скачать книгу бесплатно
В комнате было прохладно. Гуляющий сквозняк, выдул уже отсюда запах перегара, но затянул в квартиру осенний холод. Пришлось Артему встать и наглухо закрыть окна.
Дело шло к полудню, и Артем почувствовал легкий голод. Он, пройдя на кухню и открыв холодильник, достал оттуда упаковку полуфабрикатов с надписью «Говяжий гуляш с картофельным пюре».
Это блюдо было вполне подходящим, чтобы перекусить первый раз после ночных застольных излишеств. Артем вывалил содержимое упаковки в белую фаянсовую тарелку и поставил ее в микроволновку.
За последние два года он привык питаться полуфабрикатами. Домашняя пища с разными там супами, поджарками, отбивными и холодцами осталась в прошлой жизни.
В той, где у Артема когда-то была жена, с которой он, прожив семь лет, развелся сразу после его перевода из Москвы в этот богом забытый городишко.
В той, где бывший майор уголовного розыска Артем Геннадьевич Нестеров, уважаемый и почитаемый обществом человек, мог чуть ли не ежедневно захаживать в рестораны с домашней кухней.
В той, где он, родившийся и отучившийся в столице, обладал многочисленными знакомствами и приглашался вместе с женой на домашние посиделки у друзей.
Но все это было там, в прошлой жизни, которую пришлось забыть и вычеркнуть из памяти, как чью-то чужую.
Судьба полностью поменяла знаки полярности с плюса на минус. Произошло все это, в общем-то, по глупости. По его, Артема, глупости.
И не сказать, что Артем был конфликтным человеком. Вовсе нет! Он не любил лезть на рожон и всегда старался быть дипломатом. Честно выполнял свои служебные обязанности, но без фанатизма, находя время на работу и на отдых.
Взяток от закоренелых преступников никогда не брал, но и от благодарности не отказывался от людей, которые, как он считал, всего лишь оступились.
Артем старался никогда не ломать судьбы тем, кто осознал и готов был исправиться. Он был, когда-то в прошлой жизни, обычным, современным полицейским со своими личными принципами и четкими понятиями о добре и зле.
Думается, что таким, каким он был раньше, является большинство сотрудников правоохранительных органов страны, честно выполняющих свою нелегкую работу. Многие из них, даже пусть и со своими не бог весть какими большими грешками, готовы защищать закон и всеми силами бороться с преступностью.
Хотя встречаются, конечно, и среди сотрудников откровенные мерзавцы. С одним из таких начальствующих подонков и свела жизнь бывшего майора Нестерова.
В последний год службы, до перевода, у Артема с его женой Валерией настали непростые времена. Черт его знает, какова была причина этого? Спроси их, так оба, наверное, не смогли бы толком ответить на этот вопрос.
Вероятно, они просто охладели друг к другу после семилетнего совместного быта, хотя женились когда-то по обоюдной пылкой любви.
Психологи говорят, что кризис именно семи лет брака является самым сложным. Они называют его «кризисом однообразия». В этом есть какая-то доля правды, поскольку и Артем, и Лера одновременно почувствовали серую скуку в браке и даже какую-то усталость друг от друга. Нежность и романтика куда-то улетучились, и им стало неинтересно вместе.
Лера работала ведущей на одной из столичных радиостанций. Она стала подолгу задерживаться на работе или у подруг, совсем не торопясь домой.
Артем отвечал тем же. Он, когда-то мчащийся со службы со всех ног к своей Леруше, начал выискивать поводы остаться в отделе до поздней ночи, а то и до утра.
Им бы поговорить по душам. Или сходить к семейному психологу, наконец, но оба были людьми самолюбивыми и даже, наверное, упертыми где-то. Замкнулись друг от друга, считая себя единолично правыми в этом семейном раздоре.
Пары, пережившие этот злосчастный семилетний «конфликт однообразия», пытаются заново начать отношения. Кому-то это удается, а кому-то нет.
У Леры и Артема не получилось. Последний год они прожили почти как кошка с собакой, ругаясь по каждому пустяку. Поэтому когда новый начальник районного отдела МВД, где служил Артем, пригласил его с женой на банкет по случаю назначения, тот не сразу-то и идти собирался.
Артем опасался, что они начнут с Лерой собачиться на званном вечере, а выносить свои семейные проблемы на люди не хотел. Он не говорил жене об этом приглашении какое-то время, сам не зная почему, и тянул почти до самого дня банкета. Но потом все-таки решился и передал ей слова нового начальника.
Лера, на удивление, согласилась быстро и только немного попеняла Артему, что он поставил ее в неловкое положение – у нее, дескать, не осталось времени сходить к парикмахеру и обновить маникюр.
Сорока пятилетний и неженатый полковник Сидореня, новый начальник отдела, был, по слухам, близким родственником какого-то бессменного депутата из верхнего эшелона власти. Он привык брать от жизни все, а отдавать только то, что было положено по уставу полицейской службы.
Его перевели сюда откуда-то из Подмосковья, и полковник притащил с собой пару-тройку верных себе помощников-офицеров. Они сразу начали грамотно расчищать поляну для не совсем уставных запросов начальника. Буквально за несколько дней наладили многоуровневую передачу конвертов от низшего звена к высшему. Недовольных и неугодных быстренько слили или на пенсию, или в другие районы.
Это все никак не касалось майора Нестерова, служившего замом начальника уголовного розыска. У них с полковником Сидореней не было общих точек соприкосновения по меркантильным делам.
А сам Артем не успел еще изучить нового начальника за неделю, предшествующую банкету. Он смог только несколько раз пообщаться с ним на совещаниях и остался им, в целом, доволен. Молодцеватый, подтянутый и следящий за своим внешним видом полковник даже чем-то понравился майору Нестерову.
Но на вечернем банкете в одном из столичных ресторанов, куда Артем пришел с женой, произошло то, что в итоге сломало всю его жизнь.
Лера, захмелев от шампанского, затянула свою обычную песню о том, что Артем не понимает ее тяжелую женскую долю и не стремиться вникнуть в ранимую душу журналиста. Лера когда-то закончила Российский Гуманитарный университет по профилю тележурналистики. Но работала на радио скромной ведущей, вечно жалуясь на нечестную конкуренцию в профессии и неприкрытый протекционизм.
Артем привык к таким ее жалобам. Но в этот раз они раздражали его больше обычного. Скорее всего причина была в других семейных парах, пришедших на вечер. Артем с завистью смотрел, как они танцуют под медленную музыку, нежно обнимая друг друга.
В итоге Артем совершил непоправимую глупость – маханул целый бокал виски и показательно отвернулся от Леры. А затем, выпив еще, пошел приглашать на танец других своих коллег женского пола.
Полковник Сидореня, сидящий во главе банкетного стола, как будто дожидался этого, словно орел-самец одинокую орлицу. Красивая, ухоженная Лера со своей стройной фигурой модели, оставшаяся без попечения мужа, была для него явно лакомой добычей. И орел-полковник, расправив крылья, полетел в хищную атаку.
Артем, вернувшийся за стол, наблюдал как его Лера, не прерываясь в паузах, танцевала с Сидореней, все теснее и теснее прижимаясь к нему. После одного медленного танца последовал другой. Затем третий и так дальше. Похоже, настойчивый полковник совсем не собирался отпускать Леру с танцпола.
Артем, налегающий на виски от тихой злости, сначала ревновал, не отводя глаз от жены, потом отвернулся и замкнулся в себе. А затем, махнув рукой, умотал с банкета в гордом одиночестве.
Это ему подсказала его уязвленная, пьяная гордость. Разве мог он, черствый сухарь, догадаться, что Лера намеренно так вела себя и ждала, что Артем подойдет, наконец, и возьмет ее за руку. Уведет из этого ресторана, поняв, что она по-прежнему прекрасна и желанна. Как это глупо играть на чувствах ревности мужчин, но так ведь по-женски!
Лера домой этой ночью не пришла. Вернулась только поздним утром и сразу прокралась в ванную. Там она провела целый час, отмокая и отмываясь.
Артем не хотел ее тревожить, но проходя мимо ванны на кухню, услышал, как она плачет. Точнее сказать, громко по-щенячьи скулит с всхлипами и привыванием.
Он все понял. Сложно было не догадаться. Они с Лерой провели весь день не разговаривая друг с другом. А на следующее утро Артем поехал в отдел и, зайдя в кабинет полковника, врезал от всей души по его гнусной, ухмыляющейся роже.
Наказание последовало незамедлительно. И дело было вовсе не в сломанном орлином носе полковника, а в том, что Артем ударил его в присутствии подчиненных.
Майора Нестерова хотели уволить из органов и чуть ли не посадить. И только в память о его отце, бывшем работнике МУРа и благодаря заступничеству отцовского друга, полковника в отставке – Марченко, Артема не стали наказывать по полной. Всего лишь понизили до капитанского звания и перевели в заштатный, районный городок на скучную кабинетную должность в городском отделе полиции.
Артем стоически принял наказание и согласился с ним. Он мог бы, конечно, уволиться из органов и неплохо устроиться, оставшись в Москве, но глупое самолюбие, помноженное на уязвленную мужскую гордость, заставили его все бросить в родном городе и уехать по новому служебному предписанию.
В первое время Артем даже считал, что все сделал правильно. Но потом, после первого полугода серой рутины с днями службы, похожими друг на друга, словно скопированными, он стал находить отдушину в пьянках. Хотя самые острые моменты жалости к себе и осознания неудавшейся жизни стали мучить Артема каждое утро после загулов.
На новом месте капитан Нестеров жил бобылем. Он не собирался заводить ни с кем долгих отношений. Не хотел и опасался одновременно, помня об измене бывшей жены. Те короткие, одноразовые связи с женщинами были не в счет. Тем более, что они, как правило, происходили по пьяни, после веселых и многолюдных вечеринок.
Вот и приходилось теперь одинокому капитану Нестерову довольствоваться полуфабрикатами. Готовить что-то серьезное дома ему было лень. Иногда только Артем, собравшись с духом, забегал на местный рынок и, купив все необходимое, варил себе борщ или куриный суп. Эти блюда были пиком его кулинарных способностей.
Но сегодня с похмелья он был рад и говяжьему гуляшу из пачки, каким-то неведомым образом завалявшемуся в холодильнике. Артем достал тарелку с горячим содержимым из микроволновки и уселся за стол. А, приступив еде, продолжил попытки вспомнить все, что было связано со вчерашним походом в армянский ресторан, куда их пригласили с Вадиком Дроновым.
То, что сопутствовало концу дня Артем помнил в деталях. Но исключительно до того привычного момента, когда доза выпитого превысила объем оставшегося и вытесненного из головы разума. Так у него случалось часто, когда перебирал с алкоголем.
Закон Архимеда гласит, что сила, выталкивающая тело, помещенное в жидкость, равна весу той жидкости, которую тело вытеснило. Если перефразировать наоборот этот непреложный закон, его вполне можно было применить к надирающемуся вдрызг Артему. С условием, что тело – это его разум, жидкость – это спиртное, ну а сила – это артемовское желание опрокидывать очередные рюмки, понятное дело.
Вчера он встретился с Вадиком Дроновым у двухэтажного здания на одной из главных улиц городка ровно в восемь вечера.
Само здание ресторана носило следы недавнего косметического ремонта. Новые и большие пластиковые окна-витрины на первом этаже были затемнены тяжелыми портьерами изнутри. Массивная входная дверь была наглухо закрыта и, по первому впечатлению, не открывалась уже долгое время.
Никаких вывесок на ресторане еще не было и, в общем-то, по внешнему виду, очень сложно было определить назначение этого помещения.
Вадик Дронов, поменявший полицейскую форму на серый костюм-двойку и пахнущий неплохим парфюмом, знал что делать. Он, как заправский шпион, постучал в дверь условным сигналом, и она распахнулась почти мгновенно.
Оба капитана вошли внутрь и сразу погрузились в другую атмосферу, совершенно не соответствовавшую тихой и немноголюдной улице провинциального городка.
Внутри было богато и, пожалуй, чересчур помпезно. Бардовые стены с рисунком из золотых лилий. Картины, изображающие гору Арарат и женщин в национальных одеяниях с виноградными гроздьями в руках. Ярко горящие, пышные хрустальные люстры, нависающие из-под высокого потолка. Несколько тяжелых столов красного дерева с мягкими кожаными диванами вокруг них, оделенных от других высокими перегородками. И музыка!
Довольно громкая и профессиональная музыка нескольких инструментов. Она явно была живой и исходила из дальнего конца зала, невидимого из-за ярких вспышек лазерных прожекторов и цветной иллюминации.
Артем уловил звук как минимум двух электрогитар, баса и ударника. Музыканты играли какое-то попурри из 90-х без сопровождения вокалиста. Это было странно и уже непривычно слышать во времена карантинных запретов. Да и вообще, вся эта удивительная обстановка напомнила Артему не обычный ресторан, а самое настоящее столичное казино до времени их закрытия, правда с некоторым армянским колоритом. Здесь разве что не хватало столиков с рулеткой и Блэк Джеком. Да еще и нескольких «одноруких бандитов», вечно пикающих и иногда звенящих монетами.
Артему не раз приходилось за время службы в Москве накрывать такие вот казино, ставшие нелегальными в одночасье.
Но долго удивляться Артему не дали. Невысокий черноволосый мужчина с седыми висками, одетый в бордовую тройку под стать цвету стен, заговорил, как только за ними закрылась дверь.
Он, широко расставив руки, громко произнес, стараясь донести слова через играющую музыку:
– Добро пожаловать, дорогие! Чувствуйте себя как дома!
Радушный хозяин хорошо говорил по-русски, но легкий армянский акцент все-таки немного чувствовался. В его речи буква «р» раскатывалась немного сильнее обычного. Да пожалуй, еще безударная гласная «о» выделялась, как «а»:
– Вы проходите и за стол садитесь, пожалуйста! Мы вас ждем с нетерпением. Пейте и кушайте все, что увидите. Если чего не хватит, скажите и все будет!
Артем едва расслышал, как Вадик, делая шаг в сторону зала, лаконично поблагодарил хозяина:
– Спасибо, Грант!
Артем пошел сразу вслед за приятелем. Но в последний момент, своим когда-то опытным, оперским глазом, успел заметить, как Грант, вмиг спрятав широкую улыбку, оценивающе смерил его острым взглядом. И взгляд этот не показался Артему таким же доброжелательным, каким был несколько секунд назад.
Нестеров не придал этому большого значения. И правда, чего бы это армянскому ресторатору испытывать сердечные чувства к незнакомому капитану полиции общественного порядка в заштатном отделе внутренних дел замшелого городишки?!
Тревожные мысли у Артема по этому поводу улетучились, толком не придя, как только он увидел накрытые столы и компанию, сидевшую за ними.
Посмотреть было на что! Столы ломились от всевозможных яств, как армянских – национальных, так и от импортных, неведомо как привезенных из-за границы в наше, санкционное, время.
А главное – посередине каждого стола высились батареи с коньяком Арарат Ереван десятилетней выдержки. И было их столько, что у Артема непроизвольно округлись глаза и засосало под ложечкой.
Этот его внутренний восторг от увиденного на столах не испортило даже присутствие здесь других гостей ресторана, пришедших раньше них с Вадиком. Артем заметил своего прямого начальника, полковника Хомякова, и еще пару городских шишек местного разлива, вальяжно развалившихся на кожаных диванах.
Оба капитана, подойдя к свободной кабине, сдержанно поздоровались с остальными кивком головы и заняли места за отдельным столом. Решили, не сговариваясь, приступить сразу к дегустации блюд, а главное – к немедленной пробе коньяка, который и на самом деле, оказался чертовски хорошим.
Первая бутылка Арарата была опустошена со скоростью звука. Приятели справились с ней за время трех-четырех композиций, сыгранных музыкантами.
Вадик, смакуя очередную рюмку, поднял глаза в потолок и произнес:
– Отличный коньяк, настоящий! Не магазинный, – выпив, поставил пустую стопку на стол и добавил с видом знатока. – Читал где-то, что до семнадцатого века коньяком термометры заполняли. Представляешь, какая выдержка у него в старинных приборах, хранящихся в музеях?!
Артем, улыбнувшись, пошутил в ответ:
– Главное, чтобы при дегустации со ртутью подкрашенной не перепутать.
Симпатичная темноволосая официантка, вынырнувшая откуда-то из темной части зала, принесла на подносе горячее. Она, кокетливо улыбнувшись им, поставила на стол несколько тарелок с хашламой из говядины, долмой и шашлыком из свиной корейки на косточке.
Иногда к ним подходил Грант, расплывшийся в улыбке чеширского кота, и с чересчур заботливым видом переспрашивал:
– Мужчины, все в порядке? Всего хватает?
Они по-барски кивали ему и продолжали опустошать темно-коричневые бутылки с золотыми этикетками. Оба не были знатоками и ценителями коньячного букета, поэтому и пили его по-простому – быстро и рюмками.
Где-то между первой и второй бутылками музыка на мгновение стихла, и в зал впорхнули четверо танцовщиц, из всей одежды у которых были только узенькие бикини и газовые, полупрозрачные платки, накинутые на плечи.
Фигурки у девушек были замечательными. Да и сами они были милыми и одинаковыми, как будто выпущенными из единой партии с общего конвейера – все блондинки, все с локонами до плеч, все ярко накрашенные.
Вновь грянула музыка и девушки начали танцевать. Это было что-то среднее между арт-балетом и танцем живота, но выглядело в общем-то довольно профессионально.
Артему обычно не нравился такой тип женщин, но сознание сорокатрехлетнего мужчины здоровой ориентации, подогретое армянским коньяком, уже наполнилось определенными мыслями. Противиться этому было невозможно, глядя на откровенные и манящие движения девушек, выгибающихся в разные стороны.
Представление длилось не менее четверти часа. Девчонки меняли танцы. Они то разбегались под музыку в разные стороны зала, то приближались к столикам. Артем чувствовал, как их воздушные шелковые накидки несколько раз коснулись его головы и щек. Все это было красиво и чертовски эротично.
Наконец музыка затихла. Танцовщицы послали в зал воздушные поцелуи и ручейком побежали в подсобное помещение.
Артем и Вадик аплодировали им стоя, присоединившись к хлопкам и одобрительным восклицаниям, раздающимся с других столов.
До этого момента Артем все помнил отчетливо. По часам, по минутам и по секундам. Но чья-то невидимая рука, держащая ластик, стала понемногу стирать из памяти последующие события.
Они открыли с Вадиком очередную бутылку. Пили ее, уже почти не закусывая. Через какое-то время в зал вернулись танцовщицы, переодевшиеся в брючные костюмы. Они были нарасхват.
Музыканты обдуманно чередовали медленные танцы с быстрыми и мужчины, разгоряченные спиртным, наперебой тянули девчонок на танцпол. Артем неотчетливо уже помнил, что даже успел поконфликтовать из-за этого с каким-то пузатым чинушей из мэрии. Благо что Вадик, знающий всех и вся, умудрился сгладить эту ссору.
Артем в пьяной обиде вернулся за стол и сразу хлопнул ударную дозу коньяка, налитую в большой бокал. И… почти сразу же поплыл! Нет, внешне он выглядел еще вполне благопристойно – не шатался, не падал. Даже мог пока членораздельно говорить, но с этого времени практически ничего не помнил!
В его сегодняшней памяти остался только один довольно странный и неприятный, как ему показалось, разговор, состоявшийся уже ближе к ночи.
Вадик в тот момент, то ли умотал в туалет, то ли вышел покурить, но его определенно не было. А к Артему, оставшемуся в одиночестве за столиком, неожиданно подсел Грант и еще какой-то мужчина, говорящий с сильным закавказским акцентом. Лица его Артем не помнил. Да и сами слова незнакомца начисто стерло из памяти. Но осадок от того, что они были острыми и недружественными, в сознании Артема остался.
Сегодня он совсем не помнил, как закончился вечер. Не помнил, как добрался домой. Артем, помучавшись, понял, что, сидя сейчас на кухне за тарелкой с гуляшем, бесполезно пытаться сложить мозаику из недостающих частей.
Решил махнуть на все рукой и не звонить пока Вадику, чтобы узнать о вчерашних выкрутасах. Наверняка ведь ничего хорошего про себя не услышит в ответ. Вот и пришел к мысли, что лучше пока оставаться в неведении и радоваться сегодняшнему дню. Тем более, что впереди его ждал заслуженный, трехнедельный отпуск!
Глава 7 – декабрь 1977 года – «Бег на месте»
Генерал Ерохин, перед самым Новым годом, приказал всей группе майора Нестерова прибыть в его кабинет. Посыльный сообщил, что у генерала есть какие-то новости по делу.
Сам майор только что закончил телефонный разговор со своей женой Таней. Она была на последнем месяце беременности, и заботливый муж старался почаще звонить ей, когда позволяла служебная обстановка.
Таня, в разговоре, сказала ему намеренно бодрым и веселым тоном:
– Ген, да ты не переживай за меня! Не отвлекайся от работы. Я же знаю, что у вас в отделе как всегда аврал. Я чувствую себя прекрасно, а если что, Светка поможет скорую вызвать!
