Последняя из ведьм

Совсем стемнело. Луна, словно испугавшись преследования, спряталась за плотной завесой облаков. Это не могло не радовать юную ведьмочку: чем дальше она уходила от людского гомона, тем тише становился преследовавший её шёпот случайных прохожих.

Преодолев немалое расстояние, Лилит почувствовала, как мрак вокруг неё редеет. Подгоняемая надеждой, прибавила шаг, а затем и вовсе сорвалась на бег, стремясь укрыться в спасительной лесной чаще прежде, чем её обнаружат.

Бежала, не чувствуя под собой земли, пытаясь обогнать неумолимое время. Сама не заметила, как вокруг посветлело, и впереди, словно маяки, зазеленели макушки деревьев. Добежав до опушки, резко замерла: сквозь тишину пробивались приглушённые мужские голоса.

Метнувшись взглядом по сторонам, она, подобно пугливой лисице, юркнула под поваленное дерево, затаившись и прислушиваясь. Голоса постепенно стихли. «Кажется, ушли в другую сторону,» – с облегчением выдохнула девочка. Подождав ещё немного, убедившись, что опасность миновала, Лилит углубилась в лес, то и дело оглядываясь, словно ожидая увидеть погоню.

День клонился к закату. Солнце, словно уставший путник, медленно опускалось за горизонт. Девочка чувствовала, что ноги наливаются свинцом, а с наступлением ночи ориентироваться в лесу станет практически невозможно. Решив переждать до рассвета, она нашла густые, обломанные ветки и небольшую нишу в корнях старого дерева. Укрывшись ими, словно одеялом, подложила под голову сумку, надеялась на блаженный сон.

С первыми лучами солнца малышка вновь продолжила свой путь. То и дело на её пути возникали небольшие деревушки, которые ведьмочка старалась обходить стороной. На третий день скитаний припасы истощились. Оставшись совсем без еды, она, преодолевая страх, решилась зайти в одно из поселений, чтобы пополнить запасы.

Спустя месяц изнурительных странствий маленькой девочке удалось покинуть страну Эндовьер и ступить на территорию в будущем именуемую Фирехау. Эта земля издавна славилась своими обитателями – драконами. Ни одно разумное существо по своей воле не заходило на эти земли, а значит, это было самое «безопасное» место.

Итак, она, последняя из ведьм, бежала из этого проклятого города, затерявшись вдали, где память уже не укажет обратный путь. Место оказалось дивным. Хрустальная река, рожденная в объятиях гор-великанов, серебряной лентой, служила естественной границей. Просторные горизонты открывали вид на могучие леса Эндовьера, полные дичи, пригодной для охоты, и скалистые пустоши, где обитали исполинские стражи, отпугивающие всякого незваного гостя. Построив себе небольшой шалаш на границе, возле реки, и обеспечив себя долгожданную безопасностью, ведьмочка начала осваивать охотничье ремесло.

Время не стояло на месте, неумолимо двигаясь вперед. Лилит расцвела дивной охотницей, сноровисто разделывающей туши матерых гризли и вепрей. По исполняю столетия, в ней пробудилась сила. Тайные знания она черпала из книги, прихваченной из отчего дома. Первые, даже самые нехитрые заклинания, давались с трудом, но, осилив несколько, обратила их в защиту для себя. Вокруг хижины сплела сеть магических ловушек – огненные круги, пробуждавшиеся лишь от щепотки ведьминской магии.

Кровь убитых зверей усиливала чары, делая их смертоноснее. «Вдруг все же придется столкнуться с драконом. Не убьет, конечно, но хоть замедлит». За века, проведенные на границе, ей ни разу не довелось увидеть исполинских стражей. Казалось, они и вовсе остались лишь в легендах. Но углубляться в сердце скал, чтобы проверить свои догадки, Лилит не решалась.

Мир расцветал вместе с девочкой.

Трон «Истребителя ведьм» захватил Владислав, вампир, чья тень затмила собой свет, с ледяным взглядом и улыбкой, скрывающей голод, наблюдал за тем, как мир меняется под его правлением. Он взошел на вершину власти, оттеснив прочие расы, обрекая их искать приют в неизведанных землях. Под его властью, сквозь столетия, численность вампиров возросла.

Единый, некогда могучий клан, раскололся на пять осколков, каждый из которых нес свою уникальную печать. Замки, выросшие на просторах Эндовьера, стали бастионами вампирской знати, а их обитатели – живым напоминанием о новой эпохе.

На главной площади Эсворда, словно каменный страж, возвышалась «Статуя» Лорда Эстофера, палача ведьм. Возведённая по указу правителя Владислава, она служила немым укором, ледяным напоминанием: «Такова кара ждет всякого, кто осмелится поднять руку на власть».

Слухи вились вокруг той ночи, словно призрачные тени, но так и оставались неуловимыми, ибо никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть их. Словно проклятие, та ночь была вычеркнута из памяти. На протяжении столетий находились смельчаки, дерзавшие заполнить зияющую пустоту, но, потерпев поражение, они сдавались, оставляя лишь недоумение и тихий вопрос без ответа.

Вынужденные покинуть Эсворд оборотни, отправившись далеко на восток в дикие земли, где и обрели новый дом. Земли эти не были гостеприимны.

Скалистые ущелья, непроходимые леса, кишащие неведомыми тварями, – все говорило о том, что здесь не место человеку. Но оборотни не были людьми в полном смысле этого слова. Их звериная сущность позволяла им выживать там, где обычный смертный погиб бы в первые же дни.

Они рассеялись по диким территориям, образуя небольшие стаи. Каждая стая выбирала себе участок, где можно было охотиться и укрываться от непогоды. Строительство домов было делом второстепенным. Главное – выжить, найти пищу и защитить свою территорию от других хищников.

Со временем, оборотни научились приспосабливаться к новой среде. Они изучали повадки местных животных, находили съедобные растения и осваивали искусство выживания в дикой природе. Некоторые даже начали скрещиваться с местными волками, усиливая свои звериные качества.

Но память об Эсворде не покидала их. Легенды о потерянном доме передавались из поколения в поколение. В них говорилось о прекрасном городе, где оборотни жили в гармонии с вампирами, ведьмами и людьми, пока не произошло предательство. И хотя жизнь в диких землях была трудной, она дала им свободу и независимость, о которой они могли только мечтать в Эндовьере. Возможно, когда-нибудь, они вернутся и вернут себе то, что было отнято. Но пока, их дом – это дикие земли, и будут сражаться за них до последнего вздоха.

Так, оборотни, сплетя воедино силу, уважение и умение приспосабливаться, создали несокрушимую общину в сердце диких земель. Их общество, подобно могучему древу, продолжало расти и процветать, бросая вызов стихии и отражая удары врагов, напоминая всем, что даже в самых диких землях может расцвести жизнь, если есть единство и воля.

Людей же можно было встретить в любом уголке земли, одни остались жить в Эндовьре, разбредаясь по его широким землям, другие ушли в пески, а кто-то отправился в земли Фирехау. Поговаривают, что последние смогли подчинить драконов и теперь бороздят небесные просторы, внушая страх и благоговение. Иные же, не найдя себе места ни в оседлых землях, ни в диких пустошах, подались на восток, к таинственным горам Кхор-Азул, где, по слухам, обитают древние духи и хранится мудрость веков.

Скитальцы, ведомые жаждой приключений и наживы, колесили по дорогам Эндовьера, предлагая свои услуги в качестве наемников, проводников или просто развлекая путников байками у костра. Их пестрые одежды, украшенные амулетами и трофеями, отражали калейдоскоп культур и верований, смешавшихся на перекрестках дорог.

В городах и поселениях, окруженных крепостными стенами и тщательно возделанными полями, жизнь текла своим чередом. Купцы вели торговлю, ремесленники усердно трудились в своих мастерских, а крестьяне возделывали землю, надеясь на щедрый урожай. Но даже в этих тихих уголках чувствовалась тревога, навеянная слухами о надвигающихся войнах и пробуждении древних сил.

Каждый народ, каждый клан и каждое племя хранили свои собственные легенды и предания, передаваемые из поколения в поколение. Истории о героях и злодеях, о богах и чудовищах, о любви и предательстве – все они сплетались в богатый гобелен1, отражающий многообразие мира и души.

Мир, словно феникс, восставал из пепла былого раздора, и вражда меж расами стихала, подобно буре, уносящейся прочь. Память о ведьмах меркла, словно отблеск заката, и вскоре лишь шепот легенд и страшилок для непослушных детей хранил отголоски их существования.

Как волны, накатывающие на берег вечности, сменяются века, каждый несет свой неповторимый отпечаток. Забываются былые скорби, подобно снам, растворяющимся на заре нового дня, и мир расцветает диковинными цветами. «Всё течет, всё меняется,» —и каждое мгновение становится страницей новой, захватывающей главы в книге мироздания

– Словно тут откроются новые тайны, – пробормотала Лилит, сидя на кровати и перелистывая уже наизусть заученную книгу. – Пфф! – Она откинулась на подушки, прижимая раскрытый том к груди. – Ай! – В плечо что-то кольнуло.

Положив книгу и откинув подушку, она заметила кулон, некогда принадлежавший главе ее клана. Она прихватила его, когда бежала. «Я ведь положила тебя в комод… Как ты здесь оказался?» Покрутив его в руке, с недоверием разглядывала диковинное украшение. Не обнаружив ничего необычного, все же надела его на шею.

– И ничего? – недоверчиво спросила ведьмочка. – Мог бы и откликнуться. – Не дождавшись ответа, она взяла отложенную книгу и всмотрелась.

Несколько букв вспыхнули золотым светом, медленно перетекая по строчкам и зажигая новые. Вскоре символы смешались, открывая новый текст. Ведьмочка жадно впилась глазами в невиданные строки. Взмахнула тонкой рукой, и деревянная колонна, поддерживающая крышу хижины, в миг окаменела.

Взяв в руки кулон, девушка посмотрела на ворона – он все так же неподвижно сидел на луне. – А ты молодец – она легонько коснулась пальцем макушки птицы. Увидев, что сталось с колонной, хмыкнула: «Довольно неплохо». Спрятав кулон под кофту, стала собираться в деревню. Выделанный мех висел на турникете из жердей.

«Завтра в деревне ярмарка – шанс выгодно пристроить шкуру оникума2! Этот проказник изрядно досаждал селянам, даже парочку зазевавшихся успел загрызть. Уже поговаривали о том, чтобы гонца в ближайший лагерь стражи слать, дабы усмирили чудище.

Пришлось самой решать проблему. Лишнее внимание мне ни к чему, да и покидать насиженное гнездо не хотелось, а за шкуру этого медведя, уверена, отвалят немало золотых. В общем, и деревню от стражи уберегла, и кошель свой пополню – одним выстрелом двух зайцев…»

– Точно, зайцы! – пробормотала девушка, докручивая медвежью шкуру. Пора приниматься за оленью и десяток заячьих, до которых руки еще не дошли.

Солнце уже клонилось к закату, а до деревни предстояло идти всю ночь. «Нужно успеть к рассвету, чтобы старый ворчун не отдал мой прилавок кому-нибудь другому».

Заскочив в дом, она натянула кожаные штаны с ремешками у колен, спрятала в них пару верных клинков. Сверху накинула длинную, черную вязаную кофту, а поверх всего – черную накидку с капюшоном. Плотно надвинув капюшон на глаза, перекинула сумку через плечо, двинулась в путь.

По старой тропе, знакомой до каждой кочки, Лилит пробралась через лес и вышла к деревне. Начинало светать, небо было затянуто серыми облаками. «Дождя не будет» – кинув взгляд в небо, направилась по узкой тропинке, петляющей между покосившимися домишками, прямиком к центру площади.

Девушка, проходя по улочкам, то и дело натыкалась на прохожих. «Сегодня их больше обычного» – слегка склонив голову в знак приветствия доброжелателям, еще плотнее натягивала капюшон и продолжала свой путь.

Достигнув центра деревушки, где раскинулась площадь, не мощеная гранитом, а усыпанная мелким окатанным речной водой гравием, она хранила отпечатки сотен ног, протаптывавших путь от домов к лавке, от церкви к колодцу.

По периметру, словно заботливые стражи, выстроились старые деревья. Их развесистые кроны летом дарили живительную тень, а осенью укрывали площадь золотым ковром, шуршащим под ногами.

В центре площади возвышался колодец с причудливой белой птицей. Рядом с колодцем стояла покосившиеся деревянные лавки, где торговали свежим хлебом, молоком и другими необходимыми товарами.

В дни праздников площадь преображалась. Здесь устраивали ярмарки, пели песни, водили хороводы. Под звуки гармони и звонкий смех детей, она оживала, наполняясь радостью и весельем. В остальное же время она оставалась тихой и умиротворенной, словно застывшей во времени.

Лилит подошла к своему прилавку, купленному у местного старичка за пару оленьих шкур. Незамысловатый деревянный стол с навесом от солнца – большего ей и не требовалось.

Вокруг становилось все шумнее. Напротив скромных полок стали возникать яркие пятна тканей, украшенных причудливыми узорами. «Торговцы пожаловали, сбыть залежалый товар из столицы», – подумала с досадой.

Толпа, и без того стесненная в узком пространстве, колыхалась, задевая края палаток. «Не к добру это», – промелькнуло в голове. Выйдя из-за прилавка, подошла к соседу. Старик, продавший ей это место, как всегда, восседал за своим товаром – домоткаными покрывалами и вязаными салфетками, которые мастерила его жена.

– Доброго дня, отец. Откуда столько народу? В прошлый раз было куда спокойнее, – тихо поинтересовалась Ли.

– Заметила? Сегодня у нас особые гости! – бодро воскликнул старик, причмокивая каким-то фруктом. – Я вот все, что было, из дома притащил. Надеюсь, гости оценят – он продолжал говорить, но взгляд его был устремлен куда-то вглубь толпы.

«Будто мог что-то разглядеть со своим-то зрением». Его восторженное настроение ведьме не передавалось.

– А что за гости Вам известно? – начинала нервничать она, теребя в руке край своей накидки, ожидая ответа и не сводя глаз со старика.

– А вот и они! Гляди!

За спиной, сквозь общий гул, послышались тяжелые, размеренные шаги, отчеканивающие каждый звук. «Так ходят лишь те, кто прошел особую военную подготовку».

– Один из лордов … хоть и вампир…нос не задирает… молод… – Голос старика потонул в грохоте сердца девушки.

Что он говорил дальше, она уже не слышала. В голове вихрем пронеслись события вековой давности. Ледяная волна страха захлестнула ее. «Что делать? Бежать? А вдруг почует? Остаться? А если узнает?»

Она опустила взгляд на ноги, словно надеясь заставить их сдвинуться с места. «Не могу» – Да идите вы! – не сразу осознала, что произнесла это вслух.

– Куда? – раздался спокойный, повелительный мужской голос у нее за спиной.

Ли медленно обернулась на звук голоса, не смея поднять взгляд. Рядом с ее грубыми сапогами возникла другая пара – безупречно чистые, словно не знавшие земной грязи. По краям их украшали алые застежки в форме крыльев. Надежда, что перед ней всего лишь богатый купец, рассыпалась в прах.

Ее взгляд, словно зачарованный, медленно пополз вверх по наглаженному костюму, пока не встретился с пронзительными черными глазами, изучающими девушку с нескрываемым интересом. Перед ней стоял высокий, темноволосый вампир в черном костюме, а за его спиной, словно живое существо, колыхался от легкого ветерка плащ, на котором алел вышитый черный крест с изображением красного дракона – герб Эндовьера.

«Черный крест говорил о принадлежности к клану. Клану Теней, чьи адепты танцевали в симфонии мрака, оправдывая свое зловещее имя. Их ремесло – разведка, их товар – секреты, проданные за звонкую монету или утопленные в бездне забвения вместе с любопытными заказчиками.

Во главе этого змеиного клубка стоял Лорд Каин, юный владыка с внешностью, выкованной из стали и ночи. Высокий, словно древний дуб, с черными, как крыло ворона, волосами, обрамляющими лицо, бледное, словно лунный свет на могильном камне. В его глазах плескалась бездна, а серые как зимнее небо губы хранили печать нерушимой власти.

Осиротевший в колыбели, он день за днем доказывал, что в его жилах течет не кровь, а хладнокровная решимость, превращая его в идеального наследника. Его имя шептали с благоговейным страхом – хладнокровный, требовательный, уверенный, он был маяком надежды и ужаса, будущим правителем, чья тень уже сейчас ложилась на судьбы мира. Он был «Тенью, что сгущается, чтобы поглотить свет,» как пророчествовали древние свитки клана.

«И все это «великолепие» застыло в двух шагах от меня» – высекая неприятные искры в самой глубине ее души.

– Так куда? – голос его, усиленный нетерпением, хлестнул, как кнут.

«Неужели я оглохла?» Ледяное предчувствие сковало внутренности. Лицо вампира, болезненно-бледное, казалось еще более суровым. Хищный взгляд, острый, как бритва, буравил ведьму, ища ответы на невысказанные вопросы. Его расслабленная поза обманчива – дружелюбием здесь и не пахло.

Время замерло, пока девушка рассматривала его, но вот на безупречном лице дрогнул едва заметный мускул. Терпение, казалось, истекало тонкой струйкой.

– Вы глухая? – лед в его словах полоснул по нервам острее стали, заставив содрогнуться. Мурашки расползлись по коже Ли, как ядовитые пауки.

– Нет. К прилавку, к моему прилавку, –отворачиваясь резче, чем позволяла вежливость, она бросилась к своему месту.

Вампир, словно хозяин подошел, принялся осматривать скромный товар.

– Каин. – Взгляд его не отрывался от разложенных шкур. —А вас как зовут?

– Ли, – пробормотала ведьма, отводя взгляд и разглядывая собственные ноги.

Он замер, тяжелый вздох сорвался с его губ. Склонив голову набок, он приблизился и заглянул под капюшон.

Его взгляд девушка ощущала каждой клеткой кожи. «Неужели почуял?» Сердце бешено заколотилось в груди. «Неужели магия подвела?» Мысли метались в панике, словно испуганные стаи ворон.

Долгая, тягучая пауза. Затем, не отрывая взгляда, он выпрямился: – Мне нужна шкура для накидки.

Осознание его простого желания вернуло ей часть самообладания. Ли, подняв глаза: – Господин, могу предложить вам великолепную медвежью шкуру. Она станет достойным подарком и для девушки, и для мужчины.

– Это не на подарок, – резко оборвал он.

– Вам больше пошел бы волк, – пробормотала Ли, и, осознав свою опрометчивость, стыдливо опустила взгляд. – Однажды на охоте я набрела на пещеру… шерсть зверя была такой ослепительно белой, что лежащий рядом снег казался жалкой серостью.

– И вам не было страшно? – В голосе вампира промелькнула тень чего-то неуловимого: заботы или, быть может, просто холодного любопытства.

– Он не собирался нападать. Скорее, был безутешен. Я так и не нашла следов его стаи, словно их и не существовало вовсе. А он все сидел у пещеры, будто прикованный к ней невидимой цепью.

– Думаете, он ждет смерти? – подытожил мужчина, задумчиво глядя куда-то сквозь девушку, в бездну собственных мыслей.

– Не думаю, знаю! – Голос сорвался против воли, дрогнув. – Я могла бы добыть ее для Вас, если вы еще раз посетите деревню.

Жалость к бедному зверю застилала разум пеленой. «Серьезно, Ли? Ты сама пригласила вампира на повторную встречу?».

– Когда? – Вопрос Лорда заставил ее вынырнуть из омута самообвинений.

– Через месяц, буду здесь торговать, – выпалила она, едва успев осознать.

– Вы не местная?

«И когда я научусь держать язык за зубами?» Осознание промаха обожгло холодом, словно порыв ледяного ветра. – Не совсем. Я живу за лесом, там тихо и никто не мешает охотиться.

– Я буду здесь через месяц, и эту шкуру я тоже возьму, – произнес парень, подозвал стражника, приказал забрать медвежью шкуру, положил на прилавок мешочек, звякнувший золотом, развернулся и зашагал прочь. Но сделав пару шагов, он обернулся, бросив мимолетный, изучающий взгляд в сторону ведьмы, и продолжил свой путь.

Как только спина вампира растаяла в толпе, ноги Ли подкосились. Облокотившись о прилавок, она не могла унять дрожь, пробежавшую по всему телу. «Зачем вообще сказала ему, чтобы он вернулся? Дура!» – мысленно ругала себя. «Ладно, что сделано, то сделано. В любом случае, могу просто не прийти. Хотя… что, если он будет меня искать?» – застонала она от бессилия. Вынырнув из пучины самобичевания, девушка принялась собираться в обратный путь.

«Хоть и заработала больше, чем рассчитывала, настроение отвратительное». Обратную дорогу Ли прошла, словно в тумане. Лишь вернувшись домой, почувствовала себя немного лучше. «Здесь безопасно, и я сразу замечу чужака. Да и сражаться на подготовленной территории гораздо легче» – но мысль о том, что эта встреча – предвестник чего-то нехорошего, словно ядовитый корень, надолго поселилась в ее голове, отравляя покой.

Несколько дней промелькнули в подготовке. Решение Ли было непоколебимо: «Этот волк станет моим». В прошлый раз, выслеживая оникума, она наткнулась на след, приведший к уступу скалы. И там, на вершине, словно высеченный из снега, восседал он – белоснежный зверь, чей взгляд был устремлен в бесконечную даль. Спокойный, величественный и исполненный скрытой опасности, он просто смотрел.

«Как он встретит мой второй визит?» – размышляла она, готовя лук и две особенные стрелы. Первая – стальная смерть, с длинным граненым наконечником, способная прошить человека насквозь. Вторую она зачаровала, «Но применю лишь в самом крайнем случае. Магия оставит след, который вампир учует без труда. Можно, конечно, солгать, что купила стрелу у волшебников, но это рискованно. Их в этих краях немного, и обман легко вскроется. Незачем привлекать лишнее внимание».

Извилистые тропы привели её к подножию скалы, но волка нигде не было. Поднявшись наверх, она уловила какое-то движение в глубине пещеры. Замерла… достала стрелу, натянула тетиву.

Из мрака медленно проступила белая морда. Волк приближался, и по спине Ли пробежала ледяная дрожь. «Пути назад нет». Зверь вышел на свет, оскалив белоснежные клыки, шерсть на холке встала дыбом. Его рык заставил её отступить. «Глупая затея», – с запоздалым сожалением подумала она. Взгляд волка скользнул к ногам ведьмы, и он, пригнувшись, словно пружина, начал надвигаться.

– Сегодня я уйду только с тобой, – едва слышно прошептала она толи себе, толи зверю.

Волк замер, перестал скалиться и рычать, словно понял её слова. Как и в прошлый раз, он сел на краю скалы и повернул морду в сторону заходящего солнца.

Сердце предательски сжалось. «Так нечестно». Натянув тетиву до предела, она выпустила стрелу. Со свистом та вонзилась в его вздымающуюся грудь, прямиком в сердце, прихватив с собой и её собственное. – Прощай.

Волк рухнул на землю, кровь окрасила снег багровым. Ли опустила лук, не в силах отвести взгляд от тела зверя. Вина разъедала душу, но она знала, что поступила правильно. Или, по крайней мере, так ей хотелось думать.

Медленно, словно во сне, она подошла к волку, и опустилась на колени рядом с ним. Его глаза были открыты, в них застыло отражение заката. Ли провела рукой по его шерсти, чувствуя, как холодеет тело. В нем больше не было злобы, только покой: – Ты обрел долгожданный покой – прошептала девушка.

Погрузив тело зверя на носилки, ведьмочка втащила тушу варга к хижине. Бросив у дверей, она направилась за инструментами, но, едва коснувшись ножа, отпрянула, словно от змеи. «Что я творю?»

Яростно схватив книгу, она вихрем понеслась обратно к окровавленному зверю. Склонившись над телом, лихорадочно перелистывала страницы, выискивая заветное заклинание. «Вот оно!» Пробежав глазами по строкам, отбросила книгу, воздела руки к небу, сомкнула веки, начала призывать силу.

Взъерошенный ветер, словно одержимый гений, взметнул вихрь опавших листьев в безумном осеннем хороводе. Багровые письмена, проступившие на коже Лилит сквозь мертвенную бледность, пылали, словно клейма, а воздух вокруг трепетал от незримого, обжигающего жара.

Раскрыв глаза, в чьей бездонной глубине плескалась непроглядная тьма, пронизанная алыми молниями, она наклонилась и коснулась дрожащими губами холодного носа волка. По грубой морде расползлись светящиеся нити, будто кровь, испившая звездный свет, чтобы бесследно раствориться под густой шерстью. Тело зверя оседало, истончалось, пока не превратилось в пустую оболочку на мокрой земле.

Лилит подхватила трофей и, внеся в дом, бережно уложила на кровать. Рыская в комоде, нашла резную шкатулку, извлекла из нее два черных, драгоценных камня. «То, что нужно». Девушка вернулась к ложу.

«Еще немного колдовства…» – и в пустых глазницах шкуры вспыхнули новые глаза – холодные, как лед, и древние, как сама вечность. «Вышло даже лучше, чем я смела мечтать», – прошептала она, любуясь своим творением.

– Надеюсь, друг, ты будешь верен своему хозяину, не позволишь ему меня убить… а лучше – заставишь его безумно влюбиться в меня, чтобы и мысли об убийстве не возникло, – прошептала Лилит, вновь целуя волчью морду.

«Говорят, любовные заклинания самые могущественные из всех существующих…» – раздумывала Ли смотря на накидку. Истерический смех сорвался с её губ, вторя завываниям ветра за окном. «Жаль, в книге о них ни слова, а ведь могли бы пригодиться…»