Измерения

И он вдруг вспомнил. Вероника – бывшая девушка Димы. Они встречались несколько лет назад, когда оба поступили в медицинский. Их дружеские отношения быстро переросли в романтические. Макс был тогда школьником и видел Веронику лишь раз, когда они все вместе ходили на рок-концерт одной кавер-группы. Сильно её он тогда не запомнил, больше знал о ней из рассказов друга. Как сейчас вспоминал Макс, тогда они были счастливы. Но в какой-то момент Веронике пришлось уехать в другой город. Незадолго до отъезда они решили расстаться, остаться друзьями, так как оба не верили в отношения на расстоянии. Хотя это и не уберегло Диму от сердечных мук (да и Веронику, наверное, тоже). Но время прошло, и боль притупилась.

А теперь Вероника в Курске. Максу стало интересно, как они встретились и почему она здесь? Ведь, насколько он помнил, у неё тут не было ни родных, ни близких, а сама она жила во Владивостоке. Что же заставило её перебраться через всю страну, да ещё в таких условиях.

– Мы присядем? – дружелюбно предложил Дима.

«Пожалуйста», – кивнул Макс.

И они уселись за стол.

– Вижу, у тебя много вопросов, – сказал друг Максу. – Если коротко, то Вероника тут практически с самого начала восстания. Ей нужно было приехать в мединститут забрать документы с первых курсов. Они требовались для работы, но почему-то работники отказались высылать их почтой, сказали, что их якобы нет. Документы были нужны срочно, и она поехала на поезде. А как раз по пути и началась революция.

Вероника подхватила:

– Я проезжала Тулу, когда всё началось. Поезд остановили. Поднялась паника, никто не понимал, что происходит. Мы были в нескольких километрах от города, поэтому информации не было. Потом нам сообщили, что по всей стране началось восстание. Оказалось, поезд уже был захвачен ополчением, и они ждали сигнала. Это было похоже на террор: захватчики ходили по вагонам и выискивали то ли военных, то ли полицейских. Несколько несогласных начали возмущаться, говорить, что это преступление… – она тяжело вздохнула. – Мятежники просто застрелили нескольких человек, ещё с десяток схватили, вывели наружу, поставили на колени и под дулами пистолетов объявили, что старой власти больше нет, будет новая страна и новый порядок. Им предложили выбрать: присоединиться или стать частью истории, которую забудут. Конечно, многие из страха согласились.

Потом они связались с кем-то, и поезд поехал дальше, в Орёл. По пути несколько человек попытались отбить поезд, решив, что это просто террористы. Но у них ничего не вышло, и их убили. После этого никто уже не пытался сопротивляться. Там же, в поезде, мы из новостей и из интернета узнали, что восстание и правда началось по всей стране. Практически все не могли в это поверить. Но это случилось. И всё же нашлось много тех, кто проникся идеями революции и поддержал мятежников.

Ну а я в итоге добралась до Орла и была вынуждена остаться. Стала помогать больным и раненым. Это единственное, что я могла сделать. Это успокаивало, давало ощущение нужности. Я помогала всем, независимо от их взглядов. В Орле я провела долгих пять месяцев. Помогала и параллельно узнавала про ситуацию в других городах. Услышала про Курск, Белгород, Воронеж. И решила попытаться добраться сюда. В Орле у меня появились полезные связи, и мне помогли уехать.

Вероника замолчала, и за неё продолжил Дима.

– И представь, какое совпадение: за день до нашего прибытия она мне позвонила. Рассказала всю эту историю и что сейчас в Курске. Также сказала, что добровольно стала тут медсестрой. Я же рассказал, что мы тоже вступаем в ополчение. Вот так и встретились.

Макс выслушал обоих, посмотрел на Веронику и сказал:

– Рад, что с тобой всё в порядке. А как родные? Они в курсе, что с тобой?

– К сожалению, нет. Не могу с ними связаться – разрушено много вышек, связи с Владивостоком просто нет. Я и сама не знаю, что с ними. Только из обрывков новостей могу понять, что в целом происходит в городе.

– Сочувствую, – ответил Макс.

– Всё нормально, спасибо. Я уже как-то привыкла. Верю, что рано или поздно всё закончится, и я снова смогу их увидеть. А пока буду помогать всем, кому могу.

– Да, мы станем лучшим медицинским дуэтом, – с улыбкой сказал Дима.

Макс искоса посмотрел на друга, но ничего не ответил. В этом взгляде читались все его эмоции и вопросы, буквально повисшие в воздухе, напряжённом и холодном.

Дима с Вероникой закончили завтракать, встали из-за стола и вышли из столовой. Макс ещё какое-то время сидел, чувствуя, как в нём копится раздражение и злоба на друга. Он чувствовал себя преданным, и обидно было больше всего из-за того, что предал его именно Дима. Его лучший друг. А ещё Макса злило, что Дима словно издевался над ним, дразня своими восстановившимися отношениями. Его довольная ухмылка будто говорила: «Вот видишь, я нашёл свою любимую, она снова со мной и не была ни с кем другим».

Из мрачных мыслей Макса вырвал резкий и глухой хруст. Он не сразу понял, откуда раздался звук, а потом почувствовал, что ладонь горит огнём. Он посмотрел на неё и увидел, что раздавил стакан и порезал руку. На этом его завтрак был окончен. Макс собрал осколки, выбросил их и ушёл в комнату, предварительно попросив поваров перевязать порез.

Позже к нему в комнату зашёл Дима. К этому моменту Макс немного остыл, но раздражение и злость никуда не делись.

– Мы? – осуждающе бросил Макс.

– Да… но, пойми… – начал Дима.

– Да что тут понимать? Ты, получается, изначально ехал сюда из-за неё, да?

Друг молчал.

– Можешь не отвечать. Но ты же обещал мне помочь. Зачем обещал, если не собирался помогать?! Ты же сам говорил об этом, когда ныл мне о своих переживаниях! Ты предал меня, понимаешь? Ты – мой лучший друг! Ты…

– Я тебя не предавал! – Он не кричал, в отличие от Макса, но был близок к этому. – Я не могу что ли помогать тебе и быть с Вероникой?

– И как ты мне поможешь, если собрался сидеть с ней тут, а? Или ты просто струсил выбираться в город? Тут всё под боком: и защита, и работа, и любимая. Так что ли?

В этот момент Дима не выдержал и перешёл на полукрик.

– Ты хотел, чтобы я помог тебе выбраться в город! Мы сейчас в городе! Ты – в патрульном отряде! Что тебе не нравится? И что получается, ты будешь искать Алису, свою любимую, – он сделал язвительный акцент на этом слове, – а я должен бегать за тобой как пёсик и не иметь права на своё счастье?!

– Счастье… Вот оно что. Ладно, счастье, так счастье. Пошёл ты, Дима.

После ссоры они не разговаривали несколько дней. Дима всё это время пропадал в комнате Вероники, поэтому с Максом они практически не пересекались. Сам Макс познакомился со своим отрядом, который назывался «Сокол», каждый день ходил на тренировки по стрельбе и рукопашному бою. Он уже успел сходить в несколько патрулей и впервые увидел город после начала войны. Практически на каждой улице, особенно на главных, валялись перевёрнутые, разбитые и сожжённые машины, во многих домах были выбиты и заколочены окна. Но больше всего Макса удивляло то, что люди продолжали заниматься своими ежедневными делами, словно ничего не изменилось. Люди гуляли, катались на велосипедах, дети играли на площадках. Всё, как всегда. С той лишь разницей, что работали они теперь не за деньги, а для себя, для своих детей, для других, для народа и ради общего будущего. Люди отвоевали себе город и свободу и теперь строили новое общество.

И тем не менее, нельзя было сказать, что жизнь вошла в безопасное русло. По крайней мере, пока в городе орудовали мародёры. Во время патрулирования отряду Макса, и ему лично, часто задавали вопросы о том, когда же их, наконец, переловят. Ответа, кроме уклончивого «скоро», у них не было.

В один из дней разведка доложила о странном лагере недалеко от города. Отряд Макса был ближе всех, поэтому их отправили на проверку. Илья, командир «Сокола», мужчина средних лет с изборождённым морщинами лицом, приказал быть начеку. Максу он сразу понравился своей харизмой и деловым подходом; было видно, что человек горит идеями сопротивления. В свой отряд он набирал людей с похожими взглядами – не ради себя, а ради будущего детей, ради того, чтобы они росли в «новом мире». Поэтому к Максу он пока присматривался. Но, как заметил юноша, командир относился к нему нормально и, кажется, даже симпатизировал.

Подъехав к цели, они увидели небольшое строение, похожее то ли на землянку, то ли на избушку, на опушке леса. Юрий осматривал через бинокль местность и подозрительный дом. После недолгой проверки он доложил Илье, что всё чисто.

– Ты уверен? – переспросил командир.

– По крайней мере, я ничего подозрительного не вижу. Можете сами проверить, командир.

Илья взял у него бинокль и сам всё проверил.

– Хорошо, – сказал он. – Дамир, Рома, на разведку.

Двое бойцов, Дамир – постарше, Роман – помоложе, подчинились приказу. Взяв автоматы, они медленно двинулись к строению. В это время Юре и Максу в машине было приказано прикрывать товарищей. Кирилл, водитель, и Мария, супруга Дамира и медик отряда, остались внутри БТРа («Сокол» был одним из немногих отрядов, кому повезло с такой техникой).

– Командир, всё чисто, – сообщил Дамир с лёгким дагестанским акцентом.

– Принял, – ответил Илья. – Странно… Разведка доложила о лагере, а тут ни лагеря, ни души.

В этот миг раздался оглушительный взрыв.

Весь отряд практически мгновенно высыпал наружу. Следом раздался крик – это кричал Дамир. Илья приказал Максу и Юрию оставаться на месте, а сам с Кириллом и Марией бросился к месту происшествия.

Макс, хоть уже и привыкший к звукам выстрелов и взрывов, почувствовал лёгкую панику – скорее от неожиданности, чем от страха. Взяв себя в руки и крепче сжимая автомат, он осматривал местность, пытаясь понять, что происходит. Прошло несколько минут, были слышны голоса, но из-за расстояния и ветра разобрать слова было невозможно.

Потом раздались выстрелы. Макс заметил, как из строения вышел Рома и начал стрелять в сторону опушки. Оттуда показались несколько силуэтов. «Мародёры», – сообщил по рации Илья. Макс с Юрием начали проверять тылы, но там никого не оказалось. Звуки перестрелки стихли. Юноша увидел, как Илья пошёл туда, где были нападавшие. Через минуту он объявил по рации, что всё чисто и враг уничтожен. Вскоре Рома тащил на спине Дамира, у которого была перевязана нога, и из-под бинтов сочилась кровь. Рядом шла Мария, придерживая жгут на его голени. И Макс с ужасом заметил, что у Дамира отсутствовала ступня.

– Кирилл, быстро заводи машину и на базу! – скомандовал Илья. «Базой» все теперь называли бывшую онкологическую больницу, ставшую оплотом движения.

Макс помог затащить Дамира в БТР. Тот, стиснув зубы, стонал от боли, но вёл себя очень сдержанно – особенно для человека, только что лишившегося части ноги.

По пути Мария не отходила от мужа, обрабатывая рану. Кирилл гнал изо всех сил, за что неоднократно получал ругань от Маши за лихую и не аккуратную езду, но молчал, понимая, что нужно быстрее доставить раненого.

Как только они приехали, Дамира сразу же уложили на носилки и унесли в медицинский корпус. Мария пошла вместе с ними. Илья же со своим отрядом, по приказу Игнатова, направился к нему для доклада.

Макс стоял и слушал, как командир «Сокола» рассказывает то же, что уже сообщил отряду по дороге. Он доложил, что это место выглядело как временный перевалочный пункт, а не лагерь. Там практически ничего не было, лишь небольшой погреб, пустой к их прибытию. Илья выдвинул предположение, что это была специально подготовленная ловушка, или, как он выразился проще, «подстава». Строение было заминировано, и Дамир подорвался на одной из мин. Ещё несколько мин были обнаружены и обезврежены. А после взрыва, словно по сигналу, на отряд напали мародёры, но их было всего двое, и они были быстро ликвидированы.

Игнатов выслушал доклад, поблагодарил всех, пожелал Дамиру скорейшего выздоровления и добавил, что сожалеет о его ранении и позже встретится с ним лично, чтобы обсудить его дальнейшую судьбу. После этого он отпустил отряд отдыхать.

Но Илья сказал, что хочет добавить ещё кое-что.

– Слушаю тебя, командир, – ответил Игнатов.

– У меня есть предположение, что это была не просто подстава с целью поймать или уничтожить кого-то.

– Поподробнее, – Игнатов пристально посмотрел на него.

– Это не очень похоже на методы мародёров. Они обычно нападают с целью поживиться и на тех, у кого нет защиты. Да, там были мины, которые можно было использовать для неожиданности и ослабления отряда. Но там могли оказаться и обычные люди, которые просто наткнулись бы на это строение. То есть, никто не мог знать, что именно наш отряд туда направится. А значит, кто-то специально хотел, чтобы на место прибыл отряд для его уничтожения и, возможно, захвата техники и оружия.

– Не спорю, это не совсем в их стиле.

– Я не исключаю, что это мог быть их план. В конце концов, в случае успеха они получили бы несколько автоматов, патроны, медикаменты и БТР. Но это был слишком смелый и даже наивный план – отправлять на «добивание» всего двоих против отряда из семерых.

– К чему ты ведёшь, командир?

– Повторюсь, это могли быть мародёры, и, скорее всего, это они и были. Но я смею предположить, что им кто-то помог.

– Ты хочешь сказать, что у нас завёлся предатель?

– Или предатели… – Илье самому было неприятно об этом говорить, даже думать. Но логика вела именно к этому. Макс тоже допускал такую возможность и, к сожалению, ничего нельзя было исключать.

– И ты думаешь, что это кто-то из разведки? – спросил Игнатов.

– Не знаю. Но исключать ничего не могу.

– Хорошо, я тебя понял. Можете идти отдыхать. Я во всём разберусь и допрошу ребят из разведки, которые сообщили об этом, так называемом, лагере.

Илья отдал честь Игнатову, развернулся и ушёл, забрав своих бойцов.

Уходя, Макс заметил взгляд и выражение лица Николая Игоревича. Оно было мрачным, и в глазах кипела ярость. Предательство. Это могло вывести из себя кого угодно. Тут Макс снова подумал о Диме и его поступке, но отбросил эти мысли и направился в свою комнату.

Глава 5. Город

На следующее утро Макс проснулся за минуту до будильника. Он быстро умылся, оделся и направился в столовую,