Западня свободы

Если учесть все обстоятельства, то надо сказать, что она действовала оперативно. Звонок раздался через десять минут.

Я взял трубку и сказал:

– Станнард.

– Что вы делаете в Лимерике? – Ее голос звучал теперь не так, как в первый раз.

– А что вы думаете, я тут делаю? – проворчал я. – Я хочу поговорить с Макинтошем.

– Его нет.

– Сделайте так, чтоб он был, – отрезал я.

Последовала пауза.

– Он в больнице, – сказала она. – Попал под машину…

– О! Это серьезно?

– Доктора считают, что он не вытянет, – ответила она бесцветным голосом.

Я почувствовал зияющую холодную пустоту в животе.

– Господи! Как скверно! Когда это произошло?

– Позавчера. На него наехали и скрылись.

Калейдоскопические осколки стали собираться в определенный узор. Примерно тогда Пончик уверился, что я не Риарден. И у него имелся адрес Макинтоша.

– Это не несчастный случай, – сказал я. – Это – провал.

– Нет! Невозможно!

– А что в этом невозможного?

– Только мы трое знали обо всем.

– Это не так, – возразил я. – Я только что пришпилил одного из "Скарперов", и в его записной книжке оказался адрес вашей конторы. Поэтому я и решил, что телефон прослушивается. – Я глубоко вздохнул. – Будьте осторожны, миссис Смит.

Кроме естественного беспокойства за другого человека, у меня были и другие веские основания говорить так. Если Макинтош умрет, а "Скарперам" удастся убрать и миссис Смит, то мой путь лежал прямиком к тому эвкалипту, где мне предстояло висеть. Самое лучшее, что могло случиться, это мое возвращение в тюрьму, чтобы досиживать свой срок.

И не просто досиживать: мне предъявят обвинение в нападении на тюремного офицера. Я двинул его ногой по лицу и способствовал перелому ноги, и за это мне накинут еще годиков пять…

Если исчезнут и Макинтош, и миссис Смит, у меня не будет никакой возможности что-либо доказать. Система сверхсекретности Макинтоша взорвалась прямо мне в лицо. Я опустил трубку, в которой слышались какие-то звуки. Потом снова приложил ее к уху.

– Что, что?

– Как они могли разузнать адрес?

– Сейчас это не имеет значения. Операция обернулась для нас погано и все, что мы можем сделать, – попытаться уменьшить потери.

– Что случилось со Слайдом? – спросила она.

– Он ушел, – сказал я устало. – Бог его знает, где он сейчас. Вероятно, спрятан где-нибудь на русском судне, направляющемся в Ленинград. Это провал, миссис Смит.

– Подождите минутку, – сказала она и замолкла на целых пять минут. У моей будки уже давно стоял человек, нетерпеливо переступавший с ноги на ногу и сердито смотревший на меня. Я окатил его ледяным взором и повернулся к нему спиной.

Наконец голос миссис Смит опять зазвучал в трубке.

– Я могу быть в аэропорту Шеннон через три часа. Вам что-нибудь нужно?

– Господи, конечно, – сказал я. – Мне нужны деньги. Очень много. И новый паспорт.

– Почему бы вам не получить свой старый паспорт? – сказала она. – Ваш чемодан с одеждой и документами у меня. Я захвачу его с собой.

– Держитесь подальше от своего офиса, – предупредил я ее. – И посмотрите, нет ли за вами хвоста. Вы знаете, как избавиться от преследования?

– Я не девочка, – холодно отбрила она. – Встречайте меня в аэропорту через три часа.

– Не пойдет. Аэропорты – не место для человека в бегах. Там всегда полно людей моей профессии. Не забывайте, что я скрываюсь от полиции, и инспектор Бранскилл только что прибыл в Ирландию. – Я повернул голову и увидел, что у будки уже образовалась очередь. – Берите такси и подъезжайте к отелю "Сент-Джордж". Я встречу вас. Может быть, у меня будет машина.

– Хорошо. И я привезу деньги. Сколько вам нужно?

– Сколько есть, столько и берите. Вы, действительно, сможете быть здесь через три часа?

– Если вы меня не задержите своей болтовней, – сказала она едко и повесила трубку.

Я открыл дверь будки и вышел. Мужчина, стоявший первым в очереди, спросил саркастически:

– Интересно, куда это вы так долго звонили? Небось, в Австралию?

– Нет, в Пекин, – бросил я ему и зашагал по улице.

2

Взять машину оказалось не трудно, – британские права были солидным документом. Наемные автомобили обычно не быстроходны, но мне удалось раздобыть «Кортинг-1500», который все же мог бы помочь мне уйти от неприятностей, или влезть в них, – как уж там получится, – достаточно быстро.

Я подъехал к отелю "Сент-Джордж" загодя и поставил машину ярдах в ста на другой стороне улицы.

Я хорошо видел, как к отелю подъезжали такси, но ни одно из них не привезло миссис Смит. Наконец, она приехала, опоздав всего на пятнадцать минут. Когда такси отъехало, она осталась на тротуаре с двумя небольшими чемоданами, стоявшими рядом с ней. Подбежал носильщик из отеля и предложил свои услуги, но она помотала головой, и он разочарованно удалился. Я дал ей побыть в таком неопределенном состоянии некоторое время, так как мне хотелось знать, не проявит ли кто-нибудь к ней необычный интерес.

Через десять минут я пришел к выводу, что если я не увезу ее отсюда, то это сделает кто-нибудь другой, так как она выглядела чертовски привлекательно в своих брюках в обтяжку, открытой рубашке и коротком жакетике. Я вырулил на улицу и подкатил ко входу в отель.

– Вас подвезти, мадам?

Она, наклонившись, заглянула внутрь машины, и ее зеленые глаза горели гневом.

– Где вы были? – спросила она раздраженно. – Я стою тут, как дура, уже отшила трех приставал.

– Это же ирландцы, – сказал я. – Они не могут пройти мимо хорошенькой девушки. Садитесь. Я положу чемоданы в багажник.

Три минуты спустя мы уже ехали из Лимерика по дороге в Крэтлоу. Я сказал:

– А вы быстро долетели. Наверное, удалось попасть на удачный рейс.

Она смотрела перед собой через ветровое стекло.

– Я прилетела на собственном самолете.

– Ну и ну! – воскликнул я. – Бесстрашная авиаторша. Что ж, это может оказаться полезным.

– Мне не понравилось кое-что из того, что вы сказали по телефону.

– Что именно?

– Вы говорили об уменьшении потерь. Мне это совсем не понравилось.

– И мне это не нравится, – сказал я. – Но у меня есть крупицы кое-какой информации, хотя особых надежд нет.

– Почему вы упустили Слэйда?

– Я не упускал его. Его от меня просто забрали.

– Вы могли бы хоть что-нибудь сделать.

Я посмотрел на нее искоса.

– Вы хотели бы, чтобы я перерезал ему горло, когда он спал?

Она бросила на меня встревоженный взгляд.

– Я … – и, не договорив, замолчала. Я сказал:

– Легко критиковать со стороны. Эти "Скарперы" – потрясающе организованы, лучше, чем мы представляли. Слэйд полагал, что за ними могут стоять русские. Во всяком случае, русское финансирование, возможно, русская подготовка.

Одно совершенно ясно: это не банда обыкновенных преступников.

– Об этом поподробнее. Но сначала скажите, куда мы направляемся.

– Я хочу взглянуть на дом, где мы были заключены. Может, удастся раздобыть какую-нибудь информацию, хотя это сомнительно. Я слышал, как их босс кричал о необходимости покинуть этот дом.

Ирландские дороги хороши тем, что на них мало транспорта, и мы могли ехать с вполне приличной скоростью. Я не успел рассказать миссис Смит и половины моих злоключений, как впереди показалась первая пожарная машина.

– Это здесь, – сказал я и остановил машину на обочине на приличном расстоянии от места действия.

Там царил хаос. Миссис Смит бросила взгляд на дымящуюся коробку дома и сказала:

– Не вижу, что хозяин оставил дом. Зачем он его сжег?

– Это не он, а я, – сообщил я без ложной скромности. – И высунув голову из окна, окликнул проезжавшего мимо велосипедиста. Он как раз ехал оттуда. – Что там произошло?

Велосипедист, скрюченный старик, пересек дорогу и остановился рядом с машиной.

– Там кто-то сложил костерок, – сказал он, ощеривая в улыбке беззубый рот. – Напоминает смутное время…

– Есть жертвы?

– Да, есть. Там нашли джентльмена, бедняга сгорел дотла.

– Ужасно! – сказал я.

Старик наклонился и уставился на меня.

– Может, ваш дружок?

– Нет, что вы, я просто проезжал и увидел пожарные машины.

– Понятно, – сказал он. – Но там есть какая-то тайна. В доме были другие люди и все они сбежали. Гарда хочет знать почему.

– Гарда?

– Ну да, эти люди в голубом, знаете? В Англии их называют полицией. – И он мазнул рукой вдоль дороги.

Впереди, ярдах в ста, действительно стоял полицейский автомобиль. Я глянул на миссис Смит.

– Может поедем, дорогой? – сказала она. – У нас мало времени. Нам надо поспеть в Роскоммон к вечеру.

– Роскоммон, говорите? – вмешался старик. – Да вы не туда едете. Это по другой дороге.

– Но нам надо сначала заехать в Эннис, – сказал я.

– А, ну тогда прямо по дороге. – Он снял руку с машины. – Удачи вам в Ирландии, вам и вашей прекрасной леди.

Я улыбнулся ему, выжал сцепление, и мы медленно проехали мимо полицейской машины. Посмотрев в зеркало назад и убедившись, что у нее нет намерения следовать за нами, я сказал:

– Если этот труп подвергнут тщательному исследованию, то скорее всего в нем обнаружат пулю.

– Вы что, убили его? – спросила миссис Смит голосом столь же холодным и спокойным, как если бы спрашивала, хорошо ли я спал сегодня.

– Не я. Это был своего рода несчастный случай. Он напоролся на пулю в стычке. – Я опять посмотрел в зеркальце. – А знаете, он был прав.

– Кто?

– Этот старик. Вы действительно прекрасны. – Не дав ей времени отреагировать, я тут же спросил: – Как Макинтош?

– Я звонила в больницу перед вылетом. Без изменений. – Она повернулась ко мне. – Вы считаете, это не случайность?

– Как это произошло?

– Поздно ночью он переходил улицу в Сити. Какой-то прохожий нашел его там у тротуара. Тот, кто сбил его, даже не остановился.

– Человек по имени Джонс примерно в это же время узнал, что я не Риарден. Так что это не был несчастный случай.

– Но как они об этом узнали?

– Я им не говорил, значит, это сделал кто-то из вас – или вы или Макинтош.

– Не я, – быстро сказала она. – И зачем это было делать ему? – Я пожал плечами. Она помолчала, затем медленно сказала: – Он всегда хорошо разбирался в людях, но… – она запнулась.

– Что "но"?

– Но на том счете в швейцарском банке было 40000 фунтов, а вы знали его номер.

Я посмотрел на нее. Она сидела, выпрямившись, глядя перед собой, щека покрылась красными пятнами.

– Ну вот, все, что нужно доказать, – сказал я. – Значит, вы считаете, что я продался "Скарперам", да?

– У вас есть другие объяснения?

– Не много, – согласился я. – Кстати, о деньгах. Сколько вы привезли?

– Вы, я вижу, воспринимаете все чертовски спокойно, – сказала она не без сарказма.

Я вздохнул, подвел машину к обочине и затормозил. Сунув руку под куртку, я вынул из кобуры пистолет, взятый мной у Джонса, и протянул ей на открытой ладони.

– Если вы считаете, что я продался, то можно все решить очень быстро Возьмите его и накажите меня.

Лицо ее побелело, затем снова вспыхнуло, она опустила ресницы, избегая моего взгляда.

– Прошу прощения, – тихо сказала она. – Мне не следовало так говорить…

– Но вы все же так сказали. И можете продолжать так думать. Нас только двое, и если мы не будем доверять друг другу, то никуда не придем. Теперь скажите, вы абсолютно уверены, что с вашей стороны не просочился даже намек на операцию?

– Абсолютно.

Я сунул пистолет в кобуру.

– Значит, остается Макинтош.

– Не могу в это поверить.

– С кем он виделся перед этим так называемым несчастным случаем?

Она подумала.

– Он встречался с премьер-министром и лидером оппозиции. Оба они были обеспокоены отсутствием информации о Слэйде. Предстоят выборы, и премьер счет необходимым поставить лидера оппозиции в известность о том, как идут дела.

– Или не идут, – заметил я. – Что ж, это понятно. Дело не партийное. А еще?

– С лордом Таггартом и Чарльзом Уилером. Уилер – член парламента.

– О Таггарте я знаю. Он одно время был начальником Слэйда. А о чем был разговор с Уилером? Кстати, мне попадалось где-то это имя.

– Не знаю, – сказала она.

– Если Макинтош собирался сообщить кому-нибудь об операции, он поставил бы об этом в известность вас?

– Насколько я знаю, он ничего не скрывал от меня. – Она сделала паузу. – Но он мог и не успеть.

Я поразмыслил над этим, но ни к чему не пришел.

– Черт меня побери, если я буду продолжать называть вас миссис Смит, так же как не собираюсь называть вас Люси. Как в самом деле вас зовут?

– Ладно, – согласилась она. – Можете называть меня Элисон.

– Ну и что нам теперь делать, Элисон?

– Проверим те ирландские адреса, которые вы обнаружили в записной книжке Джонса. Сначала в Клонглассе, затем, если потребуется, в Белфасте.

– Это не так легко. Что касается Клонгласса, то там и адреса-то не было. Просто запись: "Послать Таафе в дом в Клонглассе".

– Все равно попробуем, – сказала она. – Это недалеко.

3

Мы сняли номера в отеле в Гальвее, но, не занимая их, сразу двинулись в Клонгласс, расположенный на побережье милях в двадцати пяти к западу. Судя по карте, по дороге отелей не было, и мы решили не рисковать.

Клонгласс оказался небольшим селением на берегу заливчика, составлявшего часть морской губы: домишки с соломенными крышами, укрепленными канатами на случай сильных западных ветров, у каждой двери – штабель торфяных брикетов для топки печей. Картина малообещающая.

Я остановил машину.

– Что дальше? Понятия не имею, с чего можно начать в таком месте.

– А я знаю, – улыбнувшись, сказала Элисон и вылезла из машины. По дороге медленно шла старая женщина с лицом, словно печеное яблоко, одетая во все черное. Элисон окликнула ее, и черт меня возьми, если она не начала с ней болтать на непонятном языке.

Поговорив с ней довольно долго, Бог его знает о чем, – мне показалось, что они успели обсудить все, начиная от цены на картошку на местном рынке, кончая войной во Вьетнаме, – Элисон вернулась к машине, а старуха продолжила свой путь.

– Я не знал, что вы говорите по-ирландски, – сказал я.

– Да, говорю, – небрежно бросила она. – Пошли.

– Куда?

– Туда, где собираются все сплетни. В местную лавку.

Мне доводилось бывать в такого рода магазинчиках на городских окраинах в Австралии и в отдаленных селениях южно-африканских степей. Обычно там в небольших количествах имеется все, что угодно, в расчете на повседневные нужды местного населения. В этой лавке была дополнительная прелесть – бар.

Элисон вновь приступила к переговорам, и ее слова проплывали мимо моих ушей, не проникая в них. Через некоторое время она обратилась ко мне:

– Вы любите виски?

– Разумеется.

Бармен разлил виски по стаканам (стакан в Ирландии – десятая часть бутылки), и Элисон сказала, делая легкий кивок в его сторону:

– Один из них – для него. Его зовут Син О'Донован. Поговорите с ним. А я присоединюсь к женщинам вон в том углу. У мужчин беседа лучше идет за выпивкой.

– Поговорите! Это, конечно, не трудно, но что я буду делать, когда он будет мне отвечать?

– Он знает английский, – сказала она и отошла.

– Да, – подтвердил О'Донован, ставя стакан на стойку. – Я был в английской армии во время войны. А вы здесь на отдыхе?

– Да, – сказал я. – Смотрим по сторонам. Путешествуем. У вас чудесная страна, мистер О'Донован.

Он осклабился.

– Вы, англичане, питаете к ней слабость, – сказал он саркастически и, подняв стакан, добавил что-то по-ирландски. Слов я, конечно, не понял, но жест был красноречивым, и я произнес свою часть тоста по-английски.

Мы поговорили о том, о сем, потом я приступил к делу.

– Есть у меня один приятель. Судя по всему, он сейчас в Ирландии, но я никак не могу пересечься с ним. Вы случайно с ним здесь не сталкивались? Его зовут Джонс.

– Он ирландец?

Я улыбнулся.

– Нет, англичанин.

О'Донован покачал головой.

– О таком я не слышал. Может, он связан с Большим домом, но они там держатся обособленно. – Он опять покачал головой. – Они закупают товары в Дублине и на местных торговцев не обращают внимания. Впрочем, мой отец, который владел этим магазином до меня, занимался снабжением Большого дома.

Это звучало многообещающе. Я сказал с сочувствием:

– Задирают нос, да?

Он пожал плечами.

– Но сам-то здесь редко бывает. Он приезжает раз или два в год. Иу, с Другого острова, знаете.

Я не сразу сообразил, что он имеет в виду Англию.

– Значит, владелец – англичанин?

О'Донован искоса посмотрел на меня.

– Кажется, нашелся еще один англичанин, который воспылал любовью к нашему клочку суши.

Я посмотрел на жесткое лицо О'Донована и подумал, не является ли он активным членом Ирландской революционной армии. По-моему, он мог выносить англичан только, если они находились в пределах Англии, хотя со мной он разговаривал довольно дружелюбно.

– Я сказал – кажется, – продолжал он, – не случайно. Я читал на днях в газетах, что этот человек и не англичанин вовсе.

– Значит, о нем даже пишут в газетах?

– А почему бы и нет? Он ведь выступает в парламенте Другого острова. Согласитесь, довольно странно все же, что он не англичанин.

– Да, разумеется, – подтвердил я, хотя мое знакомство с членами британского парламента было весьма ограниченным, если не сказать больше, и законы членства в нем – вообще не известны. – Так кто же он, если не англичанин?

– Да я что-то забыл. Он из какой-то маленькой страны в Европе. Богатый человек. У него, наверное, все деньги в мире, на которые не успели наложить лапы эти американцы Кеннеди. Он приезжает сюда на большой яхте – она сейчас стоит на якоре в заливе – побольше, чем королевская яхта. Такой в наших водах раньше никогда не бывало.

Богатый иностранец, член парламента. Любопытно, конечно, но и только. Я был несколько разочарован. О'Донован задумчиво покачал головой:

– Нет, наверное, мистер Уилер будет побогаче Кеннеди. Уилер!

Каждая клетка моей нервной системы мгновенно напряглась. Это было имя члена парламента, с которым Макинтош виделся за день до того, как его сбила машина. Я медленно поставил стакан на стойку.

– Давайте выпьем еще, мистер О'Донован.

– Хорошая мысль, – согласился он. – Я вот думаю, вы, наверное, из какой-нибудь газеты. – Я открыл рот, чтобы возразить, но он перебил меня. – Тсс! Не бойтесь, я вас не выдам. У нас уже были тут репортеры – один английский, другой американский, – пытались выяснить что-то насчет этого Уилера, но никто не догадался привезти с собой девушку, говорящую по-гаэльски.

– Я считал, это поможет проторить дорожку, – сказал я туманно.

Он, наклонившись, оперся о стойку и посмотрел в глубь своего заведения, туда, где Элисон увлеченно беседовала с группой женщин в темных шляпах.

– Она явно учила наш язык не на западе. Наверное, в Вотерфорде.

– Да, она говорила мне, что жила там, – заметил я осторожно. – Но сейчас она живет в Дублине.

О'Донован удовлетворенно кивнул головой, радуясь тому, что оказался прав. Он взял стакан и вдруг застыл, глядя через мое плечо.

– Гляди-ка, сюда идет Симас Линч из Большого дома. Я не скажу ему, кто вы.

Я обернулся и увидел человека, приближавшегося к бару. Это был высокий, худой и жилистый ирландец, темный, как испанец.

– Будешь пить, Симас? – спросил О'Донован.

– Налей мне полстакана, – сказал Линч.

О'Донован начал наполнять стакан и через плечо спросил:

– Симас, когда сам отправляется на своей большой лодке?

Линч пожал плечами.

– Когда это придет ему в голову, Син О'Донован.

– Эх, хорошо быть богатым, – сказал он. – И свободно распоряжаться своим временем.

– Сейчас, наверное, парламент не заседает, – заметил я.

– Тогда он должен встречаться со своими избирателями – сказал О'Донован, – а здесь их нет. – Он повернулся к Линчу. – Этот джентльмен наслаждается Ирландией.

– Значит, вы находите, что Ирландия приятное место? – спросил он.

В тоне его голоса я почувствовал не слишком завуалированное презрение.

– Да, я думаю, что Ирландия очень хорошая страна.

– И куда вы теперь направляетесь?

Я почувствовал вдруг горячее желание сказать ему правду.

– Мой дед по материнской линии был портовым шкипером в Слинго. Я еду туда, чтобы отыскать какие-нибудь следы нашей семьи.

– А, – протянул Линч. – Стоит мне встретить англичанина, как тот начинает рассказывать о своих ирландских предках. – Он уже не скрывал своего презрения. – И каждый утверждает, что гордится этим. Начинаешь думать, что британскому парламенту самое место в Дублине.

Я чуть было не взорвался, но сказал ровным и холодным голосом:

– Может и так. А то ваши девушки не в состоянии найти себе приличных женихов и вынуждены пересекать море.

Лицо Линча помрачнело и рука судорожно сжала стакан. Он, было, начал отрываться от стойки, но О'Донован резко сказал:

– Симас, прекрати. Получил то, что сам заслужил, так что либо пей, либо поставь стакан на стол. Я не потерплю битья посуды или других предметов в моем заведении, могу сделать исключение только для твоей башки.

Линч ухмыльнулся и повернулся ко мне спиной.

О'Донован сказал не слишком извиняющимся тоном:

– Вот видите, здесь не особенно любят англичан.

Я кивнул головой.

– И поделом, судя по тем вещам, о которых я слышал. Кстати говоря, я не англичанин, я австралиец.

Лицо О'Донована посветлело.

– Да что вы? Надо мне было догадаться об этом по вашему приятному поведению и по тому, как здорово вы отразили наскок. Это великая страна – Австралия!

Делая последний глоток, я заметил взгляд Элисон, зовущий меня. О'Донован с одобрением наблюдал, как за чистых четыре секунды я погрузил в себя полную ирландскую порцию и поставил стакан.

– Приятно было поговорить с вами, мистер О'Донован. Я сейчас вернусь, – и направился к Элисон в сторону двери.

– Милости прошу, – отозвался он.

Проходя мимо Линча, я увидел, что он выставил передо мной ногу, и аккуратно перешагнул через нее. У меня не было намерения вступать в драку. Элисон открыла дверь и вышла. Я последовал за ней, но вынужден было посторониться, чтобы пропустить вошедшего с улицы человека. Он миновал меня и вдруг в нерешительности остановился.

Это был Таафе, и хотя процессы в его крохотном мозгу шли, медленно, но все же шли. Пока он соображал, что ему предпринять, я рванул наружу и схватил Элисон за руку.

– К машине! Мы в опасности!

Что мне нравилось в Элисон, так это ее быстрая реакция. Она не стала терять ни секунды, спрашивая, в чем дело и все такое, а мгновенно сорвалась с места и побежала. Она, видимо, была в прекрасной физической форме, так как быстро обогнала меня и оказалась на десять ярдов впереди.

Сзади слышалось тяжелое буханье ботинок – кто-то гнался за нами, и я не сомневаюсь, что этот кто-то был Таафе. Уже смеркалось, и я не заметил валявшегося на дороге куска рыболовной сети – уже ярдах в двадцати от автомобиля моя нога угодила в веревочную петлю, и я с разбегу рухнул на землю.

Это облегчило задачу Таафе. Я услышал хруст камней под его ногами, затем звук заведенного Элисон мотора. В следующую секунду на меня с ужасающей силой опустился кованый ботинок. Таафе не произнес ни одного слова, только тяжело сопел.

Я перевернулся, отчаянно пытаясь освободиться от сети, и его нога опустилась на этот раз в каком-то сантиметре от моей головы. Если бы он не промахнулся – прощай Станнард! Я, безусловно, вырубился бы и, возможно, навсегда. Мотор автомобиля взревел, и Элисон включила фары, ярко осветив нас. Нависший надо мной Таафе, по-волчьи оскалив зубы, готовился к нанесению нового удара. Я резко перевернулся и вдруг заметил со стороны машины короткую вспышку огня. Раздался сухой треск, словно взорвалась хлопушка. Таафе издал горловое рычание и неожиданно повалился на меня. Я с трудом спихнул с себя его тяжелое тело, а он корчился на земле, схватившись за левое колесо.

Я сорвал поймавшую меня сеть, вскочил на ноги и побежал к машине. Дверь ее была открыта, и Элисон в нетерпении нажимала на акселератор. Когда я ввалился, она положила в отделение для мелочей небольшой пистолет. Машина рванула с места и, сделав широкий полукруг рядом с Таафе, понеслась прочь.

– Куда вы стреляли? – спросил я, отдышавшись.

– В коленную чашечку, – сказала она невозмутимо, словно находилась в спортивном тире. – Это было лучше всего. Он собирался убить вас.

Хотя было уже темно, я, повернувшись, все же различил длинную и тощую фигуру, склонившуюся над Таафе. Скорее всего, это был Симас Линч.

4

– Итак, Уилер, – сказал я задумчиво. – Что вы можете рассказать мне о нем?