На другом берегу

Выложив из чемодана небольшую зеленую сумку, я переложила туда телефон и кошелек и отправилась смотреть окрестности.

И правильно сделала, так как сидеть в четырех стенах, было бы большой ошибкой. Я съела бы себя страхом завтрашнего дня.

Потуже завязав свое серое пальто и натянув на голову темно-зеленую шапку, я нырнула в вереницу улиц.

Мелькали лица. Кто-то бежал с работы, кто-то гулял, вдыхая запахи города.

Я шла не спеша, куда глаза глядят. Старалась отвлечься от мыслей завтрашнего дня, но отделаться от шоколадного взгляда, принадлежащего самому красивому парню на свете, не могла. Как в таком огромном городе встретить еще раз этот взгляд? Может быть жизнь подарит мне еще одну встречу?

Желудок предательски заурчал, и я решила перекусить уличной едой, в одном из милых маленьких забегаловок.

Я взяла вкусно-пахнущий кусок хлеба с рыбой, а милый дяденька, налил мне горячего чая в традиционный стакан. Вкус хрустящей булки вернул меня к жизни, а чай разлился теплом по внутренностям.

Я наслаждалась видом, сверкающего огнями Босфора. Недалеко раздавалась турецкая музыка, с трагичной песней о любви.

Мои руки согрелись. Еда, положительно повлияла на мое настроение. Мне так было хорошо в этот момент. Не хотелось уходить. Всегда любила наблюдать за другими людьми, за их эмоциями, чувствами, мимикой. Вот и сейчас, сидя за столиком, я наблюдала, вдыхала суету города и уходящий стамбульский день.

Придя в отель, написав Юле, что со мной все хорошо, я легла спать, накрывшись одеялом с головой. В номере было холодно.

Наверно уже рассвело, но стена напротив моего окна, не давала понять это в полной мере.

Потянувшись к телефону, я посмотрела на часы. Девять утра. Положив телефон на тумбу, я закрыла глаза, боясь пошевелиться.

– Мне страшно мама, – тихо прошептала я, прячась под одеялом. Потом вдруг резко вынырнула из импровизированного дома.

– Хватит! Все будет хорошо!

Мой твердый и уверенный возглас, придал мне сил.

Из чемодана, я вытащила бордовое шерстяное платье, удачно подчеркивающее мою фигуру. Достав косметичку, слегка подкрасила ресницы и губы.

Волосы, как обычно, легли непослушной кудрявой волной, которую я слегка поправила руками.

Проверив письмо матери с адресом дома моего отца, я сунула его в сумку.

Накинув пальто, я вышла из номера. Завтракать не хотелось, но я насильно впихнула в себя оплаченное яйцо, пару ломтиков сыра и чашку кофе с молоком.

Такси слишком быстро везло меня в район Бебек, где жил мой отец. Паника настигала волнами, но я, сжав кулаки, сидела с непроницаемым лицом.

Таксист периодически поглядывал на меня через зеркало. А я смотрела в окно, стараясь себя успокоить и любоваться прекрасным безоблачным днем. Босфор искрился от солнечных лучей.

Такси медленно свернуло на улицу, где за заборами притаились особняки, с красивыми фасадами. Вдалеке показался дом, схожий, с маминым описанием – белый, с розовой крышей.

За кованным забором, я увидела небольшую территорию, на которой росли высокие старинные деревья. Дверь в особняк, скрывало крыльцо, с импровизированными небольшими колоннами.

– Девушка, мы приехали. По адресу этот дом, – вывел из раздумий меня таксист. Я посмотрела на него таким испуганным взглядом, что он слегка дернулся, когда я передавала ему деньги трясущейся рукой.

Такой же трясущейся рукой, я открывала дверь машины и на негнущихся ногах устремилась по нужному адресу.

Дом был трехэтажным. Белого цвета, с лепниной. Видно, что старинный. Он кричал своим великолепием и роскошью. Немыслимое великолепие, после двухкомнатной квартиры на окраине Москвы.

А я считала, что мы жили с мамой хорошо! Тогда, что это? Там внутри наверно палаты, с отделкой из сусального золота и хрустальные люстры в каждой комнате.

Подойдя к кованному забору, я позвонила в звонок. Через минуту, из отведенного для охраны помещения, вышел мужчина.

– Чем я могу вам помочь?

Ничего не придумав лучше, я сказала, что я дальняя родственница и хочу увидеть господина Кемаля Караоглу.

– Но господина Кемаля нет сейчас, он на работе. И как мне известно, господин Кемаль не говорил, что ожидает прибытия дальней родственницы.

– Да, да я знаю! Но так сложились обстоятельства. Мне очень нужно его увидеть!

– Извините девушка, но я не могу вас впустить.

Вдруг из дома вышла женщина. Она была среднего роста, с зачесанными в пучок волосами. На ней было надето строгое платье. В глазах блестело нетерпение и жесткость.

– Айдын, кто это? Что хочет эта девушка?

Охранник, по имени Айдын, рассказал мою историю подошедшей женщине, внешне похожую на управляющую домом.

Она вдруг очень резко посмотрела на меня и ее взгляд выдал, как мне показалось, легкий испуг, но она быстро совладала с собой.

– У Кемаль бея нет дальних родственников! Убирайся! – бросила она мне в лицо. И на турецком языке, слово «убирайся», почему-то резануло даже сильнее, чем если бы это было сказано на русском.

Я почувствовала, что становлюсь цветом своего бардового шерстяного платья.

– Извините, но я не уйду, не увидев Кемаль бея.

– Айдын, вызови полицию, чтобы забрали эту мошенницу, – голосом, не терпящим возражений, сказала женщина и развернувшись, пошла к дому.

– Не надо господин Айдын, я ухожу. Спасибо за помощь!

Я развернулась и быстрым шагом пошла между шикарных особняков.

Слезы предательски наполнили глаза, но я не дала себе расплакаться.

– Мы еще посмотрим кто кого, госпожа управляющая золотым замком!

Без боя я не собиралась сдаваться. Поймав такси, я попросила таксиста отвезти меня в ближайшее кафе, где я могла спокойно дождаться вечера.

Я собиралась поймать отца на улице у дома.

День как на зло тянулся очень медленно. В кафе я перекусила овощным салатом и традиционными котлетами из барашка. А также, раза три выпила чай.

Позже, я прогулялась по району, заглядывая в витрины магазинов и ближе к пяти вечера поймала такси, чтобы поехать в золотую клетку с надзирательницей в черном платье.

Таксиста я попросила остановится в паре домов от особняка. И притаившись между деревьев, стала наблюдать за входом в дом и проезжающими машинами.

Пару часов промаявшись в засаде, я почувствовала, что спина стала отваливаться, а ноги замерзать.

Темнело. Вдруг у дома затормозил блестящий мерседес черного цвета, но не успела я и глазом моргнуть, как открылись ворота и он быстро въехал на территорию дома, остановившись у крыльца.

Такой прыти я от себя не ожидала. Я побежала, как умалишенная к медленно закрывающемуся забору, успевшему закрыться перед самым моим носом.

Я увидела, как из машины выходил статный высокий мужчина в деловом костюме и кашемировом пальто.

– Господин Кемаль! Господин Кемаль! – что есть силы закричала я.

Отец обернулся и сквозь темноту, увидел мой ошалелый взгляд, полный отчаянья. Он сошел со ступенек, на которые успел подняться и медленным шагом пошел к забору. По мере приближения его лицо вытягивалось, в глазах промелькнуло узнавание, подернутое плохо скрываемым волнением.

А я, вглядываясь в его знакомые черты, понимала как мы были с ним похожи. Тот же нос, те же губы. Только глаза у меня были мамины.

Когда он подошел совсем близко к забору, с моих губ сорвались слова:

– Привет папа, это я, Айлин!

* * *

Эмре, подгони машину! – отец крикнул водителю. – Пойдем! – немного резко, сказал мой отец и взяв меня за локоть, мы вышли на улицу.

В машине мы ехали молча. Я сжалась в комок, боясь пошевелиться. Вдруг он сейчас где-нибудь выкинет меня, как драного котенка и уедет в неизвестном направлении? Но автомобиль затормозил у вычурного ресторана.

Ресторан был огромным. Большой зал делился на зоны. Освещение было мягким и не давило на глаза. За фортепьяно сидел музыкант и играл легкую непринужденную музыку.

К нам подлетел управляющий рестораном, в накрахмаленной белой рубашке и со сверкающей лысиной.

– Господин Кемаль, добро пожаловать! Пройдемте к вашему столику!

Он засеменил в тихую и более спокойную часть зала, скрытую от любопытных глаз.

Проходя к столику, я обратила внимание, что люди вкушающие изысканные блюда, смотрят на нас, а некоторые даже оборачиваются. Надеюсь, это не из-за моего бордового платья? Надеюсь, оно не смотрится слишком дешево для этого места? Господи Айлин, как будто тебя это когда-то волновало!

Отец быстро заказал какие-то закуски, названия которых я не смогла понять, так как не особо была сильна в турецкой кухне.

Я попросила заказать себе просто чай.

– Айлин, ты так похожа на маму, – кротко сказал отец.

– Мне мама говорила обратное, что я копия ты, только вот глаза ее и с этим не поспоришь, – я грустно улыбнулась.

– Почему вдруг ты решила приехать? Прости, не пойми меня не верно, я очень рад твоему приезду, и я ошеломлен. Это очень неожиданно для меня, – отец нервничал. Я видела, как на высоком лбу проступила испарина. Я разглядывала его. Его лицо, его красивые карие глаза, обрамленные тонкими морщинками, его с проседью черные волосы. У него были аккуратные руки с длинными пальцами. На правой руке он носил красивые часы, а на левой руке, безымянный палец обрамляло обручальное кольцо, с тонкой вязью турецкого языка. Наверно там было написано имя его жены.

– Могу я называть тебя отцом? – вырвалось у меня, прежде чем я остановила вопрос, сорвавшийся с моего языка.

– Конечно дочка! Конечно, я буду этому очень рад! Ты так выросла! Взрослая, очень красивая девушка! Как я рад что у меня такая красивая дочь! Твоя мама назвала тебя моим любимым именем!

– Я знаю, она рассказывала мне. Иногда, мама доставала твои письма и ваши фотографии, смотрела их, вспоминала. Она ведь простила тебя папа, она научила меня прощать.

– Прошло столько лет, но как будто это было вчера. Мои поездки в Москву, моя любовь, мои чувства. Я жил, я дышал полной грудью. Я был счастливым. А потом все так быстро оборвалось. Условия, которые поставил мне мой отец. Наверно я испугался, решил, что у меня нет выбора. Я будто бы вырвал свою любовь из сердца, но она продолжала там жить. Мне пришлось жениться, но в моем сердце всегда была память о вас, о тех, кого я оставил в другой стране. По сей день я чувствую себя виноватым, – отец печально вздохнул и немного смутился. Я видела, что он чувствует себя неловко, да и я была далека от спокойствия. Мое сердце билось как умалишенное, а под столом я сминала пальцами плотную ткань салфетки, – но расскажи, как поживает мама?

Я вздохнула, набравшись смелости, посмотрела родителю прямо в глаза.

– Мамы больше нет. Почти два месяца назад, она разбилась на машине вместе со своим мужем.

Из глаз хлынули слезы. Отец смотрел на меня во все глаза, держа меня за руки, которые вдруг стали совсем ледяными.

Подозвав официанта, он попросил принести ему ракы – турецкую водку, а мне заказал бокал сухого красного вина.

Я рассказала ему все. Как жила, как влюблялась, где работала. Я рассказала ему про маму, как она любила его, как простила его.

– Мама попросила меня найти тебя, потому что знала, что мне одной будет тяжело. Но ты только скажи мне сразу отец. Ты должен мне сказать как есть, здесь и сейчас. Если ты хочешь, чтобы я уехала, чтобы не мешать тебе жить, не влезать в твою семью, я куплю обратный билет на ближайшую дату и уеду в Москву. Там мне есть где жить и есть близкие друзья.

– Не смей так говорить! – голос отца стал резким. – Ты моя дочь и мне без разницы на чужое мнение. Я представлю тебя, как свою дочь. Что касается семьи, то дай мне день, я подготовлю родных к твоему приезду и это даже не обсуждается. Ты будешь жить дома с нами. У тебя будет своя комната, у тебя будет семья. Да, возможно первое время им будет тяжело свыкнуться с этой мыслью, но я не позволю обижать тебя и рано или поздно они смиряться и полюбят тебя, а ты полюбишь их.

Мою жену зовут Ясемин. Она полюбит тебя, вот увидишь. У тебя дочка, есть брат и сестра. Твой брат Мерт, чуть помладше тебя, а сестра Севги, ей девятнадцать. Она очень эмоциональная, характер у нее как у жены, взбалмошный, не терпящий возражений! Мерт спокойный, знает что хочет, целеустремленный.

Твоя бабушка Халиме султан, самая главная в нашем доме. Ты полюбишь ее, вот увидишь. – Лицо Кемаля разгладилось, хотя в глазах тонкой поволокой сквозила боль от услышанного. – Давай я отвезу тебя в отель, а завтра мой водитель заберет тебя домой. Жди моего звонка, как только я все улажу дома.

Я устало улыбнулась.

Отец помог мне накинуть пальто и мы вышли из ресторана. Небо затянули темные дождевые тучи и на город обрушился мелкий моросящий дождь.

В салоне автомобиля отца вкусно пахло дорогой туалетной водой и было тепло. Машина быстро скользила в сторону моего отеля в район Ортакей.

Когда отец увидел, где я остановилась, у него чуть не случился припадок. Хорошо, что он еще не видел мой номер, с видом на стену.

Он порывался срочно переселить меня в другой отель, но я была ничуть не меньше упрямей, чем он и в итоге победила.

– Спасибо тебе папа, что ты есть! – я посмотрела в его глаза, неимоверно смущаясь и улавливая ответную теплоту, потерянную с кончиной моей матери.

Отец обнял меня и мне вдруг показалось, что я нашла родственную душу, которая меня любит просто так, потому что я существую.

Кемаль.

Стекла машины поливал непроходящий дождь и сквозь пелену дождевых струй, Кемаль видел размытые огни большого города. Его глаза наполнились слезами от рассказа его дочери. Елена погибла. Как невыносимо тяжело было это слышать. Да, все давно закончилось и у каждого из них была своя жизнь, но он всегда знал, что где-то там в серой холодной Москве, живет человек, согревающий его теплом своих воспоминаний. Кемаль знал, что у него есть дочь, которую он хотел видеть постоянно, но обстоятельства жизни, а может и страхи, разъединили их в разные стороны. Сейчас, сквозь боль потери, он чувствовал, что должен сделать все для этой девочки, которая так нуждалась в заботе и любви.

Его дочь выросла красавицей, закончила учебу и была полностью открыта для новой жизни, а он хотел помочь ей во всем.

– Господин, вы расстроены?

Водитель Эмре, посмотрел на него, разглядывая удрученное лицо Кемаля.

– Да, Эмре! Боль утраты настигла меня с головой. Как ты наверно понял, Айлин моя дочь. Когда-то, до знакомства с Ясемин, я был влюблен по уши, в самую прекрасную девушку на свете. Айлин – это наш дар любви. Дочь осталась совсем одна. Мать погибла в автокатастрофе.

– Иншаллах, девушка справиться с такой потерей.

– Да Эмре, иншаллах! Теперь осталось самое сложное, сказать семье, что она теперь будет жить с нами.

Машина затормозила у дома и Кемаль с тяжелым сердцем, вошел внутрь. Тут же подлетела Зулейха, управляющая домом и правая рука супруги Ясемин.

– Зулейха, Ясемин у себя в комнате?

– Да, господин, она отдыхает.

– Как дети?

– Все хорошо! Господин Мерт и госпожа Севги дома.

Кемаль прошел в спальню к супруге.

Ясемин при виде него, резко вскочила с мягкого кресла, где она любила читать журналы о светской хронике и подошла к мужчине. Разговор предстоял не из легких.

– Кемаль, почему ты так задержался? И что это за девушка, с которой ты вдруг поехал в неизвестном направлении? Зулейха сказала мне, что эта девушка уже приходила сегодня, назвавшись твоей дальней родственницей. У тебя нет дальних родственников или может я что-то не знаю?

– Это моя дочь Айлин! Девочка осталась совсем одна. Ее мать погибла и она приехала в Стамбул, встретиться со мной.

Ясемин поменялась в лице, взгляд стал острым, она сжала кулаки.

– Что ты такое говоришь? И что ты хочешь? Чтобы она жила тут? А может она мошенница, которая представилась твоей дочерью и может ей и не являться? Ты взрослый разумный мужчина, а поверил какой-то оборванке, которая обвела тебя вокруг пальца. Для начала, чтобы так верить и бежать у нее на поводу, ты мог бы сделать ДНК!

– Замочи! Это моя дочь и мне не нужны никакие тесты. Когда ты завтра увидишь ее, ты поймешь, как она похожа на меня. Ты всегда знала, что у меня в России есть дочь. Ты знала, когда выходила замуж подробности моей жизни. Ты знала, что в России у меня остались дорогие мне люди, но мой отец уже все продумал. Наш выгодный брак, который перетек в семью с нашими любимыми детьми. Но Айлин моя дочь. Она осталась совсем одна. Я не брошу ее, и ты не смеешь мне перечить.

– Какой позор! Что скажут наши друзья? Пресса раздует все до немыслимых размеров. Я уже вижу полосы газет и шепот за спиной, что ты нагулял ублюдка!

Кемаль подскочил к жене, смерив ее жестким взглядом. Он схватил ее за руки и резко тряхнул. Глаза Ясемин округлились, стали похожи на два блюдца.

– Моя дочь, не нагулянный ублюдок, как ты выразилась сейчас. Я больше не хочу слышать это грязь из твоего рта. Ты поняла меня? Я не слышу, ты поняла меня?

– Я поняла!

Женщина опасливо заморгала, покрываясь мелкими красными пятнами.

– Ты примешь ее! Я не прошу тебя становиться ей матерью. У нее есть мать, пусть и умершая. Но прояви терпение. Я понимаю тебя Ясемин, все свалилось как снег на голову. Но она моя дочь, а ты моя жена. Вы моя семья. Как было вчера, уже не будет, но давай постараемся сделать так, чтобы наши дети были счастливы!

Кемаль отпустил ее руки и резко вышел из комнаты.

– Зулейха! Позови детей и попроси собраться в гостиной дома. Мне нужно с ними поговорить!

Когда Кемаль собрался с силами в ванной комнате, обильно умывшись холодной водой, он вышел в гостиную большого дома, где на мягком плюшевом диване развалилась его младшая дочь Севги.

Как только она увидела отца, то сразу же подбежала к нему, целуя в щеку.

– Что случилось отец?

– Я все расскажу тебе, как только придет Мерт и твоя мама.

В дверях появились сын и Ясемин.

Ясемин, надела на себя непроницаемую маску и села на край дивана, попросив Зулейху, принести ей ромашковый чай.

– Дети, я попросил вас собраться здесь, потому что у меня для вас есть новость.

– Что-то случилось? – спросил Мерт.

– Ты Мерт, как и твоя сестра должны кое-что знать обо мне!

Кемаль посмотрел на детей и увидел их настороженные взгляды.

– Когда-то, двадцать три года назад, я часто ездил в Россию, в командировки, связанные с нашим семейным делом. Там, в Москве, я познакомился с женщиной. У нас были отношения почти год. Но так сложились обстоятельства, что нам пришлось расстаться. Эта встреча была до знакомства с вашей мамой.

Кемаль тяжело вздохнув, провел руками по лицу, после чего продолжил, чуть бросив взгляд на взволнованные лица собравшихся.

– От этих отношений с той женщиной, у меня родилась дочь, ваша сестра. Ее зовут Айлин. Я не общался с ней все эти годы, потому что с той женщиной мы разошлись. Я встретил вашу маму, а Елена- так звали ту женщину, тоже начала другую жизнь. – Кемаль на секунду замолчал, переводя дыхание, – но теперь Айлин, осталась совсем одна. Ее мама погибла. Айлин приехала в Стамбул, чтобы найти меня. Сегодня мы встретились. Она прекрасная добрая девушка, которая станет для вас настоящей старшей сестрой.

– Отец, что ты говоришь? Как такое возможно и почему ты не рассказывал нам это раньше? – спросила Севги и на ее глазах появились слезы.

– Я жил с вами и не думал, что так получится Севги. Как я уже сказал, по воле обстоятельств наши дороги разошлись, и я до сих пор виню себя в том, что не поддерживал отношения с ребенком, оставленным мной. На то были причины, которые сейчас можно считать моей трусостью. Но теперь я рад, что моя дочь нашла меня. Айлин будет жить с нами!

– Что? Ну это уже ни в какие ворота не лезет! – Севги вскочила, в ее глазах вскипела ярость, которую она и не хотела скрывать. Злые слезы обожгли лицо. Она тяжело вздохнула.

– Дорогая, я уже принял решение и моя любовь к тебе всегда будет в моем сердце. Ты моя малышка, которую я очень люблю. У тебя теперь появится старшая сестра.

– Мне не нужна сестра, тем более какая-то нагулянная из другой страны.

– Дочь, ты не смеешь так разговаривать со мной! Я предупреждаю тебя последний раз! – Кемаль пригвоздил ее тяжелым взглядом.

Севги наплевав на угрозу родителя, яростно посмотрела на отца и стуча каблуками, выбежала из комнаты. Мужчина тяжело вздохнул, ожидая именно такую реакцию.

– Мерт, что скажешь ты?

– Отец, я не против того, чтобы наша сестра жила в доме и тем более дом большой. Всем хватит места. Я с удовольствием познакомлюсь с ней.

– Спасибо сынок, я очень рад что ты такой благоразумный. Теперь иди отдыхай. Уже поздно.

Кемаль устало провел по волосам, вглядываясь в темноту улицы. Этот разговор вымотал его.

Ясемин поднялась с мягкого кресла и плавно пошла в свою комнату, не проронив ни слова.

Мужчина еще долго смотрел в темноту окна, а когда поднялся в спальню, жена спала на большой кровати, отвернувшись в другую сторону. Он погасил тусклый светильник, и комната погрузилась во мрак.

Глава 4. Золотой особняк или террариум?

Халиме-султан.

Утро было поистине праздничным. Яркие лучи солнца обрамляли проснувшийся город. Халиме не спеша следила за проплывающими улицами. Любимый ее сердцу Босфор, переливался бирюзовыми и голубыми красками.

– Ах Босфор, ах! – вздохнула Халиме, уплывая мыслями в воспоминания своей жизни. Как быстро пролетели годы! А еще совсем недавно, она прибегала к берегу любимого Босфора и наслаждалась прекрасными видами любимого города. Халиме всегда любила Стамбул. Огромный город, с многовековой историей, с поющими мечетями и кричащими чайками.

Семья, где она родилась, в свое время владела мебельной фабрикой. Мастерство семьи Адалы было известно, еще во времена правления султана Абдул-Хамида Второго. Навыки по изготовлению мебельных шедевров передавались из поколения в поколение.

Ее отец Мехмед, был богатым и уважаемым человеком в городе. Мама Ульфет, была милой и тихой женщиной, не умеющей перечить своему мужу. Тихая покорная Ульфет, которая родила двух дочерей и сына Коркута, которому потом и передали мебельное дело.

Когда Халиме было восемнадцать лет, она полюбила сына владельца авто мастерской. Идрис был веселым, искренним и добрым юношей, очень начитанным, что очень удивляло Халиме. Идрис любил рассказывать истории из книг, а Халиме слушала, не отрывая взгляда от его белокурых волос и сверкающих, будто изумруды темно-зеленых глаз. Она уже видела его своим мужем. Но отец Халиме Мехмед, видел мужем Халиме другого человека – сына господина Ферхата – Февзи. Господин Ферхат, был тоже влиятельным и богатым. Их семейный бизнес был связан с текстильной продукцией, семья владела фабрикой по изготовлению самых красивых тканей.

Для отца Халиме, это был прекрасный союз, который бы чудесно укрепил и расширил два таких больших семейных дела. И недолго думая, Халиме выдали за Февзи, даже не спросив ее мнения. Как только Халиме не плакала, как она не умоляла отца, но он был непреклонен, а мать всегда такая тихая, по привычке молчала и роняла слезы, быстро стирая их тыльной стороной руки.

Халиме была разбита! Как тяжело быть с человеком, которого не любишь! Но время стерло острые углы и жизнь потекла по руслу реки, где иногда встречались подводные камни и быстрые течения.

Февзи оказался хорошим мужем.

Халиме уважала его, может быть даже и любила. Но Идрис всегда был для нее самым дорогим воспоминанием ее жизни.

У Халиме родилось двое детей, дорогой ее сердцу Кемаль и дочка Эмине.

Кемаль был похож на нее и внешне и характером. Добрый, готовый помочь, но одновременно сильный, умеющий бороться с превратностями судьбы. Эмине, у которой она гостила неделю в Бурсе, была копией ее мужа Февзи. Он умер пару лет назад от болезни сердца. Халиме плакала от потери мужа, но быстро отпустила его, так как любовь в ее сердце к нему была спокойной, перемешиваясь с уважением и теплотой.

Кемаль для Халиме, был лучом в ее сердце. И когда он полюбил русскую девушку, она переживала за него всей своей душой.

Она знала, что такое любить!

Но жизнь, это река и ты не знаешь, где будет резкий поворот. За поворотом стоял ее муж Февзи, заочно распланировавший судьбу своего сына и не терпящий возражений. Решение было принято. А Халиме в судьбе сына узнала свою судьбу. Кемаль страдал, но отец был категоричен, пригрозил отречься от сына и не оставить ему ни копейки. Сын испугался. Невестой оказалась Ясемин Йылдырым, прекрасная дочь Юнуса Йылдырыма. Девушка всегда оказывала знаки внимания Кемалю, этакая хищница, наметившая цель и добившаяся своего. Кемаль всегда был вежлив и учтив с ней, но Халиме видела, что у сына нет чувств к Ясемин, даже до встречи с Еленой.

Халиме не знала, кто был инициатором женитьбы Кемаля, Юнус или Февзи, но догадывалась, что Ясемин приложила руку.