равнодушия, с гарантированным возбуждением режущей страсти – большой вопрос. То, что здесь нужна служба, – это не сексуальная утопия, а социальная необходимость надежды и недопущения трагедий. Эта необходимость должна идти свыше, не позволяя разбиться связям о телесную несовместимость и быт.
Арабесу по этому её утверждению показалось, что она в чём-то уже согласилась с ним, хоть и частично, и зазвонила в его колокол по разумной судьбе душевного общения. Радуя себя этим, он решил продолжать оспаривать её мысль:
– А может быть, потеря времени с познанием друг друга как раз и является прелестью жизни, а ваша служба, если будет всё упрощать, то этим и рушить процесс прекрасного общения. Если это дело доверить таким, как у вас, ангелам, упрощать разрешительный процесс сексуального общения, то разум без инициативы совсем может парализовать. Мне никак не понятно: вы что, хотите стать одновременно представителем тёмных и светлых сил? Сосредоточение зла, как и добра, здесь у вас налицо. Кто будет миловать души в этой свободе вашей любви, наверно, тот же, кто и совращать?
– С помощью обрядов можно оправдать всё и передавать самые интимные знания, и они же могут являться лечебной магией, ведущей к любому прощению. Женщин, как и мужчин, можно даже заслужить, подарить и принудить по провинности к жертвенности богам, в случае неразделённой любви, хоть не на длительное время, хоть насовсем. Лучше и безопасней всего продавать подношения счастья. В такой набор счастья может входить колдовской ритуал или шаманский массаж с дамой, и не обязательно с сексуальными услугами. Это мои женские раздумья, как фантазии, чтобы любовь была не только мотивом продажи, а и возможным собственным жертвоприношением.
– С тем, что в фантазиях вам отказать трудно, спорить не буду, – заметил Арабес. – Однако мне трудно представить, что в такой православный храм, вырезанный из дерева, что висит у вас на стене как художественное произведение, должен превратиться ваш дом.
Он подошёл и погладил изображение храма, висевшее на стене над электрокамином. Она, усмехнувшись, возразила:
– Представляете, при всех противоречивых обстоятельствах и несогласьях всё же это очень возможно и даже теоретически оправдывается необходимостью. Пусть это будет не православный храм, а храм свободной любви или некоего магического счастья, как его филиал, который допускал бы и узаконивал любые формы временных отношений. При развитии мира для освоения других планет могут быть разные ситуации, где мораль современной семьи будет невозможна, так почему там не может восторжествовать мораль свободной любви, как нужда, с которой вы не согласны? Да, возможно, тогда понятие верности может ограничиваться не целой жизнью, а только каким-то временем или не существовать совсем, – тут она остановилась, будто задумалась над тем, как выразить свою мысль, но, махнув рукой, продолжила: – Может восторжествовать и понятие колониальной любви под патронажем общественной необходимости и общественного разума или его религии. Так или иначе, нужно осознать, что основой семьи является семейная собственность, а при освоении других планет такого быть не может и технически, и экономически. В таких условиях продолжение рода должно будет зависеть только от научной и общественной необходимости, а любовь всегда зависит от личной чувственной фантастики. Исходя из этого понимания, я бы могла склониться перед природой внутренней потребности с жертвоприношением любовью и поклонением ей, как божественному проявлению природы. Только каким должен быть храм с поклонением природе, я не знаю.
– Это не столь важно. Возможен любой дом с эмблемой зеркального отражения месяца вокруг креста в руках Будды, с чашей любовной кутьи в подкове счастья. Месяц всегда является покровителем влюблённых, а его зеркальное отражение как отражение их душ.
– Это интересная трактовка, – заметила она. – Я бы ещё каждую личность верой связала с каким-то растением, допустим деревом. Девушкам раньше, когда все поклонялись природе, общины, подчиняясь устоявшимся традициям, знаково придерживаясь связи жизни с деревом. Развитие дерева связывали со своей жизнью, определяя этим многое, особо когда они сами высаживали свое дерево. Тогда относились к нему, как к небесному охраннику и, обрезая на нём ветки, ухаживали за ним, как за своей душой и судьбой. Точно так же, не сомневаюсь, в этом смысле можно было бы организовать подобное, но возрождение сомнительно. Жалко, хотя такое могло бы увеличить их приход. Хозяевами возможной религии любви, как высшей формы проявления природы, могли бы стать женщины, которые помогали бы сохранять их для поклонения. Их природе не свойственно насилие, а порой ради мира и спасения его они согласны больше с насилием над собой.
Тут она сама задумалась над вероятностью того, о чём сказала. Посчитав всё-таки это важным, хотела продолжить, но он подхватил её мысль.
– Вы не напрасно верите в поклонение природе, так как любовь, соглашусь с вами, есть высшая форма её выражения. Хотелось бы, чтобы ваши мысли и слова превратились в своеобразные Веды. Только свободная любовь идёт, скорее, от мук любви, а при некоторых нормах и к поиску более качественного потомства. В возможном мире прави ваши жрицы вряд ли смогут стать посланцами свободного от предрассудков мира. Посохами волхвов тоже стать не смогут, хоть вы их будете стараться являть небесными существами. Исполнять ваши требования и нести в этот мир пожертвования от небес вряд ли тоже смогут, как и вдохновить на них, скорее заблокируют и святую истину, и здравое развитие совсем. Чтобы этого не случилось, деньгами не поможешь. Однако ритуалы, обереги, песни можно возрождать, и они смогут дать силу и стать их Ведами помогающими людям жить дольше и любить больше, если они будут предрешены богами любви. Только их тоже надо найти в природе и помнить, что в языческой вере существовали и сворожьи дни, и сворожьи ночи. Только у сворожьего круга любви нет связи с предками и нет связи с нашими богами современных вер. Сворожья ночь над миром – это как индийская богиня Кали. Писалось где-то, что когда-то придёт сворожий день любви. В нём погибшие социальные паразитические явления вряд ли будут зовом к новой эпохе безмятежной чувственности, чтобы питать сознание и души людей любовью, как искусством. Тут всё путано, и трудно прийти к истине. Однако поклонение природе, согласен, должно являться движущей силой жизни, чтобы уйти от анархии. Каким же должен стать мир счастья и в каких понятиях торжествовать его храмы, мне не ясно.
Как только он закончил своё сумбурное изложение, перестал ходить и сел на прежнее место, а она, чтобы особо не напрягать его бессмысленными раздумьями, наполнила его бокал неким своим напитком. Уже после того, как они осушили свои бокалы, она, будто чувствуя уязвлённость его равнодушием к её чарам, продолжила своё утверждение:
– Если пожертвование от бога нельзя будет рассматривать как покупку проститутки, а, наоборот, восхваление женщин, идущих на свободу секса, как Юдифь на бой с врагом, ради спасения отечества, то свободная любовь и её храмы в определённых условиях и случаях могут существовать, если не будут отрицать и ломать устоявшиеся исторические формы сексуального общения.
Мораль таких героических женщин не осуждает, а значит, и женщин, спасающих общество от сексуального одиночества и самоудовлетворения, ради благородной цели счастья, почему же нужно будет осуждать? Может, лучше их, как лекарство, выписывать для спасения счастья общения? С тем же самым можно подойти и к необходимости готовить любовниц для смертников, если обществу нужна будет непобедимая такая армия. Смертники войны и смертник любви должны иметь свою героическую значимость. Для этого нужно творить обряды на дар и ниспослание любви по любому общественному требованию и желанию, как дар божественного, за явление подвигов и добра. В объятьях чувственной женщины мужчины говорят с богами и чувствуют их больше, чем в церкви. В древности подобное существовало и осуждения не знало, а за подвиг в честь дамы ублажать героев готовы были все. За женщин они на смертные подвиги больше и охотнее шли, чем за Бога. Порой только соитием любовь и возбуждали. Подумайте, для чего мы живём? – с усмешкой, полушутя, заключила она.
Он опять не знал, что ей сказать и чем ответить, так как посчитал, что её эмоциональность скорее определена женским самолюбием, чем логическими раздумьями о каком-то смысле. Наконец, чтобы не выглядеть немым истуканом, как-то собрался с мыслями и стал говорить, стараясь быть вразумительным:
– Вы, похоже, готовы героическим и божьим даром считать даже обычаи некоторых религиозных сект, устраивающих праздники любви, если они чем-то смогут привлекать толпу и давать деньги. Неужто то, что у каких-то сектантов, когда они ловят себе особу для спаривания или придумывают какое подобное развлечение с завязанными глазами в тёмной комнате, вы готовы выдавать это за райские утехи и представлять спасительной свободой любви? Назвать это проституцией тоже нельзя, нет купли-продажи. Может, это и есть некая обрядовая жертвенная свобода или ещё какая, не знаю, да и чем объяснить, тоже не понимаю. Знаю только то, что проститутка постоянного желания и влечения к себе не вызывает, а открытое общение с ней в современном обществе для некоторых уже моральная дискредитация. Надо понимать и то, что на случайных неузаконенных встречах счастья не построишь. Мужчине для счастья всегда нужна женщина, которая вызывает длительное желание встреч с заботой и общением в удовольствие, и это настоящее счастье. Самая опытная проститутка не может быть интересней даже самой простой и неопытной девственницы, с которой мужчина постигал радость сексуального общения, расставаясь со своей неопытностью.
Она подумала, что он с головой погрузился в представленный им образ её дел, и, кокетничая с ним, незаметно для себя подчинилась азарту противоречий его понятиям. В силу чего уже лукаво и не совсем серьёзно опять наступила на его больной мозоль свободы, и он, также поддавшись азарту, возражал:
– Да, такая ваша СВОБОДА даже В ИНТЕРНЕТЕ может быть следствием только клинической свободы патологического сознания, где нет норм общественного понимания. То, что невозможно в жизни, зачастую реализуется в обезличенном интернете, и это уводит от необходимости развития репродуктивного сознания. Считаю, что каждый выступающий в инете должен иметь ранг свободы, только кто и как должен определять этот ранг – не ясно.
– Зачем нужен какой-то ранг, который нужно оправдывать и заслуживать стремлением к скучной семейной жизни. Если уж разрешать существование сексуальной свободы, то по божьей воле. Нужно только, чтобы эта свобода не ставила под сомнение значимость репродуктивного сознания с нормами обязательного проявления. Тут медицина должна иметь своё слово, требуя принудительного репродуктивного образа жизни. Любая сексуальная свобода до шока, как развлечение с постоянной свободой менять кавалеров и дам, как перчатки, не поставит мужчину перед женщиной на колени и не превратит его в барина её сознания. Однако свобода в нормах приличия существует и сейчас.
Безумная свобода превращает каждого в подлистного слизняка и карлика любви, махающего белым платком святому расставанию любви.
– И тут, наверно, «да» хотелось бы мне сказать вам, но, думаю, лучше промолчать.
– Ну зачем вам молчать, я же почти вам стала подпевать. По этим доводам трудно возражать. Если же ещё учесть, что каждый мужчина в чреве женщины оставляет свой генетический след с возможными последствиями, то всякое сексуальное общение должно осуществляться с божественного позволения и не во вред чистоте, здоровью и счастью каждого. Это должно поддерживаться соответствующей социальной моралью, которая свободу допускает по определённым показателям. Контроль над этим опять может взять на себя медицина или что-то вроде религии любви. Вариантов может быть множество. Такая служба, похоже, очень нужна, и, согласна, без героического обожествления её упрощённых форм общения.
– Вот-вот, так или иначе, но вы этим признали необходимость моего понятия в устоях храма, – усмехнувшись, произнёс с торжеством он.
Она из кресла пересела на стул рядом с ним. Он почувствовал резкий аромат её духов, которыми она, видимо, облагородила себя, находясь у зеркала. Как будто не думая продолжать беседу, спросила:
– Как вам мои духи? Вы чувствуете запах?
