Водитель голема

– Ну, если так… – Петя задумался, – в принципе я не возражаю, – наконец сказал он, – пусть едет в моём кармане. Главное, чтобы мы её не застудили. Ну, будем выносить иногда греться наружу, тоже вариант, да?

– Других, к сожалению, нет! – сказал я.

– Тогда нужно искать кровать и тёплые вещи, – сказал Петя, – здесь у меня такого не очень много.

– Вообще странно, что ты сам этим раньше не озаботился, – сказал я, – мог бы ночевать в безопасности иногда, когда снаружи особенно стрёмно. Уж койку и спальник мог бы найти, раз даже ракеты здесь у тебя были.

– Мог бы, – задумчиво почесал затылок Петя, – вообще-то, ты прав. Но есть одно НО… точнее, второе после холода НО…

– Какое? – удивился я.

– Я всегда побаивался здесь долго находиться, – сказал Петя, – у меня начинало развиваться что-то вроде клаустрофобии. Я понимаю, что пространство здесь не замкнутое, но мне начинает иногда казаться, что вдруг я не смогу отсюда выйти! И постепенно паника внутри начинает всё больше и больше нарастать, пока пребывание здесь не становится совсем невыносимым. Классно, что это место есть, но находиться здесь долго один я физически не могу. Очень сильный стресс!

– Думаю, что это клаустрофобия и есть, в чистом виде, – сказал я, – отсутствие стен не делает это пространство открытым. Оно ограничено пустотой, что ничуть не лучше. И эта пустота давит не хуже стен!

Я огляделся по сторонам и поёжился. Место, в самом деле, было жутковатым. Но в одном я с Петей был согласен: хорошо, что оно было!

Когда мы выбрались наружу, то натолкнулись на очень рассерженную Машу.

– Вы чего там так долго? – возмущённо сказала она.

– Решали некоторые вопросы, – сказал я.

– Я думала, что с рациями всё получилось, сейчас их положите, и всё! А вы прям пропали. И я сижу здесь одна, как дура! – не переставала возмущаться Маша.

– Есть проблема, которую мы обсуждали, – сказал я, – скорее всего, нам в Петином кармане придётся вести одну девушку.

– Что за девушка? – насторожилась Маша.

– Она в коме, но мне нужно взять её с собой, – сказал я, – а раз вы тоже идёте, то и везти её с собой проще в кармане, чем тащить на горбу.

– Мы? – Маша тоже ухватилась за мои слова.

– Ну да, – изображая как можно более естественно наивность, сказал я, – ты же идёшь, и Петя тоже идёт. Получается, что вы идёте.

– Так-то да, – недоверчиво сказала Маша, – а почему это проблема? Ну, поедет она там, делов-то? Места предостаточно.

– Холод, – сказал Петя, – боимся, как бы не застудить.

– Вы такие заботливые, – сказала Маша, и я не уловил, она это говорит на полном серьёзе, или просто хорошо замаскировала свой сарказм.

– Значит, ты не против, что мы туда девушку поместим? – сказал Петя.

Мне очень хотелось сделать жест «рука-лицо», и я еле сдержался.

– А почему это я должна быть против? – возмутилась Маша, – твой карман, клади в него что хочешь или кого хочешь, я-то здесь при чём?

– Ну, я так, на всякий случай спросил, – сказал Петя и начал стремительно краснеть.

– Мань, ты же с Ниной пока ещё не знакома? Хочешь увидеться с ней? – спросил я.

– С какой Ниной? – удивилась Маша.

– С той, которая в коме, – сказал я.

– Ну не знаю, – Маша растерялась, потому что не представляла себе, как знакомиться с человеком в коме.

Возможно, идея была и не лучшей, но нужно было срочно сменить тему, пока Петя себя окончательно не закопал.

В общем, притащил я их обоих к Нине. Алиса была там, потому что по-прежнему жила в той комнате. Да и моя кровать стояла тоже здесь.

– Мы сегодня ночевать здесь будем, – сказал я, – кстати, Маш, тебя куда-нибудь поселили?

– Да, нас с Зоей и Ритой вместе в одну комнату определили, – сказала она.

Я подумал, что можно попросить Алису поменяться с Ритой местами, но решил отложить этот разговор до вечера.

– Отлично. Значит, я на своём месте сегодня переночую, – сказал я, усаживаясь на кровать, – Нина, познакомься, это Маша. Маша, познакомься, это Нина. В общем, мы думаем тебя поместить в одно место, чтобы взять с собой, но там довольно холодно. Так что, тебе придётся потерпеть.

– Погоди! – встряла в мой обращённый к Нине монолог Алиса, – ты что, хочешь спящую красавицу с собой забрать, что ли?

– Ага, – сказал я, – она сама меня об этом попросила.

– Опять тебе в мозг постучалась? – хохотнула Алиса, – эх, я бы тоже хотела такой канал связи.

– Да, мы всегда недовольны тем, что имеем, – вздохнул я, – в чужом саду всегда яблоки слаще!

– Блин, яблоки! – подорвалась Алиса и пулей вылетела из комнаты.

– Куда это она? – удивилась Маша.

– В организме чего-то не хватает, побежала восполнять! – отмахнулся я, – в общем, нужно попросить у хранителя кровать… и одеяла. Думаю, что он не откажет нам.

Хранитель не отказал. И даже больше, на складе нашёлся тёплый зимний спальник. Уже никто не помнил, откуда он там взялся, но вот теперь он дождался своего часа. Его хранитель тоже нам отдал без капли сожаления. Кровать решили взять прямо ту, на которой Нина сейчас лежала.

Получалось так, что собирались мы основательно, как будто в дальний поход. Хотя, может быть, так оно и было. Возвращаться в это убежище нам уже было необязательно, тем более, если мы забирали Нину. Так бы она меня ещё здесь держала, а без неё вроде и повода идти назад никакого не было. Мы вполне могли из Перово двинуться куда-нибудь в более обжитые районы, где я обычно и обитал.

Конечно, пока не была ясна ситуация с Аней, но сейчас рано было об этом думать. Вот встретимся, тогда и будем решать, что делать.

Отсюда до Перово было по моим ощущениям максимум километров десять, а, скорее всего, меньше. В Текстильщики нам теперь было не нужно, так что можно было спрямить маршрут, относительно того, как мы добирались сюда. Правда, районы по пути были не очень понятные мне. Да и местные не знали, что там сейчас происходит. Возможно, безопаснее было дать крюк через центр и вернуться в Перово так же, как я пришёл туда в прошлый раз, по Шоссе Энтузиастов. Но закладывать такую петлю не очень хотелось, да и команда у нас была не слабая. Так что всё же я решил идти прямо.

Ещё можно было бы идти по третьему транспортному кольцу, крюк бы тоже был, но небольшой. Да и идти там было бы проще… если оно уцелело. Не нужно пробираться ни через руины, ни через промзоны или плотно застроенные районы. Но про «трёшку» ходила плохая слава. Может быть, и не про всю, но когда она всплывала в разговорах, то всегда в негативном контексте. В общем, туда я тоже решил не соваться. Как дойдём, так дойдём!

Вечером ко мне заглянул Фаер.

– Алик, ты же не обижаешься, что я с вами не иду? – спросил он.

– А почему я должен на это обижаться? – удивился я.

– Ну как… ты мне помог, освободил, уничтожил главного моего врага… – на этих словах, Алиса, которая тоже была в комнате, нарочито поперхнулась яблоком, – ну я же образно говорю! – тут же стал оправдываться Фаер, – я помню, что это Амина убила Воланда. Но ведь всё, что случилось, произошло благодаря тому, что Алик там появился. А дальше уже пошло-поехало.

– Алиса права, не нужно мне приписывать чужих заслуг, – сказал я, – но мысль твою я понял. И отвечу тебе просто: ты мне ничего не должен. Живи своей жизнью, делай то, что считаешь нужным. Только имей в виду, убежище тебя может не принять, и есть шанс, что жить ты здесь не сможешь. Но сможешь разместиться где-нибудь поблизости и наведываться сюда хоть каждый день. Думаю, что огненный маг для защиты убежища лишним не будет. Да и вообще, судя по тому, что я успел о тебе узнать, от работы ты не бегаешь. За Аминой вон сколько времени ухаживал без всякого принуждения. Так что, польза от тебя здесь будет в любом случае. Так зачем тебе уходить? Тем более возраст. Это мы молодые всё никак не уймёмся, тебе за нами угнаться будет не так-то просто. У тебя здесь есть более адекватный круг общения! – и я лукаво взглянул на Фаера.

Он, в ответ на мой взгляд, расплылся в улыбке.

– Это да, круг тут есть! – сказал он, – спасибо тебе, Алик, за всё ещё раз! Хороший ты человек! Я очень надеюсь, что всё у тебя будет в порядке! А если нужна будет моя помощь, то ты смело обращайся. Если это будет в моих силах, я обязательно помогу!

– Я это обязательно буду иметь в виду.

Фаер ушёл в приподнятом настроении.

– Что-то меня так часто благодарят, что я начинаю себя даже неловко чувствовать, – сказал я, – вроде бы ничего такого специально и не делал. Всё шло как шло… Алиса, а ты что скажешь по этому поводу? – повернулся я к ней.

– Мне всё не даёт покоя одна мысль, – сказала Алиса, глядя в потолок и медленно пережёвывая яблоко.

– Какая? – заинтересовался я.

– Почему ты там, на парковке, сказал, что мои сиськи не тянут на буфера? – сказала Алиса и со смачным хрустом откусила от яблока.

6. Кексики по блату

Вопрос буферов мне обсуждать совершенно не хотелось, но кто ж меня будет спрашивать, да? Пришлось объяснять, что грудь у неё красивая и оптимального размера для её телосложения, а слово «буфера» подразумевает что-то большое и непропорциональное комплекции сиськоносителя.

– Вот, Алик, – вздохнула Алиса, – ты вроде бы и приятные вещи говоришь, и юмор пытаешься подпустить, а всё равно нудно и уныло получается… как ты думаешь, почему?

– Может быть, потому, что веселья мне за последние дни хватило выше крыши? Теперь хочется и понудить немного, – сказал я.

– Жаль Амину, хорошая баба была! – вдруг сказала Алиса, – мы, правда, толком даже познакомиться не успели, но сразу возник какой-то контакт!

– Какой? – усмехнулся я, – буферный?

– А вот это норм шутка, – чуть подумав, кивнула Алиса.

– Амину всем жаль, – вздохнул я, – а тебе она понравилась потому, что, глядя на неё, ты как будто в зеркало смотрелась. А как можно самому себе не нравиться?

– Можно, – сказала Алиса, – да и разные мы совсем, неужели ты не увидел этого? Но что-то родственное было, это да!

– Махнёшься с Ритой местами? – спросил я.

– Серьёзно? Вы тут собираетесь… ну это… прямо при спящей красавице? Вот извращенцы! – с наигранной укоризной покачала головой Алиса.

– Так махнёшься или нет? – спросил я.

– В теории я бы махнулась, конечно, – сказала Алиса, – но слишком уж привыкла к своему месту. Совершенно не хочется переезжать на новое. Тем более что мы завтра уходим и когда ещё получится поспать в кровати неизвестно.

– Ясно! – сказал я, – никакого понимания.

– Понимание есть, – сказала Алиса, жуя яблоко, – желания меняться местами нет.

Я встал и пошёл к Рите. Разговаривать с Алисой мне уже надоело.

Когда я вошёл в комнату девочек, Рита лежала на кровати с блаженным видом и смотрела в потолок. Вид у неё был слегка… одурманенный.

– С тобой всё в порядке? – спросил я.

– Ага! – тихонько сказала она, медленно повернув ко мне голову, – я и забыла, какой это кайф лежать на кровати… я ведь так давно не лежала! А тут даже с постельным бельём! Так бы и лежала до конца жизни! Это же высшее наслаждение, доступное людям!

– Многие с тобой согласятся! – с улыбкой сказал я, – я попросил Алису поменяться с тобой местами, но она вредничает. Переночуем так, кого куда определили.

– Я бы всё равно никуда не пошла, – сказала Рита, – встать с кровати это выше моих сил. Здесь так удобно…

– А тебя не смущает, что я проведу ночь с двумя девушками? – поддел её я.

– Одна в коме, а вторая Фурия? – улыбнулась Рита, – нет, не смущает.

– А откуда ты знаешь, что фурии не могут заниматься сексом? – заинтересовался я.

– А я и не знала, я её характер имела в виду. Но если не могут, так тем более, ты в безопасности. И, насколько я поняла, ты же Алису давно знаешь. Если бы у вас что-то могло быть, уже, наверное, давно бы случилось. Не обязательно было дожидаться моего появления, – сказала Рита.

– Какая ты мудрая женщина! – с уважением сказал я.

– Нет, – покачала головой Рита, – на самом деле дело вообще не в этом. Главное ведь, доверять друг другу. Я тебе доверяю. Даже если тебя обложить со всех сторон голыми девицами, я всё равно буду тебе доверять.

– Серьёзно? – удивился я, – даже ревновать не будешь?

– Не знаю, – пожала плечами Рита, – если прям красивые, голые и много, то, может, буду… – она хитро улыбнулась, – но дело в другом. Я просто думаю, что если между нами что-то изменится, то ты сам мне сразу об этом кажешь, не делая ничего у меня за спиной. Я тебя вижу таким и думаю, что не ошибаюсь. Со своей стороны обещаю поступить точно так же.

– А что может измениться? – спросил я, присаживаясь на краешек её кровати.

– Ну не знаю, – она повернулась набок, лицом ко мне, – и думать об этом не хочу. Но всякое случается. Может, мы надоедим друг другу. Как думаешь, возможно такое?

– Сейчас, мне кажется, что нет, – честно сказал я.

– Хитрец! Сейчас и мне кажется, что нет! Но кто знает, что будет дальше? Вдруг у тебя откроется аллергия на рыбу? – и Рита весело рассмеялась.

– Нет, всё-таки ты очень мудрая женщина! – сказал я.

– Хватит называть меня женщиной! – Рита хлопнула меня по коленке, – говори девочка или девушка… в общем, не женщина. А то у меня чувство, что ты про кого-то другого говоришь.

– Хочешь чайку попить? – спросил я, – пойдём в столовую, хлебнём горяченького перед сном.

– Пойдём! – Рита нехотя поднялась и села на кровати, – видишь, на какие жертвы я ради тебя готова? Даже с кроватки своей любимой нашла в себе силы подняться!

– Поверь, я очень это ценю! – сказал я и обнял её.

Валентина Александровна была на месте.

– Валь, ты вообще спишь когда-нибудь? Ну и вообще… нельзя же всё время на работе находиться! – преувеличенно возмутился я.

– Так я же не по принуждению, а по зову души! – расплылась в улыбке Валентина Александровна, – для меня это не работа. Это моя жизнь и есть. Я себя не заставляю это делать. Людей надо кормить, и я кормлю. Такой у меня образ жизни. Другого и не желаю!

– Ты нашла себя и обрела гармонию среди кастрюлек и сковородок! – сказал я.

– Нет! – покачала головой Валентина Александровна, – это инструменты. Не они дают мне чувство гармонии. Сюда приходят голодные люди, а уходят сытые. И это благодаря мне! Вот в чём моя гармония, а не в кухонной утвари!

– А мы как раз можем посодействовать твоей гармонии, – улыбнулся я, – очень хочется чаю, и ты прямо сейчас можешь осчастливить двоих человек.

– С превеликим удовольствием! – искренне сказала Валентина Александровна и повернулась в сторону кухни, но вдруг оглянулась, – а к чаю чего-нибудь желаете?

– Да нет, – пожал я плечами и посмотрел на Риту, – ну, или на твой выбор, если есть что интересное.

– Придумаем что-нибудь, – подмигнула нам повариха и ушла.

– Какие здесь все хорошие! – вздохнула Рита.

– Хороших людей в мире вообще большинство, – сказал я, – просто плохие обычно более заметны, потому что доставляют проблемы. Вот и кажется, что кругом одни говнюки.

– Как же всё-таки удачно тебя тогда взрывом забросило в реку… – мечтательно сказала Рита.

– Да уж, куда удачнее! – улыбнулся я, – но, кроме шуток, если бы я не полез тогда в логово врага делать диверсию, то мы могли бы никогда не познакомиться. Сложная цепочка событий, а также траектория моего полёта верхом на взрывной волне привели к нашей встрече… а, может быть, она была неминуема? Может быть, судьба именно так и работает, что избежать её невозможно? Нам кажется, что всё было на тоненького, а на деле это сложный план, не допускающий осечек.

– Философ! – сказала Рита.

– Вот ваш чай! – добродушно сказала Валентина Александровна, – и кексики. Сама пекла, даю только по очень большому блату.

– Хорошо, что я попала сюда именно с тобой, – радостно сказала мне Рита, – а то была бы с кем другим, осталась бы без кексиков! Чувствую, что блат здесь у тебя самый большой!

– У него-то? У него да! Максимальный уровень блата! – улыбнулась Валентина Александровна, – ладно, не буду мешать! Чашки потом в мойку поставьте, мыть не вздумайте, у вас нет к этому допуска! – с напускной строгостью сказала она.

– Тогда не будем! – вскинул я руки, – не хочется нарушать закон!

– Вот так-то! – кивнула повариха и гордо удалилась.

Мы с Ритой остались вдвоём.

– Надо же, – вздохнула Рита, – я не перестаю удивляться, что где-то ещё существует нормальная жизнь. Мне из воды казалось, что мир окончательно рухнул. А оказывается, что пока есть надежда! Может быть, ещё всё наладится… не сразу, но когда-нибудь?

– Мы все на это надеемся. Но для этого нужно многое сделать. Последние две недели сильно изменили мою жизнь. Я многое узнал из того, что раньше ускользало от моего внимания. Оказывается, что все копят силы. Как… назовём их обобщённо: не очень хорошие люди, так и нормальные. Теперь я знаю, что есть кураторы убежищ и некие объединения, желающие возродить порядок в обществе. Но есть и другие, кто хочет установить свои порядки ради достижения своих собственных целей. Идёт игра, соревнование, большая конкуренция и кто в ней победит, пока что совершенно неочевидно, – сказал я, – всем рано или поздно нужно будет выбрать сторону. Если этого не сделать, то всё равно окажешься на чьей-то стороне, только принудительно. И скорее всего, эта сторона тебе не понравится.

– А ты выбрал сторону? – с наслаждением откусывая кексик, спросила Рита.

– Да, давно уже. Но не буквально, а по ценностям. Я буду на стороне людей, чьи ценности разделяю. И буду бороться с теми, чьи ценности считаю порочными, – сказал я.

– А может быть, не стоит во всё это лезть? Может, стоит отсидеться в стороне, пока сильные не поделят всё между собой, – сказала Рита.

– А кто сильные? – улыбнулся я, – за последние две недели мы уничтожили три сильных группировки… ну, точнее, первую не уничтожили, там только главаря обезвредили. Но вот банду Водяного истребили, можно сказать, под корень. Да и у Воланда там мало что осталось. Того, что было, уже не будет. И кто получается здесь сильный? Судить нужно по результату, а не по понтам. Хотя… хорошие понты иногда тоже очень даже выручают!

– Всё равно, страшновато лезть во всё это, – вздохнула Рита.

– С одной стороны, да, – сказал я, – с другой стороны, если бы я не лез, то не встретил бы тебя… да и множество других прекрасных людей. Многие бы погибли, кто этого совершенно не заслуживает. Я не заработал бы себе блат в этом убежище, и ты не ела бы сейчас этот божественный кексик! Вот к чему ведёт пассивность!

– Да! Кексик того стоил! Будем продолжать в том же духе, и, как знать, вдруг нас угостят чем-нибудь подобным ещё раз! – блаженно улыбаясь, сказала Рита.

Я пододвинул к ней свой кексик, который так и не начал есть, увлёкшись рассуждениями.

– Не искушай меня так! – возмутилась Рита, – я слабая девушка, я не могу сопротивляться этой силе!

– Не сопротивляйся, – кивнул я ей, – отпусти себя!

Рита схватила кексик и со стоном впилась в него зубами.

В этот момент в столовую решительной походкой вошёл купец, услышав стон, тут же вышел обратно, но поняв, что здесь не происходит ничего особенного, снова вернулся.

– Тьфу ты, подумал, что не вовремя! – слегка смущённо хохотнул он.

– Присаживайся, – сказал я, кивнув ему на стул, – чай будешь? Только вот Валя ушла, придётся самому наливать.

– Да нет, я не хочу, – махнул рукой Афанасий, садясь рядом с нами, – я поговорить зашёл. Искал тебя, встретил Валентину, она сказала, что вы здесь. Вхожу, а тут стоны… в общем, растерялся немного.

– Очень извиняюсь, – облепленными крошками губами сказала Рита, – так вкусно, что не могу себя контролировать!

– Зачем ты меня искал? – спросил я у купца.

– Хотел оставить… как бы это сказать… контакты! Ну, варианты для связи. Вдруг нужно что-то будет? – сказал купец.

Так и подмывало сказать, что связь у нас теперь будет прямая и бесперебойная, но я удержался. Нельзя было выдавать секрет.

– Да, бывает, встречаются хорошие и одарённые люди, – вместо этого сказал я, – и у меня есть мысль направлять их к вам. Вы же можете их трудоустроить? А то потерянных людей без определённых занятий много, и некоторые вполне могут послужить общему делу.

– Да, я сам хотел тебя об этом попросить. Мы, правда, не всех принимаем, отбор у нас жёсткий. Нет задачи собирать балласт вокруг себя. Организация у нас занимается активной деятельностью… и чего уж там, опасной. Это не приют для сирых и обездоленных. Люди должны работать и зачастую рисковать жизнью. Но взамен мы даём им дело, ради которого стоит жить, и хорошие бытовые условия. В общем, им не приходится больше думать о пропитании и крыше над головой. Но нам в наших рядах нужны именно энтузиасты, желающие построить новый справедливый мир, – сказал купец, – мы, естественно, с порога таких требований не выдвигаем, сначала смотрим, что за человек, на что способен, чего хочет от жизни… и только потом, постепенно, начинаем вводить его в курс дела.

– Логично, – сказал я.

– Но если к нам придут люди от тебя, у них сразу будет определённый кредит доверия, – сказал купец.

– А вот этого не надо! – тут же возразил я, – кого и когда я к вам пошлю, я даже сам пока не знаю. А вдруг ошибусь? И будете мне потом претензии предъявлять, что порекомендовал вам кого-то не того. Нет уж! При случае наводку на вас давать, естественно, буду, но и вы свои процедуры проводите как положено, без всяких скидок.

– Ладно, разберёмся! – усмехнулся купец, – ты главное присылай.

– Так куда присылать-то? – развёл я руками, – ты так и не сказал!

– В Третьяковскую галерею, – улыбнулся Афанасий.

– Вы захватили Третьяковку? – удивился я.

– Не захватили, а взяли под защиту! – нахмурился купец, которому не понравилась моя формулировка, – ты знаешь, сколько музеев разграбили? И где теперь всё то, что в них находилось, никому не известно!

– Да нет, я без негатива, – тут же успокоил его я, – просто удивился. Хотя какие-то слухи, что Третьяковку захватила какая-то банда, мне слышать доводилось.

– Можно считать, что мы её захватили, но там, по крайней мере, вся экспозиция практически сохранилась, да и запасники на месте. Мы туда собрали всех квалифицированных музейных работников, которых нашли, и реставраторов. Их даже больше чем нужно, но мы всех содержим, потому что где ещё взять таких специалистов? Их ведь больше не готовят. Только те, кто есть, могут передать свой опыт, – сказал купец, – честно говоря, при нас коллекция сильно увеличилась. Правда, посмотреть её практически невозможно, все залы завалены предметами искусства. У нас есть целые группы, куда входят бывшие следователи, которые занимаются поисками похищенных предметов искусства. В общем, пытаемся сохранить наследие человечества.

– А почему выбрали именно Третьяковку? – спросил я.

– Не выбрали, обстоятельства так сложились. Это само собой произошло. Можно сказать, что судьба!

На этих его словах я посмотрел на Риту, а она многозначительно кивнула.

– И потом, у нас не только Третьяковка под контролем, – сказал купец, – но там, можно сказать, центральный офис. Не в самом музее, естественно. Мы контролируем большой квартал вокруг музея. Точнее, несколько кварталов. Все здания вокруг. Все проходы между ними перекрыты, окна нижних этажей забаррикадированы, в общем, весь тот район, это крепость! И поверь, эти меры не просто так приняты, слишком многие имеют желание разграбить экспозицию и считают, что мы контролируем её не по праву. Можно подумать, что если отдать всё им, то это будет по праву! – возмущённо закончил купец.

– Казалось бы, мир в руинах, людям нужны те вещи, которые можно как-то использовать… а они по-прежнему за картинами охотятся. Какой в этом смысл? – удивился я.

– Всегда есть те, у кого есть деньги или другие ресурсы, и он хочет иметь что-то, чего нет у других. И это что-то должно обладать общепризнанной ценностью. Приходят к такому гости, а у него дома Рембрандт висит оригинальный, или Шишкин какой-нибудь. Это было, есть и будет. И рынок художественных ценностей существует, просто он не на виду. Ведь не каждый же может себе позволить купить картину признанного классика.

– Ты меня удивил, – сказал я, – но дело это правильное. Это я всячески одобряю. Я вот про это никогда не задумывался, но ведь, в самом деле, нужно же сохранить наследие человечества. Культурные матрицы, так сказать!

– Ну! И мы о том же! Понимаешь смысл работы! Жаль только, что присоединиться не хочешь, – вздохнул купец.

– Считай, что я присоединился, только неофициально, – сказал я, – я буду вашим амбассадором. Да и на вольных хлебах от меня будет больше пользы. Что я там у вас делать буду, сидеть и боевых магов маной накачивать? Судьба шамана в любой организации, это работать батарейкой. Не очень лестная перспектива.

– Да нет, – возмутился купец, – мы бы тебе нашли дело поинтереснее!