скачать книгу бесплатно
О сынуле Голдин тоже слышал. Драки и дебоши, пьяные гонки, попытки дать взятку преподавателям… По повадкам – одним словом избалованный «мажор». Только его в деле не хватало, вместе с отцом и их властно-денежным духом.
– И серьёзно у них было?
– Не знаю. Видела однажды, что Ксюша садилась к нему в машину. У него приметная точила, не спутаешь.
– Давно?
– Ещё на каникулах, в августе. Я случайно встретила их, они меня даже не заметили. Сначала о чём-то болтали, потом сели и уехали. Я потом в шутку попросила рассказать про кавалера, Ксюха только фыркнула. И что-то поучительное задвинула: мол, личная жизнь потому и называется личной, что не надо о ней болтать.
– Она знала о беременности?
– Что-о? Беременности?!
– Понятно. Если знала, вам не сказала.
– Получается так, – вздохнула подруга.
– Ксюша вообще скрытная была?
– Скрытной её не назовешь. Но умела держать язык за зубами.
***
До «мажорной» семьи Голдин добрался только вечером. Он курил, приоткрыв стекло у машины, настраиваясь на разговор с Старицкими. Уже представлял, как старший выставит стену адвокатов для себя и сына своего.
Пашка успел «пробить» Старицкого-младшего. Того любили девушки, а он любил погулять. Не раз засвечен в скандальных историях, но дело до суда не доходило – спасибо папе и его армии высококлассных юристов.
Одна история особенно его привлекла. Прошлой осенью Роман избил девушку, которая отказалась с ним встречаться. Той надо было сразу сказать своё решение, однако она решила подразнить парня, «развести» его на дорогие подарки.
После пары колечек заявила, что Роман не в её вкусе. Старицкий-младший – парень вспыльчивый, и это в полной мере почувствовала на себе несостоявшаяся пассия. Но сумма морального ущерба заставила её забыть обо всём и замолчать. Как бы он себя повёл, если б речь касалась ребенка?
Чего сидеть-гадать? Надо идти – хоть с щитом против двух танков.
Дом, где жили Старицкие, находился в историческом центре. Элитная постройка из красного кирпича была защищена крепким забором. Голдин набрал нужный номер квартиры. Домофон, установленный у железной решётчатой калитки, начал тихо пиликать, отмеряя гудки.
– Слушаю, кто говорит? – ответил женский голос. Жена? Домработница?
– Старший следователь Голдин. Нужно поговорить с хозяевами.
– Минутку, – женщина отлучилась, видимо, до Евгения Павловича.
В ожидании Голдин облокотился локтем на калитку, положив голову на ладонь. Он смотрел по окнам. Были видны лишь красивые шторы и потолки с усеянными лампочками, каскадами, массивными – как в музее или театре – люстрами.
Интересно, как живется в таких домах? Спокойно? Роскошно? С чувством пупов земли? Или всё, как и в других домах и обычных семьях, только «сцена» для домашних сцен побольше, чем у большинства людей?
– Первый подъезд, шестой этаж, – послышался тот же женский голос, после чего домофон пискнул, приглашая пришедшего зайти внутрь.
Голдин не стал придерживать калитку – специальный механизм её аккуратно закроет, и направился к подъезду слева, глазами отсчитывая этажи. Свет горел за занавешенными серыми шторами и голубоватым тюлем, за которым виднелась россыпь огоньков на потолке.
Следователь открыл массивную дверь. Да, подъезды здесь более просторные, чем в привычных типичных планировках. В холле с бледно-серой покраской стоял ухоженный фикус, за ним были видны бледно-серые почтовые ящики. Неслышно подъехал лифт, гостеприимно распахнув зеркальную поверхность. Голдин нажал кнопку «6», которую словно только вчера установили.
Неслышно и легко зеркальный подъемник доставил Голдина на нужный этаж.
Дверь открылась, когда следователю оставалось дойти пару шагов, словно за его приходом наблюдали. На пороге стояла женщина в симпатичном черном платье с широким мягким поясом.
– Проходите, – открывшая дверь не сочла нужным представиться, но указала на комнату справа.
Комната – оказалась той самой, с голубоватым тюлем и освещением, по яркости затмевающим операционную. Практически весь пол занимал толстый синий ковер. Напротив гигантского кожаного дивана был установлен неприлично гигантский телевизор. «Простенько, но со вкусом», – подумал Голдин, ступив на мягкий ковер.
Посередине дивана сидел хозяин – Евгений Павлович. Левую руку он закинул на спинку дивана, в правой держал стакан из толстого стекла с коричневой жидкостью. Непременно виски, непременно дорогой. На прозрачном журнальном столике лежали пульты и телефон.
Телевизор бубнил новости. Канал российский, зато события –сплошь про Америку и Москву, будто о нашей необъятной нечего рассказать.
– Добрый вечер, – поздоровался хозяин.
– Добрый. Я старший следователь Голдин Сергей Александрович, – на раскрытое удостоверение Старицкий посмотрел мельком.
– Присаживайтесь, – хозяин указал на место слева, спиной к входу в комнату. Неудобная позиция, хотя нападения гость не ждал.
– Вера, – чуть громче сказал он, за спиной почувствовалось едва уловимое колебание. В отражении окна, за своей спиной, Голдин увидел женщину в чёрном. – Вам чай, кофе, что покрепче?
Голдину не хотелось ничего. Но чашка кофе автоматически продлевает разговор, так что нельзя отказываться.
– Кофе, покрепче.
– Я тоже раньше всё кофе да покрепче. В молодости, пока на стартапе, как говорят сейчас, работал, – ни выходных, ни отдыха. Семью почти не видел. Сейчас могу позволить себе расслабиться, – хозяин сделал маленький глоток из массивного стакана. – Вы из-за девушки приехали?
– Да…
– Новости, – опережая вопрос, ответил Старицкий-старший, кивнув в сторону телевизора. – Не только западное полушарие с утра до вечера по телевизору гоняют. Местные тоже успевают втиснуться со своими эфирами. А о Ксении наши сегодня говорят весь день.
Старицкий-старший снова сделал глоток. Голдин ждал продолжения, надо выслушать, что хочет сказать хозяин. За спиной снова почувствовалось едва уловимое колебание. Женщина в чёрном пришла с подносом, на котором стояли чашка с кофе, сахарница, кувшинчик со сливками, вазочка с печеньем.
– Благодарю, – сказал Голдин, женщина в чёрном оставила это без ответа.
Расставив принесённые кофейные принадлежности на столике, она вопросительно посмотрела на хозяина.
– Нет, мне ничего не надо, – Старицкий едва махнул рукой, после чего женщина скрылась.
Хозяин продолжил смаковать виски.
– Когда я узнал об убийстве, то понял, что ждать нам сегодня гостей с удостоверениями, – продолжил хозяин. – Роман крутил роман с Ксенией. Хотя чёрт их разберет – что там на самом деле и насколько серьезно. Возраст такой, что гормоны скачут, а в башке ветер. Сегодня Ксюша, завтра Настюша.
– У них был повод скрывать свои отношения?
Бизнесмен задумался:
– А смысл? Со мной, конечно, знакомство получилось случайным. Я как тот муж нежданный из командировки, только с работы. И застал не жену с любовником, а сына с девицей. Рыжие, зеленоглазые – они ж все ведьмы. И мой не устоял. Хотя на гулящую она не похожа. И умненькая… была. Мы о чем-то поговорили, глупостей девчонка не несла, как это обычно бывает при чрезмерном желании угодить, понравиться и блеснуть, – Старицкий громко усмехнулся, – интеллектом. Одна из Ромкиных красав, помню, в Европу мечтала съездить. Знаете, куда? На Бали. В Европу – на Бали! – хохотнул хозяин. – Я сказал, что #сказочноебали ей и здесь могут устроить. И пообещал купить в подарок глобус. Так эта курва ещё и обиделась, – бизнесмен снова пригубил. – Ксеня была при мозгах. Странно, что они вообще с Романом спелись, нда. Чем они там за закрытыми дверями занимались – я не караулил, свечки не держал, своих пасти и докладывать не просил.
Хозяин снова пригубил виски:
– Ромка давно самостоятельный. Я ему небольшую должность ввёл, чтобы учёбу раньше времени не забросил, но чувствовал себя добытчиком… А с Ксеней они расстались быстро: что летом началось, летом и закончится.
– Как вы узнали о разрыве?
– Сам сказал. И по поведению было ясно, что он снова парень свободный.
– Ксения беременна была, чуть больше четырёх недель.
Хозяин повернулся к следователю, обдумав услышанное. В этот момент за спиной пронесся вихрь.
– Как?! – в окне Голдин увидел высокого, как и он сам, широкоплечего парня.
– Тебя учили, что подслушивать нехорошо? – осадил его отец.
– Но это касается меня, а не тебя, – зло ответил сын.
– Я бы тебя позвал.
– А я, не дожидаясь приглашения, сам пришёл.
«Вот тебе и современные отцы и дети», – подумал Голдин, не вмешиваясь в семейный конфликт.
– Ты знал о ребенке? – спросил Старицкий-старший.
– Да нет же! – прокричал сын. – Это мой ребенок… был?
– Не знаю, – пожал плечами следователь. – Нужно сделать ДНК-экспертизу.
– Нужно – значит, сделаем, – твердо заявил сын.
– Как хочешь. Ты парень взрослый, сам отвечаешь за свои поступки, – многозначительно сказал Старицкий-старший, видимо, намекая на предыдущие и будущие подвиги.
– Почему вы расстались?
– Это сложно объяснить, – Роман обошёл диван и плюхнулся напротив Голдина, по правую руку от отца. – Ксюха была такая – красивая, живая, секси. Парни, естественно, подкатывали к ней. Я тоже при случае… обращал на неё внимание. Но всё несерьёзно. А закрутилось у нас на вечеринке по случаю окончания года. Совпало, что в клубе на Путиловцев гуляла их компания и наша. Сначала танцевали, потом я предложил покататься. Оба пьяные, весёлые. Но тогда я её просто отвез домой. Вообще, я заметил, что она очень домашняя девушка. Никаких «поехали к тебе до послезавтра».
На следующий день я позвонил, сходили в кафе, погуляли, ну и не только. Потом меня в командировку отправили некоторые, – младшей посмотрел на старшего, – на неделю. Перекидывались sms-ками. Я ей даже не совсем приличные отправлял. Снова повстречались немного, и я опять уехал. А когда вернулся, она отнекиваться начала. Ну я не понял, с чего вдруг так быстро завяли помидоры. Может, думаю, я с сообщениями переборщил?
Отец усмехнулся.
– Через несколько дней мы снова встретились. Она рассказала, что собирается делать статью в научный журнал, работы очень много. И, пока пёрло, не отвлекалась ни на что. У меня не было причин ей не доверять. О том, что она чеканутая на своей математике, я и так знал.
Так и встречались изредка летом, между её наукой. Она, конечно, была горячая штучка. Но делить девушку с книгами мне надоело. Перед первым сентября мы встретились с Ксеней, она предложила устроить прощальный секс и остаться друзьями. Я согласился. Отношения у нас были странными: ни веселья, ни перспективы. Смысл их было продолжать?
– Как Ксения относилась к детям? Затрагивали тему её возможного материнства?
– Она уходила от разговоров. Говорила, что нужно быть счастливым сегодня и наслаждаться тем, что есть. А раз не поддерживала тему свадеб – другая бы клешнями впилась – значит, точно никаких перспектив. Расстались, я нашёл уже новую подругу.
– После этого виделись с Ксенией?
– Ну да, мы же в одном здании учимся, иногда встречались.
– Как думаете, как бы она повела, если бы узнала, что беременна? Сообщила бы вам об этом?
– Не думал об этом. Может, и сообщила, если бы была жива.
– А как бы вы отреагировали, если бы она где-то через месяц явилась с таким известием? У вас ведь новые отношения появились.
– Не знаю, как бы отреагировал, – Роман задумался. – С Машкой, наверное, порвал. Она, конечно, весёлая, зажигалочка. С ней хорошо потусить, но не жить.
Отец снова усмехнулся – мол, хоть это-то сын понимает, уже хорошо.
– А Ксюхе бы жениться предложил. Она хоть и со своими математическими тараканами, но больше на жену походит. От книг бы постепенно отвадил.
– Хорошо. А как бы ваша Мария отреагировала на всё это?
Рома насупился:
– Она ревнивая, жуть просто. Однажды вилкой пыталась бампер пробить, потому что я лыбился другой… Думаете, это…?
– Скажите, что вы делали вчера вечером и ночью? – продолжил вопросы Голдин.
– В выходные уезжали на горячие источники, вернулись с Машкой поздно, она подтвердит. Ночью спал как убитый.
«Хлипкое алиби», – одновременно отметили и следователь, и отец.
– На воротах камеры есть. Записи помогут? – уточнил отец.
– Да, буду благодарен, – кивнул Голдин.
– Я попрошу ребят не быковать.
– А я попрошу пока не уезжать из города, – следователь встал. – Спасибо за гостеприимство и за разговор.
– Девочку правда жаль, – не вставая с дивана, ответил Старицкий-старший. – Но сын здесь не при чем, я лучше полиграфа вижу. Найдите того, кто это сделал.
***
Через день в кабинет Голдина деликатно постучали. Дежурный привел двоих. Мужчина, явно отец, будто в последнюю секунду отпустил шкирку сына.
– Вот, своего охламона к вам привёл. По всем новостям про этот рюкзак. Но он не воровал, нашёл, – пояснил отец. – У него и так два привода за кражи. Ещё третьей ходки не хватало.
Следователь жестом предложил занять стулья у его рабочего стола и внимательнее посмотрел гостей, особенно на младшего. Охламон был «безвозрастной» – бледный, маленький, худой. Ему можно было дать и 18, и 25 лет. Перепуганный, хотя больше боялся отца. Вряд ли убийца, кишка тонка.
Отец с сыном присели на отведённые места. Голдин поднял табличку-стойку со своими ф.и.о. и должностью.
– Анатолий Степанович Курамов, слесарь в ЖЭКе, – представился паренёк.
