Читать книгу Маны – полные карманы! (Константин Денисов) онлайн бесплатно на Bookz (3-ая страница книги)
bannerbanner
Маны – полные карманы!
Маны – полные карманы!
Оценить:
Маны – полные карманы!

4

Полная версия:

Маны – полные карманы!

– Я свою часть сделки выполнил, ваша очередь! – я тоже сел и откинулся на спинку.

– Да, конечно, – умиротворённо кивнул Профессор, а потом вдруг резко подскочил, – по такому случаю, я не пожалею и достану из закромов кофе! У меня осталось буквально на несколько чашек, и я пью его по особо торжественным случаям, сейчас, мне кажется, как раз такой.

– Кофе? – я удивлённо приподнял брови, – его я даже не помню, когда пил!

– Думаю, что с твоими способностями добыть кофе не такая уж и проблема, – сказал Профессор, – купить ведь можно всё что угодно, только плати. Проблема только в том, что некоторые вещи нельзя восполнить, и поэтому они, чем дальше, тем дороже стоят. Кофе у нас не растёт, и не думаю, что кто-то займётся тем, что будет возить его издалека. Хотя… это просто вопрос цены. Если будет выгодно, найдутся люди, которые поедут чёрт-те куда, с риском для жизни, лишь бы заработать свою тысячу процентов прибыли… а то и больше. Эксклюзив всегда дорого стоит!

Говоря это, Профессор не терял даром времени, а суетился на кухне, в самом деле, собираясь варить кофе в турке. Я наблюдал за ним, не мешая и пока что не задавая вопросов. Придёт время, сам всё расскажет.

Когда кофе был готов и небольшие чашки ароматно благоухали на столе, время разговора пришло. Отхлебнув немного, я уважительно покачал головой, оценив вкус, и вопросительно уставился на Профессора.

Я не знаю, хороший это был кофе или нет, поскольку не являюсь знатоком этого напитка. Да и со временем он вроде бы теряет свои вкусовые качества, а этот кофе лежал у него давно, наверняка с начала магопокалипсилса. Но мои вкусовые рецепторы восприняли давно забытый вкус на ура, видимо, редкость и эксклюзивность, как всегда, добавили ощущений, и от этой маленькой чашечки я получил невероятное удовольствие. Увидев, с каким наслаждением я отхлёбываю кофе, Профессор спросил ещё раз:

– Так почему ты не добыл себе кофе, раз он тебе так нравится?

– Не приходило в голову, – пожал я плечами, – да и потом, я же не завод по производству маны! Да и не стоит без необходимости светить свои способности.

– А ты можешь передавать ману не напрямую, а через какие-нибудь… ну я не знаю… напитки, или еду? Или ещё что-то? Чтобы превратить её в товар? – вдруг оживился Профессор.

– В принципе такое возможно, – сказал я, – но это уметь надо, а я не умею. Есть же магическая фармакология, разве не слышали?

– Слышал, конечно, слышал, – закивал профессор.

– Так вот, эти умельцы вроде бы таблетки с маной делают! Как-то даже про уколы слышал. Но это не точно, никогда этим не интересовался особо, потому что мне без надобности, – сказал я.

– Да, это понятно! – с завистью посмотрел на меня профессор, – иметь практически неисчерпаемый запас маны, что может быть лучше?

– Многое может быть лучше! – холодно сказал я, – в чужом саду всегда яблоки слаще! Не нужно думать, что моя жизнь сплошной праздник. На самом деле проблем тоже хватает!

– Да, да, да, да, – изображая понимание закивал профессор, – везде свои сложности, как без этого?

– Ну, так вы мне расскажете, что знаете про магопокалипсис? – спросил я.

– Конечно! – оживился профессор, – у нас же сделка! Что ты хочешь узнать? Вообще-то странно, что ты этим интересуешься. Обычно всем плевать. Теперь новый мир с новыми правилами и главное – найти себе в нём место, чтобы можно было жить, и желательно с комфортом.

– С комфортом! – я усмехнулся, – комфорта в мире всё меньше и меньше. По крайней мере, для основной массы выжившего населения.

– Так зачем тебе нужно это знать? – не унимался профессор.

– Просто у меня такой пытливый ум, – сказал я, – люблю понимать, что происходит. Когда понимаешь, то и жизнь свою планировать проще. Да что там планировать! Выжить появляется шанс. Не люблю плыть по течению, ожидая, когда прибьёт к берегу. Предпочитаю сам править своей лодкой и грести. Если надо, то и против течения!

– Алик, тебе сколько лет? – спросил Профессор.

– Двадцать пять, а что? – удивился я.

– Значит, когда всё это случилось, тебе было двадцать?

– Ну да, я в институте учился. На экономиста! Теперь уже понятно, что глупее ничего нельзя было придумать. Да и учился-то я так… скорее вид делал, и диплом ждал, – я вздохнул, – давно это было, в другой жизни!

– Да! Тогда у всех была другая жизнь, – Профессор тоже вздохнул, – и первые три года она почти что оставалась прежней. Только потом, когда накопилась критическая масса изменений, когда магии стало слишком много, всё вдруг начало сыпаться и мир за считаные месяцы превратился в труху!

– Я готов слушать, – напомнил я Профессору, зачем пришёл.

– Да мы, в общем-то, уже начали, – улыбнулся он и впервые сделал это просто и искренне, – мы же беседуем, и в беседе я тебя расскажу, что и откуда знаю. Так лучше, чем просто излагать сухие факты, да?

– Наверное, – сказал я, потому что возразить было, в самом деле, нечего.

– Я работал в научно-исследовательском институте, мы занимались космосом… но не с прикладной точки зрения, а больше с теоретической. Проще говоря, запуски ракет – это не к нам, а вот устройство вселенной, гипотезы о её происхождении, математические модели, вот это наш профиль. Это я так, обобщённо, чтобы было понятно, – сказал Профессор.

– Продолжайте, – кивнул я.

– Первые данные стали поступать ещё за полгода до того, как это случилось. Ты же знаешь, что мы летим в космосе? Летит планета, летит солнечная система, летит галактика… всё летит. И если построить систему координат, то мы движемся в ней по очень сложной траектории. Вот мы сейчас сидим с тобой на кухне, и с невероятной скоростью несёмся через космос, и как я уже сказал, линия нашего движения очень замысловатая, – профессор помахал руками, изображая эту замысловатость, – понимаешь?

– Это я в общих чертах представляю. Астрономией никогда не увлекался, но знаю примерно, как это устроено.

– Ага, ну так вот… на этой самой сложной траектории движения нашей планеты обнаружили некую аномалию. Точнее, сначала аномалию обнаружили, заинтересовались, а потом, уже позже, поняли, что мы движемся прямиком в неё. Сначала особого значения этому не придали, ведь природу этой аномалии выяснить не смогли. Был шанс, что мы вообще не заметим прохождения сквозь неё. Честно говоря, это явление было такого масштаба, что поделать всё равно ничего было невозможно! Ну ты представь, некая зона, в которую входит солнечная система, что тут можно сделать? – и Профессор вопросительно на меня уставился.

– Тут, конечно, ничего не поделаешь, – согласился я.

– Да! Не поделаешь! – удовлетворённо сказал профессор, – мы, собственно, даже и не пытались. Просто, надеялись, что пронесёт. И поначалу казалось, что пронесло! Ну, вошли мы в эту зону, и ничего не случилось… по крайней мере, так сначала казалось. А потом началось…

И профессор задумался.

– Да, я помню, как впервые это случилось со мной, – сказал я, – утром собирался в институт, зажигалка для плиты сломалась, я нашёл в ящике стола старый коробок спичек, который там лежал как раз на такой случай, начал чиркать, но спички ни в какую не хотели загораться. И тогда я психанул, очень сильно чиркнул спичкой, из моей руки вылетела голубая молния, так что скопившийся над конфоркой газ так бахнул, что у меня ресницы оплавились. Там просто сам разряд плазмы оказался мощным и неконтролируемым, от одного газа такого эффекта бы не было. Я сразу понял, что это именно я что-то такое сделал, но что именно, понятия не имел. В институт не пошёл, весь день лежал на диване и думал. А потом уже узнал, что со многими начали происходить странные случаи. Иногда смертельные. Потом всё вроде затихло, но я думаю, что люди, которые что-то такое в себе вдруг открывали, просто затаились. Как я, например. И только где-то через полгода это вылезло в публичную плоскость, заговорили по телевизору, сначала как бы шуткой, потом всё серьёзнее и серьёзнее. Через год об этом официально объявили власти, и появилась рассылка на госуслугах. Как всегда, решили сразу всех посчитать и поставить на учёт. Интересно, хоть кто-нибудь добровольно туда обращался с заявлением, мол, я у себя обнаружил магические способности?

– Конечно! Очень многие, – сказал Профессор, – ты даже не представляешь, насколько много людей побежали туда регистрироваться, как только появилась такая возможность.

– Интересно, зачем? – удивился я.

– Потому что люди были напуганы! – сказал Профессор, – их хотелось, чтобы кто-то объяснил им, что происходит. Способности-то у них начали просыпаться, а вот управлять-то они ими не умели. Вот и шли за помощью!

– Только вот вряд ли они там её получили, – скептически сказал я.

– А ты не знаешь? – удивился профессор.

– Не знаю что? – напрягся я.

– Всех заявивших, у кого подтверждалось наличие способностей, вывозили в специальные пункты размещения, для обследования и для безопасности. Не их безопасности, а окружающих. Потому что многие, в самом деле, начинали чудить. А рассортировать, кто нормальный, а кто не очень, было невозможно. Но потом это всё просто захлебнулось в потоке людей, когда оказалось, что магией в той или иной степени владеют процентов восемьдесят населения.

– Я думал, что это сразу сошло на нет! А что стало с теми, кого вывезли в эти самые пункты размещения? – спросил я.

– Не знаю… – равнодушно пожал плечами Профессор, – я про всё это слышал от других людей, сам никогда отношения к этим пунктам не имел. Может быть, по домам всех распустили… зачем держать там людей, если большинство человечества тоже такие?

– Ладно, с этим понятно. Что ещё вы мне можете рассказать о самом этом явлении? Что-нибудь выяснить удалось? – спросил я.

– Кое-что да, удалось. Но всё это на уровне гипотез, предположений, догадок и интерпретаций. Подвести под это научную базу… традиционную научную базу, ни у кого так и не получилось. Поэтому пришлось выдумывать что-то другое! Новое, но то, что может объяснить произошедшее! – сказал Профессор.

– Мне кажется, что мы подходим к тому, зачем я сюда и пришёл, – я облокотился на стол.

– Давай я тебе расскажу своими словами, образно, так, чтобы было понятно. И сразу предупреждаю, это просто моё ви́дение, а не официальная научная точка зрения. Но это ви́дение основывается на множестве фактов, которые большинство людей просто не знает, – сказал Профессор.

– Я согласен, научная терминология меня не интересует, так я могу чего-то не понять. Образно это то, что нужно!

– Ну так вот, – начал Профессор, – эта самая аномалия, была неоднородной. Где-то более плотной, где-то менее…

– А что это вообще такое? – спросил я, – вещество какое-то или что-то другое?

– Хороший вопрос, на который нет ответа! Совсем нет! Видимо, такие субстанции современной науке… пока она ещё существовала, известны не были. Это вроде бы и не вещество, но в то же время и вещество. Вроде бы как электромагнитное поле, но и не оно. Есть и кое-какие волновые свойства, но это не волна от слова совсем. В общем, мешанина из всех возможных признаков, разных физических явлений, – сказал Профессор.

– Любопытно! – и я не шутил, мне в самом деле было очень любопытно.

– Ещё бы! Так вот, эта неоднородная аномалия, когда планета входила в неё, обрушилась на наш мир чем-то вроде дождя или града… невидимого невооружённым глазом, естественно. Размеры этих «капель» были совершенно разных размеров. От микронов до километров в диаметре. И там, где они падали на землю, они вызывали определённые возмущения среды. Правда, и их можно было засвидетельствовать только при помощи очень тонкой аппаратуры, которую собирали специально для этих целей. Сначала эти упавшие капли себя никак не проявляли, но со временем они становились эпицентром магического изменения.

– То, что сейчас называют «Зонами», да? – спросил я.

– Именно! Там, где падала большая «капля», в зависимости от её состава и характера, а все они были разными, мир начинал меняться. Да, это заняло годы, и многие выводы я сделал уже впоследствии. Когда это всё исследовалось, никто и предположить не мог, к чему это приведёт. Ты слышал про «Бирюлёвский ад»? – спросил Профессор.

– Да, слышал, но сам туда никогда не ходил, – передёрнул я плечами, – про него такие страсти рассказывают, будто бы там открылись врата в преисподнюю и оттуда лезут всякие твари… хорошо ещё, что они в нашей атмосфере долго не живут, несколько дней максимум, иначе бы они тут всё уже давно заполонили!

– Да! Я тоже слышал, что там сейчас просто мрак! Так вот, туда упала большая капля, и если присваивать им цвета, которых у них, естественно, не было, то она была чёрной. Чёрной, потому что самой плотной, густой и непрозрачной для приборов, – сказал Профессор.

– Но люди этого всего не видели, правильно? – уточнил я.

– Да! Ты же не видел ничего? И я не видел! И никто не видел! Видели только приборы, которые и создавали специально под субстанцию этой аномалии. В других частях планеты крупные «капли», бывало, накрывали целые города! Мелкие же, видимо, создавали возмущения небольшого масштаба. Это всё есть и сейчас. Например, место, где все спотыкаются, или чихают, или вдруг чувствуют прилив сил. Да много чего, о чём я даже не догадываюсь. Удивительно то, что все эти точечные воздействия были разные. Вот про ад мы вспомнили, но я слышал, что появились и райские места, – сказал Профессор.

– А что же с совсем мелкими частицами, как вы сказали, размером в микроны? – спросил я.

– Моя гипотеза, что они рассеялись по воздуху, мы ими дышали, да, возможно, и до сих пор дышим. И проникнув в наши организмы, именно они послужили причиной появления магических способностей у большинства населения планеты, – сказал Профессор.

– Получается, виной всему именно это вещество? – спросил я.

– Я же говорю, это не совсем вещество. Это и электромагнитное поле, в то же время. Мы все, вся планета, до сих пор находимся внутри. И когда выйдем из него, и выйдем ли вообще, никто не знает. Так что, бомбардировка Земли этими «каплями» продолжается, правда, с гораздо меньшей интенсивностью и эффективностью, чем первоначальный удар, – сказал Профессор.

– Но почему именно магия? – спросил я, – почему именно волшебство? Как некая космическая аномалия могла привести к появлению колдунов, ведьм, троглодитов, драконов, эльфов, гномов и всего прочего, что и вообразить-то себе невозможно.

– А ты видел эльфов? – вдруг заинтересовался Профессор.

– Да, пару раз! – кивнул я, – и гномов, и леших, и кикимор, и много кого. Про колдунов уже и не говорю. Сейчас каждый второй в той или иной степени колдун. Дракона вот, правда, ни разу не встречал. Но в Москве их нет. Говорят, в Коломне один завёлся недавно, но может быть это и слухи. Но то, что они существуют, это точно. Их многие видели.

– Да, с драконом встретиться не хотелось бы, – сказал Профессор, – а вот с эльфиечкой, вполне можно было бы… потолковать о вечном… – взгляд Профессора затуманился и уставился в пустоту.

– Так почему именно магия? Как такое вообще возможно? – напомнил я ему свой вопрос.

– А с чего ты взял, что это магия? – как будто проснулся профессор.

– А что же тогда? – опешил я, от такого поворота разговора.

– Эта космическая аномалия, когда мы в ней оказались, привнесла в наш мир просто другие физические законы. Существует много теорий, что эти законы в разных местах вселенной могут отличаться, и наша прежняя версия далеко не аксиома. Физические законы начали меняться, но люди всегда ищут во всём новом, что-то знакомое, чтобы объяснить и понять явление, с которым они столкнулись в первый раз. И человечество, своим коллективным бессознательным, увидело в происходящих изменениях кое-что, что уже было в его культурном поле. Многое из происходящего было похоже на магию. А потом оказалось, что эти самые новые физические законы очень восприимчивы к психической энергии. И это же самое коллективное бессознательное, сначала поместило их в свою систему координат, обозвав магией, а потом и заставило работать в этом ключе. Так что, магию, которая нас окружает, во многом создали мы сами! Это просто наша интерпретация и своеобразное использование новых физических принципов.

– Обалдеть! – потрясённо сказал я.

5. Попил, блин, кофейку!


Профессор наслаждался произведённым эффектом, откинувшись на спинку стула, а я сидел и пытался осмыслить то, что он сказал.

– То есть как таковая магия в наш мир не приходила, получается? – наконец произнёс я.

– Ну, это смотря что именно считать магией, – пожал плечами Профессор, – это всё просто разница в терминологии. Но если я правильно понимаю твой вопрос, то да, магия не приходила. Изменились законы физики, а уже мы интерпретировали это как магию. Ты же знаешь, что наука в высшей точке развития воспринимается как магия? Просто мы к этому привыкаем… привыкали и не отдавали себе отчёта. Большинство людей не понимало, почему у них дома горит свет, просто пользовались этим как данностью. Но для людей, которые жили несколько столетий назад, это магия! Как и самолёты, ведь не может же летать такая большая железная штука, которая намного тяжелее воздуха. А громадные корабли, контейнеровозы или туристические лайнеры? Это же плавучий город! Какой-нибудь средневековый человек воспринял бы это как нечто невообразимо божественное! И это относительно понятные вещи, мы уже не говорим про более высокие технологии, которые обычные люди даже не смогут осмыслить. Например, ядерная энергетика.

– Мы скоро сами станем теми самыми людьми из средневековья, – усмехнулся я, – мир стремительно туда катится.

– Это правда, – печально вздохнул профессор, – мир умирает… или перерождается! Такого тоже нельзя исключать. Просто сейчас переходный период. Со временем всё встанет на рельсы, утрясётся, сформируются новые правила игры, новые элиты, и начнётся новый этап развития человечества, только уже основанный на том, что мы сейчас называем магией.

– Звучит оптимистично, – улыбнулся я, – и что самое главное, правдоподобно! Жаль только, что не все смогут это пережить.

– Далеко не все! – Профессор поднял вверх палец, – я бы даже сказал, не многие сумеют перейти в новый мир. Но любая трансформация человечества связана со смертями и потрясениями.

– А были другие трансформации? – удивился я.

– Не такие, естественно, но были, – сказал Профессор, – научно-технический прогресс очень сильно продвинул нас вперёд, но и оставил под своими колёсами много трупов. Если почитать историю, обращая внимание именно на это, можно прийти к очень интересным выводам.

– Старая история уже никому не интересна, – сказал я, – та жизнь как будто отрезана, и многие предпочитают её не вспоминать. Те, кто хочет выжить в новом мире. Те же, кто цепляется за старое, в большинстве случаев обречены!

– Как наш район? – хитро взглянул на меня профессор.

– Да, район мало затронули изменения, – кивнул я, – что очень странно.

– Перово умирает, – печально вздохнул профессор, – люди отсюда уходят. Да, ещё много осталось, относительно много… но с каждым месяцем их всё меньше и меньше. Делать здесь совершенно нечего! Я бы и сам ушёл, да только не знаю куда. Идти некуда, да и страшно! Тут есть хотя бы свой привычный угол, обжитой и уютный.

– Зимой будет не так уютно, – сказал я.

– Да, прошлую зиму я пережил, переживу и эту. Тем более что каждая следующая теплее предыдущей. С приходом магии и климат стал мягче, ты не замечал? – спросил Профессор.

– Замечал, конечно! Все замечают это, – ответил я, – но даже мягкий климат не сможет накормить!

– Это точно! Все наши местные рыночки и обменники тоже затухают, – сказал Профессор, – выручает только магия. Если бы зима была скоро, то той маны, которую ты мне дал, могло бы хватить, чтобы дотянуть до весны, если расходовать её очень экономно. Она может дать и тепло, и пищу заменить.

– Да? – удивился я, – никогда раньше об этом не думал. Кстати, а что такое мана? Насчёт этого есть гипотезы?

– Конечно! – расплылся в улыбке Профессор, – мана, это вид энергии! Магия, это способ взаимодействия с новым миром. А мана, это энергия, делающая такое взаимодействие возможным. Я бы даже назвал это биологической энергией, потому что генерируют её только живые организмы. Эта энергия заставляет работать новые законы природы… точнее, даёт возможность ими управлять в той или иной степени. Конечно, тут ещё и навыки определённые нужны, которые люди только ищут, отрабатывают и тренируют. Но процесс идёт! Ты заметил, как за последние пару лет возрос уровень колдовства? Если раньше это было что-то стихийно интуитивное, то теперь люди, хорошо владеющие магией, уже осознанно добиваются того, чего хотят. Вот, например, ты зарядил меня маной. Это же был осознанный и управляемый процесс. А раньше ты так мог? Когда ты понял, как именно это нужно делать?

Я задумался и сказал:

– Точно не могу сказать, это всё происходило как-то постепенно. Но я старался развить новые навыки и возможности. Без этого никак. Иначе останешься на обочине жизни и тебя сожрут. Я и к вам пришёл именно за этим, чтобы глубже разобраться в вопросе, понять причины и следствия и, возможно, каким-то образом себя ещё больше прокачать. Я над этим очень интенсивно работаю, но не всегда понимаю, что именно нужно делать дальше, чтобы стать сильнее и эффективнее.

– Ты, Алик, молодец! – с уважением сказал Профессор, – такие как ты и будут строить новый мир. Я-то вон уже старый и просто постараюсь протянуть как можно дольше, чтобы увидеть хоть немного, чем всё это может закончиться.

– Так вы же сами только что сказали, что ничего не закончиться! Что возникнет новый мир на руинах старого! – удивился я.

– Да, мир не закончится, но хочется увидеть, во что он превратится… хотя, как знать, что будет с продолжительностью жизни людей со всей этой магией… вдруг мы все станем бессмертными? Ну, или потенциально бессмертными? – глаза Профессора азартно блеснули.

– Мы и с обычной наукой могли к этому приблизиться, если бы всё не рухнуло, – сказал я, – по крайней мере, мне так кажется.

– Это да, – не стал спорить Профессор, – в общем, пожить хочется, чтобы с этим миром ни происходило. Это заложено в людях где-то глубоко внутри. В этом вся суть. Поэтому мы и суетимся, всё время что-то делаем, что-то предпринимаем, чтобы пожить ещё хоть немного и желательно хорошо.

– Ну, это-то всё понятно, – сказал я, – допустим, всё это так и есть! Но взять тех же драконов, они-то откуда появились?

– Ты слышал такое понятие, как «Ноосфера»? – спросил Профессор.

– Да, что-то такое слышал, но точно не помню, что это такое, – ответил я, пытаясь вспомнить, что это означает.

– Это считается более высокой ступенью развития биосферы. Тот уровень, когда люди и общество в процессе эволюции не только взаимодействуют с природными процессами, но и воздействуют на них. То же самое коллективное бессознательное, про которое я тебе говорил, может не только подстраиваться под окружающую действительность, но и формировать её. Возможно, это всегда было, только эти процессы были не такими очевидными и более мягкими. А сейчас, с приходом магии, они активизировались и стали носить лавинообразный характер. Если бы в нашей культуре не было драконов, на их месте возникло бы что-нибудь другое, – сказал Профессор.

– А насколько всё это точно? – спросил я, – эту теорию удалось доказать?

– Вообще, неточно! – развёл руки в стороны профессор, – то, что я рассказывал про сам магопокалипсис, это было установлено научно-техническими методами. Там и измерительная аппаратура, и вычислительные мощности, и работа лучших умов. Но потом всё это начало деградировать, с разрушением общественного строя, и все исследования были брошены. Так что, базис научный под этим всем есть, но интерпретацию я тебе предоставил, можно сказать, авторскую. Многие исследователи избегали слова «магия». Считали себя для этого слишком учёными. А зря! Но я свёл всё это в общую теорию, которую тебе сейчас и озвучил.

– Ноосфера, – сказал я задумчиво, – коллективное бессознательное и воздействие на природу… мыслью, получается?

– Можно так сказать… ты слышал, как говорят, будто идея витает в воздухе? Или про то, что одно изобретение делают разные люди в разных странах приблизительно в одно и то же время? Есть какой-то неведомый нам, неизученный пока что эфир, где бродят и клубятся все наши мысли, желания, мечты и обиды. В общем, всё, что есть в нашей голове. И это всё, варясь в одном большом котле, выкристаллизовывается в нечто общее для всех, некое сознание человечества! Называть это можно как угодно, но я верю, что это есть. Хотя, вполне возможно, что я и ошибаюсь.

– Возможно, – кивнул я, продолжая размышлять об услышанном.

– Алик, у меня странное чувство, что я тебя обманул, – сказал Профессор, – ты дал мне очень много, а я озвучил тебе, в общем-то, недоказанные и спорные гипотезы, до которых ты и сам мог додуматься.

bannerbanner