Вдох-выдох. Вдох

Трудный период был в жизни Кьор. Мастерское владение собственным характером и эмоциями прятали ее переживания от коллег. Все, на что натыкались непосвященные люди, так это в яркие броские глаза и ослепительную улыбку. Терзания же покоятся в сундуке на затонувшем корабле в глубинах души. Плохо единственное: что от себя все переживания не спрячешь. Нагнетали еще всякие приметы, знаки, символы. Замечать их она стала еще во времена отношений с Сагэ. Правильнее будет сказать, что Сагэ ей впервые указал на это, тогда он обратил внимание на влияние, казалось бы, обычных вещей. Одним утром Кьор, укутавшись в вязанную кофту, готовила глазунью. Сагэ вышел из ванны и уловил вкусный запах.

– Глазунья – это залог хорошего дня, – сказал он и поцеловал в щеку Кьор.

– Ты веришь в это?

– Конечно. Может ли служить лакмусовой бумажкой удачный выбор в начале дня. Думаю, что может. К примеру, ты же всегда ешь вот этой ложкой. Это ведь твоя любимая ложка, а, Кьор?

Она кивнула, а он продолжил:

– Так вот, если именно ее ты вытащишь утром из кучи других ложек, это будет иметь значение для тебя?

– Ну не знаю, думаю, да, мне станет приятно.

– Кьор, это ровным счетом ничего не значит. Ты перекладываешь то, что хочешь испытать: хорошее настроение, хороший день, на обычные предметы, вместо того, чтобы создавать себе настроение самой. Предметы ничего не решают, все решаешь ты.

– Погоди-ка, я думала, ты хочешь меня наоборот заставить верить в знаки, а ты расшатываешь собственную теорию.

– Я хочу, чтобы ты видела знаки, но не перекладывала ответственность за происходящее в твоей жизни на эти знаки, – озорно отвесив легкий щелчок по носу Кьор, продолжил: – И вообще, я давно уже хочу есть. А ты все философствуешь.

Кьор посмотрела с удивлением, поскольку именно Сагэ начал эту беседу, потом вздохнула, она не была согласна, но что-то в его словах оперделенно было. Кстати, глазунья получилась очень вкусной.

Такого рода воспоминания мешали стабилизировать состояние. Поскольку в них было все самое лучшее, светлое и романтичное, что даже сама Кьор удивлялась, сколько всего было в их жизни. Сколько житейской мудрости, любознательности, открытости. Она скучала, но признаться в этом – значит претерпеть поражение. Самое ироничное, что своими переживаниями поделиться можно лишь только с собой. В компании подружек, из-за негласного правила солидарности, все единолично признавали, что Сагэ жуткий подлец, и охарактеризовали его уход тем, что он просто не дорос до серьезных отношений, не дорос до Кьор. Теория гласила, что до некоторых женщин мужчине нужно дорасти. В случае одних нужно расти интеллектуально, в случае других – кошельком. Женщины, как дорогой автомобиль, ты можешь купить его, одолжив денег или взяв кредит, но ты не будешь соответствовать ему внутренне. Не понимаешь, как это? У тебя в гараже есть автомобиль бюджетного класса, и если он сломается, то ты его починишь. Потом покупаешь автомобиль бизнес-класса, и когда он ломается, починить его уже не можешь из-за обилия наворотов и сложной электроники. Тогда ты должен отдать его в сервис и заплатить столько денег, сколько требуется. Если сможешь сделать это – ты соответствуешь своему автомобилю.

Каждое событие оставляет отпечаток, по которому люди могут делать выводы о степени сложности пройденного тобой жизненного пути. Именно этот внутренний статус должен соответствовать. Вопреки мнениям подруг, Кьор не считала, что охмурив парня, он должен быть ей чем-то обязан. Обязан тем, что она ворвалась в жизнь и спасала от неминуемого одиночества и общества грязной посуды и носков. Женщина – супергерой, не иначе. В ее понимании союз любящих сердец – это долгий путь обоюдного самосовершенствования, стремление взойти на верх за какими-либо общими идеалами. Союз – это знать, что в тебя может прилететь нож отовсюду, кроме как в спину.

_______________________________

_______________________

Когда покупаешь новую вещь, то долго ее бережешь. Так она и лежит на полке, собирая пылинки. Жалость сковывает и разрушает, с момента покупки вещь перестает быть новой. В один прекрасный день по велению обстоятельств начинаешь пользоваться этой вещью и влюбляешься окончательно. После этого она самая лучшая вещь на свете.

С воспоминаниями происходит то же самое. По прошествию дней мы возвращаемся в тот самый один единственный день, в котором нам было максимально комфортно. Этим днем мы дорожим и всячески бережем. Наш самый лучший день. Самый лучший день Кьор – любой день, когда она засыпала, подкладывая под щечку его ладонь. Вспоминались выходные за телевизором или экскурсии в другом городе на пару дней. Сердце ее скучало, вопреки сознанию, которое хотело забыть и стереть его имя, чтобы тело и душа смогли как раньше петь, танцевать, радоваться. Оказывается, радость теперь недоступна и находится подальше от всего этого.

Разделять шаги по улице в полной тишине оказывается довольно мило, если бы при этом не было так тоскливо. Вся суетность бытия тянулась в привычном режиме. Все вошло в привычную колейность и, казалось, продлится без весомых изменений до самого мига забвения. Единственное, что не хотелось, это чтобы до первой старческой трости ее сопровождали мысли о том дне, когда захлопнулась дверь и ушел Сагэ, а вместе с ним – ее нутро. Может быть, если вовремя измениться, все было бы иначе. Сказать по правде, будучи волевым человеком, Кьор не поменялась бы, и эти разговоры всего лишь треп из разряда сам себе психолог. Кьор не изменяла Сагэ, Кьор не изменяла бы и себе. Просто хочется унять боль, идя на любые ухищрения. У нас в обществе очень часто все сводится к тому, чтобы ты менялся в угоду кому-то. Влазил в стереотипы, соответствовал моде, а в итоге был никем. Сегодня меняются лишь тенденции, твоя задача не быть пустышкой, красивой снаружи и полой внутри. Даже те, кто так яро агитировал тебя вчера поменяться, уже сегодня и не посмотрят в твою сторону. Но постой-ка, я ведь изменился? Я стал тем самым, о ком вы говорили и восхищались. А уже без разницы. Вот пример, у нас из-за каждого угла кричат, что мужчина должен брать ответственность, а жена заниматься домашним убранством. Конечно, несколько утрированно, но все-таки, если они поменяются этими функциями, то что? Отдельные представители общества будут горланить, надрывая свое горло: «Она плохая женщина, и мужчина уже совсем не мужчина». Никто не вспомнит о природе человека, о его комфорте, душевном спокойствии, а все в угоду рекламным буклетам, где псевдоистина кроется в двух словах: «Стань! Будь!». Никто не призывает быть таким, какой ты есть. В чем беда, если ты не умеешь ввернуть шуруп или сготовить борщ? А ни в чем, твой человек примет тебя любым. Просто потому что с тобой ему нравится быть, он любит тебя. Нужно ввернуть шуруп – есть специалист, нужна еда, на худой конец, есть кафе или целая жизнь, чтобы обучиться варке-жарке на кулинарных курсах.

Кроме социального мерила в глазах некоторых людей, которым на тебя по большому счету все равно, ничего и не случится. Выбор оставаться собой или всю жизнь следовать за идеалом, ловить его за призрачный хвост и точить себя под параметры совершенно непонятных людей, случайно оказавшихся на страницах твоей жизни. Выбирая второй вариант, будь готов однажды повстречать в зеркале совершенно незнакомого человека. В вопросе общественной оценки Кьор была непреклонна. Считала, что человеку не стоит меняться, и любовное поле как раз то пространство, где можно быть настоящим, тебя любят за твою настоящую сущность. Бывает, что какие-то привычки, казавшиеся милыми, будут выводить с течением прожитого времени, но это уже углубленное изучение вопроса. Остановило или, может, даже спасло Кьор от ее пространственных суждений чувство голода, урчание в желудке настоятельно требовало трапезу, причем яства должны быть из разряда изысков. Вспомнив свой новый белый диван, на который ушло два оклада, и телевизор, ставший досуговым компаньоном в новой квартире, подумала, что неплохо было бы разделить этот вечер с пиццей. Горячей, вкусной и тянущимся, как ее жизнь, сыром.

С новой работой появилось и новое пристанище. У Кьор уже было любимое местечко, но после тех событий оно стало под запретом посещения. Впрочем, новое гнездышко было ближе до новой работы и такое же уютное. Быть может, даже еще уютнее. Там было минимум вещей и мебели. Кьор была уверена, что все лучшее в самом человеке, этого не отнять у него за исключением материальных вещей, наложив запрет или использовав в манипулятивных целях. В целом все шло своим чередом, единственное, добавилось внутренних переживаний, вопросов и внутренних диалогов. Странно, доведет ли все это до помешательства?

_______________________________

_______________________

Говорят, когда ты переходишь на новый уровень, ты вновь оказываешься на дне. Значит, путь на самые верха опять будет стоить времени и энергозатрат. Получается, что как таковых, успешных людей вовсе нет. Есть люди разных уровней. Простые имена, простые машины, простые поездки за границу, разница только в том, на каком уровне тебе посчастливилось оказаться. Скорее даже разница в твоих усилиях, которые приложены тобой к достижению мечты. Даже у таких, казалось бы, полностью независимых людей есть давящее на них же прошлое. Окружи себя шариками, глянцевыми улыбками и дорогими машинами, но прошлое, съедающее изнутри и живущее в потаенном уголке, будет вечно напоминать о забытом времени. Кто бы ты ни был, где бы ты ни был.

_______________________________

_______________________

У всех есть свое прошлое. Не тот отрезок времени, когда что-то произошло, а приятные моменты. Отдельная территория прошлого, в которую можно возвратиться только в памяти. Прокрутить нужную душе историю можно воссоздав именно тот год, тот день, то время с помощью любимых фильмов, которые уже не показывают, игр, музыки, да всего, что напоминает о том времени, когда мир казался огромным, а в носу приятно пощипывало от газировки, которую разрешали пить только в Новый год.

Мысли и размышления приятно щекотали нервы Кьор. Своей вовлеченностью она показывала, как много значит для нее работа. Была на ней отличным специалистом, каждодневная деятельность которого была эффективна. Все остальное время, время прогулок, возвращения домой с работы, во время обеда, пока льется водичка в стаканчик из кулера, в голове ее были мысли. Разные, о разном, но суть лишь о нем. Все мы можем и готовы простить другому что-то, но у каждого это что-то исконно свое. Вопрос оставался открытым: сможет ли Кьор когда-то простить уход Сагэ. Захлопнувшуюся дверь, слезу, одиночество посреди комнаты.

В нашей деятельности все просто. Все пребывает в контроле и балансе. Стоит появиться проблемам в семье, и ты переключаешься на сферу рабочую. Замещаешь или компенсируешь, но всячески затыкаешь глубинную трещину, словно трюм на лодке, из которого хлещет вода. Кьор совсем не знала, в чем ее предназначение, но являясь человеком высоко адаптивным, она принаравливалась к любым событиям вокруг нее. С моментом появления Сагэ он стал центром ее жизни, теперь же на его смену пришла работа. Кроме тебя никто твою победу не скует, ровно также, как и никто не позаботится о твоем душевном благополучии. В этом плане приходилось усерднее затыкать дырки, чтобы холодная вода не отправила хрупкую лодочку на самое дно несбывшихся надежд. Каверзности добавляли и эти ежесекундные воспоминания. Особенно тяжело было уставшей приходить домой, скидывать свои туфли на длинной шпильке и становиться у окна в полном одиночестве. Напротив огни большого города, жизнь и веселье только начинаются, а тебе достаются глаза, наливающиеся сном, и душа, рвущаяся на лоскутки от тоски и небрежного прикосновения. Срывая одежду, вдруг улавливаешь тонкий запах. Его запах. Голову начинает кружить. Запах самого любимого мужчины. Кьор с ужасом осознает, что это ее, ее собственный запах, что именно его она наравне со своей любовью делила с ним. Перемешанная годами химия, один любовный аромат на двоих. По спине бегут мурашки, голова светлеет и становится еще больнее.

Изрядно устав от своих мыслей, Кьор решила попробовать закрутить небольшой роман. Благо сделать это для нее не составляло большого труда. Быть может, удастся снова полюбить. Быть может, получится. От юных лет не осталось практически ничего. Кьор превратилась в настоящий эталон женственности: хрупкая, с хорошей фигурой, изящным носом и роскошными черными волосами. Многие мужчины почли бы за честь приударить за ней. Осталось найти достойного претендента, обладающего качествами если уж не принца, то достойного представителя нашего общества. Нет-нет, идеал не нужен, нужен просто хороший человек. Хороший человек рядом. Проблема была в том, что мы не видим дальше своего носа. Всю жизнь мы общаемся с ограниченным количеством человек. Плюс-минус пару новых персон – не считается. Мы терпим этот балласт знакомых людей, страдаем от них, даже не понимая, что есть другие. И так во всем: в еде, в музыке, в литературе. Ограниченный круг пользования, он убивает в нас самих себя.

Где искать заменитель Сагэ оставалось пока делом нерешенным. Пролистывая аккаунты в социальных сетях своих одноклассников и знакомых по институту, она с ужасом понимала, что половина из них уже обзавелись семьями и ждут второго, а кто-то даже третьего ребенка. С облегчением за собственную жизнь Кьор закрыла страницу. В интернете искать все же глупо. Искать родственную душу, наверное, стоит в театре или кино, но от всего этого было как-то не по себе. Получается какое-то непостоянство. Да и странно это, искать новую любовь, не отвязав себя от груза прошлых событий.

В каждом конкретном случае у каждого своя цена спокойствия. Сегодня для Кьор важно провести время за бессвязными историями и беседами ни о чем. Главное, найти подходящего человека. Тогда может все будет иначе.

_______________________________

_______________________

– Наше зрение – наш друг и враг, мы не можем допускать людей ближе, чем говорят нам наши глаза, но стоит их закрыть, как человек оказывается намного ближе. Выходит так, что внутренне мы готовы к более решительным действиям, мы готовы подпустить человека ближе. Как мы можем, если не готовы подпускать человека с открытыми глазами, разобраться в себе?

– Что-то слишком сложно для пятницы, что ты хочешь сказать? Зрение наш враг?

– Нет. Скорее наоборот. Оно предостерегает от нежелательных контактов, защищает нас. Как я уже сказал, именно оно заставляет нас дистанцироваться.

– Что тогда ты хочешь сказать?

Сагэ обнял крепко-крепко Кьор, заглянул в ее красивые, большие глаза и продолжил:

– Просто нам нужно чаще уделять время себе, своему внутреннему познанию себя. Душа говорит, хочу плавать, а глаза смотрят на пухлые руки и намекают: «Эй, парень, проходи мимо. Плаванье не для тебя». И что мы делаем? Правильно, мы проходим мимо. В эту минуту в нас умирает ни надежда, хотя и она тоже. В нас умирает потенциально великий пловец. Просто если ты надумал что-то, не важно, кройка, шитье, вязание ковров – не отступай. Не отступай тогда, когда тебе говорят об этом твои глаза и уж тем более не отступай тогда, когда тебе говорят об этом глаза некоторых людей.

_______________________________

_______________________

О, это дрянное утро. Жуткий холод окутывает тело и тормозит сознание. Тысячи маленьких кинжалов вонзаются в бедное беззащитное тельце. Даже любимая песня не спасает ситуацию, остается зарыться в одеяло, излучающее тепло ночи, и депрессировать. Баланс отличного настроения теплится на нулевой отметке.

Вчерашнее желание о начале новой романтической кампании казалось, еще тогда, не таким верным решением. В след за вчерашним днем ушла и вся решительность. Наверное, и к лучшему, наверное, и нет на целом белом свете человека любимее, чем Сагэ. Она более не интересовалась его делами, его самочувствием, его существованием. Не звонила с вопросами о настроении, не ждала с ночных прогулок. Она не знала, чем он занимается сейчас, какие горизонты осваивает. В этом есть своя свобода, когда ты чист по отношению к другому человеку и больше не связан с ним, не в ответе за него. Но в ее душу через столько столкновений, противоречий, всяческих сделок с чувствами и нещадным затыканием их любыми способами, к ней пришло осознание, что хоть мосты и расходятся, они непременно сходятся вновь. Хочется быть любимой, хочется проводить время за приготовлением съестного, пропуская любимый сериал или жертвуя своими делами. Наконец, хочется быть в ответе за человека, которого любишь. Половинки моста как люди, они грациозны, большие и приметные, а еще две половинки созданы для одной цели. Что будет, если убрать одну половинку? Останется вторая в виде груды металла, потому что исчезла главная функция. Теперь это просто железо. Когда половинки моста сведены, им не нужны ни здания, ни моря, ни тротуары, они мосты, они созданы такими только вдвоем. Вдвоем им и жить, пропуская сотни тысяч машин и зажигая каждый вечер причудливые огоньки. Кьор начала это осознавать не так быстро. Теперь, видимо, пришло самое время, что же, для любого понимания свой час. Раньше она этому противилась, а теперь через месяцы мытарства начинала потихоньку принимать это. Конечно, ее гонор и самолюбие еще отчаянно пытались вернуть ослабевший контроль и отстоять рубежы былых сражений, но ситуация была уже не во власти самолюбивых и эгоистичных потребностей. Кьор никогда не противилась любви, а сейчас вдруг поняла, что любовь у нее была всю жизнь.

Безусловно, Сагэ был не прав и это факт, но, быть может, он также сожалеет о содеянном, а главное, все также любит ее. Она всего этого не знала, но похоже, что Кьор стала взрослее, и теперь она была готова на откровенный разговор со своим сердцем, а возможно, и с некогда главным смыслом жизни – Сагэ. Разговором без сантиментов, без упреков и обид. Взрослыми мы становимся не когда прощаем обиды или терпим горечь, взрослыми мы становимся, когда после всего дурного мы можем встать, гордо поднять голову и сесть за стол переговоров с холодным рассудком.

Стоит принять единожды то, от чего бежишь всю жизнь, и перемены заметны сразу. Следующее календарное утро заметно выделялось по сравнению с другими. Вправду говорят, когда ты в гармонии с собой, многое становится понятным и невесомым. Улыбка сопровождала все утро и в магазине, и на работе, и на встречах официального характера. Солнца на улице не было, но у Кьор были его лучи.

Когда излучаешь счастье, рядом обязательно найдется парочка человек, готовых пользоваться этим. Увы, есть еще люди, которых раздражает твое холеное и радостное выражение лица, они всячески наровят вернуть тебя в свое стойло грустных и серых персонажей. Кьор окликнула подруга с работы, увязавшись на обеденный перекус, она спросила о причине ее радости:

– Что случилось, Кьор? Ты такая радостная, а в последнее время ты была загружена.

– Наконец разобралась в себе, – по-дружески честно во всем призналась Кьор и рассказала всю историю. Подруга, выслушав, не нашла слов поддержки:

– Кьор, я не думаю, что это хорошая идея. Говоря между нами, в коллективе многие тебя осуждают за твой разрыв и легкомысленное поведение. Теперь и я их понимаю, я, конечно, всегда за тебя и всячески тебя защищала, но…

Договорить Кьор не дала, вставая, собирая со стола телефон и бумаги, она сказала напоследок:

– Один мой хороший знакомый говорил, что каждый из нас идет по этой жизни словно с закрытыми глазами. Я хочу дополнить его мысль и сказать, что не так важно, как получается идти, важно, что никто не останавливается. Никто и не знает, куда и ради чего он идет. Просто есть цель идти. Вот и идем. Шатко, валко, набивая кучу шишок-ошибок, но идем. А у тебя есть идеальный маршрут такого пути? Уверена, что нет, а значит, делать выводы, а тем более осуждать, ты не имеешь никакого права.

Кьор пошла вдоль по коридору, а за ее спиной посыпались извинения и прочие неуместные фразы от дорогой подруги.

От себя Кьор не ожидала такой прыти, решительность и уверенность снова вернулись к ней, приятно растекаясь по телу и наполняя щеки румянцем. Любовь меняет. Любовь как неведомый эликсир, даруемый нам без какой-то магии или волшебства.

Придя домой, Кьор провалилась в мир виртуальной реальности. Не в буквальном смысле, конечно, она не спеша разделась, приняла ванну, сготовила вкусную, простую еду. Потом ушла в мир анонимных лиц, веб-страниц и адресных строчек. Любила она по вечерам, когда удавалось выкроить время перекладыванием дел на потом, пропадать в интернете. Увы, наш век информационный, век затворный. Он лишает нас истинной свободы, дарует лишь картинку, в которую мы окунаемся с головой. Там же мы сходим с ума. Меняем жизнь на трафик, уходящий сквозь интернетный кабель. Даже ей, человеку не такой большой привязанности, как у ее друзей, бывает скучно в моменты просрочки оплаты по счетам, в моменты экранного оповещения, выдающее неоспоримое «ошибка подключения». Все-таки интернет – это мир. Другой мир, который заставил подчиниться своим законам и ритмам жизни. Заставляя каждый день блуждать по сотням похожим друг на друга веб-страницам с разнообразием содержимого. Вот оно, счастье, можно заказать еду, открыть любимый сериал, поговорить с человеком, живущим на другом континенте.

Все было бы именно так, если не одно но: свобода. Утерянная однажды и потерянная навсегда. Вот и в этот вечер ей не хотелось заниматься чем-то, не хотелось спать и вот теперь посвящала себя мимолетному занятию, суть которого заключалась в просмотре страничек ее бывших друзей. Так бывает, что человек выходит из дверей души и перестает быть другом, и это нормально. Ей искренне нравились все те положительные преобразования с людьми, которых помнила совсем другими. Это оказывало на Кьор чарующее воздействие. С экрана на нее смотрели узнаваемые очертания улыбчивых лиц, конечно же, чуть измененные под воздействием времени. Нутро было уже другим: кто-то правильно распорядился временем и занимался образованием, а кто-то так и остался на точке прощания дружбы. Одних Кьор выцепляла из списка с особым трепетом. Касалось группы людей, так или иначе оставивших в ее душе след. Некоторых не помнила, казалось, что разве были с ней рядом такие люди? Под новыми фамилиями скрывались ребята из детства, из того противоречивого времени, ребята с первой работы и ребята мимолетных, одноразовых встреч. Кьор не раз размышляла над тем, что бы было, если она вернулась в то время, но с багажом своих нынешних знаний. Был бы ее жизненный путь другим, или все было бы точно так же, как и сейчас. Кьор радовалась, что удалось сохранить в себе маленького ребенка. Ее пугало, что фотки со страничек знакомых демонстрировали новоприобретенные умения практически во всех сферах общественной жизни. Всех разбросало по профессиональной лестнице. Одни украшали ее вершину, снабдив себя тщеславием и пафосом, а другие строго заняли место у подножья, безмолвно принимая настоящее. Были и те, кто искусно балансировал по середине с явным намерением занять ступеньку повыше и не скатиться вниз.

Кьор всегда казалось, что похвастать ей нечем. Что сама она ничего не добилась, хоть это было не так. Окружающие были достойного мнения о ней. Но что они могли знать? Кьор корила себя за то, что многие годы прошли мимо нее, не оставив взамен ни навыков в верховой езде, ни познания в аэродинамике, ни парочку иностранных слов. Кьор корила себя, но забывала о своем превосходном образовании, солидном числе наградных дипломов и практически каждый месяц получаемых премиальных довольствий. Изысканность, о которой мечтала Кьор, с каждым днем превращалась в прах. Ее внутреннее соответствие не равнялось с положением настоящих дел, да и с предложениями внешнего мира. Знала, что может больше, чем ей может предложить мир. Она всегда жила завтрашним днем, не замечая дня сегодняшнего, в котором у нее все более чем превосходно. В котором у нее все на более чем должном уровне. И речь сейчас не о высоких размышлениях, все было намного прозаичнее. В этот раз она пошла во всемирную паутину только с одним единственным мотивом. Привычная фамилия, знакомое имя и профайл одной социальной сети явил улыбающуюся фотку Сагэ. Судя по дате, страничку давно не посещал, последние новости были сплошь репостами картинок. Тупиковый путь, но его надо было проверить. Неужели она думала, что все будет вот так вот легко? Все настолько примитивно и просто. На этом вечер окончился, ведь пора было завершить дневные похождения и безуспешную попытку сладким сном.

_______________________________

_______________________

У всех есть свои тайны, добавляем к этому любимые места города, книги, друзей и окружение. Мы не хотим строить отношения с теми, кто рядом. Идя наперекор привычному, лучшее всегда находится рядом, а мы открываем глаза в максимальную ширь и ищем, ищем, ищем. Быть с человеком давно знакомым, значит остаться в этом времени, кому-то, конечно этого и надо, но кому-то хочется буквально размазаться в другом человеке. Не нравится слово размазаться? Но только оно и подходит. На большой скорости влететь в его привычки, в его мир, полный новизны, знакомиться с его друзьями, пить из его любимой кружки, смотреть на фото, которые для него уже просто куча картона. И не так важно, что кто-то из его бывших одноклассников или друзей по двору с призрением относился к его мнению, к его имени, не разделяли взглядов и нещадно топтали его маленький мир. Теперь ты знакомишься с ним. С тем, что уцелело. Возможно, кстати, уцелело для тебя. Теперь все это твое, ты на защите этих рубежей.