скачать книгу бесплатно
– Ну, знаешь, в «Войне и мире»…
– Ты читал это старьё? Лучше на, глотни-ка.
Эдик поперхнулся и закашлялся.
– Какой же ты ещё карапуз! Тебе только титьку у мамки сосать.
Толик достал из кармана смартфон.
– А у меня есть видео, как парень решил построить из себя крутого руфера, чтобы выпендриться перед своей девушкой. Начал на краю крыши пятиэтажки выделывать акробатические номера, стойку на руках, потерял равновесие и свалился вниз. А она стояла рядом и снимала это в прямом эфире.
Его обступили. Он показал им этот ролик, потом другой – как пацаны лет десяти тусовались на крыше, двое повздорили, и один столкнул другого. Юля смотрела на это, и внутри у неё всё съёжилось от ужаса.
В половине одиннадцатого выключили музыку, в одиннадцать Настя попросила расходиться. Началась толкучка в прихожей, прощанья, объятия, чмоканья.
– Мы с Ромой в «Пирамиду»! – весело прокричал Толик Оксане. – Айда с нами!
– Да надоела эта «Пирамида», – махнула рукой Оксана. Она, кажется, слега перебрала.
– Что, привыкла по ресторанам с кавалерами шляться?
– Я уже по сто раз везде была. Наш городок стал мне слишком тесен. Моя душа рвётся в Москву, или хотя бы Нижний.
– Ой, посмотрите на неё, королева Виктория! А ты, моё солнышко?
– Не-а, – отозвалась Катя. – Надо выспаться. Не хочу завтра ползать, как сонная муха.
– Понятно, ты собираешься, как всегда, порхать и жужжать над ухом… Ну ты-то хоть с нами? – повернулся Толик к Антону. Тот отрицательно покачал головой.
– Вы что, все сговорились?!
– Да ладно. Без них обойдёмся, – Рома натянул кожаную куртку.
Они вышли и спустились. Двинулись к выходу со двора. Оксана, Рома, Толик, Эдик, Катя шли плотной кучкой. Чуть позади них Антон. Впереди, отдельно от всех, втянув голову в плечи – Юля.
– Ну что, Воробьёва, нажралась, алкашка? – выкрикнул Толик.
– Воробьёва, я в восторге от твоего имиджа! – весело подхватила Оксана. – Расскажешь, где шмотки купила?
Юля оглянулась и смущённо улыбнулась. Потом ещё сильнее втянула голову в плечи и ускорила шаг.
– Куда побежала-то?
– Да она боится, что мамка заругает, если поздно придёт!
Все засмеялись.
Покинув территорию жилого комплекса, они пошли по пешеходной аллее. Через дорогу величественно возвышалось подсвеченное фонарями белое здание Драмтеатра имени Достоевского – кажется, в своё время его проектировал то ли Вячеслав Бутусов, то ли Андрей Макаревич.
– Я оставил мотоцикл на стоянке театра, тут же у них всё забито, машины чуть ли не друг на друге стоят, – сказал Рома. – Пошли туда.
– А кто меня до дома проводит? – протянула Оксана. – Может, сначала меня подвезёшь?
– Я к тебе шофёром не нанимался, – проворчал Рома. – Некогда мне тебя подвозить.
– Я тебя провожу, – вызвался Эдик.
– Ой, ты настоящий рыцарь! – она подхватила его за сгиб локтя, просунула руку в сгиб локтя и прижалась к нему.
– Нам же всё равно в одну сторону идти…
– На свадьбу-то позовёте? – иронично согнул бровь Рома.
– Иди ты… он просто джентльмен, не то, что вы!
Посмеиваясь, Рома и Толик перешли дорогу и пошли на стоянку театра.
Честная компания двинулась дальше. Рядом высились заставленные строительными лесами и завешенное строительной сеткой здание торгового центра. В городе такого брошенного недостроя было много.
Они дошли до перекрёстка Великой и Гагарина. Слева уходил к Московской, где располагалась «Пирамида», Гагаринский мост, через дорогу – Парк Победы. Кузнецова, жившая неподалёку, на Ленинградской, отклеилась от них, чмокнувшись с Оксаной напоследок.
Юля уже перешла дорогу и пошла по аллее, углубляясь в парк. Эдик и Оксана пошли по прогулочной асфальтовой дорожке вдоль Волги.
Юля вздрогнула и обернулась, услышав за спиной шаги нагонявшего её Антона. Она не остановилась, а даже ускорила шаг. Так нищий пугается, неожиданно найдя на пороге сумку с деньгами или наткнувшись на сундук с сокровищами.
– Опасно вечером ходить одной, – улыбнулся он, поравнявшись с ней.
– Ты меня специально преследуешь?
– Ага, – улыбка стала ещё шире. – Хочу ещё немного насладиться твоим обществом. Ты не торопись так, – он ухватил её за локоть.
– Не трогай меня! – резко вырвалась она.
Они шли молча пару минут. Юля сама удивлялась, почему она так себя повела. Что, собственно, такого он сделал? Он не такой, как те парни, которые окружали её каждодневно. Он старше и опытнее. Увереннее. Те либо мнутся и краснеют, либо слишком пошлят. Он просто естественен и раскован. Но при этом словно бы ничего и не ждёт… Он такой открытый, добрый, беззаботный и лёгкий, как дуновение свежего ветерка в душной комнате…
На аллею, освещённую двумя рядами фонарей, стилизованных под газовые 19 века, ложился штриховой узор теней от крон деревьев. Фонари светили каким-то мистическим светом, как ей казалось, делая всё вокруг необыкновенным, волшебным. Как те, что освещали путь Золушке, когда она ехала в карете на бал. Во всяком случае, так Юле казалось в эту минуту. Деревья представлялись спящими заколдованными принцессами, замершими в сонном оцепенении и ожидании, ожидавшими в сонном оцепенении, когда принц придёт и разбудит поцелуем, и они расцветут и воспрянут буйной, бесстрашной и бесстыдной, сознающей своё превосходство красотой.
– Как здесь красиво, – сказала неожиданно для себя Юля.
– Да, и особенно, когда никого нет. Так тихо, спокойно… Красота – это единственное, что придаёт жизни смысл. Об этом писали Достоевский и Руссо… Так ты в одном классе с Ромой и Оксаной учишься?
– Да… к сожалению.
– Почему к сожалению? Впрочем, согласен, они те ещё черти. Королёва много о себе воображает, а Егоров закончит дни в кутузке.
Как с языка снял – именно это она о них и думала.
– А ты где учишься?
– Грызу гранит науки на втором курсе философского…
– Ты такой умный?
– Да ерунда, на каждого мудреца довольно простоты, – он махнул рукой. – Я мог бы оказаться где угодно. Не люблю сковывать себя рамками, условностями.
Они дошли до Площади Победы. В дальнем её конце зиял слепыми тёмными окнами художественный музей. Справа через дорогу надменно высилось здание мэрии. Слева белел Воскресенский собор. Хотя площадь, парк и окрестности считались «центром города», на самом деле они располагались ближе к северо-западной окраине.
Юля и Антон подошли к фонтану. На дне в свете фонарей поблёскивали монетки.
– Давай бросим и мы, – предложил он. – На счастье.
Он достал из внутреннего кармана куртки два медяка, один дал ей.
– Ну, на счёт три… Раз, два, три!
Они синхронно бросили монетки.
– Готово, – улыбнулся он.
Она улыбнулась в ответ, слегка неуверенно:
– Разве этим можно подкупить Фортуну?
– Кто знает? Она дама своенравная. Вот в Риме есть знаменитый фонтан Треви, туда туристы за год набрасывают мелочи на миллион долларов.
– Ничего себе… И кому это всё достаётся?
– Кажется, монеты собирают священники и отдают бедным.
Юля поёжилась от дуновения ветерка.
– В одиннадцать резко холодает, – заметил Антон. – И ещё не лето. Ты слишком легко одета. Накинь мою куртку.
Он стянул джинсовку с плеч и подал ей.
– А ты?
– Да я парень горячий, аж кровь в жилах кипит. За меня не беспокойся.
Она приняла куртку из его рук, накинула на свои хрупкие плечики и укуталась. Плотная ткань ещё хранила его тепло. Её стало спокойно и уютно. Ветер снова качнул ветку, и фонарь словно подмигнул ей. Она вспомнила, что всегда хотела подойти к деревьям и прикоснуться ствола рукой. Но не решалась – словно невидимая преграда отделяла её от всего окружающего. Она была чужой на празднике жизни и часто не решалась сделать и многое другое. Например, зайти в переполненное кафе. Она не выносила пристального внимания, взглядов, обращённых на неё… хотя на самом деле никто почти её и не замечал, словно она была призраком. Казалось, если она не уступит пешеходу дорогу, он пройдёт сквозь неё. Но сейчас ей стало легко, тепло физически и душевно. Она словно слилась и стала единым центром с окружающим, резонировала с миром – словно кто-то подтянул заботливыми и умелыми руками колки на расстроенных струнах. Она почувствовала себя нормальной, необходимой частью единого гармоничного целого – это было восхитительное ощущение. Раньше она боялась этого. Мир представлялся ей полным опасностей, как бассейн, в котором плавают крокодилы. Антон, его горячее, переполненное энергией, идеями, чувствами и намерениями тело встало надёжной преградой между ними и ею.
– Кстати, в том фонтане сбоку есть «трубочки влюблённых» – припомнил он. – Если выпить воды из них, влюблённые никогда не расстанутся… Ну ладно, тебе куда дальше?
Она назвала улицу.
– А мне совсем в другую сторону. Ну ладно, провожу, раз вызвался. А то темнота, Луна, оборотни…
– Только не доходи со мной прямо до дома. А то мама увидит и…
– Всё настолько серьёзно? – он присвистнул. – Ладно, о маме не беспокойся… если что, возьмём обаянием.
Они пошли по брусчатке, прислушиваясь к звуку своих шагов, гулко, в унисон отдававшихся в вечерней тишине. В какой-то момент Юля сама не заметила, как обвила его руку своей.
Эдик и Оксана шли по прогулочной дорожке, тянувшейся вдаль почти у самой реки. Вода мерно плескалась о берег. Справа величественно и смиренно возвышался, поблёскивая в полумраке золочёными куполами, Воскресенский собор. Слева на другой стороне реки привлекала взор аллея с разноцветными торговыми палатками. Позади них – торговый центр «Мажор», ряд кафе, ресторанчиков. Это было излюбленное место влюблённых парочек и оживлялось оно как раз по вечерам. Фонари, деревья, прогуливающиеся в обнимку парочки, сверкающие витрины кафе – всё отражалось в блестящей и лоснящейся глади реки.
Эдик чувствовал непривычное воодушевление. Все его чувства обострились. Краски казались сочнее, прохладный вечерний воздух – ароматнее и свежее. Он вдыхал его с наслаждением. Оксана шла радом с ним, держась за его руку, прижимаясь к нему мягким боком и полной тёплой грудью. От неё слегка тянуло спиртным, он этот запах не любил, но сейчас ему это странным образом нравилось. Вечер был прекрасен, как и она… До сих пор ему редко удавалось чувствовать близость женского тела. Как-то приятель вытащил его в «Пирамиду», и привлекательная дама в возрасте пригласила его на танец. Он не сумел «воспользоваться ситуацией». Он вообще имел смутное представление, как ими «пользуются». Он произнёс пару стандартных реплик и задал пару банальных вопросов, в целом был скован и зажат. Дама села на своё место и больше не подходила. Вот и сейчас он лихорадочно искал тему для начала светской беседы. Но все казались ему какими-то глупыми.
– Чего молчишь? – сказала наконец Оксана. – Не знаешь, что сказать, спроси что-нибудь.
– Ты правда встречаешься с Князевым?
Она усмехнулась.
– Тебя это так интересует? Может да, может и нет…
– Он тебе в отцы годится. Что ты в нём нашла?
– У него тачка крутая, и не одна. Чем не повод?
– Тебе никогда не хотелось чего-то серьёзного, настоящего?
– А это, по-твоему, не серьёзно и не по-настоящему?
– По-моему, да.
– Ты слишком всё усложняешь. С другой стороны – не стоит относиться к жизни слишком серьёзно. Идти по жизни надо легко… Вот ты всегда такой серьёзный… тебя никогда нигде не видно. Целый день сидишь с книгами?
– Иногда я даже засыпаю с книгой. Да я и сам пишу… вернее, пытаюсь.
– Правда? А что ты пишешь?
– Да так, рассказы… просто подражаю тем, кто произвёл на меня впечатление. Сейчас я пытаюсь сделать что-то в духе Стивена Кинга.
– Интересно…
– Только ты пока не говори никому об этом.
– Почему? – она удивлённо приподняла брови.
– Это всё равно что давать пробовать блюдо, которое не готово. Я не волшебник, а только учусь. Я ещё не имею права заявлять об этом на весь мир.
– Хорошо, – улыбнулась Оксана – Это будет наш секрет.
Они дошли до Воскресенского моста. Ему нужно было направо, ей – на мост, налево.
– Ну, что теперь? – она остановилась, с вопросительной улыбкой смотря на него.
– Доведу тебя до дома, раз вызвался.
