Розовый грех

скачать книгу бесплатно


– В каком смысле мелочь? – задаю вопрос. – В том плане, что я маленькая или же то, что я дёшево стою как экземпляр?

– Опять ты начинаешь, – тяжкий стон из гортани, задрав голову кверху. Простояв секунд пять, вернувшись в стойку, схватив все же за руку, повели в ту дверь, которая была в комнате.

Раковина, душ, большая тарелка с краном и шлангом. Оставив меня стоять на мягком ковре возле туалета – стыдно это признавать, – подойдя к большой белой штуке, засунув в нее маленькую штучку, напоминающую пробку, повернули кран. Вода хлынула большим водопадом, попадая в тарелку и исчезая в ней. Потрогав воду, несколько раз потрясся пальцами, обернулись ко мне.

– Проверь, – меня подвели к сооружению, куда вода наливается и не исчезает из-за крышки в сливе. – Горячая вода или нет?

– М, – коснулась стекающей вниз воды. Она была чуть теплой для меня, – можно сделать горячее?

Мне кивнули. Повернули вертушек, и вода полилась ещё сильнее. Было интересно за ней наблюдать, как она льется и не вытекает как в… приюте! Там только стоишь под душем и стараешься быстро помыться, боясь задерживаться хотя бы на минуту. Здесь все иначе.

– Что это за тарелка? – указала на предмет. – И почему вода не выливается?

Над моими словами улыбнулись краешком губ. Обняв легонько за плечи, усадив на еле приметный пуф, потянулись к ногам. По инерции сжала и придвинула к себе. Нахмурилась, прикусив губу. Ладони сжала в кулаки, положив на колени.

– Не трогай меня, я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался. Как и все вы!

В глазах моего оппонента, буду так выражаться, появились несвойственные огоньки. Такие холодные и отчужденные, губы сжались в тонкую и белую полоску. Словно их не было. Они были очерчены простым карандашом и нарисованы масляными или же другими профессиональными красками, а потом… художнику не понравилось собственное творение, и он стёр. Размазав все однотонной белой краской испортив полотно с прекрасным лицом.

– Я тебе плохое когда-нибудь делал? – холодный и отчуждённый вопрос и яростный взгляд прямо в мою душу.

– Да, – чувствую, как в моей груди начинают рвать и метать. Комок появляется в горле и мне трудно выговаривать то, о чем я думаю. – Я знаю то, что ты в сговоре с Ирмой и Эллой, моими соседками по комнате. Они придумали задание в игре – «Правда или Действие», – где я должна потерять свою девственность на воле с первым попавшимся мужчиной. Этот мужчина оказался знакомым Ирмы…

– Замолчи, – тихое, затем громче, – замолчи!

Вода налилась, выключив кран, вернулись ко мне. Сев на корточки, забрав мои ладони в свои, чуть сжав, внимательно заглядывая в глаза, прожигая одним лишь своим гневом дырку в груди, заставляя чувствовать себя маленьким ребенком, нашкодившим и получавшим за все хорошее наказание виде серьезного разговора:

– Нет, я не знал, что вы три дуры играли в эту чёртову игру – «Правда или Действие», – где тебе задали задание, основывающееся на разрыве чужим хуем твоей целки. И да, врать не буду и скрывать тоже в том, что я действительно, после данного тебе обещания, трахался с твоей соседкой. И это лишь из-за того, что я не знал, как вытряхнуть правду из Эллы, ведь на данный момент, когда ты ушла, я вновь вернулся и услышал весь твой и этой рыжей бестии разговор.

– Ты подслушивал? – губы высохли, по привычке стала слизывать и откусывать засохшую кожу, порой срывая до крови. Хотелось жутко пить. – Н-но, когда мы выходили с Ирмой, тебя не было!

Последнее, не совладав с эмоциями выкрикнула. Я всегда была тихой и холодной к чужакам, к своим тем более. Покажешь страх, радость – ты труп. Ночью могут сделать темную, накрыв одеялом и начать душить или избивать. Доходило до такого момента в жизни, отчего волосы встают дыбом, хочется истерзать саму себя и… все! Не хочу вспоминать прошлое.

– Я был, – мою ногу все же смогли взять и снять с нее туфлю. – Но это не значит то, что окно не может быть передатчиком информации.

– Вообще-то нет, – когда сняли последнюю туфлю, мою ногу не собирались отдавать мне же самой. Держали у себя в руках и потихоньку сжимали и разжимали. – Что ты делаешь?

– Массаж, – и мои пальчики целуют.

– Но они же грязные! – сумев отнять ногу, встав с пуфа, прошла к большой тарелке. Указав на нее пальцем, спросила, но немного грубее. – Ты не сказал мне, что это такое! Это большая тарелка или кастрюля куда наливают воду для того, чтобы варить человека?!

– Что, нет! – рассмеявшись над моей очередной глупостью, ко мне подошли и обняли со спины. – Это ванна, такой глубокий сосуд куда наливается вода, залазит человек и моется.

Взяв с тумбочки, куда встроена раковина с золотым краном и висящим над ним зеркалом небольшой тюбик из которого виднелась голубоватого оттенка жидкость, открыв колпачок, перевернули над водой в в-ванне. Потекла тоненькая струйка, она прерывалась, но все же текла. Попадая в горячую воду, она оседала и оставляла мелкие разводы. Бутылка с содержимым оказалась пуста, выкинув в мусорное ведро рядом с туалетом, закатав рукава своей футболки, окунул ладонь. Несколько движений и все в пене.

– Раздевайся, – приказали мне, вытирая пальцы одним из полотенец. Их было три: для тела, для лица и ещё чего-то. Не знаю…

– Если ты уйдешь, – сразу в лоб, словно я лучник, а он простая мишень, в которую с первого попадания попала стрелой.

– Тогда кто тебе будет помогать мыться? – вновь мурлычущий баритон и томный шепот, любящим завлекать в сети в нашем интернате. Почему-то мне больше понравилось называть наше место обитания русским словом нежели английским.

– Я девочка, а ты мальчик, у нас разные построение тел. – высказала научную тираду, сжимая повязанный пояс пальто. – Мне будет очень стыдно, а также неприятно чувствовать на себе вот этот вот твой взгляд.

– Какой такой? – шаг ко мне и лукавая улыбка. На свету блеснули все его железки, торчащие в губе, носу и в другом видном месте.

– Бесстыжий, – на выдохе тяжко ответила, прикусив губу. Мне не нравится такое представление, которое наступает прямо сейчас. Дикий хищник и жертва. – Мне не хочется видеть такой бесстыжий взгляд с похотью, когда ты увидишь…

Отвернулась не смея задерживать своими придирками человека. Послышались шаги за моей спиной, думая о том, что сейчас хотят уйти, собираюсь развязать ремешок пальто и скинуть в ноги. Мои руки сразу же схватывают в теплые и нежные объятия, лёгкое движение и я чувствую спиной то, чего не должна была ощущать своими фибрами.

– Давай я тебе помогу, – не вопрос, а утверждение, от которого все пошло в ход. Продолжая держать мои ладони в своих, словно марионетку за верёвочки, стали развязывать ремешок и расстёгивать пуговицы на пальто. Мимолетная секунда, одурманившая меня и верхняя одежда пала к ногам. Оставшись в одном платье, меня развернули лицом к лицу. – Давай договоримся: ты не будешь носить такие платья…

– Я первый раз надела платье, – нахмурилась, опустив глаза вниз, начиная разглядывать то, что мне кинули в лицо ещё в интернате. Платье было красивым, но еле как скрывало мои синяки на лодыжке. – Хорошо, буду носить одни штаны и рубашки.

– Как мужик, – легонько подтолкнув к ванне, усадив на ее бортик, тут же взглянули на заметные синяки. Они были большими, некоторые уже спадали, превращаясь в жёлтые пятна, некоторые кровоточили ещё. Например, моя щека. – Это тот ублюдок сделал?!

– Если ты по поводу щеки, то это он, как и разрыв колготок. Если же про синяки на ногах, то это наказание, которое должна была отработать Элла.

– Дай угадаю, – надо мной усмехнулись, словно засмеялись над моей же… добротой. – Элле предназначено было наказание – темная, – но вместо нее пришла ты?

– Нет, – покачала головой в знак отрицания, – она парням из твоей группы что-то задолжала, те решили наказать ее – устроить темную.

В тот день ее не было, она улизнула на волю, где развлекалась с такими же парнями и девушками. Как с тем Гарри, который сегодня меня чуть не изнасиловал. Элла задолжала друзьям Джерома то ли большую сумму, то ли новую вещь взамен старой и поломанной. Не знаю. Ночью ее не было, воспитательницы на ее пустую кровать не взглянули, знали, какая она и то, что с ней лучше не бороться. Хотя за нарушение правил нас очень жестоко карают – наказывают в темной комнате.

Ирма, наплевав на ночной сон, понимая, что на следующий день необходимо учиться, сбежала. Не к нашей подруге соседке, а к своим друзьям – в ночной клуб, как она нам рассказывала о том, что подрабатывает стриптизершей, получая огромные деньги, – в комнате осталась совершенно одна. Уже засыпая, проваливаясь в сновидение, когда ты не понимаешь – сон это или реальность, – резко накрывают одеялом, скидывают с кровати и начинают бить ногами куда попало.

– Я благодарна за то, что они избили только по ногам и спине, – рассказав историю, связанную с подругами или же соседками по комнате, гляжу в глаза блондина. Темные с потемневшим зрачком.

– Их не зачем благодарить, – только и ответили перед тем, как рывком поднять, сорвать платье, сделав большую тряпку, бросить куда-то вдаль.

Оставшись в одном нижнем белье из хлопковых трусиков и лифчика, пытаясь спрятаться от взгляда, хотела уже залезть в ванну. Я только к ней повернулась, дотрагиваясь ладонью об холодный металл. Странно, вроде бы вода горячая, чуть подстывшая, а большая тарелка вся холодная.

– Можешь уйти, – понимая какую глупость только что сказала, прошла к раковине. – Тогда я только помою руки…

– В этом вся твоя проблема…

– О чем ты? – в данный момент этот вопрос был уместен. В чем моя проблема, которая прячется для меня, но открывается другим?

– Ты знаешь из-за чего твои соседки по комнате хотели тебя так подставить? – ко мне приблизились, обняв за талию, рывком подняли и усадили на столешницу.

– Из-за того, что я девственница? – нахмурилась. – Или из-за того, что я единственная девушка в… приюте, которая боится вот этого самого?

– Все когда-то боялись этого самого… – мне снисходительно улыбнулись уголком губ. – Чувствуешь боль, как из тебя вытекает кровь, потом, если же человек болеет, можно заразиться инфекцией.

– Что? – голос понизился до мышиного писка. Услышанное меня поразило до такой степени, отчего… Нет, никогда я не буду этого делать! Это больно!

– Это не так больно, – пытаются оправдаться, но не получается. Если же это правда, то она, во всяком случае, меня или ещё кого-то настигнет. – Боль возникает один раз тогда, когда в девушку входят мужским половым органом. В последующие разы, девушка ничего не чувствует, кроме дикого удовольствия, достигающего прямо…

– Зачем ты мне это рассказываешь? – сжав столешницу пальцами, чуть облокотившись назад, чувствуя, как в спину врезаются те самые бутылочки, падая и катясь, задавала интересующий мне вопрос. – Я все равно не буду ни с кем встречаться.

– Но у тебя все равно когда-то появится мужчина, с которым захочешь провести оставшуюся жизнь.

– Не появится, – покачала головой, облизнув обветренную губу. – Через год, как мне исполнится восемнадцать, я уйду из приюта; поступлю в дешёвый институт, где будет возможность выучиться на профессию или специальность, получу диплом и все.

– Думаешь там не будет такого, как у нас? – на очерченных губах появилась дьявольская ухмылка. Так холодно стало в комнате, несмотря на то, что недавно текла горячая вода, испаряющаяся и попадающая на плитку из жёлтого мрамора. – Поверь, я с таким сталкивался. Я знаю какого это выживать в каменных джунглях.

– Но ты же постоянно, как и мы все, находился в приюте! – тихо воскликнула я, начиная жестикулировать руками. – Как ты мог так быстро всему научится, как так быстро узнал о том, что у тебя есть большие деньги? Откуда все это…

Все это обвела руками, показывая, мол, как ты мог быстро получить такой большой дом, здание, в котором можно жить и не тужить… Если это его отель, доставшийся от мамы, то как… все так быстро получилось.

Голова мигом разболелась.

– Ты ведь сбегал ещё в раннем детстве, – догадалась я, – когда тебе…

– Когда мне исполнилось семнадцать лет. – мне кивнули, спустили с места, где я сидела, повели к ванне. – Забудем обо мне, перейдем к делу.

Сняв мое нижнее белье, не заостряясь на моем теле, хотя я сама сжалась в клубочек, взяв на руки, чувствуя тепло его ладоней, подведя к налитой водой ванне с пенкой, усадили. Теплая вода приподнялась на несколько сантиметров, доходило прямо до краев. Заметив это, вытащив пробку, немного слили.

– Тебе не стоит меня бояться.

– Как можно не бояться того человека, который может в любой момент изнасиловать или избить? – не смогла удержаться, подтянув к подбородку колени. – Хоть ты и хороший в душе, может быть, ты все равно ведёшь себя плохо.

– Ты меня достала, – послышался звук расстегивающейся змейки от штанов. Отвернувшись от театра, играя и показывая все только для меня одной, стала разглядывать жёлтый мрамор, обделанным практически все в комнате.

Разглядывая мелкие вкрапления, дотрагиваясь до них пальцем, проводя словно по пунктиру, не заметила, как мой покой нарушили. Забравшись в ванную, удобней усевшись за моей спиной, распределяя ноги по краям, ухватив меня поперек живота, чувствуя даже в горячей воде теплую ладонь Джерома, потянули на себя. Жар и холод встретились.

– Вопрос: ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

– А ты, когда мечтал о наших отношениях, всегда хотел, чтобы они складывались в том самом смысле, о котором все говорят? – мой вопрос звучит лучше нежели его. Тут сразу поставлено на кон ребром… Нет, весь вопрос стоит ребром и ко мне, и к Джерому. Хочу ли я с ним встречаться, зная то, что меня могут предать; хочет он такие отношения, где нет секса?

– Я мужчина, мне нужны те самые потребности, о которых ты говоришь, – с нажимом произнесли. Что и требовалось ожидать от такого мужчины с пирсингом в носу, губе и татуировки. Самая «величественная» три шестерки. – Если мы не получим секс…

– Для тебя важен только секс! – всплеснула руками отчего вода брызнула в разные стороны. Несколько капель стекли и упали на пол. – Нет таких отношений, где есть только секс! Секс, секс, секс! Будто кроме него ничего больше не существует.

Самый удачный день в моей жизни. Если те дни, когда меня били, наказывали самым изощрёнными заданиями в интернате, были самыми прекрасными на планете, собранные в один букет, то здесь и сейчас были кусты с горькими и кислыми ягодами. Сейчас, пытаясь не разрыдаться при человеке, зная его очень давно, живущего со мной в одном интернате более десяти лет, сжала руки в кулаки, спрятав под пеной. Мне нельзя показывать свою слабость и свои эмоции. Никак.

Хочу встать с места, вылезти, найти ненужную одежду, переодеться в нее и убежать. Но я не знаю, где сейчас нахожусь, не знаю, куда мне спрятаться, чтобы меня никто не нашел.

Ногти вспороли кожу, появились красные борозды. Ранки пощипывало, но я не придала к ним никакие значения. В моём мире нет такого, как рыдать от каждого удара или синяка. Эту слабость могут позволить только лучшие.

– Секс в нашей жизни занимает первое место, – решив успокоить, меня обняли и прижали к себе с такой силой, как будто тут не человек, а робот. – Ты видела такого мужчину или девушку, который мечтает об одних детях, жене и так далее?

– Я всегда мечтала о дочке, – мечтательно протянула, играясь с мыльными пузырями. Они постоянно лопались от моих прикосновений, словно мои мечты, лопнувшие в единый миг по щелчку пальцев. – Я ни разу не была в каменных джунглях, я не знаю, как тут думают люди.

– А я знаю. – лёгкий поцелуй в плечо. – Сейчас, в нашем мире, нет такого человека, который мечтает о ребенке или жене. Это такая большая ответственность, за которую придется платить всю свою жизнь… Людям хочется дальше гулять, наслаждаться свободой, чувствовать птицей, которую не заперли и не запрут в клетке.

– А как тогда появляются дети? – детский и невинный вопрос, который задают наши младшие собратья и сестры, живя под одной крышей.

– Через постель. – от такого ответа, я моментально села ровно, обернулась и посмотрела в глаза собеседника. Джером смеялся; улыбался самой из известных похотливых улыбок, показывая белые зубы.

Даже в ванне сидел вальяжно, раскинув руки по бортикам. Как-то случайно зацепилась за его голый торс. Конечно, его хотят все потрогать, почувствовать сердцебиение, поцеловать ключицу…

Мысли пошли не в ту степь, хотелось окунуться прямо с головой воду, задержав дыхание пока лёгкие не начнут гореть, сжигая огнём все стенки лёгких, но я не одна здесь нахожусь. Заметив мой взгляд, усмехнувшись улыбкой дьявола, отпрянул от стенки ванны. Словно хищник, словно акула, плавающая по кругу от жертвы, ею была я, мою обреченную жизнь схватили в плен. Взяв под водой мою ладонь, касаясь кончиками пальцев подушечек те самые ранки, потянули прямо на себя. Моя рука сразу оказалась возле его сердца, бьющегося очень гулко и медленно.

– Давай заключим спор.

– Нет, – вырвавшись из гипноза, выхватив свою руку, отплыла подальше к крану. Мне не нравится эта идея, совершенно… совсем. – Я не буду заключать больше споры, обещания и так далее, зная то, что надо мной могут грубо посмеяться.

– Я не об этом, – качнув головой, хватаясь за бортики, сжимая их так, отчего на руках выступили голубые вены, Джером привстал. Зная то, что все бутылочки с гелями и шампунями находятся на столешнице возле раковины, тут же отвернулась. Не желаю видеть нижнюю часть.

– Тогда что? – выдохнула, чувствуя, как вода начинает остывать, а пенки не осталось. Теперь можно увидеть мои ноги и то, что выше. Придется прятать любыми методами и способами. – Разве ты не хочешь заключить спор на тот счёт, где я могу попасть в твою большую и мягкую постель, на которой займёмся любовью? Здесь есть отличный вариант такого действия, как изнасилование. Меня никто не ищет, тебя тоже, в интернате ты элита. Твое слово – закон. Щелчок и я буду бояться кому-то говорить…

– Прекрати, – с нажимом произнесли данное слово перед тем, как залезть обратно в ванну. – Начни думать обо мне, как о другом человеке.

– Это как? – так странно звучит. Можно подумать то, что сейчас я нахожусь в другом мире, в астральном, где добрая душа и злая борется за тело юного парня.

– В нашем мире живёт два типа людей, – открыв тюбик, выдавив жидкость на ладонь, закрыв крышечку, убрав, просто на просто бросив на пол, нанесли жидкость на мою голову. – Одни кажутся злыми и чёрствыми, но, если посмотреть с других граней, они, на самом деле, добрые и отзывчивые. Как и с добрыми.

– Хочешь сказать, – разглядывая ногти на руках, чувствуя, как нежно моют мою голову, спросила, – тот мужчина один из них? Из тех людей, который кажется злым, а на самом деле он добрый?

– Вот этот человек под эту категорию не подходит, – на меня вылили воду. Прикрыв глаза, боясь момента, когда мыльная основа попадет внутрь и станет щипать, вслушалась в дальнейшие слова. – Мир достаточно велик, родившись, ты идёшь по собственному тернистому пути, который в итоге приведет к свету, к будущему… Но бывают такие люди, которые не хотят бороться за свое будущее и уходят во тьму, тем самым теряя самого себя.

Сполоснув волосы, набрав немного воды, брызнула прямо в глаза. Промыв их, протерев от оставшихся капель, открыла свой взор. Зелёные глаза смотрели прямо на меня, не мигая, темнея с каждой секундой. Скулы сжались до такой степени, отчего желваки заиграли словно на гитаре или любом струнном инструменте. Завораживает и пугает одновременно.

– Скажи, – по моей щеке провели костяшками, – что мне сделать, чтобы ты не была такой… шипастой?