Дом мертвых снов

– Офелия!

– Да?

– Прошлой ночью, когда я шел по этому коридору, у окна тоже кто-то стоял. Какая-то девушка. Это были вы?

– Вчера я все время провела у себя, если не считать торжественного ужина. Но и тогда вернулась сразу же после него. Когда опускается тьма, в этом особняке становится слишком неспокойно.

Не произнеся больше ни слова, она скрылась за дверью. А через миг я услышал тихий щелчок закрывающегося замка.

Постояв так в полном одиночестве еще несколько минут, я решил, что разговор с Грейс, пожалуй, стоит отложить. После общения с Офелией я чувствовал пустоту внутри. Она действительно оказалась вполне неплохим человеком, пусть и крайне своеобразным. Но то, что мне довелось от нее услышать, вызвало совершенно беспочвенные, на мой взгляд, опасения и гнетущую тоску. В ее слова я, конечно же, до конца не верил. Да и что именно она имела ввиду? Этого я не понимал или попросту отказывался принимать, искренне полагая, будто любому странному происшествию всегда может найтись разумное объяснение. Как, к примеру, в недавнем случае, когда я собирался приступить к ужину. Наверняка то было лишь наваждение, вызванное усталостью.

С этими мыслями я и вернулся в свою комнату. Лунный свет почти не проникал сюда. Вокруг то и дело раздавались неясные шорохи, что вполне свойственно старым домам. Каждая доска, каждый камень здесь стонали под тяжестью минувших лет, и ночью эти звуки были особенно заметны.

Растянувшись на кровати, я вновь начал перебирать в памяти все произошедшее сегодня. Незаметно для себя совсем скоро я перешагнул хрупкую грань реальности, погрузившись в глубокий беспокойный сон.

Вокруг стояла непроницаемая пелена тумана. Он был настолько густым, что каждый вдох давался мне с немалым трудом. Тяжелые белые клубы лениво перекатывались в воздухе, отзываясь на каждое мое движение. Влага быстро оседала на одежде, пропитывая ее насквозь.

Кажется, где-то вверху ярко светило утреннее солнце, но сюда его лучи проникали в крайне ограниченном количестве и выглядели какими-то искаженными. Словно сам туман источал некое призрачное сияние, расползавшееся во всех направлениях. Впрочем, меня это не пугало. В первые мгновения место, где я очутился, приносило даже успокоение.

Стоило мне попытаться шагнуть вперед, как я сразу же понял, что сделать это будет не так просто. Мои ноги по щиколотку увязли в грязной вязкой жиже, издавшей мерзкое чавканье, как только я подумал высвободить их. В обувь потоком хлынула вода, в нос ударил поднимавшийся от земли затхлый смрад.

Медленно я двинулся сквозь зыбкую пелену, с трудом пробираясь неведомо куда.

С каждой минутой воздух все больше сотрясало причудливое смешение голосов жаб и звуков, издаваемых самыми разными насекомыми. Ранее почти незаметные, теперь они становились едва переносимы. Я вдруг понял, что нахожусь где-то посреди огромного болота и за свое легкомыслие вполне могу поплатиться жизнью. Но, как и бывает во снах, вопреки всякой логике, продолжил брести в прежде избранном мною направлении.

Мои ноги увязали в грязи все глубже. Мутная вода, полностью скрывавшая теперь черное зловонное месиво, достигала коленей. Последнее же все более неохотно отпускало меня, а потому каждое движение требовало неимоверных усилий.

Вскоре кожа покрылась холодным потом. Я порядком устал и, остановившись, чтобы отдышаться, снова взглянул вперед. Среди белой клубящейся мглы вдалеке возникло что-то темное. Внимательно присмотревшись, я увидел высокое старое дерево, чьи очертания, будто отзываясь на мой взгляд, быстро становились все более различимы.

Широкий ствол был сильно изогнут, как если бы его кто-то намеренно изуродовал подобным образом. Потрескавшаяся кора местами отслоилась и отпала. Корявые острые ветви беспорядочно пронзали воздух, устремляясь к недосягаемому небу. Судя по липкому теплу, жабам и насекомым вокруг, в отличие от реального мира, здесь был разгар лета. И все же ни единого листа на дереве я не заметил. Оно засохло давным-давно.

Еще мгновение я смотрел на него, а затем пространство, разделявшее нас, всколыхнул резкий порыв невесть откуда взявшегося ветра. Повинуясь ему, туман тут же разошелся в стороны, и я едва сумел сдержать рвущийся наружу крик.

Болото по обе стороны от меня было усеяно мертвыми телами. Застывшие в мученических позах, с ужасом, запечатленным на лицах, все эти люди погибли, тщетно пытаясь выбраться из мутной, с жадностью пожиравшей их жижи. Кое-кому из них это почти удалось, и над поверхностью виднелись в отчаянии тянувшиеся к небу бледные руки или намокшие спутанные волосы. Другие полностью скрылись под водой, и теперь в ней различим был лишь их неясный силуэт.

Объятый страхом, одержимый только одним желанием – поскорее убраться отсюда, я собрался было развернуться, когда понял, что стоял на месте слишком долго. Топь медленно, будто наслаждаясь каждым мигом моего отчаяния, начала засасывать и меня. И чем яростнее я старался выбраться из нее, тем глубже уходил вниз, в отвратительное зловонное месиво.

Наконец ледяная вода коснулась моего лица, грозя уничтожить и меня. Когда я уже должен был присоединиться к остальным мертвецам, сон резко оборвался.

Глава 3.

Тяжело дыша, словно и правда чудесным образом спасся из объятий смерти, я резко сел на кровати. Понимание того, где я нахожусь, пришло ко мне не сразу. Однако прежние эмоции быстро таяли, увиденное мной уже не казалось настолько реальным. Пережитый же ужас теперь и вовсе вызывал лишь горькую усмешку.

Глубоко вздохнув, я поднялся и рассеянно осмотрелся. Похоже, нормально отдохнуть в особняке Гауса Кринсби и правда было невозможно. Но что могло служить тому истинной причиной? Некое внушение хозяина дома? Влияние на разум передававшихся о нем и его предках семейных легенд? Или что-либо иное?

Интересно, а его самого когда-нибудь посещали кошмары? Если да, то за десятилетия жизни в этих стенах он наверняка успел к ним привыкнуть.

Встав, я привел себя в порядок и собрался было покинуть комнату, дабы, как и вчера, разделить завтрак с Грейс и Эмилией, когда краем глаза вдруг заметил за окном нечто необычное. Приблизившись, я увидел автомобиль полиции, находившийся вдалеке, в самом начале дорожки, ведущей к дому. Внутри, насколько я мог различить, никого не было. Это значило, что представители закона, должно быть, уже поднялись вверх, к дверям особняка. Или вовсе находились где-то среди его обитателей, если, конечно, их сочли нужным впустить.

Пусть я и не был ни в чем виновен, по спине все же пробежал холодок. Встреча с полицией всегда ассоциировалась у меня с чем-то плохим. Быть может потому, что каждая из них происходила в самые мрачные моменты моей жизни. Для меня, пожалуй, это было своего рода дурное предзнаменование. Как сгустившиеся на небе тучи, возвещавшие о приближении грозы. В совокупности с воспоминаниями о ночном кошмаре, мысль о прибытии в особняк незваных гостей сразу же ввергла меня в дурное настроение.

Прошлым вечером я не просил Шарлотту принести мне завтрак в комнату. Потому переждать «ненастье» здесь я не мог. Подступавший голод давал о себе знать. Да и стоило ли так беспричинно прятаться? Ведь я даже отдаленно не мог предположить, что привело сюда тех, кто следил за порядком в Молтен Роке. Однако некое необъяснимое чувство рождало во мне твердую уверенность – они прибыли сюда, принеся с собой крайне скверные вести.

Подойдя к двери, я протянул к ней руку, как почти в тот же миг в нее негромко, но весьма настойчиво постучали. Судорожно повернув ключ в замке, я сразу же открыл ее. По ту сторону порога стоял высокий мужчина с короткой стрижкой, небольшими усами, сурово нависавшими над верхней губой, и холодным ясным взглядом серых глаз, пронзавшим меня насквозь.

От того, сколь быстро я отворил дверь, его серьезное лицо стало еще более хмурым. Он мельком, видимо, следуя давней привычке, осмотрел мою комнату, а потом снова повернулся ко мне. Как-то подчеркнуто-тяжело вздохнув, словно показывая тем самым, что ему даже без моих возможных признаний заведомо известны все мои тайны, он прокашлялся и заговорил:

– Здравствуйте. Меня зовут Винсент Донован, сержант полиции. Примите мои извинения за беспокойство. Но я прибыл сюда, чтобы задать вам несколько вопросов.

– Эндрю Мэтьюз, – представился я. – Что ж, проходите. Надеюсь… – В этот миг справа в тени коридора я увидел уже знакомую мне служанку. Она просто стояла там, даже не пытаясь скрыть своего присутствия или сделать вид, будто проходила мимо. Наблюдала за нами так, словно это входило в ее прямые обязанности. – Шарлотта, могу я попросить тебя принести мне и сержанту по чашке крепкого кофе?

– Уверяю вас, это лишнее, – запротестовал мужчина.

Девушка же, поклонившись и ничуть не меняясь при этом в лице, неспешно пошла в сторону лестницы.

Сев за стол, я пригласил его расположиться с противоположной стороны. Мое волнение постепенно ушло. А вот гость, напротив, начал заметно нервничать, как если бы не ожидал подобной вежливости со стороны кого-то из обитателей особняка. Несколько минут он делал вид, что пытается разложить в нужном порядке бумаги, которые достал из черной продолговатой папки, скорее, дабы успокоиться. Для меня было странно наблюдать за этим, учитывая, что прямо передо мной находился один из представителей местной власти.

Вскоре рядом с нами вновь возникла Шарлотта с двумя белыми фарфоровыми чашками поверх серебряного подноса в ее руках.

– Спасибо, – поблагодарил девушку я. – Можешь остаться, если того требуют обстоятельства. Я совсем не против. Все же это лучше, чем стоять за дверью.

С той же маской на лице она лишь коротко кивнула и, прижав поднос к груди, обхватив его обеими руками, как если бы пыталась согреться, замерла в углу.

– Вы ждали меня? – спросил наконец Винсент.

– Собирался спуститься в обеденный зал, когда в дверь постучали. Совпадение, не более.

– Я… – вновь проговорил мужчина. Потом с подозрением покосился на чашку с ароматным напитком прямо перед ним и, видимо, что-то окончательно для себя решив, все-таки взял ее в руки.

Последовав его примеру, я тоже сделал небольшой глоток.

– По правде говоря, в этом доме вы первый, кто проявил ко мне такую учтивость, – подтвердил мою догадку полицейский. – Не знаю, возможно, моему напарнику повезло больше. Но остальные здесь заведомо воспринимают меня как своего врага. В общем-то, ничего иного от родственников Гауса Кринсби я и не ожидал.

– Позвольте угадать, в Молтен Роке о нас ходит множество необычных легенд, – пошутил я.

– Так и есть, – вполне серьезно ответил собеседник.

– О чем это вы?

– Не имеет значения. Я прибыл сюда не для того, чтобы рассказывать чужие бредни. Поймите меня правильно, работа есть работа. Что же касается остального, для этого лучше всего подходит вечер в компании друзей за стаканчиком бурбона.

– Вы правы, – улыбнулся я. – Итак, чем могу вам помочь?

– Для начала мне необходимо знать, где вы были позавчера, в период с пяти до семи часов утра.

– В Молтен Роке.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Примерно в это время я только прибыл в город. Чтобы добраться к вам, мне понадобилось несколько рейсов на самолете. Сразу из последнего аэропорта я сел в автобус, идущий прямиком сюда. В Молтен Роке тоже особенно не задерживался. Лишь только мне удалось найти того, кто согласился доставить меня к особняку дядюшки, я сразу же покинул его.

– Почему?

– Не хочу проявлять неуважение, но я прибыл туда не для того, чтобы любоваться его красотами. В тот момент ваш город служил для меня своего рода перевалочным пунктом перед встречей с моими родственниками.

Что же касается правдивости моих слов, думаю, у меня сохранились билеты, на которых указаны даты и время. По ним вы без труда сможете определить, где я находился в какой-то конкретный интересующий вас момент.

Я ненадолго встал из-за стола и вскоре передал Винсенту Доновану все требуемые доказательства, подтверждавшие мои слова. Тот недолго хмуро рассматривал их, будто решая для себя, что со всем этим делать. Потом тяжело выдохнул и протянул мне бумаги обратно.

– Что ж, вы и правда не можете быть во всем этом замешаны. Даже если учесть ваше присутствие в Молтен Роке непосредственно в предполагаемый момент произошедшего, у вас попросту не хватило бы времени, – протянул он.

– Времени для чего?

Поняв, что, возможно, сболтнул лишнего, сержант несколько мгновений пытливо взирал на меня. Затем как-то разом расслабился и почти брезгливо махнул рукой:

– Город все равно гудит об этом, как потревоженное осиное гнездо. Так что к черту. Скрывать что-либо от вас или кого бы то ни было еще смысла нет. Да и Гаус Кринсби, как хозяин дома, позволивший нам поговорить со всеми вами с легкостью, которой мы от него, признаться, не ожидали, наверняка уже знает обо всем.

– Что же заставило вас приехать в особняк?

– Вчера к северо-западу от Молтен Рока было найдено тело одного из местных жителей. Его имя Гарри. Он вел довольно замкнутый образ жизни, почти ни с кем не общался. Однако соседи знали его как спокойного и порой даже приятного человека.

– Типичное описание серийных убийц, – усмехнулся я. – Если судить по романам и сводкам новостей.

– В заключении коронера, – продолжил мужчина, не обратив на мое замечание никакого внимания, – сказано, что на трупе присутствовали следы насильственной смерти. Все произошло рано утром, в день вашего приезда.

– Как я и сказал…

– Да, знаю, – прервал меня Винсент. – Повторюсь, у вас попросту не хватило бы времени, чтобы провернуть такое. Даже если бы вы знали, куда идти, и придумали хитроумный способ увести с собой жертву, провернуть такое по многим причинам оказалось бы просто невозможно. Вернее, вас непременно кто-либо заметил бы. По свидетельствам очевидцев, Гарри вышел из дома в одиночестве и почти сразу же отправился за пределы города. Произошло это еще ночью, до вашего приезда. Убили же его рано утром. Само собой, я допрошу тех, кто общался с вами в Молтен Роке, но уверен, вы непричастны. Так говорит мне чутье, если хотите. И билеты, какие вы показали мне, лишь все это подтверждают.

– Совпадения случаются, – ответил я, имея ввиду час моего прибытия и эту внезапную смерть. – Как и жестокие убийства. Разве у жертвы не могло быть врага, который желал бы ему зла?

– Вы не понимаете, – покачал головой собеседник. – Молтен Рок – относительно небольшой город. Люди здесь довольно неплохо знают друг друга. Конечно, их связи далеко не всегда можно назвать теплыми. Скорее, наоборот. И все же такая неприязнь никогда не переходит определенных границ. Не стану лгать, будто у нас никогда не было убийств. Но они чаще всего происходили неумышленно, и виновный сразу же становился известен полиции. Например, бытовые ссоры, переросшие в нечто более серьезное, или несчастные случаи.

Что же касается Гарри – кто-то намеренно отнял его жизнь, перед этим предварительно все спланировав, заставив его зачем-то покинуть дом в ранний час и отправиться туда, куда редко заходят остальные. Кроме того, в обстоятельствах его гибели присутствует и еще кое-что необычное. Видите ли, его легкие были заполнены илом и тиной. Как заверил эксперт, они попали туда в момент его смерти.

– То есть он утонул?

– Нет. Не представляю, как убийце удалось осуществить подобное, – продолжил Винсент Донован. – Илу там взяться неоткуда. Озеро находится довольно далеко от места преступления. Выходит, некто принес всю эту грязь с собой. Но ради чего? Как будто виновный в смерти Гарри желал напомнить людям об этом проклятом болоте.

– Что вы сказали? – замер я, вспоминая свой недавний сон и чувствуя, как по спине пробегает неприятный холодок.

– В области, где нашли труп, ранее было старое болото. Примерно в семидесятых годах прошлого века его осушили. Но, как мне известно, до этого там также произошел ряд смертей. Топь забрала много жизней. Спустя десятилетия о них наверняка забыли бы, если бы не указ главы города. Видите ли, когда болото наконец исчезло, он приказал оставить огромное дерево, стоявшее в самом его центре, как память о всех, кто в нем погиб. Насколько я знаю, оно и тогда уже было сухим, без единого листа. Многие думали, что оно упадет через несколько лет после того, как вода уйдет оттуда. Но люди ошибались. Трухлявое дерево стоит там до сих пор. Похоже, его корни слишком глубоко ушли в землю и гниют слишком медленно. Рядом с ним, собственно, и был найден труп.

Не зная, что сказать на это, я лишь молчал. Во мне не осталось сомнений – полицейский говорил о том самом месте, по которому я бродил в своем сновидении. Но как такое вообще было возможно? Помимо этого, вчера Грейс тоже упоминала о болоте, когда я встретил ее утром в коридоре вместе с Эмилией. Совпадение казалось практически невероятным.

– С вами все в порядке? – заметив мое смятение, спросил Винсент.

– Простите, – постарался улыбнуться я. – Этой ночью мне приснился крайне реалистичный кошмар. Теперь все вокруг мне о нем напоминает.

– Вынужден задать вам еще один вопрос.

– Конечно, – кивнул я.

– Вам, случайно, не приходилось замечать чего-либо подозрительного в поведении своих родственников?

– Вы это серьезно? – помедлил я.

– Действительно, – усмехнулся мужчина. – В том, что касается обитающих здесь людей, этот вопрос, должно быть, и правда звучит несколько странно. У каждого в доме Кринсби свои… – он задумался, подбирая наиболее подходящее и наименее обидное слово, – особые привычки.

– Мы – далеко не самая обычная семья, этого не отнять. Да и родственники мы только в глазах дяди Гауса. Конечно, нас связывают некие незримые узы крови, но, по сути, мы друг для друга абсолютно чужие люди. По определенным обстоятельствам меня не было здесь десять лет назад, во время нашей прошлой встречи. Потому из всех, кто ныне присутствует в особняке, я знаю лишь Лорейн.

– Приятная женщина, – тут же подметил Винсент. – Пусть и слегка навязчивая в общении.

– Полагаю, вы и сами понимаете, – продолжил я. – Сложно определить какое-либо отклонение от нормы в поведении человека, когда почти ничего о нем не знаешь.

– Так и есть, – согласился он. – Если честно, я привык, что близкие мне люди каждый год собираются вместе. По праздникам или просто так. Но здесь царит атмосфера некоей отчужденности. Я сразу заметил это, как только переступил порог особняка.

– Могу ли я спросить вас об одной интересующей меня детали?

– Если это не предполагает с моей стороны приоткрыть для вас тайну следствия. – Лицо собеседника вновь приобрело суровые черты.

– Скажите, вам уже удалось пообщаться со всеми из тех, кто приехал в дом Кринсби?

– Почти. Сейчас мой напарник как раз разговаривает с девушкой по соседству от вас.

– С Офелией, – подсказал я.

– Да, именно. Нам осталось побеседовать лишь с мужчиной в одной из комнат справа по коридору.

– Значит, вы уже заходили к хозяину дома?

– Это первое, что мы сделали, прибыв сюда. Вернее, изначально мы попытались разузнать интересующие нас подробности у встретившего нас человека. Но прислуга здесь, мягко говоря, немногословна. – Он недовольно покосился в сторону стоявшей в углу Шарлотты. Девушка, в свою очередь, всем своим видом показывала, что не замечает этого.

– Так что вы о нем думаете?

– Пытаетесь заставить меня сравнить его странности со странностями тех, кто сейчас находится в особняке? – широко улыбнулся Винсент. Потом взял в руки чашку с кофе, сделал очередной глоток и вновь стал серьезен. – По-моему, он очень неприятный человек. Конечно, в общении с нами он был весьма любезен, сказал, что окажет всяческое содействие нашему расследованию, разрешил беспрепятственно бродить по дому и опрашивать его родню. Но знаете, у меня сложилось такое впечатление, что за этой маской вежливости и разумности кроется нечто большее. Какая-то очень мрачная истина. Несколько раз мне доводилось общаться с безжалостными убийцами, для которых чужая жизнь – просто условность, ничего не значащее понятие. За всем, что они говорили, была только бездонная пустота в их душе. И, войдя в покои Гауса Кринсби, я почему-то ощутил в нем почти то же самое. Будто очутился в клетке с хищником, который не нападает на меня лишь потому, что сыт и в данный момент спокоен.

– А остальные?

– Как и прислуга, они не слишком разговорчивы, – пожал плечами мужчина. – В остальном – обычные люди. Возможно, не самые приятные в общении. Но поверьте, за годы работы в полиции я встречал и похуже.

– У меня осталась к вам только одна просьба. Полагаю, отсюда вы направитесь обратно в Молтен Рок? Если так, не могли бы вы подвезти меня до города?

– Хотите насладиться местной кухней? – усмехнулся он. Потом посмотрел мне прямо в глаза и продолжил: – Или взглянуть на место преступления?

– Почему вы так решили?

– Для чего еще кому-то из особняка Гауса Кринсби оказывать нам подобную честь, да еще столь внезапно?

– Быть может, я хочу сменить обстановку, дабы собраться с мыслями?

– С момента вашего приезда сюда прошло не так много времени. И если причина действительно в этом, то, позвольте заметить, вы крайне непостоянны.

– Что ж, похоже, вы видите меня насквозь, – наигранно вздохнул я.

– Вы готовы рискнуть, даже если станете в итоге главным подозреваемым по нашему делу? Признайтесь, зачем вам все это?

– Помните, не так давно я упоминал о своем кошмаре? Насколько я знаю, всем в особняке каждую ночь снятся пугающие сны. Я лишь хочу понять, насколько они связаны с реальностью.

– По-моему, звучит на редкость…

– Бредово? – закончил за него я. – Так и есть. Уверяю, я прекрасно понимаю это. Но также совершенно не сомневаюсь, что в случившейся трагедии нет моей вины. Скрывать мне нечего, так почему бы не попросить вас подвезти меня туда? Что ни говори, но, если кто-то из жителей Молтен Рока заметит меня неподалеку от места преступления, я только создам для себя лишние проблемы. Гораздо разумнее было изначально уведомить об этом вас.

– Так и быть, – согласился Винсент. – Мы доставим вас туда, где раньше располагалось болото.

– Правда?

– Мне и самому интересно, чем все это обернется, – улыбнулся он.

Спустя полчаса он снова постучал в мою комнату. На этот раз Шарлотта не следовала за ним, словно тень. Вместе мы спустились по широкой лестнице, миновав старинные часы, и направились к полицейской машине, оставленной поодаль. Его напарник уже ждал нас там.

Когда мы преодолели половину пути по неровной дороге, где-то позади послышались громкие крики.

– Мне надоели твои выходки! – В объятых гневом словах мне едва удалось узнать голос Грейс. – В следующий раз я просто отберу ее у тебя!

– Я не отдам тебе Мирабеллу! Никогда! – Содрогаясь от обиды, Эмилия крепче прижала к себе куклу. Она подняла взгляд и наконец увидела меня. – Дядя Эндрю! – словно стараясь обрести чудесное спасение, девочка поспешила ко мне.

– Стой! Не доставляй хлопот другим!

– Дядя Эндрю, куда вы уходите?

– Собираюсь ненадолго отправиться в Молтен Рок вместе с сержантом Донованом. Не волнуйся, вечером я вернусь обратно.

– Можно мне поехать с вами? – с мольбой в глазах подошла ко мне она.

– Не имею ничего против, – ответил я. Потом в нерешительности посмотрел на Грейс. – Вот только не уверен, что твоя мама это разрешит.

– Ладно! – Вымученно вздохнув, женщина всплеснула руками. – Так и быть. Если вас и правда не смущает ее общество, доверю вам свою дочь. Видит Бог, мне нужно прийти в себя после причуд этого беспокойного ребенка!

Резко развернувшись, она лишь покачала головой и побрела обратно в дом. Наверное, даже в гневе она понимала, что поддаться эмоциям – нелучший способ завершить эту ссору. Поэтому предпочла воспользоваться возможностью успокоиться, взглянуть на все с другой стороны, а вечером вновь поговорить с девочкой. И, если я мог хоть как-либо помочь ей в том, почему бы и нет? Грейс была приятным человеком, пусть при этом довольно замкнутым.

Во взгляде Винсента застыл немой вопрос – уверен ли я, что стоит брать Эмилию с собой? В конце концов, мы собирались ехать туда, где совсем недавно произошло жестокое убийство. Но я только кивнул в ответ. Грейс не позволила бы ей услышать и слова из того разговора, который состоялся у нее с полицией. Несмотря ни на что, она крайне оберегала и любила свою дочь. А значит, для последней наша поездка станет просто увлекательным путешествием по незнакомому городу и его окрестностям, в которой не будет ничего пугающего. Когда придет время, попрошу ее ненадолго остаться в машине. Так что она не успеет даже понять, для чего мы туда приехали.

Всю дорогу до города девочка вела себя на удивление спокойно, как будто произошедшей недавно ссоры не было вовсе. Она с интересом рассматривала виды за окном, а затем принялась что-то тихо напевать, кажется, сама того не осознавая. Винсент переговаривался с напарником, который тоже быстро привык к нашему присутствию.