Полная версия:
Кровь и Честь (сборник)
Впору бы умилиться: ах, какие чудесные люди! Однако Нечаев не был дураком. Проанализировав имеющуюся информацию, он заскрежетал зубами от ненависти и отвращения…
На сей раз слежка велась более активно, нежели раньше. Один хвост замаскировался под калеку-нищего и слезно просил подаяния. (С гримом переборщил, отметил про себя Иван.) Двое других деловито возились с уличным фонарем, разбитым лет семь назад, а четвертый и пятый усердно изображали алкоголиков, распивающих водку на лавочке возле подъезда.
«Ишь, как засуетились!» – мысленно усмехнулся Нечаев. – «Аж пятерых оперативников прислали!» – (Он ни на секунду не сомневался, что все хвосты работали в милиции под руководством Валерия Кознова.) – «Что ж, причину гибели Митина я выяснил, теперь нужно бросить гадам наживку и ждать убийцу».
Иван вылез из машины, нарочито долго провозился с сигнализацией и неторопливо зашел в подъезд.
– Он дома, – запыхавшись, докладывал старший группы хвостов. – Собственными глазами видел! Прикажете брать?
– Идиот! – криво усмехнулся Кознов. – Хочешь трупом стать?!
– Я занимался карате! – захорохорился оперативник. – Я три кирпича…
– Заткнись, – грубо оборвал его майор. – И проваливай к чертовой матери. Брать будут другие… А в прочем, ладно, подожди за дверью!
Когда оперативник вышел из кабинета, Кознов позвонил Ривкину.
– Наши предположения подтвердились, – сказал он в трубку. – Нечаев никуда не уезжал!.. Я думаю да!.. Разумеется!.. Ничего, справимся!..
Закончив разговор, Валерий прикурил сигарету и задумался. Кознов понимал – Нечаев засветился специально. Ловит на живца и дожидается убийцу.
Вот только не знает Иван, кто именно придет… или знает? Неожиданно Валерия охватило предчувствие беды, на лбу выступила испарина. Ему померещилось, будто в прокуренном воздухе кабинета плавает глумливая бесовская рожа, манит пальцем и плотоядно облизывается. Кознов встряхнул головой, наваждение исчезло.
«Тьфу, проклятие!» – прошептал он. – «Глюки начались! Заработался! А Ваньку нечего бояться. Он, конечно, профессионал, но и я не хуже, а может, даже и лучше. Чему он научился в своем спецназе? Душманам башки отстреливать да диверсии устраивать? Это любой дурак сумеет. Не знаешь ты, Ванечка, оперативной работы! Думаешь, я приду один и состоится честный поединок бывших друзей? Нет, голубчик, ошибаешься! Не состоится. Я тебя под статью подведу, арестую официально, а потом… потом тебя застрелят при попытке к бегству, ха-ха-ха! Предлог для ареста?.. Ерунда придумаем!»
Кознов хотел торжествующе улыбнуться, но внезапно вздрогнул. В дальнем углу опять появилась и сразу исчезла отвратительная морда беса. Майор громко выругался. Затем собрал и проинструктировал группу захвата…
– Откройте, милиция! – в который раз прокричал чернявый оперативник, не отрывая пальца от кнопки звонка, и вопросительно поглядел на Кознова: «Не отвечают!»
– Ломайте дверь, – не разжимая губ, приказал Валерий.
Самый здоровый оперативник, весящий не менее ста двадцати килограммов, ринулся всей массой на дверь и, испуганно охнув, влетел вовнутрь.
Замок не был заперт. Скрипнув зубами, Кознов вошел следом и включил свет. На полу, держась за ушибленную при падении голову, сидел незадачливый выламыватель дверей. Группа захвата быстро обшарила квартиру. Хозяина в ней не оказалось. Майор стиснул кулаки, с трудом сдерживая клокочущую в груди ярость, налитыми кровью глазами обвел помещение. Взгляд его остановился на письменном столе, и Кознов невольно вздрогнул. Там стояла большая застекленная в деревянной рамке фотография покойного Андрея Николаевича Моргунова. Старик строго и, как показалось, с презрением глядел на своего бывшего ученика. Рядом лежала отпечатанная на машинке короткая записка: «Н-ское шоссе. Тридцатый километр. Поворот направо. Стрех до четырех утра. Привет коллегам».
– Что будем делать, Валерий Николаевич? – спросил один из оперативников, и тут Кознов, нервы которого окончательно сдали, молча врезал ему в челюсть…
Глава 8
Нет добра для того, кто постоянно занимается злом…
– PСир. 12:3Нечаев наблюдал за действиями группы захвата с чердака дома, стоящего напротив его собственного. С освещением в этом районе дела обстояли неважно, но Ивана выручали инфракрасные очки. Около половины двенадцатого к подъезду подкатили темная девятка и два воронка. Из девятки вылез Валерий Кознов, а из воронков посыпались дюжие оперативники. Через некоторое время в окнах квартиры Нечаева вспыхнул яркий свет. «Валерочка решил подстраховаться, да попал впросак,» – констатировал про себя Иван: «Интересно, какое обвинение он собирался мне предъявить? Впрочем, для нынешних ментов это не проблема! Они и на святого уголовное дело состряпают, а дьявола праведником объявят!»
Вскоре свет потух и служители закона вышли на улицу. Один держался за челюсть и едва плелся, поддерживаемый товарищем. «Наверное, подвернулся Валерке под горячую руку», – подумал Нечаев: «Если так, то длительный больничный ему обеспечен».
Кознов яростно рванул дверь девятки и, взревев мотором, укатил. Воронки неохотно потащились следом. Выждав для верности час и убедившись в отсутствии слежки, Нечаев спустился с чердака, вошел в свой подъезд, запер на ключ дверь квартиры и направился в соседний двор, где припарковал машину. Ехать на рандеву с Козновым Иван не собирался. Сподличал Валера в первый раз, сподличает и во второй! В принципе, Нечаев предвидел подобный поворот событий, а записку оставил на случай, если Кознов все же явится один. Но он притащил с собой целую толпу подручных и наверняка запасся ордером на обыск. При обыске обязательно нашлись бы или наркотики, или оружие, или еще что-нибудь криминальное (ловкость рук и никакого мошенничества), потом, разумеется, задержание и вскоре пуля при попытке к бегству.
– Просчитался ты, гаденыш! – прошептал Нечаев, включая зажигание. – Я начну с другого конца, а потом наступит твой черед!
Резиденция господина Ривкина находилась за чертой города, в двадцати минутах езды от Кольцевой дороги. Место считалось престижным, недаром и коммунистические, и демократические номенклатурщики имели дачи именно здесь. Предпочитали строить тут дома и современные нувориши. Григорий Ефимович возвел роскошный трехэтажный особняк возле соснового бора, присоединив часть его к своему приусадебному участку, размеры которого исчислялись не сотками, как обычно, а гектарами. По сути, это был огромный парк, окруженный высоким забором, освещаемый по ночам мощными прожекторами и патрулируемый бдительными, вооруженными до зубов охранниками. Господин Ривкин всегда уделял должное внимание мерам предосторожности и, несмотря на врожденную жадность, в данном случае не поскупился. Охрану своей драгоценной персоны организовал на высшем уровне. Мышь не проскочит! Однако сегодня Григорию Ефимовичу почему-то не спалось, сердце томилось нехорошими предчувствиями, нервы напряглись до предела. Он принял транквилизаторы (хотя, опасаясь за здоровье, по возможности избегал таблеток), но и это не помогло.
«Чего я психую?» – мысленно вопрошал себя Ривкин.
Нет ровным счетом никаких причин для беспокойства. Канал утечки информации ликвидирован, а с не в меру шустрым частным детективом разберется Кознов. За спиной послышался слабый шорох. Григорий Ефимович хотел обернуться, но не успел. Железные пальцы перекрыли сонные артерии, и господин Ривкин потерял сознание…
Ривкин ошибался, считая свою систему охраны верхом совершенства. Нечаев пробрался в дом без особого труда. Правда, пришлось вырубить троих охранников и для верности вколоть каждому дозу специального психотропного препарата, стирающего память[49]. Когда мордовороты очнутся, то при всем желании не смогут вспомнить, что с ними произошло. Конечно, проще было бы их прикончить, но Иван не хотел лишней крови. Чем виноваты эти гориллы в пятнистых камуфляжах?! Они просто охраняют вверенный им объект и наверняка не знают о грязном бизнесе работодателя. Внутри дома находился еще один. Сидя в холле на первом этаже, он самозабвенно таращился в телевизор и не замечал ничего вокруг. Его Нечаев отключил резким ударом ребра ладони в основание черепа[50]. Ивана бугай не заметил, и потому Нечаев не стал тратить попусту наркотик. Пощупал пульс, убедился, что охранник жив, и отправился наверх, за Ривкиным. Уж эта-то сволочь заслужила смерть, однако Иван решил сперва выслушать исповедь Григория Ефимовича. Тщательно связав Ривкина, Нечаев заткнул ему кляпом рот, взвалил на плечи, бегом преодолел освещенное прожекторами пространство и перебросил через забор бесчувственное тело. Затем перепрыгнул сам и понес Григория Ефимовича к оставленной неподалеку машине…
Кознов и несколько оперативников всю ночь просидели в засаде на тридцатом километре Н-ского шоссе, но Нечаев не появился. «Учуял, гад, подвох», – понял майор и витиевато выругался. Уязвленное самолюбие ныло, как больной зуб. Валеру бесило, что Иван постоянно опережал его как минимум на один ход. «Сваливаем отсюда», – грубо бросил он подручным в семь утра: «Даром время теряем!»
Те послушно забрались в машины, мысленно проклиная начальника и кидая на него полные скрытой ненависти взгляды.
– «Взбалмошный кретин!» – думали они. – «Сереге ни за что ни про что челюсть сломал, гондон! Жизнь собачья! Стаким козлом приходится работать!»
Майор Кознов, не обращая ни малейшего внимания на кислые физиономии коллег, уселся в свою девятку и поехал домой. От бессонной ночи гудела голова, слипались глаза.
– Доберусь я до тебя, Ванечка! – злобно хрипел Валерий. – На части разорву, паскуду!
Внезапно майор резко затормозил. Померещилось ему, будто в лобовое стекло смотрит покойный Андрей Николаевич Моргунов. Смотрит с презрением и отвращением.
– Тьфу, черт! – пробормотал Кознов. – Нервы совершенно расшатались! Нужно взять отпуск и как следует отдохнуть на курорте.
Вот только с Нечаевым разделаюсь! Довел, сволочь, до ручки, да и Рыжего ослушаться нельзя! Чревато последствиями!
Благополучно добравшись до дому, майор не раздеваясь прилег на диван и крепко, без сновидений уснул…
Ривкин, в придачу ко всему получивший сотрясение мозга в результате полета через забор, пришел в себя не скоро. За это время Нечаев успел отвезти его в глухое, безлюдное местечко в пятидесяти километрах от Кольцевой дороги, выгрузить из машины и даже выкурить две сигареты.
– Очнулся, голубчик, – усмехнулся Иван, заметив выпученные от страха глаза Григория Ефимовича.
– Так вот ты какой, Рыжий!
– У-бу-бу! – давясь кляпом, ответил белый как мел Ривкин.
Разговор происходил в лесу, на небольшой поляне. В прояснившемся небе появилась луна, дававшая достаточное количество света. До проселочной дороги, где Нечаев оставил машину, было не менее двух километров.
– Сейчас ты ответишь на все мои вопросы! – сказал Иван. – Тогда, может быть, останешься жив. Согласен?
Григорий Ефимович утвердительно закивал головой. Нечаев вытащил кляп.
– Кстати, орать, звать на помощь бесполезно, – добавил он. – Никто не услышит, а мне придется вырвать тебе язык. Уразумел?!
– Да-да, – простонал Ривкин.
– Прекрасно. Итак, приступим! Для начала обрисуй в общих чертах сферу деятельности фирм Бригантина и Гиппократ.
Рыжий дрожащим голосом начал рассказ. К концу его Нечаев сделался мрачным как туча, хотя и ожидал услышать нечто подобное. Гиппократ для отвода глаз действительно приторговывал медикаментами, однако основным источником дохода являлись люди, вернее, их внутренние органы, предназначенные для трансплантации зарубежным богатеям, а также кровь для переливания. Особенно ценилась детская.
Сперва Ривкин использовал в качестве сырья бомжей, но среди них немногие обладали хорошим здоровьем, поэтому Григорий Ефимович обратил свои взоры в сторону стран ближнего зарубежья. Вот тут-то и пригодилась Бригантина, до сих пор занимавшаяся под прикрытием торговли товарами широкого потребления ввозом в Россию наркотиков.
Агенты Бригантины предлагали русским, замордованным местными националистами, работу и жилье. Те, разумеется, соглашались и чуть ли не молились на благодетелей. Все они потом бесследно исчезали, но это никого не беспокоило. Гражданами России без вести пропавшие не являлись, а самостийным властям и подавно было наплевать. Кстати, помимо русских, в сети Бригантины угодило немало украинцев, досыта наевшихся прелестей независимости. Попадались и люди других национальностей. После развала империи процветали только новоиспеченные удельные князьки и их холуи, остальным же приходилось несладко.
Благосостояние господина Ривкина стремительно росло. Он перечислял миллионы долларов на счета швейцарских банков, скупал недвижимость за границей. Не забывал Григорий Ефимович и о своей безопасности, прикармливал чиновников высокого ранга, завел прочные связи в милиции. Валерий Кознов являлся всего лишь одним из многих, но последнее время Ривкин уделял ему особое внимание, поручал наиболее сложные задания. Профессионалы такого уровня на дороге не валяются!
– Та-ак, понятно, – протянул Нечаев, передергиваясь от омерзения. Теперь скажи, куда подевался Витя Смирнов?
– Он случайно узнал от одного из своих любовников об основной деятельности Гиппократа и попытался меня шантажировать. Пришлось убрать. Болтливого любовника тоже…
– Отправили на склад?
– Нет, у них все внутренности оказались гнилыми. Просто прикончили, а трупы спрятали…
– Почему убили Митина?
– Разыскивая Смирнова-младшего, он слишком близко подобрался ко мне…
– Через Жору?
– Да…
– Кто убийца?
– Кознов. Мы опасались связей Митина и решили имитировать самоубийство. К сожалению, не получилось. Как вы догадались?
– Не твое собачье дело, отрезал Нечаев и вплотную подошел к Ривкину. – Сейчас ты, паскуда, прогуляешься в ад. Тебя там давно заждались!
– Но вы обещали сохранить мне жизнь! – взвизгнул Григорий Ефимович.
– Я пошутил, усмехнулся Иван, схватил Ривкина обеими руками за отвороты рубашки и, используя их в качестве упоров, вторыми суставами указательных пальцев зажал сонные артерии, одновременно надавив большими пальцами в основание кадыка[51]. Потом он снял с трупа веревки (пускай менты, если найдут Ривкина, поломают голову, от чего наступила смерть. В данном случае это практически невозможно), сбросил тело в небольшой грязный овраг и тщательно замаскировал грудой хвороста и опавших листьев. Подступы к оврагу Нечаев присыпал так называемой индийской смесью[52]. Затем быстрым шагом направился к машине. Близился рассвет. Следовало поторапливаться…
Глава 9
Бесследное исчезновение Рыжего не на шутку встревожило майора Кознова. Больше всего настораживала таинственность произошедшего. Охранники абсолютно ничего не помнили, только мучились жуткой головной болью, следы борьбы в доме отсутствовали, а Григорий Ефимович будто в воду канул. Причем все три его машины (Мерседес, Вольво и Порш) остались в гараже, так что сам он уехать не мог. Впрочем, Кознов и не надеялся на это. Едва взглянув на охранников, Валерий сразу уяснил головы у амбалов болят вовсе не с похмелья. И насчет потери памяти они не врут. Просто их молниеносно и основательно отключили. Нечаевская работа, с ненавистью подумал майор. Внезапно его охватил страх. Кознов догадывался, кто следующий на очереди. Сам не зная зачем, он набрал номер Нечаева. «Я уехал отдыхать. Вернусь через месяц. Нужную вам информацию оставьте после гудка», – отчеканил автоответчик.
Бросив трубку, Кознов грязно выругался…
Примерно на неделю Нечаев затаился. Нужно было досконально продумать план дальнейших действий. К тому же пускай приутихнут страсти по поводу исчезновения Ривкина, да и Валерка немного понервничает. Иван обосновался на даче Зарубина в тридцати километрах от Москвы. Добротный, но без выкрутасов двухэтажный дом стоял немного наособицу от дачного поселка. Чуть дальше начинался лес. Целыми днями бродил Нечаев среди деревьев. Он не обращал внимания ни на сырость, ни на периодически моросящий дождь. Грусть и тоска переполняли сердце. Во что превратился бывший друг детства?! В скользкую гнусную гадину, питающуюся человечиной, убившую по приказу хозяина-вурдалака Костю Митина, подстраивающую ему, Ивану, коварные ловушки! Каково сейчас на том свете Андрею Николаевичу? Бедный старик! Недаром он просил уничтожить ядовитый побег. Моргунов прав. Кознов чрезвычайно опасен для общества. Беспринципный, продажный тип, владеющий страшными приемами УНИБОС, по сравнению с которыми дрыганье ногами американских и китайских кинозвезд просто детский лепет. Профессиональный убийца, обученный не оставлять следов. Кознова необходимо убрать. Но как это лучше сделать? Нечаев предпочел бы открытый, честный поединок, однако Кознов, хотя силы их примерно равны, притащит за собой целую свору легавых. Для подстраховки, так сказать, чтобы наверняка! Ну что ж, господин Кознов, раз дуэли вы не желаете, придется с вами поступить иначе!.. К концу недели план был разработан до мельчайших подробностей…
После исчезновения Рыжего Кознова каждую ночь терзали кошмары. То разъяренный Моргунов грозил кулаком и называл ублюдком, то в багровом адском пламени кривлялись омерзительные призраки, манили к себе кривыми лапами. Иногда на кровать к Валерию присаживался огромного роста человек с темным лицом, ласково улыбался и говорил: «Попался, сука! Никуда ты от меня не денешься! У-тю-тю! Люблю таких, как ты, помучить!» Майор Кознов просыпался в холодном поту, с застывшим на губах криком отчаяния и ужаса. Он здорово осунулся, посерел и вымещал зло на подчиненных, превратив жизнь последних в сущий ад.
– У, сволочь! – шептались они за спиной начальника. – Натуральный черт! Только рогов да хвоста не хватает! Чтоб ты сдох… сдох… сдох.
К концу недели нервозность Валерия достигла апогея. Он сделался совершенно невыносим для окружающих, и даже жена сбежала от него к теще под предлогом проведать маму.
В эту ночь, чтобы покрепче заснуть и втайне надеясь избежать страшных сновидений, Кознов принял огромную дозу снотворного, которая могла запросто свести в могилу любого обычного человека. Обычного да, но не обладавшего железным здоровьем Валерия. Спустя несколько минут он с облегчением почувствовал, как путаются мысли и наваливается блаженное забытье. «Наконец-то по-настоящему отдохну, радостно подумал Кознов. А потом доберусь до Ваньки и убью-у-у-у…»
Радость майора оказалась преждевременной. Перед ним возник Моргунов. Старик плавал в воздухе, не касаясь ногами пола.
– Гаденыш, – процедил Андрей Николаевич. – Выродок!..
– Убирайся, старый хрен! – ответил Валерий. – Тебя больше нет, а я жив и буду жить дальше!
– Не будешь, усмехнулся Моргунов. – Хватит! Достаточно нагадил!
Внезапно майор ощутил резкую боль в области шеи, поспешно вскочил на ноги и с изумлением увидел свое собственное тело, неподвижно вытянувшееся на кровати. Шею туго стягивала петля, а конец веревки находился в руках у…
– Чего вытаращился? Пошли с нами! – рявкнуло скрипучим хором несколько голосов. Из стены вышли черные человекообразные существа с отвратительными лицами злых карикатур.
– Не-е-ет! Не надо-о-о! Отпустите! – заголосил Кознов. Ничего не ответив, черные грубо схватили душу Валерия и поволокли в бездну…
«Не по-рыцарски, конечно,» – прошептал Нечаев, глядя на мертвое тело Кознова. – «Я бы предпочел честный поединок, но ведь ты не хотел играть по правилам. Эх Валера, Валера! Ну почему ты стал таким?»
Иван утер рукавом неожиданно набежавшие на глаза слезы. Затем подтащил труп к люстре. Укреплена добротно, выдержит! Он заранее проверил ее надежность. Нечаев поднял тело на нужную высоту, привязал конец веревки к основанию люстры, поставил ноги убитого на стул, мысленно похвалил себя (рассчитано с точностью до миллиметра) и, подняв правую ногу на уровень ступней мертвеца, с силой толкнул стул. Теперь можно уходить. Майор сам повесился на люстре, так же, как Костя Митин. В комнате ни следов борьбы, ни отпечатков пальцев. Ажур! Опять эти проклятые слезы! Ладно, хватит сантиментов. Нечаев вышел из квартиры и осторожно прикрыл за собой дверь. Негромко щелкнул замок. Он прислушался. Ни звука. Жильцы дома крепко спали. Иван спустился вниз по лестнице, сел в машину и погнал ее в сторону Петербурга. Отъехав немного от Москвы, он затормозил, снял осточертевший парик, накладную бороду и резиновые перчатки, отнес их в глубь лесополосы, спрыснул бензином и сжег. Затоптав пепел, Нечаев вернулся обратно.
Прибыв в Петербург и оставив машину на платной стоянке, он первым же рейсом вылетел на юг, в гости к Коле, старому сослуживцу по Афганистану. Коля – надежный друг и в случае надобности обязательно подтвердит, что Иван находился тут с тех самых пор, когда якобы отбыл на отдых…
Эпилог
Нежась под лучами южного солнца, не палящего, как летом, а ласкового, осеннего, Нечаев неторопливо размышлял о дальнейшем. Впереди предстояло много работы, ведь фирмы Гиппократ и Бригантина, хотя и лишившиеся хозяина, по-прежнему продолжали свою поганую деятельность…
Зачистка территории
Часть 1
Близнецы
Москва, 1999 г
Пролог
«Российский бизнес, как и все у нас, пошел своим путем. И как был этот путь кровав в самом начале, так и впредь намерен крови не жалеть».
Газета «Криминальная хроника», 1999, № 5, с. 6.Г. Н-ск, 23 мая 1999 года
Бригада спецназа ГРУ, в которой служил капитан Игорь Кононов, отличалась высокой боеспособностью, почти весь офицерский состав прошел боевую закалку в Чечне и прочих «горячих точках», однако она не являлась ни придворно-показательной, ни элитно-карательной, а посему финансировалась скудно. Правда, правительство Евгения Максимовича Примакова значительно улучшило обстановку как в России в целом, так и в армии в частности – денежное довольствие (хоть по-прежнему невысокое) начали выплачивать вовремя, были ликвидированы многомесячные задолженности по зарплате, военнослужащие воспряли духом, но… 12 мая 1999 года президент Ельцин – всенародно признанный гарант вечной нестабильности в стране – выкинул очередной фортель, отправив Примакова в отставку (вероятно, за то, что слишком хорошо работал), и на российских горизонтах вновь замаячили самые мрачные перспективы. А 19 мая на имя капитана Кононова пришла телеграмма с пометкой «Молния»: «Брат бесследно исчез две недели назад. Мать тяжело больна. Срочно приезжай. Отец».
Офицерский коллектив в части подобрался хороший. Командир бригады полковник Филимонов без проволочек оформил отпуск, друзья-сослуживцы добровольно скинулись на билет (путь капитану предстоял не близкий), и в результате ясным солнечным утром 23 мая в девять часов по московскому времени на перрон Н-ского вокзала сошел с поезда двадцатисемилетний мужчина атлетического телосложения, с аккуратной короткой стрижкой и ярко-синими глазами, одетый в потертые джинсы, вязаный свитер, со спортивной сумкой в руке. Его никто не встречал. Впрочем, Игорь на это и не рассчитывал. Отец наверняка неотлучно сидит с больной матерью, брат – неизвестно где, а других родственников у него нет.
Не имея возможности воспользоваться услугами алчных вокзальных таксистов, заламывающих приезжим умопомрачительные цены, Кононов принялся протискиваться сквозь густую толпу к автобусной остановке, как вдруг ощутил спиной чей-то пристальный, недобрый взгляд…
– Шеф! Шеф! Варвар жив!!! – взволнованно доложил по сотовому телефону толстомордый молодой человек в дорогом черном пальто. – На вокзале засекли гада!!!
– Почему жив?! – донесся из трубки раздраженно-барственный голос.
Мордатый сконфуженно промолчал.
– Немедленно исправить! Халтурщики! Дебилы! Немедленно, говорю! Иначе костей не соберете! – сорвался на поросячий визг голос.
– Слушаюсь! – послушно пробормотал молодой человек и, спрятав в карман телефон, обратился к широкоплечему рыжеволосому товарищу в кожаной куртке: – За дело, Валек! Босс вне себя от ярости!!!
– Где?! – флегматично поинтересовался Рыжий.
– По ходу сообразим. В машину, живо! Да не канителься, блин горелый! Иначе опять опростоволосимся!..
Заподозрив слежку и быстро, профессионально вычислив филеров[53], Кононов намеренно сел не в свой автобус, а в другой, идущий в противоположном направлении. Сквозь заднее стекло он видел новенький черный джип с двумя преследователями, неотступно следующий по пятам. «Интересно, кто они?! – гадал капитан. – На кой ляд я им сдался?!. Недобитые чичи[54], вознамерившиеся поквитаться за прошлое?! Физиономии вроде не кавказские, хотя это не показатель. Чечены разные попадаются (в смысле внешности). Старые недруги?! Маловероятно! Что-то не припомню таких!.. Менты, пасущие[55] какого-нибудь злодея, но по скудоумию перепутавшие объект наблюдения?! Или не перепутавшие, а получившие заведомо ложную информацию… Больно уж птичка шикарная! На наружку[56] не похожая!.. А, ладно! Скоро узнаем».
