скачать книгу бесплатно
Невешайнос и перстень Звездочёта
Кирилл Денякин
Эта книга является продолжением приключений сына лесника. Повзрослевшему Невешайносу предстоит участвовать в войне, искать волшебный перстень Звездочета, а в поисках самого Звездочета – отправиться прямо в логово Тилюда. Опасности подстерегают на каждом шагу, но он стал сильнее и у него появились новые волшебные способности. Да и белки с птицами по-прежнему ему помогают.
Кирилл Денякин
Невешайнос и перстень Звездочёта
Часть первая. Невешайнос и новые происки Тилюда
Глава 1
Охранная грамота от Тилюда.
Как вы помните, Невешайнос и Вэн вернулись в дом Клема. Из рассказов старших ребята узнали, что за время их отсутствия король Седон дважды приезжал охотиться на оленей, лосей и кабанов. При первом приезде он сам вручил Клему мушкет с запасом пороха и пуль. После отъезда короля Клем и Гелон ходили охотиться с мушкетом и арбалетом на волков, но неудачно. Зима была почти бесснежной, и волчьих следов почти не было видно. Правда, им удалось подстрелить кабанчика, что было очень кстати.
Весной аисты принесли письмо от родителей Невешайноса. Отец писал, что монеты, посланные сыном, их очень обрадовали и не только потому, что они полностью расплатиться с долгами и купить себе соли и кое-что из одежды, но, и собственно потому, что они ощутили на себе любовь и заботу их подросшего сына. Родители были здоровы и желали всего самого лучшего Тулу, Клему, Анне и их детям.
«Увидимся ли мы когда-нибудь, сынок?» – писал отец. – «Жадей, к сожалению, жив-здоров, а его стражники, хотя и реже, чем в прошлом году, но наведываются проверить, не вернулся ли ты, а недавно жили у нас три дня, искали тебя во всех углах и в лесу.»
Невешайнос последние слова отца читал, сдерживая слезы. Действительно, увидит ли он отца с матерью? Ведь скоро уже два года как он ушёл из дома.
В конце мая появился неожиданный и приятный гость – Вэн. На этот раз он был не один, а с целой свитой – четверо солдат с мушкетами на крепких конях. Кроме того, хоть сам, как и в прошлый раз, приехал верхом, его маленький отряд замыкала карета, запряжённая четвёркой – две пары цугом – белых как снег лошадей, а на облучке и запятках кареты ещё по солдату с мушкетами. Из окон кареты выглянула одна из служанок Веты по имени Тала.
– Ого! – воскликнул Клем, увидев этот отряд.– Далеко ли собрались таким караваном, за каким сокровищем?
– Да уже приехали, – ответил Вэн,– а о сокровище поговорим позже.
При этих словах Лана, стоявшая на крыльце, покраснела как маков цвет, а служанка Веты бросила на неё лукавый взгляд.
Клем пригласил гостей к мгновенно собранному столу. Вэн и Тала приняли приглашение, солдаты уже устроились на поляне за домом по дороге к озеру, где разбили палатку.
– Как же вы таким отрядом через Тилюдию? Ведь одному и то пройти через эту страну тяжело, – спросил Клем, когда гости утолили первый аппетит.
– О, мне необычайно повезло, – ответил Вэн. – Три недели назад к нам прилетел охотничий сокол, у которого на лапке было кольцо с гербом Тилюда Десятого. Торнгод решил вернуть птицу хозяину и отправил с этим поручением меня. Тилюд был очень удивлён, и обрадован, когда узнал, с чем я приехал. Оказывается это был его любимый сокол и разозлённый потерей он пригрозил своему сокольничьему, что если через десять дней тот не найдёт сокола, то ему отрубят голову. И на радостях, что сокол нашёлся, Тилюд спросил меня, какую награду я хотел бы получить. А я уже знал, что сказать и попросил у него разрешение на беспрепятственный проезд через его страну в Приморское королевство и обратно. И, представьте себе, он дал мне не только разрешение, но и ещё вот что. С этими словами Вэн полез в карман и достал свёрнутый в трубку лист пергамента:
ОХРАННАЯ ГРАМОТА
Настоящим мы, Тилюд Десятый – великий волшебник и могущественный король, правитель Верхней и Нижней Тилюдии, любимый повелитель наших подданных, торжественно сообщаем всем и каждому, что в знак нашей благодарности за особые услуги, оказанные нам подданным нашего высоко друга короля Пафия Шестого Вэном – офицером, состоящим на службе у благородного сеньора Торнгода, разрешаем названному Вэну в любое время года, дня и ночи беспрепятственный проезд и проход через наше королевство в страну, называемую Приморским королевством. В сопровождении упомянутого Вэна может быть одновременно не более двенадцати человек, из них десять вооружённых, включая его самого. Все они находятся под нашим высоким покровительством и охраной.
Любой житель Тилюдии, который будет иметь наглость не считаться с этим нашим высочайшим повелением, подлежит наказанию, определяемому нами лично в зависимости от тяжести поступка и личности ослушника, но не менее, чем тридцати ударам палкой по мягкому месту, противоположному голове.
Свою руку и печать приложить изволил Тилюд Десятый.
– Да… – с нескрываемой завистью протянул Невешайнос. – Вот бы мне такую грамоту. Я бы тогда домой сходил, посмотрел бы, как мама с папой живут. Сколько человек, вы говорите, может быть в вашем сопровождении, двенадцать? А сейчас семь, значит…
Но Вэн продолжил, обращаясь к Клему и Анне:
– Уважаемые и высокочтимые госпожа Анна и господин Клем! Я имею честь просить у вас руки вашей дочери. Я понял за эти месяцы, прошедшие после нашей встречи, что она – единственная, кто может составить моё счастье, жизнь без неё для меня немыслима.
– Спасибо за честь, которую вы делаете нам своим предложением, – ответил Клем, – но ответ зависит не от нас, а от Ланы. Ей жить, ей и решать. Что скажешь, Анна?
– Да, я тоже так думаю. Пусть решает Лана. – согласилась Анна. Лана, сидевшая тут же за столом, и от слов Вэна покрывшаяся густым румянцем, от смущения не могла вымолвить ни слова, но взгляд говорил её лучше всяких слов. Наконец, она собралась с силами, встала и протянула Вэну обе руки.
– Я согласна, – почти прошептала она.
– А как относятся ваши родители к тому, что вы – офицер, дворянин собираетесь жениться на простой девушке? – спросил Клем.
– А у меня нет родителей. Мой отец погиб 17 лет тому назад на войне с тилюдовцами, когда мне было пять лет, а мама вскоре умерла с горя. Я воспитывался у отца Торнгода, он тоже умер, а сам Торнгод поддерживает мой выбор, хотя он и не знает Ланы, но я много ему рассказывал о ней, да и не надо мне никаких дворянок.
– Ну, что ж, раз вы всё обдумали, мы с Анной не возражаем, так ведь я говорю? – обратился Клем к жене.
– Так.
– Тогда, – сказал Вэн, – я предлагаю на следующей неделе провести помолвку, на неё пригласить бы сударыню Липу, которая спасла Лану, конечно, Геллона с женой, ну кого ещё вы посчитаете нужным, на другой день я уеду, а месяца через четыре приеду, и мы обвенчаемся.
– Я думаю, что надо пригласить дедушку с бабушкой (родителей Анны), – сказала Лана, – может быть, Тул сбегает?
– К ним мы пошлём солдат с каретой и письмом, – возразил Вэн, – а к сударыне Липе съездим мы с Тулом, и я сам приглашу.
Так и сделали. Анна и Клем написали письмо родителям Анны и тут же отправили с ним двоих солдат в карете. Они должны были через три-четыре дня либо приехать вместе со стариками, либо привезти от них ответ. Свои мушкеты солдаты оставили у Клема, да и форму сменили на гражданское платье, чтобы не нажить неприятностей в столице чужого королевства.
Вэн сначала хотел было поехать к сударыне Липе не только с Невешайносом, но и с Ланой, но потом от этой мысли пришлось отказаться, т.к. Лана должна была помочь матери подготовиться к приёму гостей. Как у всякой девушки её возраста, у Ланы было в основном готово приданое, но, конечно, было ещё к чему приложить руки за оставшееся до свадьбы время.
Поэтому на другое утро Вэн и Невешайнос уселись на лошадей и отправились в путь. Эм предложил отправить приглашение сударыне Липе с почтовым голубем, но все взрослые решили, что это неудобно. Такого человека, тем более спасшего жизнь невесте, конечно, надо было приглашать лично. Ехали по дороге через Каменный Угол, так как ехать на лошадях через лес было очень трудно. Лошади бежали лёгкой рысью и уже через час они были в Каменном Угле.
От него зимняя дорога к сударыне Липе вела через Волчью поляну, а летняя – значительно более короткая – к деревне Глубокая Лощина. Зимой её заносило снегом так, что лошади проваливались по брюхо. Впереди предстояло проехать ещё две деревни, но город, где зимой у Невешайноса была неприятная встреча в лавке кузнеца, остался в стороне, что очень его устраивало, а в деревнях его никто не знал.
Тул по дороге рассказал Вэну, как сударыня Липа прошлым летом спасла его из рук тилюдовцев.
– То-то, – сказал Вэн, – наш Пафий посмеивался над Тилюдом, что тот собрал всех рыжих-пламенных со всего королевства, так что дворец чуть не загорелся. Между прочим, хоть они с Тилюдом и друзья, но сдаётся мне, что Пафий вовсе не хочет, чтобы Тилюд тебя поймал, он, видимо, не очень-то доверяет своему другу.
Невешайнос спросил Вэна, почему тот не женится сразу на Лане, а собирается приехать за ней только осенью, месяца через четыре. Оказалось, что Вэн недавно получил наследство и теперь строит большой дом, который будет готов к концу лета. Так за разговорами они незаметно проехали большую часть дороги и последний отрезок пути каждый думал о своём: Вэн о будущем доме и семейной жизни, а Тул опять вспоминал родителей.
Сударыни Липы дома не оказалось, она уехала в столицу, но должна была вернуться в среду или в четверг на будущей неделе, поэтому Вэн оставил ей письмо и к вечеру они с Тулом вернулись домой.
Помолвка состоялась, как и намечали, в субботу. Приехали родители Анны, сударыня Липа и, конечно, Геллон с женой.
Вэн преподнёс своей невесте ожерелье арабской работы, а сударыня Липа молодым – набор столового серебра. Стол накрыли в саду под яблоней, которая, как выяснилось, была ровесницей невесте, что дало повод пожелать молодым такой же красивой и богатой жизни, как у этой, действительно, щедрой каждый год на плоды яблони.
Глава 2
Отъезд Вэна. Заступничество Торнгода перед Адеем. «Грамота хороша для грамотных.»
В понедельник провожали Вэна. Уже давно были уложены вещи, запряжены лошади, а он всё никак не мог прервать безмолвный разговор с Ланой, выпустить из своих рук её руки, оторвать свой взгляд от её глаз, полных любви и слёз.
Окружающие, как те, что уезжали вместе с Вэном, так и остающиеся, понимая состояние влюблённых, делали вид, что у каждого из них ещё есть какая-то работа. Солдаты уже в который раз подтягивали и поправляли переметные сумы и подпруги, кучер с озабоченным видом осматривал колёса кареты, которую с двумя лошадьми было решено оставить у Клема, ещё и ещё раз рассказывал Эму о характере оставляемых лошадей. Тала – служанка Веты, которая по просьбе Вэна и Ланы приехала помочь невесте завершить подготовку приданого, тоже то подходила к солдатам, разговаривала о чём-то с кучером, то возвращалась в дом. Клем то подносил солдатам ещё ведёрко овса, то подбрасывал травы лошадям, переступающим с ноги на ногу.
У Невешайноса настроение было не лучше, чем у Ланы. Вчера он говорил с Вэном о том, чтобы пользуясь охранной грамотой Тилюда, вместе с ним пересечь Тилюдию, но Вэн наотрез отказал ему. Вэн был согласен, что грамота даст возможность его будущему родственнику беспрепятственно миновать самый опасный участок пути, но ведь на родине того ожидала встреча со стражниками Жадея, и ничего хорошего она не сулила.
Поэтому-то Невешайнос с такой тоской смотрел на все эти преддорожные сборы и хлопоты. Но он, пожалуй, и самому себе не признался бы, что ему хотелось не только повидать родителей, но и Вету, которая прислала с Вэном короткую записку, где спрашивала, не получал ли Невешайнос разрешения вернуться на родину и если да, то приглашала его заехать в замок Торнгода. Оказывается, Торнгод просил Адея Первого разрешить Гранстулафертонионсию – сыну лесника Норстена (вы ведь, надеюсь, помните, что таково было полное имя Невешайноса) вернуться на родину. Свою просьбу Торнгод обосновывал тем, что два года тому назад Гранстулафертонионсий спас из рук разбойников его дочь и показал себя как храбрый и благородный человек. Посланец Торнгода не только с письмом, но и с хорошими дарами Адею уехал в королевство Дубовых Лесов уже месяц тому назад, но от него не было никаких вестей. Вета думала, что, может быть, гонец напрямую поехал к Тулу с разрешением Адея, так как замок Торнгода был несколько в стороне от прямой дороги. Но, к сожалению, никакого ответа на эту просьбу не получил и Невешайнос. А дело было в том, что Адею очень понравились подарки Торнгода, и он решил тянуть с ответом в ожидании того, что Торнгод пришлёт ещё одного гонца с письмом и подарками.
– Ишь, как этот Торнгод хлопочет за бунтовщика, – сказал Жадей своему министру финансов. – Раз уж он так нужен, то, думаю, Торнгод раскошелится ещё на подарки, а там посмотрим, может быть и разрешим этому маленькому разбойнику вернуться, а потом его арестуем за непочтение к королю, и пусть Торнгод ещё потрясёт мошной.
– Очень хорошая мысль, Ваше величество, и как это великодушно простить бунтовщика, и как это мудро использовать его для пополнения королевской казны. А этот Торнгод, наверное, думает, что мы так сразу и побежим ему навстречу. Ничего, пусть подождёт!
Так вот и вышло, что посланец Торнгода жил в столице Жадея уже месяц, каждый день ходил в королевский дворец, и каждый день первый министр говорил ему:
– Его величество занят важными государственными делами. Ваше письмо и подарки вручены Его величеству, но ему некогда заниматься разными бунтовщиками. Зайдите завтра.
Но завтра повторялась та же история. Посланец Торнгода ругательски ругал себя за то, что не догадался взять с собой почтового голубя и через месяц бесполезных хождений послал одного из своих сопровождающих к Торнгоду с отчётом о состоянии дел и с вопросом, как быть дальше.
Но ничего этого Невешайнос не знал. Торнгод даже Вэну не сказал о том, что просит за Невешайноса, а Вета – ну что взять с девчонки? – просто-напросто проболталась. Отец ей намекнул только, не вдаваясь в подробности, что, может быть, Невешайносу разрешат вернуться на родину, а она подумала, что это уже почти решённое дело. Конечно, и Вету нельзя строго судить. Ей очень хотелось, чтобы Невешайнос вернулся на родину. И ещё ей очень хотелось повидать своего спасителя…
Но вернёмся во двор Клема. Вэн последний раз взглянул в глаза своей невесте, поцеловал её и сказал:
– Ну, нам пора. Как только доберусь, пошлю тебе первого голубя, а за несколько дней до приезда – второго. Ты тоже пошли мне голубя месяца через два. Не тоскуй, я думаю, что всё будет хорошо. До свидания, моя радость! Храни тебя, Господь!
– И тебя тоже, – отвечала Лана.
Вэн вскочил в седло, солдаты тоже и небольшой отряд двинулся в путь. Всё семейство лесника и Геллона, а так же Тала махали ему вслед.
Через несколько дней прилетел почтовый голубь с подробным письмом, и тут Невешайнос убедился, как правы были дядя Клем и Вэн, которые, хотя и по другой причине, были категорически против его намерения отправится через Тилюдию вместе с Вэном. Вэн сообщал в этом письме, что едва они переехали мост и проехали по тилюдовской земле несколько сот шагов, как их окружили человек пятьдесят всадников, вооружённых мушкетами и арбалетами, которые были наведены на Вэна и его спутников. Командовавший отрядом капрал с красным шарфом на шее, назвавшийся Бартоком («Атаман» заметил тут Невешайнос) потребовал объяснений. Когда же Вэн предъявил ему охранную грамоту Тилюда, капрал заявил, что он неграмотный и грамота ему ни о чём не говорит.
– Лучше выдайте нам хорошо известного вам Невешайноса, – заявил Барток, – и после этого можете ехать куда хотите.
– Невешайноса я, действительно, знаю, – сказал Вэн, который понимал, что скрывать это нет никакого смысла. – Но у нас его нет, он живёт у вас в Тилюдии, а где – не знаю, ищите его у себя.
– Хорошо, сейчас мы его найдём, – сказал Барток и велел своим солдатам проверить, не носит ли кто-нибудь из спутников Вэна парик или приклеенные усы. Вэн дал своему отряду команду не сопротивляться, чтобы избежать столкновения. Ведь на стороне тилюдовцев был слишком большой перевес в силах – пятьдесят человек против семи.
Но напрасно тилюдовцы дёргали солдат Вэна за усы и волосы. У всех всё было настоящее, Невешайноса они, конечно, не нашли. Когда Вэн сказал, что он сообщит об этом беззаконии «великому королю и могущественному волшебнику Тилюду Десятому», Барток, дерзко усмехаясь, заявил:
– Хоть самому Господу Богу!
Вэн, действительно, заехал в Диропию и пожаловался Тилюду Десятому, что его подданные не считаются с охранной грамотой своего короля. Тилюд сначала возмутился, а потом рассмеялся и сказал, что и Барток и все его солдаты – неграмотные, поэтому обвинять их нельзя.
В этом месте при чтении письма Невешайнос заметил:
– Вот врёт-то, а ещё король! Мне ведь атаман – а это и есть Барток – сам говорил, что они прочитали записку, посланную дядюшкой Теренсом. А тут неграмотными стали!
Дальше Вэн писал, что и при выезде из Тилюдии его отряд был задержан группой солдат под командованием Трёхпалого. На этот раз они не проверяли, настоящие ли у солдат волосы и усы, но зато залезли в переметные сумы и чуть не отобрали у Вэна почтовых голубей. Грамота Тилюда и тут не помогла, т.к. все объявили себя неграмотными. Клем заявил после прочтения письма:
– По-моему эта охранная грамота от Тилюда – просто ловушка, с помощью которой Тилюд хотел заманить тебя, Тул. Нельзя поверить, что в обоих отрядах не было ни одного грамотного солдата, не говоря уж о капрале. Ведь Тилюд знал, что Вэн провожал тебя до границы с Тилюдией, знал он и куда ты едешь, вот он и решил, что Вэн повидает тебя в Приморском королевстве и, возможно, ты захочешь воспользоваться этой грамотой, чтобы под её защитой пройти через Тилюдию. Видишь, как верить этому рыжему бандиту, а ты хотел отправиться с Вэном.
– А я и говорю, что ему верить нельзя, – воскликнул Тул. – Я и клятве егоотца на Библии не верю. Знал он, где Звездочёт, жив он или нет.
– Ну уж это ты слишком, – возразили в один голос Клем и Анна. – Как можно врать на Библии?
– От Тилюдов всего можно ожидать, они и на Библи соврут – недорого возьмут, – сказал Тул, – вот увидите, рано или поздно выяснится, что они знают судьбу Звездочёта. Но всё-таки хорошо, что вы не пустили меня с Вэном. Я-то, может, и убежал бы в своих сапогах от тилюдовцев, а вот Вэн мог бы пострадать.
Вероломство Тилюда Десятого всё-таки не отбило у Невешайноса желание повидать родителей, хотя он ещё не раз благодарил про себя дядю и Вэна, удержавших его, как выяснилось, от серьёзной ошибки.
Через месяц, совершенно неожиданно прилетел второй голубь. В письме, которое он доставил, Торнгод писал, что его ходатайство перед Адеем о прощении Невешайноса не имело успеха. Адей, промариновав, как говорится, посланца Торнгода в течении почти двух месяцев, заявил, что Невешайнос слишком опасный бунтовщик, чтобы можно было его простить после всего-навсего двух лет изгнания. «К рассмотрению этого ходатайства, – заявил Адей, – можно будет вернуться через год.» Я бы не стал тебя огорчать, – писал Торнгод, – и вообще сообщать тебе о предпринятых мною шагах до того, как они приведут к успеху, но, как мне недавно стало известно, Вета, оказывается, написала тебе, что возможно Адей разрешит тебе вернуться на родину, поэтому я не мог держать тебя в неведении.» Принёс голубь и записку для Ланы от Вэна. Я думаю, что вы сами догадываетесь, о чём мог писать влюблённый молодой человек своей невесте, поэтому о содержании этой записки я ничего не скажу. Пожалуй, стоит только заметить, что больше почтовых голубей у Вэна не было, поэтому он сообщил, что приедет без предупреждения в конце августа или начале сентября.
Думаю, вам понятны так же и чувства, охватившие Невешайноса, когда он прочитал письмо Торнгода. Действительно, записка Веты внушила ему надежду, что он скоро сможет обрадовать своих родителей, и вот все мечты рухнули…
Конечно, у дяди Клема и тёти Анны он жил как у отца с матерью. По-матерински заботилась и опекала его сударыня Липа. Он столько узнал, так многому научился за эти два года. Он всей душой привязался к своим двоюродным братьям и сестре. Малыши – Тим и Бак буквально смотрели ему в рот, особенно после того, как он научил их читать и писать. Но разве заменит кто-нибудь родную мать и родного отца? А кто заменит родителям единственного сына?
Не давала покоя Тулу и судьба Звездочёта и его волшебного перстня. Дедушка, спрятавший перстень, умер так внезапно во время колки дров, что никому ничего не сказал. Правда, из рассказа сударыни Липы можно было предположить, что дедушка спрятал перстень в дупле того самого грецкого ореха, что рос во дворе их дома, а вдруг это не так? Мало ли дуплистых дубов в лесу? Ведь не случайно королевство называлось королевством Дубовых Лесов, да и каштаны, в том числе и с дуплами, встречались нередко, попробуй найди перстень, если его не будет в дупле грецкого ореха! А как было бы здорово найти этот перстень!
Все эти думы постоянно терзали ум и душу Невешайноса, он стал неразговорчивым, рассеянным, взгляд его был каким-то отсутствующим, так что, глядя на него, Клем и Анна испытывали какое-то щемящее чувство вины. Они чувствовали, что племянник глубоко озабочен и знали, чем, но не могли помочь ему.
Глава 3
Засушливое лето. Но что за метки на лопатках? Тула готовят к походу на родину.
Между тем, жизнь шла своим чередом. После почти бесснежной зимы настало лето, необычайно сухое и жаркое. Не было ни одного дождя ни в апреле, ни в мае, ни в июне. Пересохло большинство лесных ручьёв, обмелели колодцы. В Приморском королевстве никогда раньше такого не было. Трава на лугах начала желтеть, не успев расцвести, листва с деревьев облетала как осенью. Орех, который рос в огороде, тоже начал терять листву. Да и все огородные культуры переносили жару очень плохо. Листья капусты, например, повисли как варёные, репа разбросала свои листья по земле, немногим лучше чувствовали себя морковь и свёкла.
– Надо спасать огород, – сказал как-то за ужином Клем. – Из колодца поливать больше нельзя, там и так воды мало. Будем возить воду из озера, да и около охотничьих домиков цветы страдают. Завтра и начнём.
– А в чём будешь возить воду? – спросила Анна.
– Пока возьмём кадушки из-под капусты, а я завтра съезжу в Волчью Поляну, куплю там бочку, ею и будем возить.
На другой день с утра Эм и Тул поставили на подводу кадку, привязали её верёвками, запрягли одну из двух лошадей, оставленных Вэном, и отправились за водой к озеру. Там их ждала неприятная неожиданность. Мостки, которые Клем сделал, чтобы с них удить рыбу, оказались на сухом месте и довольно далеко от воды. Ребята понимали, что у берегов дно озера было пологим и песчаным, однако сейчас песок обнажился широкой лентой по всей окружности озера и когда они попробовали заехать на лошади прямо в воду, чтобы легче было наполнять кадку, лошадь стала биться и испуганно ржать. Пришлось срочно выпрягать её из подводы и вытаскивать за вожжи, а потом с помощью лошади вызволять застрявшую в глинистом дне и глубоко ушедшую в воду телегу, привязав её задок вожжами к хомуту. Пока они проделали эту спасательную операцию, с них сошло по семь потов и ноги от пережитого волнения била мелкая дрожь.
– Так дело не пойдёт, – решительно заявил Эм. – Либо лошадь угробим, либо сами потонем. Надо что-то придумать.
Попробовали найти хороший въезд в воду в другом, в третьем месте. На лошади уже не заезжали, а заходили сами, один стоял на берегу, а другой лез в воду, держась для подстраховки за конец вожжей, протянутых ему с берега. Результат бал тот же.
– Придётся делать новые мостки или перетаскивать на новое место старые. Это сколько же времени уйдёт? Весь огород посохнет, – сказал Эм. И вдруг, хлопнув себя по лбу, воскликнул:
– Слушай, а твои волшебные сапоги не помогут?
Надо вам сказать, что с наступлением лета и Эм, и Невешайнос, и все остальные дети ходили босиком. Конечно же, босиком поехали ребята и за водой.
– И я совсем забыл о них, – согласился Тул. – Сейчас сбегаю.
И, не мешкая, он припустился домой. Прибежал обратно уже в сапогах и стоя на воде, как на твёрдой земле, зачерпнул ведро воды. Сапоги держали уверенно, и дело быстро пошло. Вода была тёплая и пахла тиной, но для растений это не имело значения, коровы Клема и Геллона её пили, а коза, которую ещё в прошлом году купил Клем по просьбе Невешайноса, привыкшего к козьему молоку, пить не стала и, брезгливо сморщив нос, с укоризной взглянула на мальчиков, дескать, не стыдно вам предлагать мне, порядочной козе, такую жижу вместо воды?
Сенокос в этом году был тяжёлый: трава была низкая и сухая, косы быстро тупились, и их приходилось то и дело точить. Хорошо ещё, что от прошлого года остался солидный запас сена, а то бы нечем было кормить скот, не говоря о диких животных. Для козы Невешайнос заготовил вместе с малышами целый воз берёзовых веток с листьями.
Незаметно подошло к концу лето. В самом конце августа, как и обещал, приехал Вэн в сопровождении тех же солдат. Свадьбу справили в том же кругу лиц, что и помолвку. Были, правда, на этот раз ещё и дядюшка Теренс с тётушкой Ильдой, а за день до свадьбы король прислал в подарок невесте ожерелье.
На свадьбе, после того, как гости вышли из-за стола и принялись танцевать, а невеста с женихом присели отдохнуть, у Вэна завязался разговор с сударыней Липой. Он уже знал от Ланы и Невешайноса всю историю Звездочёта и поэтому он спросил сударыню Липу, не было ли каких новостей об её отце за время, прошедшее после её рассказа.
– Нет, больше ничего нового не появилось. Да, видимо, уж и не будет. И третье предсказанье египетского чародея так, наверное, и не сбудется.
– А какое предсказание?
