Закон сохранения

– А вам разве не сказали, что мы не разглашаем информацию о наших методах?

– Сказали, но всё же интересно, как получилось и сошлось. Ну и главное, что я вам теперь должен? Получается, я у вас в долгу?

– Совсем нет, вы ничего нам не должны. Это исследовательский нанопроект. Единственно, что от вас потребуется, – это регистрация на нашем сайте. Все дальнейшие инструкции вы будете получать там, в электронном виде, звонить сюда уже не надо. И ещё, Сергей, не надо никому рассказывать о нашем сотрудничестве, это не из-за того, что мы что-то нарушаем или боимся, нет, просто это в ваших же интересах.

– Почему?

– Потому что можно нарушить тонкие связи, и в итоге результат будет неверный, как неправильный ответ на уравнение, то есть ваш ответ не сойдётся с нашим. Не обо всех событиях, особенно будущих, можно говорить. Позже наши результаты станут общеизвестны, но сейчас идёт стадия исследования, и вы нам очень помогаете в практической части. Так что это мы должны быть вам благодарны.

– Понятно… то есть далеко не всё, конечно. Было бы хорошо узнать больше, после того как это перестанет быть ужасной тайной, но мне вообще-то грех жаловаться.

– Действительно, всего наилучшего вам, Сергей. Не забудьте зарегистрироваться на нашем сайте.

– Не забуду, до свидания.

Он зашёл на сайте в отдел регистрации. Зарегистрировался. Сразу открылось окно с вопросом о положительном или отрицательном исходе первого дня и предложением инструкций второго. Сергей подтвердил и первое, и второе. Вторая инструкция содержала следующее: «Здравствуйте, Сергей. Вы уже убедились в действенности наших рекомендаций, они Вас не разочаровали. Первый день Вам принёс финансовое благополучие, второй принесёт счастье с любимой женщиной. Чтобы это случилось, Вы должны делать следующее: завтра в 18:15 будьте на Павелецком вокзале, садитесь на электричку с пунктом назначения Ожерелье и езжайте на ней до платформы Востряково. Идите к киоску (около платформы он один) и купите в нём пачку мятной жвачки; дальше идите обратно на платформу. Желаем удачи!»

«Опять какая-то заморочка, почему такие витиеватые варианты, неужели нельзя попроще?»

Внука редко привозили к деду. Это объяснялось и дальним расстоянием – дед жил на Оке в Нижегородской области, а дочь с мужем и внуком в Москве, – и большой занятостью. Дед был уже стар, и когда к нему привезли Данилку, он прослезился.

– А я думал, уже и не увижу внучка моего. – Он поцеловал одиннадцатилетнего Данилу в щёку.

– Ну что ты, па, мы же обещали приехать. – Обняла отца дочь, женщина красивая и высокая, почти на голову выше него.

Они сидели в прочном каменном доме, какие раньше строили для рабочих и служащих заводов. За деревянным столом с деревянными же лавками, которые дед сделал сам.

– Обещали, я вас уже три года жду, после того как мать померла. Сижу на пенсии, работать пойти хотел, да нет её, работы, да и не возьмёт никто. Хорошие времена нынче настали, у нас в посёлке работы совсем нету, спасибо вам, это значит, тебе, Олег. – Дедушка театрально поклонился зятю.

– Да будет вам, Николай Степанович. Пойду лучше посмотрю машину. Шины подкачаю.

Зять вышел. Дед проводил его хмурым взглядом из-под бровей.

– Данилка, а пойдём на реку, я тебе кое-что там покажу.

Мальчик всё это время не отрывался от своего смартфона, играя, по всей видимости, во что-то увлекательное. Только когда его окрикнула мать, он оторвался.

– Э… пойдёмте.

Выходя на крыльцо, отец наставлял дочь:

– Обед у меня готов, всё в холодильнике, капуста и огурцы в подполе, ты знаешь. Ставь на стол… да! Водку я в морозильник поставил, минут через двадцать вытащи, с зятьком выпьем.

– Папа, Олег же не пьёт.

– Ах да, я и забыл… он же и мясо у тебя не ест. – Дедушка картинно всплеснул руками.

– Не ест.

– Наградил Бог зятем!

– Папа-а.

– Ладно, пойдём на реку, внучёк.

Проходя мимо новенького джипа, рядом с которым стоял зять и разговаривал по телефону, старик покачал головой.

– Мясо не ест, а толстый.

Дедушка с внуком вышли из калитки на улицу, круто уходящую вниз. Дом стоял на живописном обрыве, и до реки, под гору, идти было совсем легко. Мальчик снова включился в игру.

Старик достал папироску собственного изготовления, чиркнул спичкой и задымил. Его жёсткие черты лица при затягивании смешно сморщивались в одну точку.

– А что, Данилка, хочется небось дедушкиного табаку?

Данилка посмотрел непонимающими глазами на дедушку.

Тот хрипло засмеялся:

– Меня так тоже дед мой подкалывал. Дедушкин табак – это гриб такой, дождевик старый, когда на него наступишь, он пыль, похожую на табак, выпускает.

Так покуривая и играя, подошли они к Оке.

– Вот Ока… смотри какая широкая.

Мальчик не сразу, только когда дедушка его легонько подтолкнул, оторвался от игры. Они стояли на песчаной отмели, недалеко от старой лодочной станции, на которой почти не осталось лодок. На противоположной стороне реки возвышалась чудна́я исполинская башня с ажурной вязью стальных лент.

– Смотри на тот берег, видишь опору ЛЭПа?

Данилка округлил глаза и спросил:

– Чего?

– Да вот, башня электропередачи инженера Шухова. Раньше их было две, теперь одна осталась. Их мой отец, твой прадед, значит, строил, сварщиком он был. Было две… как пара, муж и жена, всегда вместе были, а теперь одна стоит, одинокая. Вторую сломали десять лет назад… Ты бабушку свою, Марию, помнишь?

– Плохо, я тогда маленький был.

Старик потрепал внука по голове и вздохнул:

– Маленький…

Второй день

Всё утро и часть дня, до обеда, заняли дела: то надо было съездить к родителям отдать долг, то перевести часть выигранных денег на счёт благодетеля из Казани, то купить айфон. До электрички оставалось больше пяти часов, и Сергей решил пойти сначала пообедать, а потом сходить в кино.

«Ну и что с того, что в "Метрополь" сходил, дорого и невкусно. И фильм так себе, обычная американская чушь, сценарий дешёвый… хотя нет, дорогой, голливудский. Кто-то звонит…»

Новенький телефон, играя огнями экрана, надрывался: «возьми меня, возьми».

– Алло.

– При-и-вет. – Да, это была Катя. – Как твои дела?

– Ничего, в порядке. Ты как? – Ему не очень хотелось с ней говорить.

– У меня тоже всё ок! Если ты не занят сегодня, может, приедешь?

– Нет, я не могу, работа, работа…

– А зря ты ушёл тогда, мы потом такое…

– Кать, извини, я сейчас занят, давай попозже.

– Ты меня игнорируешь…

– Я просто занят, ну всё, давай, счастливо, будем на связи.

Сергей закончил разговор раздражённый: «Вот ведь привязалась, влюбилась, что ли? На Павелецкий пора ехать».

Павелецкий вокзал. Вымирающие, старые рижские электрички. Рельсы, железнодорожные сфетофоры, металлические конструкции провода. Как-то всё это нравилось: и предчувствие дороги, и того, что произойдёт в неизвестном Востряково, – вселяло надежду на хорошее и доброе.

«Надо посмотреть расписание, значит, ожерельевская электричка… ага, вот, 18:21».

Сев в вагон и взяв с собой бутылку минеральной, Сергей начал думать: «Ну, допустим, они смогли узнать о вечеринке у Кати, но как можно было рассчитать, что я справлю нужду именно в метро, я такого никогда не делал. А может, меня загипнотизировали на это голосом, а потом подсадили к этому, из Казани…»

Голос-робот объявил: «Платформа Москва-Товарная».

«…даже если загипнотизировали в первый раз, то как во второй, электронный, это можно? Вторая инструкция была дана текстом на сайте. А может, расчёт на то, что я буду следовать всему после удачи в первый день?..»

В окне вагона проносились люди, сидевшие на железнодорожной насыпи, главным образом придорожные бомжи, ночующие здесь. Но были и те, которым просто нравилось сидеть, пить пиво и смотреть на мчащиеся поезда, похожие на телетекст, особенно в вечернее время.

«Платформа Бирюлёво-Пассажирская. Следующая…»

По вагону ходил старичок с гармошкой и играл «Хава нагилу». Кто-то смеялся, кто-то криво улыбался, кому-то было стыдно. Сергей, ничего не замечая, думал об одном и том же, мысли его ходили по кругу. Он очнулся, когда объявили Домодедово.

«Значит, мне через одну, судя по схеме».

Электричка тянулась вдоль железных гаражных коробок. Каждая из них, казалось, скрывала что-то нехорошее.

«Взлётная, следующая остановка Белые Столбы, платформу Востряково поезд проследует без остановки».

– Как без остановки?!

Он еле успел выбежать из вагона.

На платформе почти никого не было: несколько бабушек сидели на лавочке и…

«Вот это странно, что она тут забыла? Красивая, высокая, как эта, теперь уже бывшая. Опа! Ко мне идёт».

Под лязг уходящей электрички к нему подходила девушка лет двадцати двух-двадцати трёх, в обтягивающей тёмно-бордовой блузке, короткой чёрно-белой юбке и, это его поразило, туфлях на греческий манер, со шнуровкой из лент, оплетающих ногу. Длинные тёмные волосы спадали на открытые плечи; зелёные чуть прищуренные глаза, несколько широковатая переносица, золотая родинка пирсинга над верхней губой.

– Извините, я с этой электрички, вы не в курсе, когда следующая? – Был слышен лёгкий акцент, какой, Сергей не понял.

– Нет, но давайте посмотрим, мне тоже надо дальше ехать.

Они пошли к расписанию. Следующая электричка приходила через сорок минут. Девушка явно была раздосадована:

– Что же, ради одной остановки сорок минут ждать? Интересно, до Востряково ещё на чём-нибудь добраться можно?

– Давайте у аборигенов спросим.

Бабушки сказали, что можно дойти за пятнадцать минут пешком: «Ноги-то у вас молодые».

– И красивые, извините за грубую лесть, – вырвалось у Сергея.

Девушка улыбнулась, а Сергей, засуетившись, зачем-то слишком пристально стал всматриваться в сторону Москвы.

– Ну, так что, пойдём? – Она высунула на секунду кончик языка.

«Вот, сразу видно, у всех красивых баб искусство обольщения от природы. А вообще… ну её, наверняка пустое, и Востряково меня ждёт».

– Пойдёмте.

Они спустились с платформы на дорогу вдоль рельс. Дорога была вполне приличная, асфальтная, слева от неё были железнодорожные пути, справа – редкие деревья, за которыми виднелись трёхэтажные дома. Странно было ощущать присутствие модно одетой красавицы на этом просёлочном пути, а от неё ещё и потрясающе пахло дорогими духами. Некоторое время они шли молча.

– А вы куда, если не секрет? – нарушил молчание Сергей.

– К друзьям. У них тут дача, ну и они опен эйр решили устроить.

– Музыкальный?

– Скорее художественный, они живописцы, дизайнеры.

– Ясно…

Рядом с дорогой стоял ржавый «ЗИЛ» с разбитыми стёклами. В глубине кабины вдруг вспыхнули два глаза и резко выбежали. Девушка вскрикнула.

– Кошка… а как вас зовут? – наконец решил осведомиться Сергей.

– Мурррка, но можно Марина, и давай на ты, а то как-то неестественно.

– Давай.

«Почему она не спрашивает, как меня зовут».

– Я – Сергей.

– И что ты здесь забыл, Сергей? – неожиданно быстро спросила Марина.

«Если сказать правду, подумает, что я сумасшедший, попробую отшутиться».

– Здесь, в местном ларьке, вкусная жвачка продаётся.

Она засмеялась, прищурив глаза и показав клыки, чуть большего, чем обычно, размера.

– Жвачка, это хорошо.

Уже была видна станция. Подходя к ней, Сергей увидел киоск.

– Это и есть пункт твоего назначения? – спросила Марина.

– Да, сейчас куплю местный «Орбит».

Он достал кошелёк и протянул бумажку в окошко ларька, ему дали пачку.

– Ну вот, теперь можно и обратно, – сказал Сергей, улыбаясь.

Возникла неловкая ситуация, ему надо было по инструкции идти на платформу, а она стояла рядом и не уходила.

– Будешь мне помогать? – спросила Марина.

– В чём?

– Я портрет из жвачки хочу слепить, будешь позировать?

– Прикольно, а ты что, скульптор?

– Я художник, или ты думаешь, что женщины-художницы – это ломовые бабищи?

«Неужели это она, а хорошо было бы…»

– Я к вашим услугам, сударыня.

Она опять вытащила кончик языка, и чуть склонив голову набок, сказала:

– Знаешь… Поехали ко мне!

Профессор напрасно сделал, что выпил. По правде говоря, ему пить нельзя было совсем. Однако и не выпить после того, что он узнал, было невозможно. Сегодня утром жена ему объявила, что беременна и намерена рожать… в сорок девять лет! Естественно, профессор был шокирован. Он уже имел троих детей от неё и двоих от первого брака.

Но, конечно, его пугало не то, что появится лишний рот, а то, что возраст жены был опасным для родов. Жена же категорически отказывалась обсуждать эту тему: «Я буду рожать, и всё!» – заявила она.

«Вот бедовая баба, впрочем, всегда такой была», – думал профессор.

И ввиду этих передряг, идя в университет читать лекции, он решил зайти по дороге в бар.

Зайдя в него, профессор заказал сто грамм водки и что-нибудь солёное закусить. Для него этого было достаточно. Входя в лекторский зал, он попросил не вставать студентов, чего прежде не делал, и, подойдя к кафедре, объявил:

– Сегодня у нас будет не обычное нудное занятие по изучению современной литературы. Сегодня, дорогие мои, мы поговорим о вашем наиболее радикальном отношении к тому, что вы прочитали из современного.

Аудитория оживилась.

– Чтобы помочь вам, я начну с того, что сам недавно поступил очень категорично, а именно – подтёрся свежим романом Хулицкого «Сало в шоколаде». Бумага, на счастье, оказалась удобная и пухлая.

В зале послышался одиночный несмелый смех, который потом перерос в хохот.

– Ну, тише, тише, теперь ваша очередь. Кто поступил с ненавистной ему книгой подобным образом?

Поднялись сначала две руки, потом девять, тридцать четыре, пока наконец в зале не осталось человек семь-восемь густо-красных или просто не желающих быть со всеми, но также смеявшихся студентов.

– Превосходно, а теперь все, кто поднял руки… – профессор сделал театральную паузу.

– Получите парашу! – выкрикнул кто-то из зала.

– Отнюдь, – сказал профессор сквозь смех. – Напишите, какие книги вы использовали в качестве туалетной бумаги и почему. Да, кстати, не забудьте, что в библиотеке можно взять мой новый труд «Одноглазая современность», надеюсь, его вы побережёте.

Разумеется, профессор, которому так оригинально ударил в голову хмель, не рассчитывал, что с его трудом могут поступить так же, как он с Хулицким. И он совсем не ожидал, что вскоре в его книгах после сдачи обратно в библиотеку будет так много отсутствующих страниц. А один проказник даже не удосужился их вырвать!

Третий день

Он лежал рядом с обворожительным существом. Было безумно приятно ощущать, что ты обнажённый возле такого же нагого, почти совершенного тела, которое можешь гладить, целовать, и тебя в ответ тоже будут гладить и целовать. Марина лежала на животе, почти не прикрытая одеялом. Сергей провёл ладонью по её слегка смуглой коже, почувствовал волну, идущую от спины к ягодицам, поцеловал её в шею. Она повернулась, посмотрела зелёными глазами на Сергея, царапнула его коготками, потом потянулась, выгнув гибкую спину, и бесстыже зевнула. Когда она стала целовать его с лёгким прикусом, они продолжили то, чем занимались ночью.

Первое, про что вспомнил Сергей после любовных игр, это интернет.

– Марин, у тебя есть интернет? – спросил он, растянувшись в позе леонардовского человека.

– Не-а, у меня и ноутбук-то у подруги.

Она стоя натягивала джинсы, в районе ягодиц они застряли.

– Как же ты без компа?

– А вот так, предпочитаю живое общение. – Ей удалось надеть джинсы, и она кокетливо похлопала себя по задним карманам.

«Наверное, для меня. Какая же она классная, теперь надо побыстрей на сайт зайти».

– Ну что, иди в душ, а я кофе приготовлю. – Голая по пояс, она пошла на кухню.

«Всё-таки удивительно, этого не может быть, но я счастлив, – думал Сергей в душе. – А любопытная у неё хата, дом-мастерская, и расположение отличное, мансарда на Кропоткинской. Может, в перспективе из своей развалюхи к ней переехать? Нет, не буду на те же грабли наступать. Ничего заранее не планировать!

За кофе Сергей спросил:

– Как ты такую студию отхватила?

– Да мне её один старый хрен в наследство оставил. Я жила у него, пока в универе училась, сама-то я из Витебска. Ну вот и приходилось за жильё выполнять функции любовницы. Потом меня это достало, и пришлось козла отравить, а до этого он мне по пьяни мастерскую отписал. Так что вот так…

– А…

Парень отпил кофеёк.

– Ты сейчас шутишь?

Марина опять улыбнулась своей кошачьей улыбкой.

– Дурачок, лучше скажи, когда для портрета мне позировать будешь?

– А когда нужно?

– Давай послезавтра.

Сергей кивнул. Марина вышла из-за стола и, огибая углы, подвижная, как шарнир, прошла в студию. Через минуту она пришла с массивной коробкой.

– Вот, дивись, это материал, из которого я буду тебя лепить.

Она открыла крышку коробки, там была жёваная жвачка.

– Откуда столько? – изумился Сергей. – Как можно было столько нажевать?

– У меня было много любовников, и не только старые и беззубые. Вот они мне и нажёвывали. Знаешь, сколько пломб у них на этой резинке вылетело?

Сергей промолчал, ему было неприятно слышать это. Она же, подразнив его, присела на корточки и положила свою мордашку ему на коленки.

– Ну-у, мальчик мой, теперь ты у меня один.

– Смотри же, – он хулигански пододвинул её голову ближе к животу.

– Так мы никогда не закончим, – улыбнулась Марина, вставая.

– Скажи, а почему портрет из жвачки, а не из гипса, например?

– А потому, что я – из-вра-щенка!!! – с удовольствием взвизгнула она.

В дверях Марина воткнула в его волосы перо.

– Это тебе на память о нашей первой встрече, перо пальмового грифа, мне его из Африки друг привёз.

Дома Сергей сразу же залез в компьютер. Зашёл на свою почту. Там было два письма: одно от Кати, которое он не стал читать, второе от «Юлы». Щёлкнул на ссылку. Открылась его регистрационная страничка, в письме было следующее:

«Здравствуйте, Сергей, Вы убеждаетесь в эффективности наших инструкций и параллельно оказываете нам огромное доверие и помощь в исследованиях. Выражаем Вам искреннюю благодарность и заверяем Вас в абсолютной конфиденциальности информации. Также напоминаем, что Вы можете в любой момент отказаться от нашего эксперимента, для этого достаточно удалить свой аккаунт с нашего сайта. Если хотите продолжить, вплоть до инструкций шестого дня, то предлагаем Вам инструкцию третьего дня:

Будьте завтра в 01:00 в клубе "Фабрик", на Космодамианской набережной, д. 2, и подсядьте к компании людей на веранде».

Сергей зарегистрировал положительный результат второго дня.

«Как-то просто на сей раз. "Фабрик". Первый раз слышу об этом клубе. Кому бы позвонить и узнать, что за место такое? А-а, Славик, наверное, в курсе».

Сергей набрал телефон своего знакомого тусовщика Славика.

– Алло, Славик, привет, это Сергей.

– Какой Сергей?

– Тот, с которым ты в общественной бане познакомился, ещё приставал ко мне, сучка.

– Старик, ты, что ль? – Славик громко хохотнул.

– Я, я, с домашнего тебе звоню. Хочу тебя спросить как специалиста, ты про клуб «Фабрик» что знаешь?

– М-м-м… довольно пафосное место, дорогое, и тёлки там стервочки. А ты чё, туда собрался?

– Да, решил прошвырнуться. Там как со входом?

– В своих ботах и клетчатой рубашке ты не пройдёшь, так что придётся прибарахлиться.

Что и было сделано. Прикупив модную клубную одежду в магазине на Тверской, Сергей вышел из дома ослепительным московским ловеласом. Дойдя до Яузской улицы, он решил поймать такси и доехать на нём до клуба, хотя Космодамианская набережная была рядом. Поторговавшись с таксистом и снизив изначальную стоимость с трёхсот до ста пятидесяти рублей, Сергей подъехал к зданию клуба.

Это было жёлтое конструктивистское здание конца двадцатых – начала тридцатых годов, часть которого ещё занимал какой-то институт, остальное уже пожрал клуб.

Встав в длинную очередь соискателей на входе, Сергей, не будучи избалован фейс-контролем, почувствовал себя как в загоне для овец. Струйка людей двигалась медленно, и он от скуки стал загадывать, кто пройдёт, а кто нет.

«Парень в розовой майке и в шляпке… попробовал бы он в мой бывший двор в Люберцах таким прийти… но сюда его пустят, без проблем». Парня пустили. «Так, толстая баба в почти лопнувших джинсах. Зачем она их надела, лучше бы длинное платье носила». Полная девушка получила отказ, который её очень задел.

– Как это вы меня не пускаете?! – возмущалась она. – Я ещё в более пафосные клубы проходила без проблем!

«Смотрим дальше: парочка клёвых девчонок, шпильки у них, как Останкинская башня… прошли».

Через несколько минут очередь дошла и до него. Придирчиво осмотрев с ног до головы, отчего Сергею стало не по себе, его пустили внутрь. Стеклянный коридор вёл в зал с большим танцполом и баром, столиков здесь не было. Справа от входа в зал была лестница, ведущая наверх; продравшись сквозь толпу народа, Сергей поднялся по ней и вышел на веранду. Здесь было чуть меньше людей, стояли удобные диваны, имелся бар, а в середине было ступенчатое возвышение с живыми деревьями и столиками между ними.

«Похоже, мне сюда, но какой столик? Пойду-ка сначала закажу чего-нибудь».

В баре он взял бокал коньяку и пошёл к дивану, чтобы присесть и осмотреться.

«А интересно здесь, надо Марину сюда сводить, хотя она, наверно, была тут, место богемное».

Девушки входили и выходили с веранды косяком, одна другой лучше. Некая красавица шла вместе с белоснежным толстяком, другая, лысая, с длинноволосым парнем, контраст был яркий.

Сергей встал с дивана и решил пойти на площадку с деревьями.

«Сяду-ка я за этот столик, тут место свободное и компания вроде».

Он сидел, допивая коньяк, когда к нему обратился сосед по столику.

– Давай лучше водки, брат? – Парень в очках лет тридцати поставил стопку и налил.

– Да я вроде коньяк пью. – Сергею сразу не понравился сосед.

Кроме него за столом сидели пять-шесть такого же вида, все в белых рубашках, парни, отличие которых было в количестве застёгнутых и расстёгнутых пуговиц. Рядом с ними мурлыкали симпатичные гетеры. У соседа в очках пары не было.

– Мы водку пьем, и ты давай с нами.

– Ну… хорошо, твоё здоровье.

– Не моё, а нашей редакции! – весело воскликнул сосед.

– Пусть редакции.

Они выпили.

– А ты сам откуда, из какого отдела? – наседал очкарик.

«Червяк какой».

– Из мясного отдела, – сострил Сергей.

– Чего? Прикалываешься? Ты журналист? – выгибаясь, заглядывал в глаза сосед.

«Нет, просто отвратительный субъект».

– Я так плохо выгляжу, что похож на журналиста?

У соседа блеснули окуляры.

– А чё ты тогда на нашем корпоративе делаешь, ты вообще кто? Чё уселся сюда?!

«Как хочется ему в рожу дать».

– Тебе какая хрен разница, кто я, ты ко мне прилип, а не я к тебе!

Сосед комически медленно поднялся, стало видно его худосочную фигуру, и Сергей не смог сдержать улыбку.

– Чё лыбишься? Пошёл отсюда! – Он всем видом показывал решимость.

Сергей встал, опередив его на одну голову.

Сосед обернулся к сидевшим за столиками, призывая их присоединиться. Те не преминули это сделать. Видя за собой поддержку, сосед ткнул кулачком в плечо Сергея:

– Ну, пошёл! Ты, мудило.

После удара в челюсть у соседа слетели очки, а сам он повалился на стол, сметя графин с водкой. И тут же на Сергея посыпались удары. В хаосе тычков он пропустил пару серьёзных хуков и потерял на секунду ориентацию. Белые рубашки, развивая успех, били всё точнее. Но тут подбежали охранники и начали разнимать драку, которая в тот момент уже переросла в избиение. Прибежал и менеджер, тоже в белой рубашке: «В чём дело, что тут такое?» – тараторил он. Когда выяснилось, что белые рубашки имели здесь корпоратив, и когда сосед, уже без очков, стал кричать, слюнявя рот, что Сергей воровал у них водку, церберы оперативно скрутили невиновного. Он особенно не сопротивлялся, говорить что-либо было бессмысленно, а сил отбиваться уже не было. При выходе из клуба охранники столкнулись с коллегами, выводившими какого-то мужика. Мужик брыкался, пытаясь вырваться, сопровождая свои потуги страшной руганью. Вытолкнув сначала Сергея, а потом мужика, секьюрити указали контролю на входе, чтобы больше их никогда не пускали.

– Быдло тупое! – крикнул мужик. – Козлы ебаные! Вы ещё не знаете, с кем связались!

«А он, надо сказать, любопытен с виду. Шляпа с широкими полями пилигримов Нового Света, пальто, больше похожее на шинель, и высокие сапоги», – думал Сергей, осматривая разгорячившегося мужчину.