скачать книгу бесплатно
Баба Капа. Сборник рассказов
Ден Истен
Ей за восемьдесят, позади долгая трудная жизнь, а впереди еще столько всего интересного и неизведанного, что можно с уверенностью сказать: она только начинает жить. Она никогда не унывает, курит трубку, пьет наливочку, ругается матом и поет песни. От нее не дождешься пирогов с вишней, она не вытрет сопли ласковой рукой и не расскажет сказку на ночь. Зато на нее можно положиться в трудную минуту, спросить совета или разделить с ней радость.В этой книге вы встретите героев из других сборников, например: "Аполлинарий", "Служить и защищать" и "Двое в лифте". Так уж получилось, что даже персонажи других произведений тянутся к ней… Вот такая она, Капитолина Алексеевна Бойцова, которую все зовут бабой Капой.
Ден Истен
Баба Капа. Сборник рассказов
История первая. Прогулка
Капитолина Алексеевна выглянула в окно. Весна-а-а! Солнышко уже вовсю припекало, на душе становилось весело. Надо выйти прогуляться – посмотреть, что в миру делается…
Зачесала седую редеющую шевелюру назад, накрасила тонкие губы, подвела глаза.
«Норм телка!», – подумала она, глядя на свое 80-летнее отражение. Влезла в длинную юбку, накинула вязаную кофту, прыгнула в высокие остроносые ботинки. Взгляд упал на трость, пылившуюся в углу. Бабе Капе она была без надобности, просто прикупила по случаю на рынке за сущие копейки – уж больно понравилась рукоятка-набалдашник в виде волчьей оскаленной пасти.
«Возьму для понта!», – подумала старушка и, подхватив трость, толкнула входную дверь. Тут же вернулась, схватила с трюмо старый кассетный плеер и засунула в карман кофты. Воткнула в уши наушники и нажала на кнопку.
Подпевая солисту «Сектора газа», вышла из подъезда. Дворник Ахмет, почесывая буйную черную шевелюру, стоял возле внедорожника.
– Ахмет, ты чего тут репу чешешь? – баба Капа, вынула наушники и подошла к нему.
Ахмет поднял на нее свои черные, как угольки, глаза.
– Подмести не могу! Прямо на тротуар свой машина бросил, шайтан! – пожаловался он.
Баба Капа задумчиво осмотрела джип. Сверкающий, дорогой.
– Действительно… И что за псина ее тут поставила? – спросила она, заглядывая в салон.
– Не знаю, – растерянно ответил дворник.
– Не зна-а-а-ю! – передразнила баба Капа. – Так надо узнать!
– А как?
– Ахмет, вот при всем уважении, ты – ишак! – рассердилась она. – Это делается очень просто!
Бабка пнула в колесо. Тишина. Повернулась к дворнику, отдала ему трость.
– Ну-ка, Ахмет-ака, подержи!
Она отошла на десять метров, встала в позу низкого старта. С криком команчей ринулась вперед и с разбегу ударила по колесу ногой. Тишина.
– Что за хрень?! – возмутилась бабулька. Кряхтя, влезла на сверкающий бампер и принялась подпрыгивать, раскачивая машину. Качала с усердием, со знанием дела. Аж язык высунула. Тишину двора прорезал дикий вой сигнализации. Ахмет испуганно присел, озираясь по сторонам. Баба Капа с победной улыбкой уселась на полированную поверхность и стала смотреть на окна квартир. Рамы на третьем этаже распахнулись, высунулось заспанное лицо Светки, легкомысленной студентки.
– Капитолина Алексеевна! – возмутилась девушка. – Вы что делаете?!
– Захлопнись! Тебя забыла спросить! – перекрывая вой, крикнула бабка. Закинула ногу на ногу, продолжая смотреть на окна. Вой прекратился. Рядом со Светкой появилась рожа – небритая, злая и невыспавшаяся.
– Эй, старая! Ты совсем, что ли? Слезь с моей машины! – хриплым басом выкрикнула рожа.
– А-а-а, это твоя судорога? – прищурилась бабка. – Тяни сюда ноздри и убирай ее! Видишь, человеку подмести надо!
– Чё?! – небритая рожа вытянулась от удивления. – Я же сейчас выйду!
– Хорош п…здеть! Давай выходи! – гоготнула бабка и подмигнула испуганному Ахмету.
Через пять секунд подъездная дверь, открытая пинком, чуть не слетела с петель. На улицу выскочил здоровенный детина. Сжимая пудовые кулаки, рыча, медленно приблизился к машине.
– Ну чистый гамадрил! – констатировала бабка, глядя в его перекошенную рожу, неотягощенную интеллектом.
– Бабка, по-хорошему прошу: слезь с машины! – с угрозой произнес детина.
– Во-первых, не бабка, а Капитолина Алексеевна. Во-вторых, что-то я тебя здесь раньше не наблюдала. Ты чьих будешь, пионер?
– Под Кривым хожу, – настороженно ответил детина, сбитый с толку невозмутимостью бабки. – А что?
– А звать тебя как? Назовись.
– Ушан, – пробубнил он. Бабка с интересом посмотрела на его торчащие, просвечивающиеся на свету, большие уши.
– Вот что, Ушан! Тачилу на парковку загнал, и за борзометром своим следи. Машину бросил как попало, людям ходить негде. Олень!
– Чё?! – оскорбился детина. – Чё ты сказала?!
– А какое слово тебе не понятно?! – повысила голос бабка. – Машину, говорю, убрал! Олень!
Светка в ужасе слушала их диалог. Прижала ручки с накрашенными ноготками к хорошенькому личику.
– Женечка! Милый! Я тебя прошу: убери машину! – крикнула она.
– Помолчи! – выкрикнул он.
– Это же баба Капа! Ее весь двор знает! – чуть не плакала Света.
– Авторитет, что ли? – усмехнулся детина.
– Авторитет не авторитет, но слово свое имею, – многозначительно ответила бабулька. – Не уберешь машину, получишь в грызло! Вот этой вот штукой!
Щелкнула пальцами, Ахмет протянул ей трость.
Ушан с опаской глянул на трость, перевел взгляд на решительное выражение морщинистого лица.
– Ладно, уберу. Слезай! – сдался он. Ему, молодому и здоровому, бодаться с бабкой – ну, западло, что ли… Да и пацаны не поймут. Да и бабка – вон какая борзая.
Капитолина Алексеевна резво спрыгнула с капота. Детина щелкнул брелоком, открывая дверь. Сел, завел машину и медленно двинулся в сторону пустой парковки. Она с удовлетворением посмотрела вслед, затем подняла глаза на окна третьего этажа.
– А ты, Светка, запомни! Если еще раз твой еб@ришка лопоухий поставит свое корыто под окна – разжалую в пешеходы.
Светка торопливо кивнула.
– Ай, рахмат, Капитолина-апа! – Ахмет в почтении приложил руку к груди. Баба Капа махнула рукой и направилась к детской площадке, на которой сидели несколько подростков. Один, с уже пробивающимися усиками, терзал струны и что-то тихо выл на чудовищном английском.
Бабка подошла к ним. Поморщилась. Подростки затихли.
– Ты, чел, слышал такое выражение: не можешь ср@ть, не мучай ж..пу? – вздохнула она и протянула руку к инструменту. – Ну-ка, дай мне балалайку!
Согнав пацанов со скамейки, уселась. Подростки обступили ее, глядя с нескрываемым интересом. Потрясла руками в воздухе, затем прижала пальцы на первом ладу. Закрыла глаза. Ударила по струнам. На весь двор понеслось разухабистое про скотника, который очень, ну просто очень любил коров. Морщинистая рука резко била по струнам. Казалось, весь мир остановился, чтобы послушать бабу Капу.
Подростки в недоумении переглядывались. Прохожие в шоке смотрели на нее, а кто-то, наоборот, подпевал, в восхищении глядя на пенсионерку, с упоением играющую на гитаре. Молодые мамочки в ужасе прикрывали детишкам уши.
Бабка пела, народ охреневал. Народ охреневал, бабка пела. Наконец, морщинистая рука прихлопнула струны. Стало тихо. Она открыла глаза, посмотрела на обалдевших пацанов.
– Эт чё? Про зоофилов, что ли? – оторопело спросил один, беря гитару.
– Это «Сектор газа», село! – бабулька встала, отряхнула юбку. Щелкнула ближайшего пацана по носу, подмигнула и пошла.
– А можно аккорды?! – опомнился подросток с гитарой. Но баба Капа его уже не слышала. Закусив нижнюю губу и кивая седой головой в такт гремящей из наушников музыки, она шла вдоль улицы, размахивая тростью.
***
У самой арки баба Капа столкнулась с Ольгой Семеновной. Та, будучи женщиной вежливой и чрезвычайно интеллигентной, поздоровалась, хотя с бабой Капой лишний раз предпочитала не встречаться. Вот не нравилось ей бабкина разнузданность, хамоватость и бесшабашность. Она искренне полагала, что Капитолине Алексеевне в ее почтенном возрасте стоит вести себя как-то скромнее. Впрочем, бабе Капе было абсолютно положить на мысли профессора кафедры русского языка.
– Здравствуйте, Капитолина Алексеевна.
Баба Капа вытащила наушники.
– Чё?!
– Я с вами поздоровалась, Капитолина Алексеевна, – терпеливо ответила Ольга Семеновна.
– Ну и тебе не хворать, профессорша! – хмыкнула бабка. – Как дела? Сколько раз сегодня в обморок упала от слова «жопа»?
Ольга Семеновна нахмурилась.
– Капитолина Алексеевна, вы не могли бы выражаться более культурно? Ведь русский язык настолько богат и многогранен, что использовать ваш лексикон просто…
– Так я и выражаюсь по-русски! – отмахнулась бабка.
– И все же я настаиваю, чтобы вы обращались со мной вежливо! Нет! Я требую… я требую к себе вежливого отношения! – Ольга Семеновна аж затряслась от злости.
Бабка с интересом посмотрела на соседку. Это что-то новенькое, в таком состоянии она ее еще не видела.
– Оленька, милая! – притворно вздохнула баба Капа. – Право слово, голубушка, не стоит так остро реагировать на чьи-то слова. Вы можете приобрести себе нервную болезнь и слечь.
Ольга Семеновна взвыла.
– Сколько можно издеваться?! Вы… вы хабалка на привозе! Вы… вы хоть знаете, как выражаются культурные, образованные и начитанные люди?! – закричала она. – Вы за свою жизнь хотя бы одну книгу прочитали?! Вам имена Толстого, Лескова или Пастернака о чем-нибудь говорят?!
Баба Капа терпеливо выслушала, подняла задумчивый взгляд в осыпающийся арочный свод.
– Ты тут поговори сама с собой, а мне пора! – отмахнулась бабка и, воткнув наушники, пошла.
Ольга Семеновна смотрела ей вслед и качала головой.
***
Мальчишка лет пяти заливался горькими слезами. Он сидел на ступеньках аптеки и размазывал слезы по лицу.
– И что мы тут плачем? – баба Капа вынула наушники.
– П-п-потерялся-я-я! – проревел мальчишка. – Т-т-тама!
Маленький пальчик ткнул в здание торгового центра, в двухстах метрах.
– А здесь ты как оказался? – бабулька присела рядом с ним.
– Д-д-домой шел.
– А живешь где?
– На пятом этаже-е-е-е!
– Тьфу ты! А дом какой? Улица?
– Не помню-ю-ю!
– А показать можешь?
– Не помню-ю-ю!
– А с кем ты там был?
– С ма-а-а-мой!
Бабулька потрепала его соломенные вихры.
– Зовут как?
– Никита-а-а.
– А фамилия?
– Буратинкин!
– Ох ты ж блин!
Встала. Протянула руку.
