скачать книгу бесплатно
– Следую за автобусом с задержанными на площади. Возможно, Вадик в нем.
– Не переживайте, все будет хорошо. Вы конкретно где?
Верхов назвал улицу и место. Коля велел ему ехать за автобусом в пределах видимости, не приближаясь, и пообещал немедленно выехать ему навстречу.
Автобус продолжил движение чуть быстрее, но вскоре опять замедлил ход.
Коля появился не спереди, а сзади и, подсев к Верхову, был строг и краток.
– Чтобы больше без моего разрешения ни на шаг. Их везут во Дворец Культуры. Туда свозят всех задержанных горожан, в основном с площади. А для колхозников, отказавшихся вернуться домой, выделен кинотеатр «Луч». За три часа заполнили лишь пять автобуов задержанными с площади и лишь два прошли в «Луч» с колхозниками. А вы почему за автобусом поехали? Услышали крики?
– Ехал домой, увидел одноклассников Вадика, – полусоврал Верхов. – Поинтересовался у них, не видели ли они на площади сына. Они не хотели говорить, но все же сознались, что видели, как его несли к автобусу. Ты же его знаешь. Спокойно нести себя он не дал бы, значит, был без сознания. А в это время шоссе пересекал автобус. Ребята предположили, что в нем мог быть Вадик. Я, естественно, поехал за ним.
– А теперь спокойно езжайте домой. Вадика мы освободим, будь он в этом автобусе или в другом.
– Каким образом?
– Дима с ребятами прорабатывает разные варианты.
– Ты сейчас к ним?
– Сопровожу вас до дома и поеду к ним.
– Домой я не поеду, а поеду с тобой к Диме. Я правильно понял, что вы хотите освободить задержанных из Дворца Культуры и клуба?
Коля замахал головой и рукой.
– Не, не, не. И не думайте, не возьму я вас с собой. Да вы что? Димка меня прибьет. А если вас схватят? Не, не, не.
Верхов сказал тоном, не допускавшим возражения, который Коля не раз слышал от него.
– Вадик мой сын. Я могу помочь освободить людей и его. Дима и его ребята могут не знать, что из зала Дворца Культуры есть потайной выход в соседний дом. Тем более о нем не могут знать приезжие полицаи.
– Есть запасной выход? – обрадовался Коля. – Это выход. Димка как раз пытается найти ключи от задних дверей Дворца. А тут потайной выход. Тогда ладно. С Димкой я вас, пожалуй, сведу. Туда, где он сейчас, отвезти вас можно. Но во Дворец, конечно, мы вас не возьмем. Это исключено.
Он продолжал еще что-то говорить, вылезая из машины. Его отец, как и Димин с Женей, погиб в Афганистане. Они были старше его и относились к нему как к младшему брату. Он с трудом уговорил их порекомендовать его телохранителем Верхова. Зная по своему опыту опасность этой профессии, они не хотели, чтобы он рисковал жизнью (он был единственным сыном у матери и ее опорой в жизни). Но он сумел их уговорить и ни разу не подвел.
Верхов тоже любил Колю, который чем-то напоминал ему тезку, Катиного брата, хотя разительно отличался от того внешностью: был высок, могучего телосложения и белокур, как Верхов, но волосы у него были прямые и короткие. Онимел разряды по кикбоксингу и дзюдо. С Колей его роднили храбрость и преданность Верхову.
Они подъехали к Диминому гаражу. Коля попросил Верхова не выходить из машины и постучал условно в дверь. Когда она открылась, он исчез в ней. Минуты через три Дима вышел один с большим пакетом, указав на который, сказал с загадочной улыбкой:
– Для вас форма. Будете начальником штаба и руководителем операций по освобождению задержанных. О том, кто вы, кроме Коли и меня, никто знать не будет.
– Штаб находится в этом гараже? – улыбнулся Верхов.
– А чем плох? Столик и стул есть. А главное, есть запасной выход, который сроду никто не отыщет. Коля мне шепнул про потайной выход из Дворца Культуры. Он прямо из зала?
– Из зала в подвал, а оттуда в подвал и подъезд соседнего дома. Если аккуратно нейтрализовать находящихся в зале опоновцев, то за десять минут можно вывести всех из зала.
– А как с ключами?
– Дай свой мобильник. – Верхов набрал номер, заглянув в свой телефон. – Виктор Васильевич… Я в полной безопасности. А вы сами где? Вот и хорошо. Вам там не досталось? Даже так? Правильно сделали, что вас увели. Я там не был, узнал случайно, что Вадика задержали и, кажется в бессознательном состоянии. Мне нужны ключи от потайного выхода из Дворца Культуры. Хорошо, жду на этот номер. – Выключив телефон, Верхов почесал висок. – Он так ругался. Я первый раз от него мат услышал.
– За дело. Я даже не хочу думать, что с вами будет, если вас схватят. Лет на двадцать президент вас упрячет в тюрягу, несмотря на свой либерализм. Вы хоть это понимаете?
– Столько он во власти не продержится. Народ уже раскусил его. Во всяком случае, в семнадцатом году я вышел бы.
– Это почему же? А, понял. Вам звонят.
Верхов приложил телефон к уху.
– Прекрасно, Виктор Васильевич, спасибо. Дима, во сколько мы туда прибудем?
– Без вас мы туда прибудем в четыре.
– В четыре, Виктор Васильевич. И вы туда же. Мне уже сказали, что меня не возьмут. Посмотрю, может, так и сделаю. Еще раз спасибо. – Верхов отключил связь. – А с клубом что? Я хорошо знаю директора клуба.
– Там все нормально. Два бойца работали в клубе и уже связались с главным охранником. Он вам знаком как Володя Большой. Он сразу согласился открыть нам нужные двери и дальше нам помогать.
– Если Володя Большой пообещал, он все сделает, – подтвердил Верхов. – Я рад, что он в бодром здравии.
Дима взглянул на часы.
– Мне пора ввести в курс дела бойцов. А ваше, Константин Алексеевич, участие в этом деле, можно считать законченным и – домой. Оставаться здесь и дожидать нас вам смысла нет. С таким же успехом и безопаснее вы можете делать это дома. Спасибо за помощь. А то у нас были бы проблемы. А теперь, считай, их нет. В случае срыва операции этот гараж будет использован на какое-то время убежищем. Как бы вы ни маскировались, вас трудно не узнать, и кто-нибудь по глупости или под пыткой может проговориться, что видел вас здесь. Поэтому и мне и Коле будет спокойнее, если вы вернетесь на завод и уже оттуда уедете на своей машине домой, чтобы шпики у завода и у дома вас засекли. Все, так и сделаем. Коля сопроводит вас до завода и до дома сразу или вечером. Камуфляж и маску он передаст вам у дома, на всякий случай.
Не дав Верхову рта открыть, Дима вышел из машины вместе с пакетом. Коля появился сразу и поинтересовался, поедет ли он домой с завода сразу или вечером. Услышав, что вечером, он велел дождаться его и не уезжать одному, а также проинструктировал о деталях встречи вечером. И попросил не сердиться на него и Диму, потому что так надо.
– Я не сержусь, – успокоил его Верхов. – Но и вы должны меня понять: у них мой сын. Да и сидеть без дела не в моей привычке. Но я же вам помог с потайным выходом.
– За это спасибо, – посветлел лицом Коля. – А за Вадика не беспокойтесь. Я приеду к вам с ним.
Увидев его в двери, Зина обиженно надула губы.
– Вы меня обманули, Константин Алексеевич.
– Я сделал это с большим удовольствием, Зиночка. Как и обещал.
Она непроизвольно окинула его взглядом и вдруг покраснела.
– Да ну вас, Константин Алексеевич. На вас нельзя сердиться.
– И не надо. Виктор Васильевич на месте?
– У себя. Только он… вы сами увидите. Он так меня за вас ругал.
У Хохлова, сидевшего за столом, была забинтована голова и висела на привязи левая рука.
– Опять? Так кто кого должен ругать? – спросил сердито Верхов. – Вам того раза мало было? Зачем пошли туда?
– Вместе с коллективом. – Директор поднялся, придерживая руку, пожаловался, скривившись. – Болит толчками. Давай выпьем. Не волнуйся, тебя отвезут.
Верхов охотно согласился и помог достать из секретера рюмки и бутылки. Пока Зина готовила бутерброды, Хохлов рассказал, что на помосте к нему прицепились два опоновца, видно, приняв его за организатора митинга, заводчане кинулись его спасать, завязалась драка с использованием дубинок и кулаков. С залитым кровью лицом Хохлов переходил из рук в руки, пока опоновцу не удалось столкнуть его вниз. Рентген показал две трещины в локтевом суставе и сотрясение мозга.
Хохлову даже полусоврать Верхов не мог и рассказал все, как было на самом деле. Про использование полицаями адской машины Хохлов знал и резюмировал.
– Демократия в действии. Сволочи да и только. Это надо же так ненавидеть свой народ, чтобы подвергать его такому наказанию. Но это им дорого обойдется. Такое не прощается. Лесковцы этого никогда не забудут. Их ничем не запугать. По грубым подсчетам, сейчас в Лесках находятся триста опоновцев и сто фээсбэшников и политполицаев. Плюс армия представителей губернатора на замещение всех значимых должностей мэра, спикера, судьи, прокурора, начальника РОВД, председателей избирательных участков и комиссий, старост вместо председателей сельсоветов и колхозов. Все это брошено против простого народа и в принципе из-за тебя. Но пока, я скажу, успеха у них ноль. А если еще освободят задержанных, это будет полное их фиаско. Несмотря на применение адской машины. И здесь мы впереди всех в России, стали не демонстративным, а живым полигоном. Выходит, меня вовремя увезли. А то мог бы составить Безусяку компанию.
– В каком смысле? При мне опоновцы до него так и не добрались
– Опоновцы не добрались, добрались газы. Ты разве не знаешь, что он в реанимации?
– Нет, не знаю. А что с ним?
– У него недавно обнаружилась астма. Как и у меня. А тут эти газы. Он сразу потерял сознание. Боюсь, как бы плохо для него не закончилось.
– Типун вам на язык. А можно позвонить в больницу?
Хохлов попросил сделать это вошедшую с подносом Зину. Они наполнили рюмки и выпили за скорейшее выздоровление полковника.
– Дай бог, чтобы у него обошлось, – сказал Хохлов, беря бутерброд. – Но думаю, сегодня они его не взяли бы. Это еще больше обозлило бы лесковцев. Возьмут его после выборов, когда выдоровет. И не его одного. Там заснят на видео каждый. Не только мэровскими камерами, но и политполицаями и фээсбэшниками. Как мне сказали, у каждого их них есть твоя фотография. Вот, что значит президентское «Ату его!» А ты молодец, что послушал колхозников и не пошел на площадь. Представь себе, увидели бы они тебя там, не говоря про трибуну. Да они бросили бы на захват тебя не двоих, а сто два опоновца. Ты ведь тоже не пошел бы послушно с ними, и изувечили бы они тебя на совесть, получив благодарность от начальства. Да, я слышал, что Русику они повредили позвоночник. Может остаться неподвижным на всю жизнь при его-то юркости. Ну, никак нельзя тебе сейчас появляться на людях. – Забывшись, Хохлов дернул локтем и прикрыл от боли глаза.
– Домой вам надо, Виктор Васильевич, – забеспокоился Верхов.
– Теперь, после того как ты объявился, можно и поехать. Выпьем еще и поеду.
Они уже выпили по две рюмки. Наполнили и по третьей.
Верхов давно заметил, что лоб директора под повязкой и лысина над ней были покрыты испариной, а глаза, напротив, сухо блестели.
– Я на минутку. – Он поднялся и стал вылезать из-за столика, чтобы попросить у Зины градусник.
Тут в кабинет как-то нерешительно вошла она сама, и остановилась, опустив голову, не дойдя до них. Они успели заметить, что ее румяное лицо было покрыто белыми пятнами.
– Узнала? – не сразу спросил Хохлов.
Она молча кивнула. Верхову стало нехорошо.
– Ну? – тихо и нервно спросил Хохлов.
– Сказали, умер, – прошептала Зина.
У Верхова моментально выступили слезы. Он пальцем смахнул их и медленно опустился на стул, глядя на директора. Рука того опустилась на столик, расплескав водку, и он пальцами стал вытирать столик.
Верхов опять поднялся и, подойдя к Зине, попросил ее принести градусник.
Вернувшись на место, Верхов поднял свою рюмку, дождался, когда Хохлов взял свою, и они выпили, не чокаясь.
– Он мне был, как отец, – проговорил Верхов.
Вошедшая Зина с укором посмотрела на пустую рюмку Хохлова. Он послушно взял градусник и воткнул подмышку.
– Еще одна пенсионерка умерли, – сказала Зина. – Всего в больницу привезли шестьдесят два человека.
– Это ты для того говоришь, чтобы у меня поднялась температура? – разозлился Хохлов.
– Нет, не для этого, а для того, чтобы ехали домой и больше не пили, – возразила Зина и решительно сжала губы.
– Ты еще поучи меня. Лучше скажи Степану, чтобы подготовил машину.
Температура оказалась внушительной для возраста Хохлова: свыше тридцати девяти. Врач медпункта, осмотрев его, сказала с упреком:
– Я же велела вам ехать домой и соблюдать постельный режим с обязательным приемом лекарств, которые выписала. Такая высокая температура не от локтя, а от сотрясения мозга. А с этим не шутят.
Врач сама повезла Хохлова на «Скорой», чтобы дать указания жене. Верхов поехал с ними, попросив врача заехать по пути в аптеку за нужными лекарствами.
На завод он вернулся также на «Скорой» и стал ожидать приезда или звонка Коли. Самым неприятным было то, что не у кого было узнать, чем закончилась попытка освобождения задержанных во Дворце Культуры и в «Луче». А главное, удалась ли она.
***
Организаторы газовой атаки, увидев лежащими неподвижно больше двадцати тел, поняли, что слегка переборщили с наказанием митингующих. Первым пришел к такому выводу сам Алтухин, наблюдавший происходившее на площади из разбитого водометной струей окна своего кабинета.
– Что будем делать, если кто-нибудь из них умрет? – спросил он Щербину. – Слышите вой сирены? Очевидно, кто-то постарался вызвать ее.
– Ясно, кто. Я видел, как многие звонили по телефону. Надо бы запретить «Скорой» включать сирену, чтобы не будоражить народ. А вот еще одна, слышите?
– Хорошо, я распоряжусь. Так что будем делать, если будут мертвые?
– Все зависит от того, как широко это будет представлено в средствах массовой информации и прежде всего на телевидении. Но, думаю, раздуваться не будет, так как Лески с их социалистической идеологией не отвечают интересам либеральной оппозиции, где имеется засилье евреев. Ну, а то, что они доминируют в прессе и на телевидении России, это неоспоримый факт. Лески в этом случае редкое исключение. Я поинтересовался и не нашел ни одного еврея в руководстве города, на телевидении и в печати. Небывалый случай в истории не только современной России, но и Советского Союза. Отчасти поэтому разгон митингующих водометами в пятницу остался абсолютно незамеченным прессой страны, не считая местной.
– Нет сейчас здесь евреев – будут. Но и сейчас о сегодняшних событиях по местному телевидению и в «Лесковских вестях» не будет сказано ни слова. Тогда откуда об этом узнают в Москве?
– У патриотов путь один – интернет. Могут выложить в нем фотографии, заснятые на мобильники.
– Ах, да, я забыл приказать, чтобы их отобрали.
– У всех не отберешь. Для этого надо задержать три тысячи человек. А задержали максимум двести человек.
От разговора их отвлек звонок нового начальника РОВД Борзова:
– Генрих Анатольевич, что делать с вызванными на площадь «Скорыми»? Пропускать их или нет? Трое не подают признаков жизни, в том числе этот самый, как его… Безусяк, кого я сменил. И надо ли продолжать задержание в этих условиях? Сопротивление сейчас никто не оказывает, потому что еще не отошли от газов. Пользуясь этим, мы можем всех задержать, но здесь у нас всего два автобуса. Забрать их у крестьян мы не можем, там тоже всего два автобуса на несколько въездов в город. А сопротивление они оказывают упорное. Ранены два наших сотрудника. Предлагаю прекратить здесь задержание.
– Хорошо, я согласен. На площади задержание прекратить, а крестьян продолжать задерживать. Обязательно фиксируйте на фото и видео их сопротивление правоохранительным органам, чтобы предъявить на суде.
– Там тоже проблема. Не хватает наручников. Если бы они и были, куда их пристегивать до прибытия автобуса?
– А вы что предлагаете?
– Буду выступать с предложением о создании автобусов с большей вместимостью и сидениями в виде лавок. А можно и без лавок – не баре, постоят.
