скачать книгу бесплатно
Собранная из толстых брёвен, она была надёжно прикручена к палубе арматурными прутами, которые гнули и вбивали в отверстия кувалдой. От кого такие предосторожности? Достаточно было приварить пару уголков, даже ураганный ветер не снесёт.
– Грёбаный Каларгон, те самые зорги! Чтобы не приподняли!
Да не, скорее всего, просто с металлическими уголками у них тут тоже реальный напряг. Со всем напряг.
Внутри было просторно и уютно, я начал раскладывать вещи, продолжая осматривать доставшееся мне помещение, в котором, возможно, придётся пересидеть несколько часов, если не целые сутки.
– А ведь скоро стемнеет.
В избе четыре узких вытянутых окошка – на все стороны. Стёкол нет, а вот толстые железные прутья, врезанные в дерево ещё при монтаже, присутствуют. Чем-то похожа на таёжные избы охотников… Да почти такая же! Вот нары друг над другом, плетёные тростниковые матрацы, маленький столик возле окна, что выходит на корму, два чурбачка вместо стульев. Но особенно меня умилила печка-буржуйка, сварганенная из небольшой железной бочки и грамотно обложенная булыганами. Наверху вырезано отверстие, на которое можно ставить сковороду или чайник. На верхних полках – минимально необходимый запас посуды, в основном глиняной. Имеется масляная лампа. Нары широкие, пригодны для комфортного ночлега четырёх человек. Наверх выходит железная труба со шляпой почти такого же размера, как моя, только из жести, под такую никакой дождь не попадёт.
Тут уютно!
На барже было обустроено жильё для размещения охотничье-заготовительной бригады. Или рабочей группы? Только что им тут делать, рабочим? Могут разбирать баржу или перерабатывать имеющийся груз. Дождь продолжал лить как из ведра, и всё, что я смог сделать – выскочить на несколько секунд под ливень, дабы убедиться, что «Кайман» пришвартован надёжно. Какая хорошая шляпа!
Что сказать, это самый натуральный дальний кордон. Настоящих зим тут нет, значит, не зимовье, некорректно звучит. Летовка. Найдя посуду, снова высунулся и, стараясь не попасть под струи, подставил объёмы. Уж эта вода будет гарантированно экологически чистой.
Пару раз зигзаги молний ударили по левому берегу, где деревья особенно высоки.
А в баржу не ударит? Огромный кусман железа посреди реки…
На всякий случай я забрался на нары, чтобы не стоять на железной палубе. Потом растопил печку, надо просушить одежду. По старой северной традиции под нарами хранился большой запас сухих колотых плашек, милое дело. Жадничать не буду, ибо потраченные дрова возместить мне будет нечем.
Собака, всё льёт и льёт! Мне горе – задержка в пути. Природе – лафа.
Во время такого ливня речная вода обильно насыщается нужным рыбе кислородом и гуминовыми веществами, одновременно несколько понижается её температура. По идее, после дождя будет самая рыбалка… Если окончательно станет понятно, что по нехитрому маршруту сегодня мне не пройти, то не удержусь, попробую, уже из спортивного интереса. Пока что не высунешься. Никакая одежда не спасёт, ничего не поможет, поскольку ливень не просто мощный, а какой-то сумасшедший! Льёт так, словно на облаках сидят тысячи бригад пожарных и хреначат вниз струями брандспойтов. Барабанят с такой силой и частотой, что будь у меня собеседник, разговаривать было бы совершенно невозможно без громкого крика.
Через час дождь начал стихать.
Ещё накрапывало, но, кроме лёгкой ряби на поверхности Аракары и возросшей влажности, никаких видимых последствий не наблюдалось. Теперь-то я знаю, что такое настоящий тропический ливень! Грозный, мощный и очень шумный. И всё-таки он тёплый, особенно для неизбалованного высокими температурами северянина.
– Ну что, выходим?
Жаль, попугая рядом нет! Как ты там, Кеша?
Придётся говорить с самим собой. Так легче. Мысли быстрей устаканиваются.
Ого! Низко над водой пролетела стая жирных уток! Нормальные, без оранжевых перьев и уродливых клювов, почти как наши.
– Уточку добыть не помешало бы…
Но сначала надо осмотреть судно.
Стараясь ступать по скользкой палубе осторожно, я приступил к исследованиям. Хорошо, что не забыл поменять сандалии на родные ботинки.
Это была наливная баржа.
Лишь ближний грузовой отсек, закрытый тяжёлой откидной крышкой, которую невозможно поднять в одиночку, был предназначен для перевозки других грузов, весь оставшийся объём занимали топливные танки. Все на висячих замках. От этих кладовочек ключей мне точно не найти, они предназначены не для спасшихся. Ну и чёрт с вами, не очень-то и хотелось.
Вокруг одного из закрытых люков виднелись тёмные кляксы – там нефть или мазут. Не за тем ли сюда периодически приезжают рабочие? Ёлки-палки, а если бы молния ударила? Правильно сделали, что всё закупорили, вот пусть так и стоит.
Баржа мне нравилась.
Я вообще люблю такие монструозные технологические шняги.
И чем они грандиозней, тем краше в моих глазах. Огромные агрегаты обогатительных переделов, высоченные печи, ковши с расплавом, мощные козловые и мостовые краны, переплетения вентиляционных систем металлургических заводов – внутри каждой трубы сможет проехать небольшой джип… Горное оборудование, подъёмники огромной мощности, скиповые и вентиляционные стволы, уникальные погрузочно-доставочные машины рудников. Связки артерий гидротранспорта, по которым красноватого цвета пульпа с обогатительных фабрик подаётся в металлургические цеха, чудовищные бассейны электролиза меди и никеля, трубы высотой с небоскрёб, ветки промышленных железных дорог, тепловозы, тянущие длинные составы…
Ясно, что в обозримом будущем мне их не увидеть.
Что будет дальше?
– Не ломай голову, тебя рыба ждёт.
Пробовать на вкус местную рыбалку я решил с помоста-причала. Подумав, выбрал небольшую серебристую колебалку. Потом вытащил вертушку, тоже серебрянку, вода мутная, требуется больше вибраций.
– Ловись, рыбка, но только исключительно маленькая.
Ну вас на фиг, дайте кильку!
По идее, после дождя мелкая рыба вновь начнёт группироваться в стаи и концентрироваться в заводях. Вот тут-то их и бери…
Покидал, приспособился. Клюнуло минут через семь.
– Мамочки…
Это была приличных размеров пиранья, трудно не узнать эту тупую зубастую морду. Чёрная спина в сочетании с красным брюхом, плоское тело, мощный загривок и выступающая вперед бульдожья нижняя челюсть. Я легко вытащил отчаянно сопротивляющуюся добычу на настил – куда тебе против енисейских рыбин!
Вот это резак! Ради интереса начал подносить к пасти различные предметы растительного происхождения, которые поднявшаяся вода занесла на причал.
Длинный лист пальмы? Хряп!
Тонкую веточку? Хабась!
А потолще? Живая бешеная гильотина перекусывала всё предъявленное одним резким движением челюстей. С громким щелчком. После этого купаться в воде Аракары мне категорически расхотелось, а ведь планировал окунуться… От злости с излишней силой шарахнув рыбину башкой о доски, я спокойно вытащил тройничок и закинул добычу на палубу. Полежи пока.
Теперь неплохо бы посмотреть на уток.
Патрона будет жалко. Тем более жалко истратить его на уток. Только, знаете… Мне сейчас нужна эта маленькая победа. Как доказательство того, что я могу выжить. Для самоуспокоения. Только один!
Надёжный двигатель завёлся с полпинка, лодка медленно выруливала на середину реки. Поехали, посмотрим на Лету. Я специально не торопился огибать стрелку, стараясь не шуметь. При охоте на водоплавающих с лодки это самый выгодный момент – незаметный тихий выход «из-за угла». Стая уток, недавно пролетевшая над моим убежищем, села где-то за мысом, вот туда мы…
На Аракаре садиться не хотят! Боятся кайманов и прочую зубастую сволочь.
С большой воды островка с баржой почти не видно, мыс закрывает обзор. Если бы не возвышающаяся на корме избушка, обнаружить железное чудовище случайно не удалось бы никому, надо заходить в Аракару. Большой пологий холм левого берега стрелки раскинулся в сторону Леты вытянутой поляной, украшенной разноцветным ковром из каких-то тропических цветов. Обалдеть, как красиво… На огромной реке было тихо. Гигантская водная лента шириной в три километра несла свои воды на юг медленно, важно. Вечное неумолимое движение.
Над мокрым изумрудом джунглей кружили инопланетные птички, симпатичные, вполне привычного вида. Ага! Вдоль левого берега над водой низко прошла группа жирных уток, или даже гусей, вслед за ней пролетела ещё одна стайка. За камышами сели! Непуганые, возьму как миленьких!
Как ни старался я выйти незаметно, а не получилось, заметили. Утки ещё подумали, с изумлением глядя на неведомое чудо, а потом поднялись в воздух, чтобы перелететь на другое место. Ба-бах! Успел на один выстрел.
Есть! Подшиб! Одна утя свалилась камнем, даже крылом не трепыхнула. Можно считать, что это большая удача – попал-таки! Если учесть, что я, как последний лох, забыл переставить на место четырёхнулёвки обычный дробовой патрон и бездарно сжёг ценный боеприпас… Не соверши этой ошибки, снёс бы за раз не меньше трёх штук. Оболтус!
Забрав с воды добычу, причалил к песчаному плёсу и принялся разделывать утку по-походному. Никакого азарта не чувствую, просто еда, господа, просто еда… Шкуру содрал вместе с перьями и выкинул, ещё ощипывать предложите! Крылья снёс. Утка оказалась необычайно большая, так что берём только филей. Я хотел промыть трофей в достаточно чистой, по крайней мере, на вид, воде большой реки, а не пользоваться аракарской-шоколадной. Понюхал. Запах самый обычный, рыбой не отдаёт. Интересно, встречаются в бескрайней Вселенной ядовитые утки?
Жира хватает и под кожей. Решено, буду тушить в малом количестве воды.
Слушайте, ну это же полный сюрреализм!
Я только что попал на другую планету и теперь совершенно по-земному распластываю привычными движениями почти земную же утку, собираясь затеять нехитрую готовку.
В избе! Северной!
На барже. Земной.
А вокруг – речные чудовища, где-то бродят зелёные инопланетяне…
И при этом главное уныние – глупо потраченный патрон.
Вернувшись к месту стоянки, я внимательно изучил полки под потолком, появился смысл. Нашлась соль в глиняном горшочке, сухие нарезанные листочки, похожие на чай с приятным запахом, и странного вида длинные твёрдые палочки коричневого цвета. Лизнул. Да это сахар! Живем, ещё и чайку заварю!
Вскоре готовка пошла в полный рост – в котелке томились лучшие куски трофея, я вытащил один чурбак на палубу, сидел, смотрел на реку и попивал из своей кружки душистый напиток, время от времени отгрызая от палочки сладкий кусочек.
Вечерело. То есть ночерело – свет пропадал стремительно.
Допил кружку, выкурил трубку, и наступила ночь.
Вторая в новом мире.
…Под тропическим звёздным небом тёмный корпус баржи приобрел совсем другой облик – зловещий, постапокалиптический… Опустошённые тучи постепенно уходили на восток, погода нормализовалась. Со спокойствием и тишиной на акваторию начали спускаться древние страхи. Зажег лампу и поставил её на стол.
Сидеть на улице без ружья не хотелось.
Пошёл за стволом. Посидел ещё немного.
Потом залез в избу. Вот теперь я хорошо понимаю, зачем тут аж четыре оконца! Ох, и хорошие окошки они соорудили, хрен в них кто пролезет! Баржа стояла с наклоном на нос, и если сидеть на нижних нарах, то видно место впадения реки в Лету. Оглянулся – отличный обзор с кормы.
Джунгли начали звучать. По-ночному, тревожно до дрожи.
Опять вышел и, кряхтя и упираясь, втащил обе лестницы на палубу. Тяжёлые, суки! Всё, теперь я на осадном положении.
– Зорги эти паскудные…
Перестань, Дар, накаркаешь.
Делать нечего – я запер дверь на щеколду. Не помогло, не отпустило.
Они, зорги, такие… Наверняка страшные и кровожадные до изумления. Колдовские, варварские, никакого человеколюбия. Они обладают высокой устойчивостью к радиации, высоким температурам и имеют экстрасенсорное восприятие любых соседствующих биополей. В безлунные ночи на специально расчищенных культовых полянах зорги раз в году приносят человеческие жертвы.
Фантазия пошла вразнос.
– Раз в год? Держи карман шире, каждый месяц головы режут.
Достают из труднодоступных чащоб своего деревянного идола со следами жира вокруг страшной рожи, нечто вроде мексиканского бога войны Вицлипуцли. И начинается древний кровавый культ. С пойманными попавшими олухами…
Ох, что-то меня трясти начало. Достал и надел куртку.
Проверил и перезарядил ружьё.
– И не деревянный идол, а каменный. Мегалит.
Проверил, как пристраивается в окна ружьё. Лучше всего в сторону кормы и на правый борт, где стоит лодка. Хуже – на бак и на левый борт, там просто ничего не видно, кроме обреза палубы, баржа ещё и слегка накренилась направо. Правда, с той стороны и причалить невозможно, а на борт трудно забраться даже при помощи кошек, зацепиться не за что.
– Эх, где ты, Кеша, родненький…
Не помогал ни чай, ни кофе.
Тушёнку снял, пахнет варево вкусно – а мне теперь и этот запах тревожен! Что за чертовщина?
Запах собственного ужаса…
Достал и потряс фляжку, синьки ещё хватает. Торопливо вмазал, отхлебнув хороший глоток. Потом ещё один, и опять без закуски. А вы бы не вмазали, сидя в одиночестве посреди неизвестной планеты во враждебном окружении?
Спиртное тоже не помогло, началась полная жесть.
Фантазия вновь заработала, с удвоенной силой.
В моей голове возникали ужасающие картины, словно я не спиртного выпил, а наелся годных грибков: мне чудилось, что из каких-то технологических отверстий, прорех в корпусе и внезапно открывшихся люков танков лезут змеи-людоеды, по палубе в сторону избушки крадутся чёрные пауки размером с павиана, воздух вокруг приобретает едкий запах серы, а по дощатому настилу уже застучали пятки зомби-зоргов, возвращённых в подлунный мир после колдовского ритуала.
Подкрутил лампу поярче.
Не могу сдержать мутного потока собственных страхов! Словно кто-то в голову вбивает. Не загнать мне в темноту демона, который, летая над старой баржой, смеется надо мной и нехорошо шутит с человеческим сознанием, показывая самые страшные картины…
– На палубу выходи, Дар, здесь с ума сойдёшь.
Опять перезарядка ружья! Пули теперь, пули! Гадство, почему я не взял с собой «Сайгу»?! Как было бы удобно: бац, пулевой магазин вставил! Бац, картечный!
Всё происходило, словно в фильме ужасов.
Взгляд в оконце – мерцание звёзд и какой-то хрип вдали.
Следующий кадр с медленным переводом дрожащей камеры, этот момент почему-то особо врезался мне в память: собственные руки, странно тонкие и бледные, словно у покойника, с усилием отодвигающие тяжелый засов, толкающие дверь.
Дверь скрипнула так, что я чуть было вновь её не захлопнул.
Подышать надо. Успокоиться. Так жить невозможно.
Для начала я медленно, крадучись, обошёл замершую баржу по периметру, внимательно всматриваясь в берега, особенно в левый, который совсем близко, и в тёмную воду проклятой Аракары. Пригибался, словно диверсант во вражеском тылу. Чёрт возьми, это же моя баржа! Моя крепость!
Был я знаком с одним тундровым отшельником, понарассказывал он страшных историй, происходящих с людьми, рискнувшими жить в дикой местности в одиночестве…
