скачать книгу бесплатно
– Уже знаешь?
– Только о вас и говорят, – закатываю глаза. – Как ты воспользовался самой юной девушкой из всех нас. Ей даже шестнадцати лет нет, только несколько месяцев назад исполнилось четырнадцать.
– Брось! – хмыкнули. – Она сама этого хотела.
– Прям таки и хотела? – ухмыльнулась, улыбнувшись уголком губ. – Прям таки и орала: «Возьми меня, Джером, я хочу от тебя детей!»
Не сдержавшись от смеха, Джером уткнулся в мой живот. Верно, он, как и я не хочет попадаться под руку воспитательницы, нас могут наказать. Если же меня заставят выполнять грязную работу – вручную стирать белье или работать помощником повара, чистя овощи, моя посуду, – то его могут кинуть в карцер от одного дня до недели, не давая никакой пищи. Это такая же пытка, как темная комната. Некоторые дети оттуда так и не возвращались живыми – выносили вперёд ногами на носилках. Каждое задание по-особому опасно для нас, все мы дрожим перед ними словно находимся в кошмарном сне.
– Ой, – откашлявшись от смеха, продолжая смотреть на меня сияющими уже от смеха глазами с расширенным зрачком, Джером ответил. – Порой ты такую херню несёшь по поводу моих бывших… мне нравится.
– Я это первый раз сказала, – осадила его, – и не нужно сейчас говорить о том, что я ревную тебя к тем, кто был у тебя ради развлечений.
Мои слова задели его очень жестоко. Взгляд ожесточился, руки, удерживающие меня, напряглись. Синяя вена, оплетавшая ладони, лучевую кость, вздулась. Выбитая татуировка на левой руке сразу же исказилась. На ней и так были непонятливые китайские иероглифы, теперь же все слилось в большую единую черную кляксу.
– Не стоит злиться. – коснувшись пальцами вены, ощущая чистое биение сердца, попыталась успокоить. – Все же у тебя много девушек, зачем тебе я? Ты же сам меня назвал серой мышью в столовой…
– Да потому что я люблю тебя! – в этих словах столько мучений и боли вырвавшейся на свободу. – Да, я трахался, рвал всем пленки, не стеснялся заигрывать с девушками, но ты… Я до сих пор не могу понять, почему именно ты затянула в сети любви, причиняя боль.
– Может, – предположила, – я единственная, кто остался чистым в этом адском мире? Хотя я так не считаю…
Прижав ещё сильнее к мужской груди, ощущая от жара тела до… О, Господи, скажи мне то, что эта выпуклая складочки брюк, а не впих-выпих. Я же… я же никогда! Никогда не ощущала это на себе! Господи, как стыдно!
– Ты вся покраснела, – лёгкое касание к щеке, – и горишь вся! Возбуждение?
– Н-не правда, – кое-как отмахнулась рукой, – это, это воображение, вот!
Машинально стукнула, не сильно разумеется, парня в плечо:
– Это ты во всем виноват. Заставляет воображать самые постыдные вещи!
– Надеюсь это не то воображение, где я… – повели бровью тонко намекая на это самое. Прикусив губу, оторвав старый слой высохшей кожи, чувствуя во рту неприятный осадок, скажем так, вновь вернулась к прежнему разговору:
– Ты говорил про такие чувства, как любовь. – последнее выделила с акцентом.
Легкое торможение всё-таки увидела на лице с вытатуированной цифрой шестьсот шестьдесят шесть. Нижняя губа заметно приоткрылась, показывая нам то, как был прикреплен пирсинг. Простая палка с шариками на двух концах, с помощью которой была проколота по середине губа. В голове застрял вопрос, касающейся всей этой металлической пурги, но в данный момент не время задавать глупые вопросы. Скоро все с ужина придут, необходимо за короткий срок добраться до комнаты. А от нее рукой подать. Шаг и все!
– Роуз, – позвав меня, заставляя вновь взглянуть в зелёные глаза, в которых не было видно ни единой смешинки, Джером спросил, – хочешь я сделаю тебя своей до конца дней, при этом ты будешь любить меня сама?
– Это как это? – не поняла.
– Все очень просто, – опустив меня на пол, продолжая удерживать в крепких мужских объятиях, носом уткнулись в макушку. – Я докажу тебе свою любовь без всяких на то причин, показывая только лучшую сторону своей личности
– Только, – обняв мужчину за крепкую спину, вдыхая терпкий аромат сигарет, прощебетала, чтоб только мы слышали, – только, если ты снимешь с себя весь пирсинг и сведешь тату дьявола с лица. А также… нет, я не согласна на игру с чувствами, отношениями и так далее.
– А что ты хочешь?
– Я хочу… – задумалась, – хочу… а я не знаю!
– Тогда, – удерживая меня одной ладонью, второй метнулся в карман штанов. Достав оттуда небольшую конфетку, вручили мне. – Держи, она шоколадная.
– С-спасибо, – взяв сладость в руки, спрятав в рукав кофты, отблагодарила. – Но откуда у тебя шоколадная конфетка? Нам же их не привозят.
– Я у Деррика, скажем так, позаимствовал.
– А он не будет ругаться?
– Нет, – хмыкнули, – он наоборот отдал все свои конфеты со дня рождения детям, перед этим разрешил взять несколько штук себе.
– Какой он… добрый, – отзываюсь, – очень странно видеть такое от таких людей, готовых пойти на преступление ради выгоды.
– Не суди книгу по ее обложке, – мудрая фраза, нужно запомнить.
– Хорошо, – киваю, собираясь уже уходить. Шаг к комнате и меня вновь притягивают к груди. – Джером… все ли с тобой хорошо?
– Со мной все в порядке, – дышит прямо в макушку. – Мне просто… хм-м, забудь!
– Ну уж нет, – слова вырываются прежде, чем я понимаю дальнейшее событие, – говори. Мне ты можешь довериться, я никому не расскажу секреты. Правда-правда.
Он улыбается, в глазах танцуют чертики. Коснувшись щеки, проведя аккуратную линию вдоль изгиба плеча к ладошке, вспотевшей от шарфа, немного сжали. Не сильно, но мужская сила чувствовалась.
– Тебе семнадцать, а ведёшь словно пятилетний ребенок. – выдыхает Джером. – Будет сложно воспроизвести все задуманное в реальность.
– А ты попробуй, – дотянувшись до челки, коснувшись блондинистых волос, поправила. – И насчёт пирсинга… можешь его снять? Он пугает.
Самое главное – пирсинг и татуировка самого дьявола. Их невозможно снять сразу же, потребуется максимум месяц. Тем более… говоря про чувства… я не смогу встречаться ни с кем после сегодняшней ночи. У меня заберут последнее, чем можно гордиться в этой жизни. Храня так долго девственность, надеясь подарить ее любимому молодому человеку, если же он появится в моей жизни, совершенно не думала о таких последствиях. Мне придется стать такой же, как и все тут находящиеся люди – падшей.
– Хорошо, – нежный поцелуй в лоб и меня отпускают. – Иди, тебя там наверняка заждались некоторые.
– Не некоторые, – повертела головой, – за то, что происходило между тобой и Ирмой с Эллой… почему ты так относишься к ним? Все равно есть гарантия того, что ты захочешь воспользоваться мужскими потребностями, а они единственные кто может дать тебе сразу же по просьбе.
– Могу сказать только одно, – тяжко выдыхает, – я знаю их лучше, чем ты их… хоть и живёте вместе. Порой нужно воспользоваться моментом прежде, чем наступит конец.
– Конец чего? – не поняла.
– Не важно, – усмехнулся, – это не главное, ты не должна этого знать.
– А чего именно я должна знать? – наклонив голову к левому плечу, посмотрела в зелёные глаза блондина. – Я знаю то, что их необходимо опасаться, так как могут впутать в неприятности похуже краж денег или другой дорогой вещи у мальчишек, но… Вы все от меня что-то скрываете, да?
– Поверь, – меня приобняли за плечи, – от тебя, если же не грозит опасности с какой-либо стороны, ничего не скроешь.
– А если мне угрожают? – вздернула бровь, задавая вопрос на засыпку.
– Тогда приду и устрою вакханалию.
Вакханалия? Что это слово означает?
– Ладно, – второй раз за день подарили поцелуй в лоб, разлохматив и до этого растрёпанные волосы. – Мне пора, удачи тебе.
– Спасибо, – прошептала я, вяло махая его спине. Дойдя до собственной двери, дёрнув за ручку, открыл дверь. Поворот головой ко мне и меня пронзают взглядом.
Он продолжал на меня смотреть, улыбаться уголком губ, слегка открывая белоснежные кромки зубов. Железный шарик блеснул на губе. Я стояла и ждала пока он не откроет и не войдет, захлопнув за собой дверь, но мои надежды оказались пусты. Послышались хлопки входной двери, шум таких же людей как мы, они рассуждали с таким интересом какую-то информацию, постоянно выкрикивая новые гипотезы, факты, отчего разболелась голова. Не предав этому значения, улыбнувшись полуулыбкой в последний раз, развернулась и ушла к себе.
Мою спину прожигали глубоким и бездонным взглядом, мечтала развернуться и крикнуть во все горло в сторону Джерома, явно ухмыляющегося над моими действиями, язык прижался к нёбу. Уж лучше пускай так будет, нежели прибегут нянечки и воспитательницы, наказывая всех поочередно. Они любители сделать пакость.
– Где тебя черти носят? – отбросив меня на кровать, не мешая доставать из шкафа с надломанной дверцей все вешалки с одеждой, Ирма явно что-то искала. – Я тут зашиваюсь, а она!
– Прости, – жалкое оправдание с толикой лжи, – живот скрутило, бегала в туалет.
– Угу, – кивнув явно не мне, а новой партии вешалок, рыжая бестия, удерживая в руке один из нарядов, сосредоточенно разглядывала мелкие детали.
Ещё раз кивнув, отбросив все ненужные вещи в сторону, отчего те разлетелись в разные стороны, девушка подошла ко мне. Бросив в меня снаряд из облегающего красного платья с кружевной ставкой на груди, успев его поймать, чувствуя застиранную ткань, аккуратно положила рядом со мной.
Вопрос слетел с моих губ:
– Это мне?
– А кому ещё? – пройдя к своей тумбочке, достав из первого ящика спрятанную палетку теней с матовой помадой ярко алого оттенка, явно украденную из какого-нибудь дорогого магазинчика, развернулась и подошла ко мне. – Воспитки не дожидаясь ночи начнут бухать по страшному, некоторые из них уже выбрали места, где будут шпили-вили делать…
– Оу, – чувствую, как руки начинают гореть. То ли от холода в комнате, то ли от услышанного.
Взяв брошенное прямо в лицо платье в ладони, ощущая прохладную ткань, провела кончиками пальцев по кромке ниток, соединяющих все маленькие кусочки ткани в одну сплошную… тряпку, можно так сказать, подняла голову. В меня полетели колготы с мелкой сеткой, туфли на мелком каблуке с застёжкой. Успев все поймать, получив перед этим каблуком в колено, сложила рядом, около подушки. Наряд уличной ночной бабочки готов.
Эх, от меня всё-таки решились избавиться таким вот путем. Нарядить в нахальное одеяние, любящее таким девушкам и женщинам как проститутки или шлюхи, заставить переспать с первым встречным мужчиной, а потом… До суицидальных действий с моей стороны не далеко: либо же я покончу собой, либо я навсегда останусь порочной в глазах всего интерната.
Вся эта задумка была спланирована ещё очень давно, приступив к ней сразу же с первых моментов игры в «Правда или Действие». Ирма и Элла за моей спиной шушукались, хотели насолить мне, понимая: на моем фоне они выглядели простыми черными воронами. Они давным-давно были порваны, ещё в четырнадцать-шестнадцать лет, а я… Только недавно исполнилось семнадцать, ещё никто не доходил до такого возраста чистым во всех смыслах. Наши мальчики могли любую заговорить и воспользоваться размечтавшейся о любви девчушке.
Сейчас мне не стоит корить себя за неправильное обдуманное решение, не стоит винить за выбранное действие. Сама виновата, сама буду искупать все свои грехи. Теперь только один выход – становиться точно такой же, как и все девушки в этом месте.
Мое желание сыграло злую шутку…
– Идём, – схватив меня за руку, выйдя из комнаты, не забыв закрыть ту на ключ – дубликатом, разумеется, – направились в душевую комнату.
Она находились в другом крыле, в совершенно противоположном для нас месте, через воспитательниц не пройти: сразу начнут ругаться насчёт того, что сейчас не банный день, чтоб убегали по добру по здоровью. Но мы уже взрослые дети, имеем полное право самим пойти и подмыться. Гормоны дают о себе знать каждый день – невероятным запахом пота.
У нас сначала было такое правило, когда всех строили в ряд и заставляли мыться раз в три дня. Для начала все было хорошо: мы мылись, стирали свои грязные вещи, но потом, видя быстрое развитие парней в будущих мужчин, потеющих каждый день, девочек у которых в разные дни приходили эти дни, скажем так, плюнули на это дело, ответили насчёт всего этого и ушли. С того дня мы имели полное право пойти и помыться.
Войдя в прохладное помещение, сделанное из одной белой плитки, тут же постаралась прикрыть окно. Мальчишки вновь курили. Запах остался, дышать можно. Но все равно, лёгкие начинают гореть изнутри. Оглядев пространство со старо-новым ремонтов, вернулась к подруге. Когда-то министерство выделило нашему интернату денег, сделали ремонт только в ванных помещениях. Поставили санузел, душевые кабинки. Все то, что потребуется при первой необходимости для принятия водных процедур.
Сняв с себя уже грязную одежду, бросив ее на скамью, одним движением проскользнула в первую попавшуюся кабинку. Стоявший рядом стул отлично помогал в удержании на себе гигиенических принадлежностей, находившихся в небольшой косметичке, брошенной мне в руки Ирмой.
– Так, – цокнула она, – ты мойся, брей всё подряд, а я пойду! Мне ещё нужно успеть себе наряд подобрать, накраситься…
– Хорошо…
Хлоп и я остаюсь одна. В пустом холодном помещении с полной пологой тишины. Лишь мое тяжелое дыхание и капающая из крана вода заставляет меня знать – я не глухонемая. На полу из плитки был постелен антискользящий коврик, для удобства стоять, вблизи находился душ. Включив, повернув сразу два вертушка, настроила температуру.
Вместо горячей холодная. Отпрыгнув словно кролик, уронив душ на пол, тот стал брызгаться во все стороны. Пол, дверь, стены, я – все попало под холодные струи ледяного душа. Немного привыкнув к низкой температуре, все равно дрожа изнутри от холода, подойдя ближе, закрутила вертушки обратно. Вода продолжала капать мелкими каплями, разбиваясь об пальцы моих ног. Те давно посинели и перестали чувствовать небольшой ворс ковра.
Нужно поскорее согреться, пока не замёрзла полностью. Включив горячую воду на мощность, дождавшись пока сольётся ледяная вода, разбавив кипяток, начала мыться. Сев на стул, поджала под себя колени. Вода быстрой рекой стекала по моей коже на стул, с него спадали уже большими каплями, стекая в водосточный слив.
Облокотившись об холодную стенку, ощущая всю прохладу и жар одновременно, задумалась. Стоит ли доверять тому человеку, который может врать на каждом шагу, готовый ради моей девственности сделать все что угодно? Джером догадывается о сегодняшнем дне, наверняка он уже сбежал со своими друзьями гулять, пить в каком-нибудь ночном клубе в которых любили гулять Ирма с Эллой и другими ребятами из интерната. Ему только прижать одну из нас возле какого-либо угла, нашептать лестные слова, от которых у каждой крышу сорвёт и вуаля. Все известно, все доложено на блюдце с голубой каёмочкой, а может даже больше…
Я ему благодарна за конфетку, за то, что мы спокойно поговорили без всяких там озабоченных проблем. Да, были моменты, когда целовали в лоб, гладили и обнимали… Ему все равно нельзя верить, понимая то, что он хочет воспользоваться такой возможностью – порвать последнюю целку в интернате, которая так наивна и ведётся на все дурные слова, за которыми готова пойти и в огонь, и в воду. Я словно пёс: смотрю на руки хозяина, думаю о находящейся в них косточке, а ее там не, оказывается.
Смыв с себя последние остатки пены от геля для душа, не забыв воспользоваться бритвой, хотела уже выйти из кабинки, завернуться в полотенце и… Резкий шум открытой двери, чьи-то шаги, удар по закрытой моей двери.
– Видать опять сломалась, – подергав ручку от моего местонахождения, Элла – ее хриплый голос был вбит в мою голову словно диктофонной голос в телефоне, когда девушка робот говорит о занятом абоненте, – кому-то что-то говорила.
– Пойдем в другую. – знакомый голос… Джером, вот я тебя и раскусила. Стоило лишь немного довериться тебе, дать слабину, как ты открыл мне настоящего самого себя. Молодец. Я верила то, что ты добрый, отзывчивый, готовый помочь любому человеку.
Дура…
Все тут в сговоре. Если не персонал, так такие же подростки, как и я.
За стенкой послышались стоны, шлепки, крики:
– Ах! Ещё! Да, да! Быстрее!
Все в одном флаконе: грязные слова, стоны… самки обезьяны, шлепки об голое тело, сам процесс. Непонятно, почему девушки стонут во время секса, если же у нас там ничего такого нет, отчего можно выкрикнуть во все свое горло? Если считать девственную плеву, то она быстро рвется и один раз, создавая ужасающую боль внизу живота. Самой мне не понять, а вот слышать рассказы других девочек можно и позволительно. Так можно перенять опыт, если же захочется повторить… трюк.
Выйдя из душевой, пройдясь голыми ступнями к скамье, захватила все свои вещи. Их, как и меня не заметили, это даже к лучшему. Секс будет долгим, минут так пятнадцать-двадцать, если не больше, успею одеться и выбежать отсюда.
Нацепив на себя свою одежду, схватив отданное специально для меня платье с колготками, не забыв про косметичку, выбежала из помещения. Сбежав словно сумасшедшая по ступенькам, пару раз задев людей плечом и тут же извинившись, так как мне известно, что случается после такого события, прибежала в комнату.
Вся запыхавшаяся, зато не пойманная.
– А где Элла? – стоявшая в простой белой блузке и в чёрное мини-юбке, которую надевают в школу, Ирма посмотрела на меня своими накрашенными глазами. – Ты чего такая испуганная?!
– А? – взмахнув мокрой копной волос, приведя свои мысли в порядок, вспоминая о том, что здесь страх немыслим, ответила, как можно спокойнее. – Элла с Джеромом в ванной комнате…
– Можешь больше не говорить! – перебив меня, уткнув чуть ли не в нос свою ладонь, намекая, чтоб я остановилась, бестия грациозным движением на каблуках, развернулась. Пройдя к своей кровати, присела, закинув ногу на ногу. – Хмф, можем и без нее обойтись. Пойдем гулять по самым разным закоулкам города, выберем себе по папику на ночь, развлечемся.
И острый взгляд на меня:
– Так? – с нажимом.
– Да, – спокойно ответив, подошла к шкафу. Отварив дверцу, укрываясь от окна, за которым прямо сейчас бродили парни, стала переодеваться.
Красная ткань платья обтянула меня везде, где только могла, колготки… Лучше не буду рассказывать о том, как меня вырядили и накрасили. Все была в красном и черном цвете: от нижнего белья до стрелок на глазах. Смотреть в зеркало совершенно не хотелось, я и так понимала на кого именно походила. Лучше и не вспоминать, и не видеть.
Привыкнув к туфлям, пройдясь пару раз по комнате, отточив на немного свою осанку, становясь леди, накинула на себя весенний плащ.
– Отлично, – побросав все вещи в шкаф, расправив как следует одеяла, закинув под них подушки, «А-ля мы спим», тихими шажками подошла к двери. Прислонившись ухом к деревянной окрашенной поверхности, прислушалась. Близилась ночь, половину детей готовится ко сну, вторая половина уже убежала за ворота – резвиться и отдыхать.
Дав одобрительный знак кивком головы, Ирма направилась к окну. Взявшись за ручку, отварив на распашку, заставляя воздух влететь в нашу комнату, разбросав мелкие детали, как ручки и карандаши, по полу, ушли во тьму. Камеры на территории были сломаны ещё в позапрошлом году, нет такого панического страха как тот, который был прежде. В груди бушует ураган из таких эмоций, которым не следует вылезать из клетки словно птица, улетев далеко высь. Покажешь – и ты сразу же будешь достоин насмешкам.
Закрыв за собой окно, хлопнув, чтоб рама встала на место, проверив на наличие хвоста, чтобы нас никто не увидел, быстрым темпом направились по извилистой тропе к забору. Ноги путались в осоке, пару раз споткнулись и чуть не упали. В некоторых местах колготки порвались, и на самом видном месте – на голени есть небольшая дырка и чуть выше. Если же второе можно скрыть под платьем, то первое будет как клякса на белом листе бумаги.
