скачать книгу бесплатно
– Придется, наверное, – улыбнулась Катя, и тут почувствовала вибрацию телефона в кармане. Извинившись, отошла от справочной.
– Да-да, Екатерина Викторовна, я знаю, не волнуйтесь! – голос Максима Петровича, замначальника службы безопасности проекта Сахалин-1, звучал бодро. – Здесь это часто! Метель поднялась, по прогнозам охинский аэропорт сможет принять не раньше, чем через два дня. Поэтому наслаждайтесь пока красотами областной столицы. Мы вам уже забронировали номер в гостинице в городе. Адрес я вам сейчас скину!
Но насладиться достопримечательностями Южно-Сахалинска Кате не удалось. И к месту своего назначения она тоже не попала. Ни через два дня, ни через неделю, вообще – никогда!
***
Полковник Захарьев с аппетитом ел вишневое варенье. Чудо, а не варенье! Жена подлила чаю.
– Жалко, что Катюша уехала, – сказала она.
Захарьев недовольно поморщился. Ну вот почему именно сейчас нужно говорить о Кате?
– Ну и хорошо, что уехала! – буркнул он.
– Неужели здесь нельзя найти работу? Обязательно на Сахалин? – сокрушенно сказала жена. – Не понимаю…
Захарьев со стуком поставил чашку.
– А что тут понимать? Ей здесь скучно стало. Всех, кого могла, уже избила, вот и двинула в турне по России. Решила расширить географию своей боевой славы!
Жена укоризненно посмотрела на мужа.
– Зря ты так… Катюша – не подарок, конечно, но просто так бить никого…
– Ой, да все! – Захарьев встал. Аппетит пропал напрочь. – Слышать о ней ничего не хочу! Пусть делает, что хочет! Мне все равно!
Захарьев кривил душой. Ему было далеко не все равно! Единственную дочь своего двоюродного брата Виктора он любил, просто старался ей этого не показывать. К чему эти нежности? А еще он на нее очень злился. Злился за ее упрямство. За ее прямо какую-то баранью упертость и категоричность.
– Я вообще ее не понимаю! – полковник заходил по кухне. – Что ей стоило извиниться перед этим богатеньким недоноском?! Да, ее бы уволили, но дали бы возможность сделать это по собственному желанию! А там, через годик, можно было бы восстановиться, когда поутихло бы все! Нет, блин, уперлась! Гордость не позволяет, видите ли! И чего добилась?! Чего?! Уволили по статье!
– И что, теперь восстановиться нельзя? – поинтересовалась жена.
– Можно, но очень сложно! – в сердцах ответил Захарьев.
– И ты не можешь ничего сделать?
– Я работаю над этим! – махнул полковник. – Но она же мне постоянно мешает! Постоянно кого-то рихтует!
Захарьев раздраженно выдохнул, выпил залпом вдруг ставший безвкусным чай и ушел в комнату. Достал с полки фотоальбом и вытащил фотографию: высокий мужчина и симпатичная женщина, стоящие в обнимку на фоне реки. Последняя прижизненная фотография родителей Кати. Через полгода оба погибли в авиакатастрофе. Кате тогда было двадцать три…
***
Перед стойкой ресепшена стоял высокий светловолосый мужчина и что-то говорил на ломаном русском. Администратор, улыбаясь, вернула паспорт – синюю книжицу с надписью United States of America. Катя видела этого мужчину в аэропорту – скорее всего тоже не смог улететь из-за погоды. Вполне возможно, что даже в одном с ней направлении.
– Вы говорить со мной русский! Я практиковать! Только русский, – белозубо улыбался американец.
– Конечно, мистер Дженнингс! – вежливо кивнула администратор.
– No! No mister! Just Glenn! – запротестовал иностранец. – Просто Гленн! Нет мистер! Только имя!
– Хорошо, Гленн! – согласилась девушка и положила ключи на стойку. Он сгреб их, улыбнулся стоящей рядом Кате и пошел к лифту, волоча за собой чемодан на колесиках.
– У меня тут бронь, – Катя протянула паспорт.
Через десять минут она уже входила в свой номер.
***
Гленн Дженнингс сидел на скамейке на аллее возле гостиницы и пыхтел вейпом. Улыбался своими идеально белыми зубами, беззаботно глядя по сторонам и пуская клубы ароматного пара.
– ЗдорОво! – услышал он со спины. Повернулся и удивленно уставился на трех молодчиков, нахальная улыбка которых не обещала ничего хорошего.
– О, что есть «здорОво»?! – дружелюбно спросил Гленн.
– Это значит, гони сюда гомон, котлы, рыжее и трубу! – пояснил один.
Из всего сказанного американец не понял ровным счетом ничего.
– Я не понимай! – пояснил он.
– Это значит, давай сюда кошелек, часы, золото и телефон! – рявкнул второй.
– Короче! Что с ним базарить?! – крикнул третий.
Двое навалились на иностранца, прижимая его к скамейке. Третий ловко снял часы, затем полез в карман его утепленной джинсовой куртки.
– Guys! What the fuck are you doing?! (прим. автора: Ребята, какого х..я вы делаете?!) – заорал Гленн, пытаясь высвободиться.
Но ребята не поняли его вопроса. А если бы поняли, то не ответили бы – они были заняты, потроша его карманы.
– Эй, уроды! – услышали они. – Человека отпустили!
Все трое повернулись и уставились на девушку в пуховике, джинсах и высоких ботинках с ребристым протектором.
– Ты кто? – спросил один, чернявый, в ободранном пилоте.
– Да ясно кто! – ответил второй, круглолицый, в черной кожаной куртке. – Подстилка американская!
– Почем нынче Родина? – съязвил третий, с хищным выражением на рябом лице. – Он тебя что, жахает, наверное, хорошо, раз ты за него тут встреваешь?
Катя приблизилась. Вынула руки из карманов пуховика.
– Ребята, давайте вы сейчас вернете ему все, что забрали и просто тихо свалите?
Все трое рассмеялись. Рябой засунул телефон американца себе в карман и подошел к ней.
– Крошка. А давай ты нам сделаешь приятно? – он схватил ее за плечо и рванул на себя. Нитки пуховика затрещали, из образовавшейся дыры полетел лебяжий пух.
– Ой, порвал, – деланно испугался рябой. – Да ты ее сними! Покажи, что у тебя под ней!
Он взялся за собачку на молнии ее куртки. В следующую секунду скривился от боли, потому что Катя схватила его за кисть и резко вывернула. Ударом ребристой подошвы в коленный сгиб опрокинула лицом на брусчатку. Уперлась коленом в лопатку, схватила за руку и резко завела за спину. Рябой закричал от боли, дрыгая ногами. Она ухватилась за короткие волосы, приподняла голову и силой впечатала лицом в брусчатку. И еще раз. И еще, пока он не затих.
Чернявый подскочил к ней сзади и, обхватив рукой за шею, оттащил от своего дружка. Катя ударила его затылком в нос, молниеносно повернулась и присев, врезала кулаком в ребра. Чернявый, охнув, отступил на шаг и тут же рухнул от посланного вдогонку прямого удара ногой в грудь.
Круглолицый отпустил затихшего от удивления американца и выхватил нож-бабочку. Эффектно покрутив, накинулся на нее. От удара в висок локтем его повело в сторону, нож выпал из руки. Катя с разворота влепила ему в лицо ребристую подошву ботинка. Круглолицый откатился в сторону и, завывая, пополз за деревья, оставляя за собой кровавый след.
***
– Смотри, смотри, что творит! Во баба! – охранник толкнул в бок напарника, тыча пальцем в монитор.
– Ха, нифига себе! Во метелит! Кто такая? – восторженно спросил напарник.
– Не знаю! Во дает! – в восхищении ответил охранник. – Да она их тут ушатает сейчас!
В следующую секунду оба поменялись в лице. Напарник выхватил рацию.
– Второй! Сектор 4! Быстро! Стрельба!
***
Чернявый, лежа на брусчатке и корчась от боли, вытащил из кармана травматический пистолет. Трясущимся пальцем снял с предохранителя. Передернул затвор. Направил на нее и нажал на спусковой крючок. Катя отклонилась за мгновение до выстрела, просто уловив момент, когда палец этого идиота уже давил на курок. Пуля вспорола воздух совсем рядом с головой. Она сделала кувырок, подкатываясь к стрелку. Задрала руку с оружием, одновременно ударив в челюсть нижней частью ладони. Вырвала пистолет, вскочила и выстрелила ему в плечо. Быстро повернула рукояткой к себе и отточенным движением вынула магазин. Руки замелькали, разбирая пистолет. Последней вытащила пружину и высыпала всю эту кучу железа на воющего от боли стрелка.
– На боевой денег не хватило?! – со злостью выкрикнула она и пнула его в ребро. – Сука!
***
Обезьянник был просто шикарным, светлым и просторным. Не то, что та тесная клетка в отделении ее родного города, где она уже имела счастье побывать два раза. На выкрашенных непонятного цвета краской стене были надписи самого разного содержания и уровней грамотности, но одной тематики: «все мусара казлы», «гореть мусорам в аду», «арестантский уклад един», «надел погоны – перестал быть человеком», «у ментов одна задача – зассать и не вмешаться», «лучше дочь проститутку, чем сына мента» и другие, самые разные, где бедных сотрудников полиции склоняли, спрягали и нагибали в самых разных позах, плоскостях и вертикалях. И на фоне всего этого непотребства контрастом смотрелось кривое, нацарапанное чем-то широким: «Танька, я тебя люблю!»
На другом конце скамейки у решетки сидели две девицы, тошнотворный запах дешевого парфюма и вызывающий макияж которых выдавали в них представительниц древнейшей профессии. Девицы переговаривались между собой, не обратив на вошедшую Катю никакого внимания.
Катя постелила куртку на металлической скамейке. Улеглась, отвернулась к стене. Что теперь будет? Наверное, ничего хорошего… Увидим…
Она свернулась калачиком, закрыла глаза и попыталась уснуть. Уже проваливаясь в сон, услышала звук шагов. Повернулась. К решетке подошли трое: подполковник, капитан и уже знакомый ей сержант-дежурный.
– Это она? – спросил подполковник.
– Так точно! – отрапортовал сержант.
– Открывай. С нами поедет.
***
В кабинете за широким столом сидели трое. Уже знакомый ей американец, какой-то седовласый представительный мужчина и женщина средних лет в очках.
– Проходите, Екатерина Викторовна. Присаживайтесь, – подполковник показал на стул.
– Oh, lady! – Гленн бросился к ней, схватил за руки и, глядя в глаза, восторженно произнес. – It was awesome! You’re like Russian commando! Thank you so much! Appreciate that!
– Господин Дженнингс сердечно вас благодарит и выражает свою признательность. Это было бесподобно. Вы словно русский спецназовец, – перевела женщина.
– Э-э-э-э, Yes, – Катя немного растерялась и брякнула единственное, что знала на английском. – London is the capital of Great Britain…
– I know that London is the capital of Great Britain, – засмеялся Дженнингс. – Я знать, что Лондон есть столица Британия. Вы есть… вы самый лучший lady! Your combat skills are very impressive!
– Господин Дженнингс говорит, что ваши боевые навыки весьма впечатляют, – перевела женщина.
Подполковник покашлял, привлекая внимание. Катя уселась на стул, немного смущаясь под взглядом американца.
– Значит так, Екатерина Викторовна. Мистер Дженнингс и уважаемый господин консул, мистер Эванс, попросили отнестись к вашему делу очень, так сказать, серьезно. Мистер Дженнингс занимает весьма солидную должность в сахалинском филиале одной всемирно известной нефтегазовой компании, которая помогает развитию региона, поэтому мы не можем не прислушаться к его просьбе. Если кратко, в двух словах… Учитывая все обстоятельства вашего дела, а также ознакомившись с видеоматериалами с камер наружного наблюдения, мы пришли к выводу, что ваши действия могут расцениваться как самооборона в пределах допустимой нормы. Другими словами, претензий к вам нет.
– А что с этими? – спросила Катя.
– С арестованными? – подполковник усмехнулся. – Там полный набор для возбуждения. Грабежи, кражи, вымогательство. У каждого за плечами несколько судимостей. Скажу больше, на того, которому вы прострелили плечо, уже имеется заявление об изнасиловании. Добавить сюда отсутствие разрешения на оружие, но это… это такая мелочь по сравнению с его подвигами. А нападение на господина Дженнингса поставило окончательную точку на криминальной карьере всех троих.
Катя прекрасно понимала, что если бы на месте американца оказалась бы какая-нибудь старушка-пенсионерка, то никто и никогда не спустил бы это дело на тормозах. Посадить бы ее не посадили, но кровины бы завернули – мама не горюй! Видно финансовые потоки, вливаемые в бюджет региона со счетов этой нефтегазовой компании, были действительно щедры и широки, раз все закончилось вот так. Благополучно.
***
Майбах летел по загородному шоссе.
– Пап, я боюсь, – проныл двадцатилетний дылда с загипсованной рукой. С надеждой взглянул на отца. Тот хмуро смотрел на пробегающий за окном полуночный, освещенный лишь луной, ландшафт.
– Так надо! У меня сейчас большие проблемы. Поэтому вылетаем срочно. Ты же хотел в Испанию? Там у тебя какая-то девушка вроде как? Вот и увидишься с ней. Не переживай.
Машина стала притормаживать.
– Что там еще? – недовольно поинтересовался отец, выглядывая из-за плеча водителя. Впереди, в метрах двадцати, стоял кордон из нескольких полицейских машин. Проблесковые маячки яркими сполохами отражались от дорожного ограждения. Как по команде у всех машин включился дальний свет. Сын испуганно вжался в кожаное сиденье и тихонько завыл. Мужчина выставил вперед ладонь, прикрываясь от бьющего в глаза света. Он все понял. Сопротивляться бесполезно, скрываться – тоже.
От кордона отделилась фигура. Словно призрак, освещенная лучами фар, она плыла к машине, пока наконец не материализовалась в лице полковника Захарьева. Он постучал в окно.
– Опусти стекло, – хмуро скомандовал мужчина водителю. Тот кивнул и нажал на кнопку. Тонированное стекло послушно поехало вниз.
– Доброй ночи, Анатолий Сергеевич. Что ж вы так, без предупреждения, не попрощавшись?
– А я привык по-английски уходить! – отозвался мужчина из глубины салона.
– Ну, только не в нашем случае! Вижу, вы и сыночка с собой решили забрать? Похвально, похвально… Кстати, к вашему сыну у нас тоже вопросы имеются, конечно, не такие масштабные, как к вам.. Так, по мелочи… Например, тяжкие телесные повреждения, найденный героин в салоне его автомобиля, неправомерное применение оружия…
Сынок, прикрываясь загипсованной рукой, заплакал.
– У меня в руках, – полковник показал белый лист формата А4, весь испещренный мелким шрифтом. – Постановление на ваш арест, Анатолий Сергеевич. Будьте добры, выйдите из машины.
***
– Полковник! Ты что себе позволяешь?! – генерал уставился на Захарьева. Тот молча положил на роскошный дубовый стол постановление об аресте. Сзади него замерло несколько бойцов спецназа в черных масках.
– Как-то так, Валентин Николаевич, – развел руками Захарьев.
