Пельмени

Дорога заняла немного времени, нога ныла, и он поднимался, не торопился к своей квартире. Открыв дверь, он услышал стоны, потом громкий призыв: «Еще, хочу ещё!» Звуки раздавались из спальни, Толик прошел как можно тише прикрыл дверь. Сел на кресло, не раздеваясь, и решил дождаться окончание представления.

Первым вышел Шурик натягивал брюки, Толик встретил его и строго спросил:

– А ничего, что это моя невеста?

Толик делая вид, что собирается ударить Шурика, из комнаты вышла сестра Лены и смотрела на все, что происходило. Он отпустил своего друга, повернулся к ней.

– Лена, как ты могла, мы же пожениться с тобой хотели, а ты накануне свадьбы изменила мне! – из-за боли в ноге, ему не пришлось притворяться и менять голос.

– Это не я, это он меня изнасиловал,  хотя он куда лучше тебя, – махнула она и провела рукой по растрепанным волосам. Толик засмеялся, больше не выдержав этой комедии,  псевдо Лена подняла бровь от удивления.

 Шурик, застегивая ремень на брюках, подошел к входной двери, остановился и стал наблюдать за происходящим.

– Красотка, ты хорошо сохранилась и похожа на Лену, не спорю, но накаченная грудь силиконом явно увеличена в размерах и отличается от груди моей Лены. Она никогда не подходила для поцелуя, всегда это делал я, – переведя дыхание, он продолжал. – И Лена точно не была в моих объятиях, я не спал с ней. Шурик тебе хоть понравилось?

Друг гоготнул, облизнулся как мартовский кот.

– Ты долго шел до дома. Но мне понравилось, страстная покойница. Это ей для смягчения наказания и воспоминания о хорошо проведенном времени с оперуполномоченным нашего города, – он опять начал смеяться.

– Шура, заберешь её в отделение полиции? – устало произнес Толик

– Запросто вы обвиняетесь в похищении человека, блин сестры, куда мир катиться,– он достал наручники из кармана висевшей куртки и подошел до живой покойницы, надел браслеты на белые ручки.

. – Дверь захлопнешь, я к родителям, к Лене и дочке, – Толя открыл дверь и вышел.

На душе стало спокойно: « Интересно остался один вопрос, зачем сестре Лены, все это затевать, но, надеюсь, Шурик выяснит».

Домой он вернулся к родителям далеко за полночь и, пройдя в зал, сел на диван, подняться уже не было сил. От усталости он погрузился в сон.

Разбудили его  Александра и Катя уже утром, пришли показать, как они нарисовали плакат ко дню рождения семьи. Толик совсем забыл, что на старый Новый год родители поженились.

– Брат, ну как тебе? Маме с папой понравиться?

– Сто процентов понравиться! Подарок я уже купил до Нового года, он в шкафу.

– Давай вставай, раздевайся и шуруй на кухню, есть вареники с сюрпризом, – скомандовала Катя.

– Папа, вставай, мама готовила и приговаривала, что самые вкусные должны достаться тебе! – она обняла Толика за шею и поцеловала в щеку.

– Все сдаюсь, бегом мыть руки, а плакат спрятать до завтра, и тогда будем все вместе дарить, – он кое-как поднялся с дивана, прихрамывая, пошел раздеваться.

Возле обеденного стола собрались все жильцы дома, на столе дымились вареники и пельмени, Лена за эти две недели стала хозяйкой на кухне и большой помощницей маме Нине, Саша желанной внучкой, а Толик чувствовал себя счастливым семейным человеком, ну не считая всех приключений на новогодние каникулы.

Он сидел за столом и рассматривал домочадцев и размышлял, что происшествия, подействовало на каждого из них. О себе он мог заявить, что готов создать семью.

– Ну, что пробуем вареники с сюрпризом?

На столе стояли три вида глубоких тарелок, отличались они по виду и наверно по наполнению. Толик взял вилку и спросил.

– А сюрпризы где?

Ему подробно рассказали, что в каждой тарелке есть сюрприз, встречаются одинаковые, так что успокоили, бери какие хочешь ,не ошибешься.

– Сын ,ты же любишь вареники с творогом? А с варением? А вот это пельмени, бери кушай, все кушайте! – предложила мама Нина.

– Я беру, беру, только странно, что вы чего-то ждете от меня?

– Ну, прошлый раз тебе достался последний пельмень, тебе теперь начинать, – улыбаясь, ответила бабушка.

Толик пододвинул тарелку с варениками и наложил в тарелку три штуки, потом он  полил клубничным вареньем и, наколов один вареник, откусил его. Домочадцы тоже принялись поглощать кто пельмени, кто вареники.

– У меня опять лавровый лист, ну все буду знаменитой, – смеялась Катя.

– А у меня простой творог, ничего не попало, – обиженно сказала Саша.

– Да, ты чё?! Творог к  новым друзьям, ты же в школу пойдешь!  – подбодрила её Катя.

У Лены попалась фасоль, а у Николая в пельмени оказалась карамелька, у родителей получились одинаковые подарки к путешествию. Толик же разглядывал вареник.

41

– Не пойму, что там лежит? – он положил его обратно на тарелку и разломил. В твороге политым вареньем лежала черная нитка. – И кто тут ниток напихал.

– Это единственная и только в этих варениках была, – расстроенно произнесла мама Нина. – Я их лепила.

– Командировка будет, – успокоил отец. – А пока он в командировку, нам Лена еще внука родит.

Все рассмеялись, потом были и кольца, и жгучий перец, горох и морковка. Бабушка смотрела и качала головой.

– Ну, вот ведь знаете, что это все глупости, а сами себе проблем придумываете. Я вам и так скажу, все женятся, и дети будут, это жизнь и никуда от нее не уйдешь.

– Мама, но ведь интересно, смешно.

– Смейтесь, смейтесь, на то вы и дети, – погладила она своего сына по руке.

Ужин с историями настоящими и выдуманными затянулся до глубокого вечера. Звонил Шурик и просил утром приехать в полицейский участок.

Толик поднялся с трудом в комнату, Саша и Катя в комнате крепко спали. Перед дверью комнаты он остановился и вспомнил весь день. А главное, он хотел сделать предложение официально Лене, но не получилось. «И кольцо осталось в квартире, завтра заберу», подумал он и шагнул в комнату.

– Лена, ты уже в кровати? – он спросил, чтобы не испугать.

– Нет, но уже я переоделась, – прозвучал её голос от окна.

Лена стояла у штор и смотрела на улицу в темное небо. Толик подошел к ней и непроизвольно обнял, прижимая к себе. Она вздрогнула.

– Можно вопрос? Скажи, у тебя уже был опыт, – он замялся. – У тебя была близость с мужчиной?

– Был и придется сказать все об этом, чтобы ты знал, – она повернулась к нему.

Толик пожалел, что спросил это, а еще, что повернулась к нему.

– Это все случилось на третьем курсе колледжа. Он старше меня, ему, видимо, и жениться, не хотелось, спор какой-то, – она тяжело вздохнула, потом продолжила. – Он назвал меня фригидной. Я медик и знаю, что это такое. Я боюсь, тебе тоже не понравится.

– А ты потом проверялась? – спросил он, одной рукой погладил её по волосам.

– Нет, он же тоже медик, и специалист – сексопатолог, – она опустила глаза.

Толик прижал Лену к груди и, придерживая её голову, принялся целовать, сначала легко, как прикосновение бабочки. Потом слегка укусил ушко, и она подалась вперед, её руки невольно обвили его тело. Он вернулся к губам, они такие нежные, такие сочные, частое дыхание перебивало друг друга. Толик перешел в наступление к более требовательным поцелуям. Лена отвечала, неумело, но для него это стало победой. Он учил её поцелуям и всем премудростям, она только его и больше ничья. На мгновение все ласки закончились, Толик посмотрел на горящий страстный взор будущей жены.

– Нет, не фригидная, это тот сексопатолог – самый большой дурак в мире,  – ему было трудно остановиться, но он обещал до свадьбы, ничего такого не будет. – Он лишил тебя девственности, но не сделал женщиной. Ты моя!

Он видел, какая буря эмоций и страстных желаний пробегала в глазах Лены, но у него был еще вопрос.

Толик пошел и сел на кровать, она последовала за ним.

– Скажи, как ты видела сестру в гробу, а она осталась живой? Зачем ей нужна была смерть? Расскажи мне свою жизнь, можно подробно, мы никуда с тобой не торопимся. Надо тебе знать обо мне, расскажу.

– Смерть сестры – авария, машина в хлам, сгоревший труп.

– Вы не проверяли? – удивился Толик.

– Куда мне проверять, эта машина слишком много оставила следов на всех видеокамерах, и она за рулем, её волосы, прическа, одежда. При взрыве от машины отлетел номер, по нему и со слов очевидцев мне рассказали, что сестра погибла. Да и маленькая Сашка на руках осталась, а еще работа.

Толик почесал голову. «Как так жить где-то, не знать, как растет твоя дочь?» – логика не срабатывала.

– У неё должно быть веское объяснение, исчезновение из жизни дочери.

– Она теперь заберет у меня Сашу, – всхлипнула Лена.

– Мы не отдадим, легко докажем, что она бросила её настолько лет. Что же хочет нам сказать Шурик завтра? – задумчиво произнес Толя.

– Может чистосердечное раскаяние сестры, это она умеет, – укрывалась одеялом Лена.

– Утро вечера мудренее. Давай спать, – подытожил он и потушил свет.

42

Будильник зазвонил, Толик открыл глаза, на улице темно, а Лена шла выключать смартфон, который лежал на столике и напевал песню из мультфильма «Чучело-Мяучело».

– Утро начинается, начинается. Город улыбается, улыбается! – успел спеть телефон, как Лена смогла выключить звонок.

– А я любил этот мультфильм, а ты? – поднимаясь с подушки и садясь на кровати, сказал он.

– Прости Толя, это я по привычке поставила, чтобы про Сашу не забыть в садик её отправить.

– А может, пусть сегодня дома побудет? Пятница же.

– А нам к Шурику ехать, дочь на бабушку оставим? – расчесывала она густую светлую копну волос. – Ничего с ней не случиться, поедет в садик.

– Не спорю, но если бы ехать никуда не нужно было, оставили дома.

Толик посмотрел на часы и спустил ноги с кровати.

– Я выспался, дома самая сладкая кровать.

– Я помню дома, где мы жили раньше с родителями. У нас тоже были самые лучшие кровати. Когда мы с сестрой приезжали с лагеря, я целый день могла валяться на кровати и не слезать с нее. Бабушкин дом, в котором жили родители, всегда напоминал нам  уютное гнездышко.

– Я ходил по дому, когда искал тебя. Нашел занимательную фотографию черно-белую, вас с сестрой. А странно ни родительских, ни бабушки, ни вас с родителями нет. Почему?

– Это не тот дом. Тот дом в сорока километрах от нас, – подошла к кровати. – Отвернись, я переоденусь. Как твоя нога?

 Толик нехотя повернулся к стене.

– Нога перестала ныть, может мне на день обезбол пить?  – не давая ответить, он продолжал. – Знаешь, я бы хотел спросить у Кати, твоей сестры, кто заказчики суррогатной беременности?

Лена молчала.

– Лена, ты че молчишь?– он повернулся. – Ну, что ты думаешь?

– Думаю, знает, сегодня и нам поведают наверно много интересного. Пошла будить Сашу в садик. Ты подождешь меня, я быстро отвезу и приеду за тобой.

Толик не торопился, завтрак с родителями радовал всегда. Завтрак начинался с родителями, продолжился с бабушкой и братом. Сестра уехала с Леной в школу. Николай пребывал в радостном настроении, жизнь у него наладилась, он получал удовольствие.

Бабушка смотрела на братьев и качала головой.

– Какие же вы разные, от одной матери и отца, а характер один взял деда, другой непонятно кого.

– Ба, это ты обо мне? – спросил Николай.

– Да о тебе, конечно, дед и ваш отец во подарили свой характер Толику, а тебе, чей достался?

– Я знаю, конечно, твой, – он встал и обнял Елизавету, поцеловал её в щеку. – Я ушел на работу.

Пожелали счастливой дороги, бабушка и Толик остались допивать чай.

– Баб, – рассматривая дно в кружке, позвал он.

– Что такое? – разглядывала глаза внука Елизавета.

– Я не слишком тороплюсь, а? – запинаясь, спросил он.

– Давай так, я задам тебе вопрос. Как на него ответишь, тогда и я тебе скажу, торопишься или нет. Хорошо?

Толик заинтересовался и принялся слушать.

– Если два камня с острыми углами  положить в мешок и начать трясти. Что случиться? И еще вдогонку один, ты что ищешь хорошую жену или ты сам хочешь стать хорошим мужем?

Толик задумался, но ответить не смог. В коридоре раздался звонкий голос Лены, она говорила Лорду, что сахарную косточку он сейчас получит.

– Жди на крыльце, я быстро.

Она прошла на кухню, достала из холодильника косточку и вынесла собаке. Потом вернулась, спросила.

– Толя, ты уже готов? Может тебе помочь?

– Нет, я уже готов, – он поцеловал бабушку. – Я подумаю, как приеду, отвечу на вопрос.

Елизавета допила чай, а Лена убрала со стола посуду.

– Милая, я помою, ну что мне еще дома делать?

– Книжки читать и пальто вязать, – она по-детски прижалась к морщинистой щеке Елизаветы. – Бабушка, как же я вам благодарна, что встретилась с вами.

– Благодарить Бога будем, когда все тайны раскроются. Но я верю, что все у вас с Толиком будет хорошо.

Толик оделся и крикнул из коридора, что все слышит и что тоже верит в хорошее будущее. А потом скомандовал:

– По машинам, а то Шурик ругаться будет.

43

Они вышли на улицу, Лена держалась за руку Толика. Елизавета их провожала, глядя в кухонное окно, и перекрестила им дорогу.

В машине Толик заметил, как Лена нервничала, она поправляла свой полушубок, мостилась на кресле и не могла найти место своим рукам.

– Лена, что произошло? Ты нервничаешь? Боишься встречи с сестрой?

– Немного, – она сложила руки в замок. И взглянула на Толика.

– Интересно, за какие тайны  говорила бабушка? – не глядя на Лену и выкручивая руль, смотрел по сторонам, спросил он.

Лена тяжело вздохнула, но отвечать на вопрос Толика не стала. Три квартала они ехали молча, каждый погружен в свои мысли. Толик вспоминал слова бабушки, потом последняя встреча с цыганкой, и все они указывали на тайны. Сюрпризов он не любил. «Что мы узнаем сегодня? Что сестра нам расскажет, такого, что является тайной Лены», он видел, как невеста волнуется и неприятного сюрприза хотел избежать.

– Лена, скажи все же, что она может нам сказать такого, что мне не понравится? – он произнес свой вопрос тихо и без эмоций.

Она передвинула ногами, рукой стала водить по панели, но ни разу не посмотрела в сторону Толика. Наконец, машина подъехала к полиции, где работал Шурик. Найдя место на стоянке, они вышли из автомобиля. Из здания полиции вышли оперуполномоченные, те самые, которые опрашивали Лену и Толика возле аквапарка. Они поздоровались.

– О, Толян, ты как сюда забрел, да еще с такой красавицей. Мы с одной не знаем, что делать, – круглолицый сотрудник с веснушками на носу хохотнул.

Лена прижалась к Толику, а он почувствовал, как она вздрогнула.

– Ну, ну! Я к Шурику, он меня просил сегодня приехать.

– Опоздал или поторопился. У нас там труп, мы все на выезде, тоже туда двигаемся. Ты позвони ему, может он освободиться и приедет.

Толик достал телефон, позвонил Шурику. Тот ответил, но не сразу, потом среди матов Толик выбирал слова, и только потом понял, что друг разговаривает не с ним.

– Дружище, у меня сегодня не будет времени, вызвали в отдел в области. Давай вечером, нет, я позвоню, – в голосе Шурика слышались стальные нотки. – Блин, завал. Все еще увидимся, посидим.

В телефоне раздался сигнал, друг отключил телефон. Толик посмотрел перед собой.

– Тайны раскрывать будем вечером. Лена, надо съездить в твой дом, там порядок навести, да и дверь навесить или забить до весны.

– Поехали, а что Шурик сказал?

– Отбой до вечера, – она облегченно вздохнула.

Два полицейских вели  мужчину, который явно не понимал, что с ним происходило. Лена с Толиком отошли с дорожки, пропустили полицейских. В машине они  молча доехали до её дома, по пути заехали в магазин, купить печенье к чаю.

В доме она прошла, поставила чайник, он стал поднимать с пола свалившиеся во время борьбы или поиска предметы.

– Лена, она при тебе такой бардак устроила?

– Нет, если бы спросила, я бы и так отдала, то, что искала. Лишь бы дочку не забирала. Но Катя попросила меня закрутку достать, она сказала, что уезжает надолго. Я спустилась в подвал, она следом. Когда я повернулась спросить, какую именно закрутку надо. Она наставила пистолет на меня и подала мне веревку, чтобы я связала себе ноги. Потом она сама уже связала мне руки и запихнула кляп. Я её просила отпустить, – Лена всхлипывала, – предлагала деньги, но она сказала, что нужно по-хорошему меня убить. Но сердце сестры не позволяет это сделать.

Толик взял со стола фотографию, которую он поднимал в прошлый раз. Стал рассматривать девочек, которые смотрели и улыбались с фото.

– А где здесь ты, а где она? – он поднял фотографию, свет струился и падал на рамочку.

Через старую фотографию проникал свет и размывал образы девочек, а вот в одном месте, было темное пятно. Сначала он не обратил внимание, но потом присмотрелся и перевернул рамку, никаких черных пятен. Он положил на стол и попытался разобрать рамку с фотографией.

– Лена, эту фотографию ты вставляла?

– Нет, я не знаю, кто её вставлял, мне её мама отдала, когда я переезжала в этот дом. Сказала, храни её, это единственная фотография, где мы с сестрой вместе.

Толик смог подковырнуть ножом, гвоздики и задняя стенка вытащилась. А между ней и фотографией лежала небольшая пожелтевшая бумажка.

На кухне запищал чайник, они вздрогнули и столкнулись лбами. Наступил самый волнительный момент, стали разворачивать сложенную бумагу, хранившую тайну, о которой они сейчас узнают.

44

От ветхости бумага по краям сыпалась, как песок. Листок напоминал тетрадный с красной полоской, но линий уже не было видно. Буквы, написанные ручкой, стали едва заметные. Толик разлаживал листок на столе и едва дышал, Лена затаив дыхание с любопытством наблюдала действиями. Когда послание с кривыми полустертыми иероглифами, а больше никак не назовешь почерк человека, который писал этот текст.

Лена включила фонарик на смартфоне и посветила на бумагу. Толик начал читать. Бекая и мекая, он прочитал первую строчку:

– Я Ксения Павловна Сомородкова, – потом посмотрел на Лену, как будто спрашивая, знает ли она такую.

– Никого с такой фамилией не знаю, да и не слышала. Что там дальше?

Он продолжил, разбирать текст и выдавать вслух, спустя час они решили все же попить чай, который опять требовал кипячения.

Текст получился следующий:

«Я Ксения Павловна Сомородкова.

В присутствии двух свидетелей Попова Федора Терентьевича  и Бобыря Сергия Даниловича отказываюсь от двух дочек Кати 26. 05.1995 года и Лены 3.03.1996 года в пользу Крапивина Сергея Филимоновича. Прошу этот документ считать действительным и обещаюсь никогда не появляться в их жизни. Роспись и дата: 15 июня 1996 год».

Наступила долгая минута молчания, пока опять им о себе не напомнил чайник. Свист раздался с кухни.

Первым от своих мыслей Толик, он сфотографировал бумагу на столе, фотографию девочек и пошел в кухню наливать кофе. Лена же сидела на стуле возле стола и смотрела перед собой. Толик позвал её, но она даже не услышала его призывов.

Он вернулся в комнату с телевизором и столом, злополучной бумагой на столе.

– Милая, ты хочешь увидеть этот момент ,как женщина отдает вас в чужие руки? Стена не телевизор, она не передаст тебе информацию о прошлом. Пойдем пить кофе, – он тронул за плечо Лену.

– Нет, это та женщина даже не животное, животные своих детей не бросают, а эта нас отдала и пообещала никогда не искать. У нее сердца не было в груди,– она оттолкнула руку Толика, зашла в комнату и упала на кровать.

Она негромко  плакала и не могла остановиться, тело содрогалось при каждом вздохе. Толик поискал аптечку и достал из нее настойку валерьяны, накапал в стакан, принес и насильно заставил выпить.

– Успокойся, если она так сделала, была причина, мы найдем с тобой этих мужиков и расспросим, как все произошло. А, может, и её найдем, Шурик поможет. А сейчас соберись и нам нужно успеть убраться, купить цветы и поздравить моих родителей с годовщиной свадьбы, – он сказал это строго ,чтобы не было возможности пожалеть и изменить планы.

Лена с заплаканными глазами смотрела на него. «Интересно это все тайны или только начало?» промелькнуло в голове Толика.

Потом они пили чай, кофе он вылил в раковину и налил зеленого, бодрящего напитка. Уборка затянулась до вечера, и когда Шурик позвонил, они только закончили.  Решили встретиться в кафе, чтобы сразу и покушать.

– Лена, а что еще тебе от родителей досталось? – спросил Толя.

Она задумалась, покрутилась и пошла к шкафу. За стеклянной дверкой в небольшой вазочке она что-то искала. Она выглядела, растерянно, и поспешные хаотичные движения по другим вазочкам и стаканчикам, давали понять, что вещь, которую ищет, исчезла. Толик подошел к ней.

– Что-то пропало?

– Мамин медальон. Старинный он, мама до самой смерти не снимала, а перед тем как в путешествие поехать сняла. Вложила мне в руки и сказала: «Это память обо мне!» – опять на глазах навернулись слезы.

– Ну, все, найдем медальон, его взять могла только Катя. Все найдем. А сейчас поехали к Шурику, он нас ждет.

45

Возле кафе «Изюминка» стояла множество машин, фонари освещали вечернюю улицу. Толик припарковался на противоположной стороне и помог Лене. Нога ныла, сильно ныла, но он крепился и ждал, когда день закончит свой путь, а он окажется на своей кровати.

В помещении кафе возле окна за столиком сидел Шурик, на столе стояло пиво, шашлык и вяленая рыбка.

– Анатолий, – он крикнул и махнул рукой.

Они прошли до столика, Шурик подвинулся и предложил место рядом для друга, но Толик сел рядом с Леной.

– Брат, не в обиду. Мы сядем вместе, – он потянулся за меню. – Друг, а что это за праздник и шашлык и рыба?

– Долг отдали, могу позволить себе гульнуть, – и он сделал глоток пива, на губе осталась пена, он вытер салфеткой и тут же размазал стекающий жир с кусочка рыбы, которую запихивал в рот.

– Лена, что кушать будем? – спросил Толик , показывая меню ей. Сам же не глядел на друга, как тот разделывался с рыбой, облизывая рыбий жир с пальцев.

Наконец, официант принял заказ, и Толик смог начать разговор.

– Шурик, ты зачем нас вызывал? Что-то прояснилось? – он терпеливо ждал, пока тот прожует очередной кусочек рыбы.

– Я, не могу рассказать все, потому что в этом деле замешана и Елена. Но при очной встрече мы узнаем полную версию всех приключений этих горе сестёр.

Толик краем глаза видел реакцию невесты, она подняла брови, вся мимика показала, как она удивлена. Она немного подумала, но успела начать раньше, чем спросил бы её Толик.

– Я не знаю, что там наплела вам моя сестра Катя. Да, как у любого человека есть маленькие тайны, но я не знаю, как мои проделки молодости могут повлиять на исход дел.

– А ты рассказывай, мы послушаем, а то тут друг собрался жениться, а сам и не знает, что с уголовницей связался, – Шурик пристально посмотрел на Лену.

Толик не понимая ничего, водил глазами то на друга, то на невесту.

– Я уголовница? Хорошо расскажу всю мою жизнь от того момента, как помню себя. Родилась, я в городе Каменске. А сегодня я поняла, меня бросили, как и сестру, а наши родители нас взяли по расписке, родная мать отказалась.

Шурик удивленно посмотрел на Толика, тот кивнул, подтверждая слова Лены. Она наклонила лицо над столом и зажала голову руками, продолжала рассказывать:

– Пока мы были маленькие, мы жили с бабушкой и родителями, они нас любили, баловали игрушками, только Катя все пыталась мои подарки себе забрать, а если не отдавала, она их ломала и сваливала на меня. Доставалось обоим. Когда первый раз Катю заметили, как она курит, она обозлилась на родителей и ушла с дому. Тогда мне приходилось воровать еду и носить сестре, в сарай на соседнем участке, – Лена всхлипнула. – Ну как я могла оставить сестру без еды, она бы тогда умерла от голода. Это я теперь понимаю, все её действия были манипуляцией меня. Я не хотела воровать.

Она посмотрела на Шурика, Толика и продолжала уже более уверенно.

– А когда, Катя переспала с парнем первый раз, у нее появились деньги большие деньги, она мне показывала, – тут Лена слова произносить стала тише, чтобы никто не услышал. – Я расскажу, всю правду, только у меня есть одна просьба, можно?

– Можно, – как-то растерянно сказал Шурик, Толик совсем не понимал, допрос ему не нравился, но ведь Лена сама захотела рассказать.

Друзья превратились в сплошные уши, не будешь же заставлять, говорить громче. Она продолжила.

– Можно с дочкой попрощаться, перед тем как её заберут?

– Да никто её у тебя не забирает, – облегченно ответил Шурик.

– Деньги, Катя стала регулярно приносить разные суммы, ночами я редко когда её видела, чаще не ночевала. Когда я поступила в колледж, Катя пробовала второй раз поступать на экономиста, но безуспешно. Бабушка заболела и ей требовалась операция, денег у родителей на тот момент совсем не было, и тогда моя сестра предложила продать мою девственность, она уже и мужчину нашла с большими деньгами. Бабушке становилось все хуже и хуже, лекарство надо было доставать по знакомству для сердца, а денег не хватало, – Лена заплакала, не смогла рассказать, что там произошло. Она только смогла поднять заплаканное лицо на Толика и вымолвить. – Прости.