скачать книгу бесплатно
– Ну и зря! Он же тебя из-под земли достанет теперь, – подруга схватила Монику за руку и усадила обратно на стул. В голубых глазах девушки читалось неодобрение, а сжатые губы явно указывали на недовольство, а то и вовсе злость. – Ты, моя дорогая, нарушила закон, напала на полицейского при исполнении, и наверняка стащила у него важные улики.
– Какие ещё улики?! Да я всего лишь забрала несколько контрактов, – Ника только сейчас заметила, что из сумочки предательски торчат конфискованные у сыскаря документы. – Эрнард прибил бы меня, если бы они попали в руки дознавателей.
– Таки не всё чисто у вас в агентстве! Я знала! – Татия подскочила на месте, хлопнула в ладоши и вцепилась в Монику. – Знала, что красавчик Эрнард что-то скрывает! Что там было? Контрабанда? Запрещённые артефакты, любовные зелья?
– Да ну тебя, – девушка в который раз за день попыталась отцепить чужие пальцы от любимой блузки – между прочим, самой скромной из дюжины, сшитой Анией Понцелер. – Мы занимались охраной ценных грузов, тех, что по магпочте не отправить. Просто в последнее время как-то странно всё было. Вроде и заказы обычные, и наниматели знакомые, но что-то мне не по себе.
– Чуйка родовая, значит, сработала… – тут же успокоилась Татия, задумчиво накрутив локон на палец. – Магии в тебе нет, а крохи фамильного предчувствия всё же достались.
– Да какой там! – вздохнула Моника, заталкивая бумаги в сумочку так, чтобы они не торчали. – Я и плетения вижу только если сильно напрягусь. Как сегодня в офисе.
– Вот и ответ – скажешь этому сыскарю, что перенапряглась, мол думала грабитель, пыталась увидеть магию и вызвать жандармов, вот и котелок потёк временно, – вдохновлённо сочиняла Татия, увлечённая своей идеей. – Помутнение, считай.
– Неплохо, но мне не годится, – призналась Ника, пряча лицо в ладонях. – Кажется, я себя выдала, когда принялась рассуждать о зарплате. Вряд ли помутневшее сознание такое допускает.
– Пф-ф, подумаешь, – скривилась Татия. – Когда котелок течёт, мысли вообще гуляют куда хотят, и тебя не спрашивают.
– Откуда знаешь? – Моника отняла руки от лица и с любопытством посмотрела на подругу. – Бывала в лечебнице святого Антонела?
– Так, всё. Я тебе помогла, на путь истинный наставила, – обиделась Татия, подхватывая Монику за локоть и подталкивая её к выходу. – Мне ещё корешок второго тома хроник надо заново подклеить и вообще, время идёт – работа стоит. Ты там вещи собирай поживее, наверняка твой сыскарь очнулся и рыщет по городу в поисках твоей ничем не примечательной особы.
Моника выскочила из архива на улицу, будто за ней сами мунды гнались. Сначала она хотела благородно оскорбиться на выходку подруги и последнюю фразу, но вспомнила, что Татия права – сыскарь уже должен был очнуться и обнаружить, что Ника обшарила его карманы и забрала документы. На пороге многоквартирного дома Паоланы Викор, девушка затормозила, запоздало подумав, что миор Арнан Саудрест вряд ли глупее её и сразу поймёт, что искать Монику стоит начать с места проживания.
Затолкав зудящее чувство тревоги поглубже, девушка отворила коричнево-красную дверь, шагнула в гостиную и огляделась в поисках Паоланы. Лари Викор в это время могла быть где угодно: рыскать по рынку, допрашивая торговцев на предмет свежих слухов; докучать прачкам с улицы Джинеле, которые всегда в курсе дел своих постоянных заказчиков, или дежурить в приёмной мэра города, надеясь услышать сплетни или домыслы вечных жалобщиков. Моника вздохнула с облегчением, не увидев поблизости хозяйки, прошмыгнула на лестницу и бодро поднялась по ступеням на третий этаж.
Памятуя о встрече с миором уполномоченным особого отдела, девушка внимательно осмотрела дверь в свою квартиру и, не заметив чужого вмешательства, осторожно вставила ключ в замочную скважину. Первый поворот ключа эхом отразился от полупустой комнаты, следующий поворот проскрежетал на сердце у Моники слишком громко, а от третьего у неё сильно забилось сердце. Ника рывком распахнула дверь, влетела в комнатку, служившую гостиной и кухней одновременно, и прислонилась к стене с громким вздохом.
Никого. Совершенно никого. Девушка заметалась по спальне, вытаскивая из комода бельё, сбрасывая с вешалок шкафа платья, не глядя на сминаемую ткань. Ания Понцелер пришла бы в ужас, увидев такое надругательство над собственными нарядами, но Монике было не до этого. Она спешно укладывала одежду в дорожный саквояж из дорогой кожи, доставшийся в память о жизни в родительском доме.
– Ника, это ты? – приглушенный голос заставил девушку замереть. Она сняла со стены фехтовальную шпагу и подкралась к двери в ванную комнату. – Ника?
– Эрн? – Моника узнала голос начальника, но до конца не верила в то, что Эрнард Виано станет прятаться в дамской уборной. К тому же ещё утром его тут не было – уж Ника точно бы заметила.
– Слава Ганеусу, это ты! – Эрнард приоткрыл дверь, посмотрел на Монику и втащил её в ванную. – Ты должна мне помочь!
– Во что ты влип, Эрнард? – строго спросила Ника, насупив брови. Она всегда называла его полным именем, когда сердилась, хотя они перешли на ты уже через неделю совместной работы. – Весь город на ушах! О твоём похищении разве что ленивый не говорит!
– Ты преувеличиваешь, – мужчина скептически посмотрел на шпагу в руках Моники, перевёл взгляд на сломанную лейку для душа, валявшуюся на полу, и покраснел – из корзины для белья кокетливо выглядывал нескромный кружевной чулок. – Даже твоя домоправительница не в курсе.
– А ты откуда знаешь? – Ника не смутилась, хотя и была недовольна тесным соседством с начальником. В конце концов, это её ванная комната, и гостей она сюда не приглашала. – И в чём тебе нужна помощь?
– Слушай, кажется, Жадин Ланкандо всерьёз взялась за меня, – Эрн отвернулся от корзины и почти задел головой более нескромную деталь дамского туалета, свисающую с верёвки. – Я вчера домой поздно ушёл, а у выхода из офиса меня поджидала карета без гербов и с занавешенными окнами, представляешь?
– Лари Ланкандо есть чем заняться помимо твоей персоны, Эрнард! – девушка начинала злиться. Вместо того чтобы собрать вещи и сбежать из города, она была вынуждена опять выслушивать глупости. – Из столицы прибыл маг, уполномоченный какого-то там отдела с артефактами.
– Уполномоченный особого отдела по борьбе с контрафактными артефактами, – уточнил Эрн, опустив плечи. – Арнан Саудрест – мой брат по матери.
– Так, и? – Моника выронила шпагу, чуть не воткнув её в ногу начальника.
– Он приказал не высовывать носа из дома, но я не могу вернуться домой! – мужчина покосился на оружие уже с большим уважением, но сейчас собственные проблемы его занимали сильнее любопытства, откуда у скромной помощницы настоящая боевая шпага. – Ника, за мной кто-то следит!
– Так этот сыскарь – твой брат? И это к тебе он вчера заходил? – девушка наклонилась, быстро подняла шпагу, извиняюще погладила рукоять и прислонилась спиной к двери ванной комнаты. – А я его… так, Эрнард! Ты зачем ко мне явился?
– Арнан заберёт все контракты, все сопроводительные письма и путевые листы, – Эрн сложил руки в молитвенном жесте, потупил глаза и проникновенным голосом наконец выдал то, зачем явился. – Моника, ты должна отправиться в офис и принести то, что я тебе скажу.
– Это невозможно, – обречённо произнесла девушка, сжимая губы. – Тебе лучше покинуть мою квартиру, пока сюда не заявились жандармы.
– Ты успела с утра во что-то вляпаться? – мужчина вынул из кармана круглые часы, посмотрел на время и прищурился. – Что ты могла натворить?
Моника молчала, сверлила взглядом начальника и думала о том, что он прав. Она действительно успела вляпаться. И всё из-за него, Эрнарда! Если бы он не трясся так над своими драгоценными контрактами и не настаивал на полной конфиденциальности данных своих заказчиков, ничего бы этого не произошло. Если бы он тщательнее проверял грузы для сопровождения, не подставился бы так. В конце концов, если бы он не обхаживал Жадин Ланкандо целых три месяца, чтобы заполучить контракт, Моника никогда бы не встретилась с миором уполномоченным и не ударила его графином из лоналийского стекла.
Пока девушка решала, стоит ли отдавать добытые нечестным трудом документы начальству, в коридоре происходило что-то странное. Обычно тихая соседка из квартиры напротив, Элия Порто, служившая стенографисткой при нотариальной конторе, громко ругалась. Моника приоткрыла дверь уборной, высунула голову в гостиную и прислушалась. Надо же! Она и не догадывалась, что Элия умеет повышать голос.
– Это приличный доходный дом! – бушевала соседка. – Ни одна уважающая себя ларина не впустила бы в свои комнаты постороннего мужчину!
Разобрать, что ответил неизвестный было невозможно – тихий мужской голос оказался неразборчивым. Но он явно произнёс что-то, задевшее чувствительную стенографистку до глубины души. Так как следующая её фраза заставила Монику обернуться к Эрнарду, заметить его взгляд, блуждающий по нижнему белью и кончику чулка, и тихо зашипеть от досады.
Ника и сама знала, что она не образец аккуратности, но вот так разглядывать нижнее бельё, корсаж и чулки – это уже слишком! Подумаешь, не дошла вовремя до прачечной, ей вообще было не до этого в последние дни. А сломанная лейка душа и вовсе не её вина. Лари Викор экономит на всём, чтобы побольше отложить в собственный карман. И не важно, что по расходным книгам в многоквартирном доме установлены самые дорогие душевые, сделан ремонт по последней моде, а уж мебель завезена и вовсе из самой Форандии.
– Неприличные ларины обслуживают миоров в соседнем квартале! Лари Паолана Викор лично проверяет всех жильцов на добропорядочность.
Благодарности к Элии Порто за отстаивание своей чести Моника не испытывала. Более того, сейчас она жалела, что графин остался в офисе и воспользоваться им повторно уже не получится. Она покосилась на начальника, перехватила шпагу и направила её на грудь мужчины.
– Я сейчас открою дверь, а ты либо скажешь, что обманом проник в мою квартиру, либо сделаешь так, чтобы никто даже и помыслить не мог о моём бесчестии.
Дождавшись удивлённого кивка Эрнарда, Ника выскочила из ванной, бросила шпагу на кровать к одежде и чемодану, глубоко вдохнула и нацепила на лицо взволнованное выражение. Точно с таким же лицом она убеждала матушку, что оступилась на ровной дорожке в саду, а ужасно острые шипы разорвали платье и оцарапали руки и щёку. Матушка верила, охала над «бедной несчастной девочкой» и вызывала лекаря. После успокоительных капель для лари Гордиан и порции горьких пилюль от переутомления для Моники лекарь удалялся, а «несчастная девочка» спешила поглядеть на очередную тренировку братьев.
Она не стала отпирать дверь сразу, послушала благочестивые речи Элии Порто, в который раз поразившись её многословности, и уложила оставшиеся неубранными вещи в саквояж. В конце концов, она как самая настоящая приличная ларина не станет высовываться из квартиры на каждый громкий звук. Только когда в её дверь настойчиво постучали, Ника повернулась к зеркалу, поправила причёску, огладила юбку и шагнула к двери.
Глава 4
– Вы ларина Моника Гордиан? – поинтересовался усатый жандарм в круглом котелке и с блестящим жетоном в руке.
Ника почему-то ожидала увидеть Арнана Саудреста. Эта мысль неприятно кольнула девушку, но она постаралась не подать виду. В самом деле, что это за странное желание снова встретиться с миором уполномоченным? Старшие братья преподали ей много уроков, а также показали, как ловко играют на чувствах поклонниц и как легко оставляют тех рыдать в одиночестве. Ника не хотела обмануться, она всегда считала себя подготовленной к подобным уловкам.
– Да, это я. Слушаю вас, – Моника старательно сдерживалась, чтобы не бросить взгляд на дверь в ванную. Она ещё с детства поняла, что если смотреть на спрятанную от маменьки книгу, то маменька непременно посмотрит в ту же сторону.
– Вы обвиняетесь в соучастии в убийстве миора Бернита Ланкандо, сокрытии улик международного заговора, сопричастности к торговле запрещёнными в Кадарии артефактами и покушении на убийство уполномоченного особого отдела по борьбе с контрафактными артефактами, – твёрдо заявил жандарм, глядя в бледнеющее с каждым словом лицо Моники.
На последней фразе мужчина чуть не споткнулся, услышав подозрительный полувсхлип-полувздох из уборной. Ника закусила щёку изнутри, сдерживая крик отчаяния. Если от первых пунктов обвинения она легко могла отмахнуться, то последнее ставило под удар все её планы. Как бы не получилось в итоге, что вместо примерки платья для приёма в честь свадьбы брата, она наденет тюремные лохмотья.
О том, что в ванной прячется Эрнард, Моника вспомнила только когда жандарм рывком распахнул дверь, замер на пороге и с шумом выпустил воздух, надув щёки. Девушка шагнула ближе, чуть пригнулась, чтобы заглянуть в уборную, и повторила жест полицейского. На бортике душевой кабины восседал Эрнард, облачённый в позавчерашний костюм Моники: помятая блузка с широкими рукавами-буфами была щедро залита кофе, которым Эрн окатил девушку в тот день; длинная и не очень удобная, но зато подходящая к блузке юбка открывала подкачанные икры, облачённые в те самые кружевные чулки, что выглядывали из корзины для белья.
Моника подняла взгляд выше и прокусила щёку до крови. Белокурые локоны изящными завитками обрамляли узкое лицо Эрнарда, а напудренные скулы казались фарфоровыми. Лёгкий румянец, сливовая помада – самая нелюбимая помада Моники, подаренная ей Татией, – и смущённая улыбка на губах Эрна окончательно добили девушку. Она вцепилась в дверной косяк, несколько раз поморгала и всё же всхлипнула не то от смеха, не то от злости.
– Представьтесь, ларина, – жандарм уже взял себя в руки, бросил взгляд на трясущуюся Монику и снова повернулся к Эрнарду.
– Меня зовут Эрн… Эрния Виано, – прочистив горло, проблеял её начальник, заставив плечи Ники сотрясаться от беззвучных рыданий. Он посмел рыться в её белье! – Я кузина Моники.
– Что вы делаете здесь в таком виде? – спросил полицейский, подозрительно прищурившись и намекнув на босые ноги.
– Ах! Вы не представляете, что произошло! – почти натурально взвыл Эрнард. Моника пригляделась к нему и поняла, что всё же стоит попытаться свести его с Татией – они определённо стоили друг друга. Бездарная актёрская игра и лицедейство у обоих было в крови. – Это ужасный день! Просто кошмарный!
– Чётко и по делу, будьте добры, ларина Виано, – прервал стенания Эрна жандарм, подкрутив пышные усы.
– Меня ограбили! Облили ужасным кофе! Я потерял… потеряла любимые туфли и весь свой гардероб, – к облегчению Моники, полицейский не заметил небольшой заминки, убрал значок в нагрудный карман и на удивление сочувственно посмотрел на Эрна.
– Ларина Виано, расскажите, где и как это произошло, – глаза жандарма шарили по широким плечам, спрятанным за буфами рукавов, скользили по тонкой талии и объёмным складкам юбки. Ника поперхнулась воздухом и встретилась взглядом с раскрасневшимся и кусающим губы Эрнардом. – Я приложу все силы, чтобы помочь вам и наказать виновника.
– Ванель, что у вас там? – голос из коридора заставил вздрогнуть всех троих.
Жандарм вытянул руки по швам, Эрнард сжал пальцы на блузке и обернулся к зеркалу, а Моника слишком резко повернулась к говорящему, чтобы убедиться, что ей не показалось. Уполномоченный особого отдела по борьбе с контрафактными артефактами заглянул в комнату, потёр переносицу и поправил повязку на голове. Моника почувствовала прилив беспричинной радости, так не вязавшейся с ситуацией. В её груди на мгновение шевельнулась жалость – кажется, она перестаралась с графином. Но взгляд Арнана Саудреста быстро вернул девушке самообладание.
– Куда-то собираетесь, ларина? – вкрадчиво поинтересовался мужчина, указав на виднеющуюся кровать, заваленную вещами, и стоящий рядом саквояж. – Мы же только познакомились, а вы уже сбегаете.
– Что вы, миор Саудрест, я лишь искала подходящий наряд для своей кузины, попавшей в неловкую ситуацию, – выкрутилась Моника, не обращая внимания на Эрнарда, протестующе размахивающего руками.
– Кузины, говорите? – уполномоченный особого отдела отодвинул в сторону Элию Порто, втиснувшую половину тела в квартиру, и шагнул в прихожую. Он сунул перебинтованную голову в уборную, резко дёрнулся всем телом и прижался плечом к косяку. – Что это?
– Здравствуй… те… миор… – Эрнард не знал, куда деть глаза, сжимал и разжимал пальцы, поправлял и одёргивал пышную юбку, теребил несчастные рукава.
– Ванель, оформляй их обеих, я пока осмотрюсь, – как-то слишком обречённо произнёс миор Саудрест, поворачиваясь к Монике.
Он не без интереса оглядел наряд девушки, видимо примеряясь и сравнивая увиденное с тем, что было надето на Эрнарде, затем бросил взгляд за спину Ники и уверенно шагнул в комнату. То, с какой ухмылкой миор уполномоченный исследовал содержимое саквояжа, разложенное по кровати бельё и остальные предметы гардероба, заставило Монику стиснуть кулаки и задышать чаще. Сначала Эрн посягнул на личное, а теперь и его старший брат, который вот уже добрую минуту прищурившись сверлит взглядом шпагу Ники.
– Это клеймо Таккедо Стенели, – очень медленно, почти не разжимая губ, проговорил миор уполномоченный, не отрывая глаз от эфеса. – Насколько мне известно, мастер Стенели отошёл от дел больше десяти лет назад, каждый клинок его работы на счету. Откуда он у вас, ларина Гордиан?
– Хм… это как-то относится к моему аресту и тем нелепым обвинениям, которые мне предъявили? – ласково пропела Моника, оглянувшись на Эрнарда, которого в данный момент очень уж дотошно допрашивал жандарм. Ну не признаваться же ей, в самом деле, что мастер Таккедо Стенели давний друг их семьи и эту самую шпагу изготовил специально для Ники втайне от родителей?
– И всё же ответьте, ларина, – Арнан Саудрест, наконец, отвернулся от шпаги и посмотрел в глаза Моники. – Вы всё больше и больше заставляете меня интересоваться вашей загадочной личностью.
– Этот клинок был мне подарен. Кем – не имеет значения, – девушка гордо задрала нос и скривила губы, всем своим видом являя оскорблённое достоинство. – Вы отведёте меня в участок?
– Разумеется, с такими обвинениями другого не ждите, – мужчина дёрнул головой на окрик жандарма и снова сжал пальцами переносицу. – Побудьте благоразумной, ларина, хотя бы десять минут, пока я разберусь с этим… – он обвёл рукой комнату, махнул в сторону ванной и замолчал. – Со всем этим.
Моника сразу же поняла, что терпение миора Саудреста на исходе – Динстон, самый старший брат Ники, вёл себя именно так же перед тем, как взорваться и наказать всех, кто подвернётся под руку. Девушка вздохнула и села на кровать, сдвинув вещи в сторону и ласково погладив шпагу. Если бы только Динстон мог быть всегда рядом, Монике бы не пришлось бежать из родительского дома в такой спешке!
Едва Тарит Гордиан поступил в военную академию, для Ники наступили тёмные времена – матушка не выпускала её даже в сад, опасаясь, что бедняжка может покалечиться или её похитят ради выкупа. Как же – такая беспомощная, совсем не владеющая магией и совершенно несмышлёная Моника по мнению матери была способна только на то, чтобы изучать искусства и решать задачи по арифметике.
Девушка погрузилась в воспоминания, лишь изредка обращая внимание на происходящее вокруг, поэтому даже не заметила, в какой момент она переместилась сначала в карету жандармов, а затем в участок. С отрешённым и безучастным видом она подтвердила свою личность на считывателе ауры, села на стул для посетителей рядом с Эрнардом и уставилась в окно, забранное толстыми прутьями антимагической решётки.
И как теперь доказать семье, что она не такая никчёмная, какой они её считали? Матушка тут же выдаст её замуж за какого-нибудь знакомого отца, братья приставят охрану, которая будет следовать за ней до конца жизни. А ведь Моника просто хотела пожить как все: найти работу, друзей и, возможно, встретить любовь – всё то, чего она была лишена дома. Нет, возвращаться сейчас нельзя. Придётся сделать вид, что нелепые обвинения испугали Нику до такой степени, что она готова сотрудничать.
– С вами всё в порядке, ларина Гордиан? – подозрительно тихо спросил миор Саудрест, усевшись за стол. Моника мазнула взглядом по его красивому лицу и отвернулась. – И что мне с вами делать?
– Арнан, это не то, что ты подумал! – воскликнул Эрн, подтягивая соскользнувшую по чулку брючину и пряча её обратно под юбку. – Ты сказал спрятаться, и я…
– Помолчи, Эрнард, – мужчина поморщился, прикрыл на мгновение глаза и откинулся на спинку стула. – А ещё лучше – вылечи мою голову.
– Хорошо, – послушно отозвался Эрн, встав со стула и принявшись водить руками над братом. – Всё, как новенький. Повязку пока не снимай, а то сразу поймут.
– Вот скажи мне, братец, почему каждый раз, когда ты вляпываешься в неприятности, я должен вытаскивать тебя из очередной… – он покосился на молчавшую девушку и сдержал ругательства. – Что тебе не сиделось в столице? В Венитаре я хотя бы мог тебя подстраховать, а тут?
– И ты ещё спрашиваешь?! – взвился Эрнард, принявшись наворачивать шаги по кабинету, путаясь в юбке и подтягивая постоянно сползавшие брюки. Видимо, в спешке он не стал снимать их, когда переодевался в ванной комнате в квартире Моники, и теперь те скользили по гладким чулкам. – Я рос в тени великолепного тебя, только и слышал, какой Арнан умница, какой Арнан хороший боевой маг! Арнан то, Арнан это! Оставаться под твоим присмотром я тем более не согласен!
– А придётся, – жёстко заявил миор уполномоченный, сжав губы. – Как только я разберусь с той кашей, которую ты заварил, как миленький вернёшься домой под родительские очи. Ты хоть подумал о матери? Она себе места не находит!
– Я останусь здесь! – Эрн с шумом плюхнулся на стул и резко поправил сбившийся рукав блузки. – У меня своё агентство между прочим!
– Кстати об этом, – Арнан выудил из кармана бумагу, аккуратно расправил её и нарочито скучающим голосом прочитал. – Миор Эрнард Виано должен прибыть на торжество, посвящённое свадьбе военного советника короля Динстона Гордиана не позднее чем через четыре недели.
– Но я же… почему? – на Эрнарде лица не было, настолько он побледнел. – Как я мог попасть в область интересов этого… этого весьма уважаемого и… безусловно очень опасного… – он никак не мог подобрать нужные слова – советника короля боялись все, от слабого лекаря до сильнейшего боевика – он мог одним взглядом заставить признаться даже в том, в каком возрасте ты научился говорить и ходить. – Что я ему сделал?!
– Сам не пойму. Как боевик ты не слишком силён, в убийство это и контрабанду запрещённых артефактов влез по чистой случайности, – Арнан и сам задумывался над причиной такого внимания Динстона Гордиана, но не мог найти объяснений.
Мужчина вдруг бросил взгляд на замеревшую и побледневшую Монику, прищурился и задумался на несколько минут. Красивая, уверенная в себе, с хорошей осанкой и ухоженной кожей. Чёрные прямые волосы, уложенные в тугой узел на затылке, нежные губы, блестящие от розовой помады, золотисто-карие глаза и определённо аристократический овал лица.
Нет, не может она быть родственницей самого советника короля – Динстон Гордиан ни за что на свете не отпустил бы такое хрупкое создание в этот забытый богами городишко на границе с Рилантией. Значит, это простое совпадение, мало ли жителей в стране носят одинаковые фамилии? Арнан тряхнул головой, порадовавшись своевременному лечению, всмотрелся в аккуратные пальчики, нервно сжимающие юбку.
– А скажите-ка мне, ларина Гордиан, что вам известно о Рилантии? – приступил он к допросу, наконец взяв себя в руки и нацепив на лицо самое строгое выражение.
Глава 5
– В Рилантии производят самое дорогое кружево, – Моника посмотрела на миора уполномоченного как на глупца, не знающего прописных истин. – Только там растёт биналь, из которого кружевницы плетут свои восхитительные узоры.
– А знакомых из Рилантии у вас нет, случайно? – Арнан следил за движениями девушки, пытаясь понять, действительно ли она аристократка.
– Знакомых? Нет, конечно, – Ника пожала плечами и стиснула пальцы на сумочке, которую до сих пор никто не отобрал. – Хотя помощница моей модистки, скорее всего, рилантийка – у неё очень смуглая кожа и раскосые глаза.
– Ларина Гордиан, следующий вопрос может показаться вам странным, но прошу вас ответить, – миор уполномоченный почесал бровь ногтем и слегка замялся. – На каких музыкальных инструментах вы играете? И какой вид рукоделия вам наиболее предпочтителен?
– Я не умею играть, как и вышивать, рисовать или вязать, – Моника сжала губы и снова отвернулась к окну.
Она не могла рассказать о том, как унизителен подобный вопрос для неё – дочери посла Кадарии и сестры военного советника короля. Маменька оберегала дочь от всего, что казалось ей опасным: крышка фортепьяно может упасть и раздробить руки, струнные инструменты порежут нежную кожу, а шитьё и рисование – самые опасные для девушки занятия. Игла может пронзить ладонь, кисти для рисования отчего-то непременно должны лишить глаз, а краски ядовиты.
Моника росла под таким колпаком, что даже близкие друзья родителей считали девочку ребёнком прислуги. Как же, дочь посла могут похитить, а кому нужна дочка поварихи или экономки? Нику учили наукам, но каждый гувернёр считал её выскочкой и любимым питомцем семьи посла.
– Простите, если оскорбил вас, – Арнан Саудрест тут же успокоился насчёт девушки. Будь она хоть как-то связана с военным советником, она владела бы виртуозно всеми доступными инструментами и могла бы составить конкуренцию своей модистке в умении плести кружева. – А теперь перейдём наконец к главному вопросу. Ларина Гордиан, где вы были в момент убийства миора Бернита Ланкандо?
– Я бы ответила на ваш вопрос, миор, если бы знала, когда этот самый момент наступил, – Ника потеребила ремешок сумочки и бросила взгляд на мужчину. – Все обвинения, прозвучавшие сегодня, лишены всякого смысла. Я не замешана ни в международном заговоре, ни в торговле запрещёнными артефактами, и уж тем более я совершенно не причастна к гибели миора Ланкандо.
– Это мы выясним, не волнуйтесь, – Саудрест постучал пальцами по столу и перевёл взгляд на брата. – Эрнард, как ты оказался в квартире ларины Гордиан?
– Хм, ну… мне показалось, что за мной следили, – Эрн нервно дёрнул рукав блузки и покраснел. – Жадин Ланкандо не раз намекала мне на любовную связь, а после смерти мужа перешла в наступление.
– И это никак не объясняет твой поступок, – склонив голову к плечу, уполномоченный особого отдела прищурился и покосился на Монику. – Почему ты пришёл именно к ларине Гордиан?
– Она моя невеста! – воскликнул Эрнард, выставляя руки в защитном жесте. – Я сделал ей предложение ещё вчера!
