Город Бессмертных. Трилогия

Владельца цирка подхватила какая-то неведомая сила. Она мягко, но непререкаемо повела его по широкой дуге вокруг эльфа. И невозможно было не подчиниться. Наконец, Эннареон отпустил руку Тагриза и тот, пролетев еще несколько шагов, неуклюже шлепнулся на зад. В толпе засмеялись.

– Посмеешь напасть, расплата будет суровой, – не повышая голоса произнес эльф.

То ли падение каким-то образом ухудшило сообразительность хозяина цирка, то ли потеря рабыни затуманила разум. Он, не вняв предупреждению, довольно ловко вскочив на ноги, и снова шагнул к Эннареону. Теперь – намного более осторожно, бдительно следя за каждым движением эльфа. Тот насмешливо посмотрел на нападавшего.

– Сейчас я выпущу тебе кишки, ублюдок, – прорычал Тагриз сквозь зубы. – А потом пойду и спущу шкуру с этой сучки, как делал уже не раз.

Лезть вперед, очертя голову, было неразумно, он усвоил этот урок. Его взгляд ощупывал Эннареона в поисках слабого места. Из шатра выбежало четыре человека, одна девушка и три крепких мужчины в цирковой одежде. Тангор сделал несколько шагов и стал у них на пути:

– На вашем месте я бы туда не лез, ребята, – добродушно проговорил он, прикидывая, кого уложит первым, если возникнет надобность.

– Любой, кто посмеет напасть на моего друга, будет убит, – без обиняков заявила Альрин.

Ее руки взметнулись вверх, готовые метать заклятья, пальцы были собраны в Символ Эххара. Рукава мантии Ордена Воздуха, белой с серебром, затрепетали на ветру. Эллагир стал рядом, повторив движение девушки.

Но артисты вовсе не горели желанием помогать своему хозяину. Их намерения стали более чем понятны, когда они остановились шагов за десять до гнома, заняв удобную позицию для наблюдения.

"Видимо, Тагриз не снискал любовь и уважение своих людей", – усмехнувшись, подумала Альрин и слегка расслабилась.

Тем временем, владелец цирка решил что подходящий момент для атаки настал. Не тратя времени на размах, он с коротким выдохом попытался проткнуть Эннареона клинком. Но эльф быстро шагнул наискосок, одновременно сделав левой рукой легкое движение от себя.

Тагриз с удивлением осознал, что этот беспроигрышный удар враг каким-то образом увел в сторону, еще и захватив при этом предплечье. Хозяин труппы успел подумать, что надо снова атаковать, как вдруг у него кончился воздух. Эннареон вполсилы ткнул его пальцами в горло.

– Ты был предупрежден, – спокойно, как-то буднично произнес эльф, изящным, но быстрым движением кистей развернув руку нападавшего.

Толстые, как квенкирские колбаски, пальцы Тагриза оказались прямо напротив его же лица. От резкой боли владелец цирка выпустил кинжал, и тот, звякнув, упал на мостовую. Толпа шумно вздохнула: может, представление у бродячих артистов не задалось, но порция зрелищ собравшимся здесь определенно перепала. И, пожалуй, забесплатно: едва ли этот эльф станет собирать монеты с почтенной публики.

– Красный камзол очень кстати: кровь не так видна, – безразлично заметил Эннареон.

Затем, не изменившись в лице, он резко дернул захваченную руку на себя и вниз. Крик хозяина труппы, треск ломающихся костей, лопнувшей кожи и разорванной ткани слились в один жуткий звук. Выбежавшая из шатра Лисси с заплечным мешком, едва заполненным наполовину, увидела валяющегося в пыли Тагриза со сломанной рукой. Рукав его камзола стремительно темнел, пропитываясь кровью.

– Поделом, – заметила Альрин холодно. – Заберите его! Артисты цирка нерешительно двинулись к хозяину.

– Я еще не поблагодарила Вас за то, что не дали мне упасть, господин, – тихонько проговорила Лисси, вздрогнув от недавних переживаний.

– Не стоит, – эльф впервые улыбнулся, и та немного успокоилась. – Откуда ты, красавица?

– Я родом из Раттории, господин, – девушка слегка зарделась.

– Здесь нет господ. Ты свободна, как ветер, – проговорил Эннареон несколько высокопарно.

Торжественный момент испортил Тангор, заметив не без ехидства:

– Может, наконец, двинемся отсюда? На тебя глазеет куча народу. Кроме того, Тагриз куда-то смылся. Не за стражей ли?

– Едем, не мешкая, – согласно кивнул Эннареон. – Но сперва, нужна еще одна лошадь.

Лисси помрачнела:

– У меня нет столько денег…

– Не страшно, – махнула рукой Альрин, но, увидев, как артистка гневно вскинула голову, тут же добавила: – Взаймы, разумеется.

– С процентами вернешь, я прослежу! – состроил свирепую гримасу гном, вызвав улыбки остальных.

С покупкой управились быстро. На рынке нашлось лишь с пяток коней на продажу. Эльф, не замедляя шага, прошел мимо четырех из них, и остановился у последней.

Спутники окружили торговца, хмурого седого старика, и его лошадь. Если в жилах той и текла кровь эльфийской породы, то очень разбавленная. Но все-таки это была неплохая кобыла, крепкая и с умными глазами.

Старый квенкирец наотрез отказался уступать в цене, чем вызвал немалое негодование Тангора, заявившего, что если нет торга, то и место это «рынком» назвать нельзя. Хозяин кобылы мрачно взглянул на него и проворчал, что, мол, уважаемый гном может называть эту площадь, как ему заблагорассудится, а остальные могут хоть бесплатно раздавать своих никчемных кляч. Лично он не уступит ни медяка.

Эннареон, впрочем, заплатил, не споря: лошадь ему понравилась.

– Я звал ее Ромашкой, – проговорил торговец, пробуя одну из монет на зуб. – Воля ваша, господа, придумать ей другое имя, но к этому она уже попривыкла…

– Пусть будет Ромашка, – улыбнулась Лисси. – Отлично звучит.

Кобыла потерлась носом о ее плечо и переступила с ноги на ногу. Видно было, что соседство с эльфийскими красавцами-конями ее нисколько не тяготит.

– Ты когда-нибудь ездила верхом, девочка? – заботливо спросил Тангор. – Мы-то, гномы, прирожденные всадники… Шучу! – воскликнул он, увидев красноречивый взгляд Эннареона.

– Вам не придется из-за меня задерживаться, – ответила Лисси просто.

– Нам снова не удалось поесть по-человечески, – простонала Альрин, запрыгивая на Снежку.

– Перекусим в седле, – ободряюще похлопал ее по плечу Эллагир. – Сейчас надо поспешить.

И маленький отряд, который теперь насчитывал пятерых, поскакал прочь от рыночной площади.

* * *

Миновало пять дней с тех пор, как путешественники покинули Квенкир, оказавшийся не самым гостеприимным городом. Дорога их по-прежнему лежала на запад. Позади остался знаменитый каменный мост через Сигген. Девять арочных проемов на высоте в добрую сотню футов, – у Альрин дух захватило, когда она мельком взглянула вниз.

В небольшом городке на берегу сонной реки спутники провели последнюю ночь в уюте и тепле небольшой таверны. Эллагир с тоской вспоминал горячее вино с пряностями, что подавали там вечером, по случаю похолодания, и сдобные булочки, заботливо испеченные доброй трактирщицей. Нынешняя же ночевка в лесу, оказалась на редкость зябкой: сказывалась близость гор.

Проснувшись, друзья обнаружили, что день обещает быть ненастным. Тяжелые серые тучи повисли прямо над макушками вековых сосен, угрожая пролиться на землю холодным осенним дождем. Альрин и Эллагир ехали, хмуро посматривая по сторонам и кутаясь в плащи. Также, как и парадные мантии, плащи эти уже успели потерять красоту и величие одеяния мага Велленхэма.

"Тот, кто придумал чародейскую моду, видимо, считал, что мы должны спать в теплых постелях. И в уютных комнатах, где поутру принесут горячую воду для умывания, – кисло размышлял молодой маг. – И провалиться мне на месте, если он неправ"!

Лисси негромко расспрашивала Эннареона обо всем на свете. У нее оказалось редкостное любопытство и незаурядный ум. Пять дней, проведенных в компании эльфа и его спутников, сильно изменили девушку. В ней уже мало оставалось от того запуганного существа из цирковой труппы. Ощущение свободы кружило голову. В нынешней, уверенной в себе, часто улыбающейся Лисси едва ли можно было узнать недавнюю рабыню. Лишь клеймо с запястья напоминало о прошлом.

Эннареон, не скрывая своих эмоций, открыто восхищался новой спутницей, ее красотой и тягой к новым знаниям. Он, казалось, не умолкал, отвечая на многочисленные вопросы. Все, что их окружало, словно куда-то отодвинулось и перестало интересовать. Промозглая сырость, которую тихо проклинали чародеи, и на которую в голос ворчал Тангор, не доставляла Эннареону и Лисси никаких неудобств. Эльф чувствовал, что с каждым мгновением влюбляется в девушку все сильнее.

– Оказаться бы сейчас на юге, – в десятый раз пробубнил Тангор в бороду. – В Дирхкаге…

– Лучше уж прямо в Раттории, – подхватила Альрин, потирая озябшие руки.

– Там правда тепло? – повернулась к ней Лисси. – Я столько слышала об этой стране…

– Ты говорила, что родилась там, – удивленно заметил Эннареон.

Все спутники, как по команде, уставились на девушку.

– Все так, – проговорила та, нервно облизнув губы. – Я не лгала, клянусь! Я действительно родилась в Раттории. Но в три года меня украли. Варвары при набегах часто забирают детей из приграничных деревень. Потом – деревянная клетка, невольничий рынок в Легерранде, клеймо, – Лисси потерла запястье. – Сперва меня купила богатая семья, которой не суждено было иметь своих детей. Они хорошо обходились со мной, может даже любили…

– Так любили, что продали в бродячий цирк, – хмыкнул Тангор.

Девушка опустила взгляд.

– В надежде вернуться домой, однажды я сбежала. Но у городских ворот меня схватили стражники. На беду, там как раз проезжал Тагриз со своей труппой. Новому хозяину приобретение обошлось в десять монет серебром, – она горько усмехнулась. – Очень символично: мне было как раз десять лет.

Альрин на мгновение попыталась представить – каково это, быть безвольной пленницей и послушной служанкой у какого-нибудь мерзавца. Выполнять любую его прихоть… Ее лицо исказила гримаса отвращения.

– Мне было недосуг изучать историю и географию, – продолжала тем временем Лисси. – Вместо этого мне преподавали гимнастику… и в качестве учителя чаще всего выступала плетка. Можете мне не верить, – голос девушки предательски задрожал, – но я правда не помню ни цвета родного неба, ни вкуса ветра, ни языка своей страны. У меня отняли даже имя! Helessiarrhe оказалось слишком длинным для хозяина, и я стала просто Лисси.

Она, не выдержав, спрыгнула на землю, уткнулась в теплую шею Ромашки и разревелась.

Первым опомнился эльф. Он легко спешился, подошел к девушке, и взял ее ладони в свои. Тепло и бережно, словно хотел забрать боль, что терзала душу.

– Лисси… Никто из нас не желал тебя обидеть. Прости, что разбудили такие воспоминания.

Девушка робко улыбнулась сквозь слезы:

– Не за что извиняться. Благодаря вам, я вырвалась из кошмара своего прошлого. Но он… он еще мучает меня. Больше всего на свете боюсь однажды проснуться и увидеть стены циркового фургона. Будь он проклят!

Лисси снова расплакалась.

– Никогда не позволю твоему прошлому забрать тебя… у меня, – тихо проговорил Эннареон, крепко обнимая девушку.

Она доверчиво прижалась к эльфу, зарывшись лицом в светлые длинные волосы.

Внезапно раздался тихий свист. Эннареон вздрогнул всем телом, пошатнулся, и выпустил Лисси из объятий. В широко распахнутых изумрудных глазах читалась боль пополам с удивлением. Он попытался сделать вдох, но вдруг упал лицом вперед. Девушка коротко вскрикнула.

В спине эльфа, чуть ниже левой лопатки, торчало древко стрелы с черным оперением.

Поначалу все оцепенели. Первым в себя пришел гном:

– Во имя Троара! – проревел он, спрыгивая с эльфийской кобылы, и выхватывая секиру.

– Не советую, недомерок, – раздался громкий насмешливый голос из-за дерева, что росло шагах в двадцати.

Лисси смотрела невидящим взглядом прямо перед собой, и слова едва достигли ее слуха. Но все-таки она вздрогнула, узнав ненавистный говор. Именно с этого голоса совсем недавно начинался каждый ее день.

"Вставай, дрянь, и за работу" – звучало в цирковом фургоне еще затемно.

Тагриз никогда позволял поспать вдосталь.

– На вас нацелено пять стрел. Сделай одолжение, гном, метни свой топор прямо по дороге. Так далеко, насколько сможешь. Остальным – спешиться!

– Секиру ты отнимешь только у мертвого гнома, вонючий червяк! – гневно выкрикнул Тангор, сжав рукоять со всей силы.

Эллагир и Альрин, озираясь, медленно спустились на землю.

– Пять стрел, не забывай! Первой мы подстрелим эту сбежавшую сучку!

Гном взвыл от бессильной ярости. В ту же секунду еще одна стрела, просвистев в воздухе, воткнулась в землю, в шаге от Лисси.

– Последнее предупреждение! – Тагриз явно терял терпение.

– Будь ты проклят! – процедил Тангор сквозь зубы и размахнулся.

Секира, пущенная сильной рукой, ударила в дерево, из-за которого раздавался голос. Остро отточенный металл вошел в цель на ладонь. Откуда-то из глубины кроны, ругаясь на своем птичьем языке, взмыла ввысь стайка синиц.

– Отлично, ребята! Вперед! – произнес хозяин цирка удовлетворенно.

Из-за деревьев на дорогу, один за другим, начали выходить люди, одетые так, чтобы сливаться с листвой. Лица их были скрыты берестяными полумасками, многие держали в руке луки.

Эллагир обернулся, услышав позади себя шорох, и увидел еще двоих. Последний нападавший спрыгнул с веток вековой сосны, росшей буквально в нескольких шагах.

"Четырнадцать", – подумал гном, прикидывая, как станет биться.

За голенищем у него был спрятан нож, о котором враг, похоже, не знал.

– Лисси, – быстро произнесла Альрин сквозь зубы. – Медленно отойди за Тангора. Шагни словно невзначай… и не стой на пути у меня или Эла, когда начнется бой.

Чародейка боялась, что девушка еще не отошла от шока, и не воспримет ее слова. Но та чуть заметно кивнула.

Из-за дерева с торчащим в нем гномьим топором, наконец, показался Тагриз. Рука, сломанная в драке с Эннареоном, была закатана в лубки. Он кинул взгляд на тело эльфа и хрипло расхохотался:

– Так-то, дружок.

– Эн! – выдохнула Альрин, мысленно обругав себя, что забыла о друге, который, быть может, еще жив и нуждается в помощи.

Она метнулась к эльфу и упала рядом с ним на колени. Пятеро разбойников вскинули луки, но Тагриз снова гнусно рассмеялся:

– Спокойно, ребята. Ихнего бойца мы подстрелили, а остальные не опасны. Два целителя, безоружный гном и моя маленькая, бедненькая, заблудившаяся Лисси!.. Высеку тебя так, что месяц отлеживаться будешь! – прорычал он, бросив на девушку злобный взгляд.

Эллагир сделал два шага вперед и протянул руки ладонями вверх. Универсальный жест, означающий добрые намерения.

– Господа, – испуганно-учтивым голосом произнес чародей, прижимая большие пальцы к ладоням и выпрямляя указательные и средние. – Почему бы нам не договориться? – заискивающе продолжил он, сгибая безымянные пальцы и мизинцы в первой фаланге, образуя, таким образом, законченный Символ Эххара.

– Вы, господин Тагриз, отомстили эльфу. Забирайте свою рабыню, и забудем об этом. Право же… – Эллагир запнулся, словно подыскивая нужное слово, и вдруг резко выкрикнул:

– Traekkart Ehharra!

С рук чародея сорвались две сиреневые молнии. Альрин эхом повторила боевую формулу. Без промедления Тангор рванулся вперед со скоростью, которой никто не мог ожидать от коренастого гнома. Одним ударом в колено он сломал ногу ближайшему разбойнику. Затем, не останавливаясь, выхватил кинжал и всадил по самую рукоять в живот следующего. Его подельник попытался достать Тангора клинком, но тот ловко обвел руку нападающего, захватил и дернул к земле. Враг потерял равновесие, сунулся вниз, и гном одним движением свернул ему шею.

Заклинание Стрелы Эххара снова прозвучало двухголосием, воздух вокруг полыхнул фиолетовым, и еще двое упали замертво.

– Не люблю незавершенных дел, – прорычал Тангор, делая шаг назад, к лежащему со сломанной ногой.

Страшный удар гномьего сапога пришелся разбойнику в висок. Тот хрюкнул и затих. Эллагир услышал шум и вспомнил про двух нападающих, зашедших с тыла.

– Альрин, берегись! – выкрикнул он, едва увернувшись от удара мечом.

Вдруг Фаэль рванулся назад и буквально смел ближайшего врага. Сдавленно вскрикнув, тот вмиг оказался под копытами коня. Второй попятился, но убежать не успел. Ниэроиль одним ударом проломила ему череп.

За несколько секунд ожесточенного боя ситуация разительно переменилась. На земле осталось лежать одиннадцать покалеченных тел. Это ошеломило оставшихся в живых разбойников. Они даже не пытались ничего предпринять, и только с ужасом смотрели, как погибают их соратники.

Чародей бросил взгляд на подругу и не узнал ее. Губы Альрин превратились в тонкую линию, а в глазах сверкала ярость. Она метала заклинания, по-прежнему стоя на коленях возле эльфа, но неудобная поза ей не мешала.

– Traekkart Ehharra! – произнес Эллагир в третий раз, простирая руки к двум очередным жертвам.

И… ничего не произошло.

Один из нападавших шумно выдохнул:

– Сдается мне, Тагриз, силенки у них кончились, а?

Акцент выдавал в нем варвара, уроженца Легерранда. Владелец цирка ухмыльнулся, смелея, хотя еще несколько секунд назад цветом лица не отличался от трупа.

– Похоже на то.

– Ну что же, – подобрался второй разбойник, вытаскивая меч. – Вот теперь и посмотрим, кто кого.

– А тут и смотреть нечего, – прорычал гном, крепко сжимая рукоять кинжала.

"Эх, не тот у меня размерчик, – подумал он, мельком оглядев клинок противника, – секиру б сюда"!

Вдруг варвар нелепо взмахнул руками и с хрипом повалился на спину. В горле у него торчал узкий метательный нож.

В суматохе боя все забыли про Лисси. Тем временем, девушка выхватила второй нож.

– А это, – ее голос звенел от ярости, – тебе за Эннареона!

Владелец цирка взвизгнул, как молодой поросенок, и схватился здоровой рукой за лицо, горящее точно в огне. Между пальцами заструилась алая кровь.

Вместо того, чтобы принести смерть, клинок лишь распорол щеку. Лисси взвыла от разочарования, топнув ногой.

– Ты за это заплатишь, сука, – прорычал Тагриз, зажимая рану. – Убейте всех, кроме этой паскудницы!

Ближайший разбойник бросился на Тангора, размахивая мечом. Но цирковая артистка неожиданно кинулась оземь, перекатилась и подсекла ему ноги. Враг, не ожидая такого приема, не удержался и упал. Гном, не мешкая, всадил кинжал ему в спину.

– Славно проделано, девочка! – одобрительно хмыкнул он, извлекая окровавленный клинок. – Ха!

С коротким возгласом Тангор швырнул подобранный мгновением раньше камень. Удар пришелся точно в лоб, и очередной нападавший мешком осел на землю. Последний оставшийся в живых разбойник и Тагриз, не сговариваясь, развернулись и кинулись наутек. Гном колебался лишь секунду, а затем метнул кинжал в спину неизвестному. Клинок вошел в тело по самую рукоять, и тот рухнул лицом в прелые листья.

Догнать владельца цирка не составило никакого труда. Шагов через тридцать спутники окружили его кольцом, не давая вырваться. Тагриз затравленно озирался, осознавая, наконец, всю безысходность и гибельность своего положения.

– Лисси! Лисси! – в отчаянии закричал он. – Скажи им, чтобы меня пощадили! Не убивайте! Я клянусь, что не причиню больше зла… Умоляю!

Девушка посмотрела на него с холодной ненавистью. Поняв, что поддержки с этой стороны ждать не придется, хозяин труппы обратился к остальным:

– Неужели вы убьете беспомощного калеку? Господин маг, разве у Вас поднимется рука на безоружного?

Каре-зеленые глаза Эллагира потемнели от захлестнувшей ярости. Не раздумывая ни мгновения, он простер ладони и глухим голосом произнес:

– Ierrigo Zartassa!

Тагриз вспыхнул, как сухая трава. Нечеловеческий вопль боли и страдания огласил окрестности. Яркое пламя неестественного, темно-зеленого цвета пожирало останки того, кто недавно был владельцем бродячего цирка.

Через пять минут, самых долгих минут в жизни подлеца, все было кончено. Эллагир бросил безразличный взгляд на обугленный труп. Альрин, наконец, перевела дух:

– Я и не знала, что ты умеешь вызывать Пламя Зарты.

Чародей лишь странно улыбнулся. Теперь, когда бой закончился и напряжение спало, он обнаружил, что еле стоит на ногах от усталости. Пальцы предательски дрожали. Подруга нежно обняла его за плечи, взъерошила соломенные волосы.

– Ощущение, будто целый месяц не спала! – призналась она. – Не упасть бы.

– Держитесь, ребята, ваша работа еще потребуется! – проговорил гном и бросился к лежащему на дороге Эннареону.

– Он жив?! – вскричала Лисси, устремляясь следом.

– Думаю, да, – отозвался Тангор, подбегая к телу. – Я видел такие раны. Стрела, оставшаяся в туловище, не дает потерять много крови. Шанс выжить довольно высок. По крайней мере, у гнома…

– Мы сделаем все, что сможем! – воскликнул Эллагир.

– Это уж само собой, – проворчал Тангор, пытаясь нащупать пульс на шее эльфа.

Альрин мягко отстранила его руку.

– Дай, я попробую.

Все затаили дыхание. После томительной паузы, чародейка, наконец, слегка кивнула:

– Он жив, но его сознание далеко.

– Слава Творцу! – с жаром воскликнула Лисси.

Опустившись на колени возле эльфа, она что-то горячо зашептала в благодарственной молитве.

– Без сознания, говоришь? – Тангор схватился за древко стрелы. – Это к лучшему.

Эллагир и Альрин сложили пальцы на обеих руках в Символ Йерры. Крякнув, гном одним резким движением вырвал стрелу, и маги тут же в унисон воскликнули:

– Yerrha equillia!

Эннареон слабо застонал.

– Живой! – выдохнула Лисси.

От нечеловеческого перенапряжения у Альрин закружилась голова и подкосились ноги.

"Сконцентрируйся"! – мысленно приказала она себе.

Права на обморок не было. Чародейка неуклюже села рядом с эльфом и взглядом позвала Эллагира. На речь сил уже не оставалось.

– Я готов, – прошептал юноша, собирая остаток воли.

Они положили ладони прямо на рану, из которой темной, почти черной лентой струилась кровь.

– Yerrha equillia! – прозвучало в унисон.

Магическая сила взметнулась ярким, почти зримым фонтаном, прошла через Символы Йерры и излилась через ладони в рану. Эннареон выгнулся с хриплым вдохом и упал обратно, но сразу задышал ровно и размеренно. Тангор наклонился над другом и довольно констатировал:

– Молодцы!

Рана затянулась, оставив довольно жуткий шрам. Но это было воистину пустячной платой за возможность жить. Эльф, окончательно истощенный борьбой со смертью, провалился в глубокий сон.

Ни Альрин, ни Эллагир этого, впрочем, не видели. Израсходовав все силы на исцеление, они потеряли сознание.

– Поспи и ты, – предложил Тангор Лисси, когда они устроили лагерь и перетащили туда чародеев и эльфа. – Я пока посторожу. Будем чередоваться со стражей, пока ребята отдыхают, – он кивнул головой в сторону спящей троицы. – Вот везунчики! Насколько я понимаю, они проваляются во сне целые сутки…

"Да уж, везения – сверх всякой меры", – хотела съязвить девушка, но вместо этого с удивлением обнаружила, что уже почти заснула, вытянувшись рядом с Эннареоном и обнимая его одной рукой.

* * *

Тангор наполовину ошибся в своих предположениях. Эльф очнулся спустя восемь, от силы – девять часов, когда уже смеркалось. Двигаясь очень осторожно, чтобы не разбудить Лисси, он поднялся и подошел к гному, несшему вахту. Тот аж подпрыгнул, когда почувствовал на плече чужую руку.

– Тебе полагалось валяться еще целую ночь, Троар тебя забери!

– Прости, не оправдал твоих ожиданий, – усмехнулся Эннареон. – Что произошло?

– Сперва ты заполучил стрелу в спину. Из засады, – деловито уточнил Тангор. – Старый цирковой дружок устроил ловушку. Куда подевалось твое хваленое чутье опасности?

Эльф нетерпеливо поморщился:

– Я бы покраснел от смущения, но мы немного иначе устроены. Продолжай.

– Мы всех положили, – пожал плечами Тангор. – А затем наши ребята тебя подлатали, – он хмыкнул. – Хоть какая-то польза от магии!

– А во время схватки она не пригодилась? – удивленно моргнул Эннареон.

– Допустим… – нехотя признал гном. – Но мне от этих чародейских штучек как-то не по себе.

– Главное, эти «штучки» вполне эффективны, – философски заметил эльф, срезая пучок травы. – С врагом покончено… Это хорошо! – он медленно разогнулся, памятуя, что совсем недавно лежал пластом.

В голове слегка зашумело, но быстро прошло.

– Поможешь мне? Я собираюсь приготовить целебный отвар, – повернулся он к Тангору. – Он восстанавливает силы.

– Я бы предпочел добрую пинту эля и копченую свиную ногу, – проворчал тот. – И бьюсь об заклад: мой рецепт куда действенней твоего.

– Увы, мой друг, пинты у нас нет.

– И мяса тоже немного осталось, – с сожалением вздохнул гном. – Думал, может те сукины дети имели запас провизии… Но хозяин цирка, верно, им не заплатил. Подлецы кормились сухарями, – он усмехнулся. – Я обыскал четверых. Тангор махнул рукой в сторону тракта.