скачать книгу бесплатно
– Полное совпадение с прогнозом наших психологов и систематиков, деточка, – грустно отметила Лимма, привыкшая звать меня так еще в Тимассе, столице тропического рая рода Тимази. – По предварительным оценкам, у нас не более месяца. Самое очевидное для этих Вечных решение проблемы – ликвидация опасной группы, то есть, возможно, всей взрослой популяции волвеков. Следующее схождение планет на приемлемое расстояние ожидается, как вы понимаете, гораздо позже оставшегося до их гибели срока. Наши возможности, увы, ничтожны в сравнении с опытом и знанием древних, но к тому времени ничуть не возрастут ни технологически, ни в плане массовости экспедиции. Итак, предоставлены все наличествующие и необходимые для дальнейшей работы Большого круга исходные данные, уважаемые господа и дамы. Мы не можем рассчитывать на оказание полноценной помощи этим существам, но обязаны хотя бы выяснить, что там происходит. Даже если не сумеем вмешаться.
– Прекраснейшая из Говорящих, – без тени иронии поклонился явный соискатель места пятого академического мужа, очень знатный и невероятно рыжий житель предгорья Драконьего кряжа. Бедняжка, титул князя – заведомый и окончательный приговор отношениям. Лимму от этикета бросает в дрожь, я-то знаю. – Ну что за игры! Дальнейшая работа… Времени нет, так раздайте нам указания, коротко и ясно. Это случай, когда значение имеют только право и чутье снавей, а у нас рецепты спрашивать бесполезно. Я не приложу ума, что вообще можно тут поделать.
– Да, явно, речь о «Птенце», – тоскливо вздохнул подозрительно догадливый управитель верфи. Интересно, а кто кроме меня и Ялитэ не входит в число заговорщиков? – Мы его готовы отдать, мой род в степи до последней войны рабство знал. Тут ведь не выгоды вопрос, своих и впрямь бросать нельзя. Но слыханное ли дело: без полноценных пробных полетов! Маршевые мы вообще с экипажем не запускали! Людей угробим, такой грех я на душу брать вовсе не хочу, а лишаете не только корабля, но и пилота! Кроме вашей «деточки» его уж точно никто не посадит, я консультировался с группой. Так ни разу не было даже нормального старта, мы только-только вылезли из больших проблем со сбоями систем и готовили его на конец весны! И добавлю: второго «Птенца» мы соберем и поднимем не раньше, чем через год. При полном общем участии. И где я возьму нового пилота, если их в группе – неполный десяток?
– Он ведь семиместный? – тихо уточнил желтокожий правитель земель близ заокеанского хребта Ака.
– Трех, при такой-то дальности и в расчете на дополнительное оборудование и годичные запасы, – быстро уточнил Ниэст, явно заменяющий сейчас Эла и состоящий при раздаче материалов. – Мы не можем рассчитывать на посадку, но добраться и осмотреть место с орбиты – это вполне реально. При посадке наши шансы близки к нулю, а в остальных случаях ситуация куда лучше выглядит, выкладки у вас есть.
– Список экипажа тоже уже есть? – неприятно сощурился незнакомый мне человек, явно заменяющий не успевшего сюда Управителя-айри.
На табличке – точно имя айри, длиннющее и слишком мне хорошо знакомое в предфинальной части. Не хочу рисковать конечностями перед стартом, предлагая на пари руки-ноги на отсечение, но и без того можно смело утверждать: его намеренно задержали наши заговорщики. Я обшарила взглядом зал – еще четверых айри нет, сидят их заместители. Любой сенс, то есть каждый бывший дракон, сейчас осознает обработку Лиммы… И все сидящие здесь – удивительное дело – молчат. Те бы не молчали. Да что вообще происходит?
Я покосилась на Ялитэ, бледного и несколько потерянного. Видимо, он пытался избежать именно такого развития событий, затевая малый сбор Академии. Он – из старейших, есть такой внутренний «совет» айри, явно по их общему решению директор и «закрывал» тему. Неохотно, под давлением, но – действенно. Гимира убедил: старик последнее время помешан на дисциплине и порядке, а генные мутации – полностью запрещенная тема. Он толком не разобрался даже, охотно пошел на замалчивание всего происшествия. Впустую, теперь дело зашло чересчур далеко.
И наш Ялитэ крошит когтями подлокотники своего кресла и смотрит на Лимму. Обреченно, но с пониманием.
– Да какой там список, – устало уронил голову бессменный директор, принимая игру. – Ника одна может попытаться посадить корабль, она же наверняка поднимет, таково общее мнение руководителя пилотской группы и управителя Ринтэя. Это, конечно, если она согласна.
– Да.
– Я бы полагала себя… – осторожно начала моя наставница.
– Нет, – я виновато уткнулась взглядом в стол. – Думаете, я настолько бездарна, что вашего больного позвоночника не «слышу», сама по косточке год назад собирала. Да и не знаем мы, много ли вне Релата возможностей и сил у одаренных. Там нужен хороший специалист в древних технологиях айри, желательно практик. Или уж, простите, псих талантливый, способный к нестандартным решениям, вроде вашего студента, уважаемый директор Гимир. Не создаст новое, так уж действующее всегда отключит. Как его… Ньяллад Хо. Желателен второй пилот, навигатор плюс инженер… уже перебор, а я только начала считать. Простите за вмешательство.
– И закончила, – усмехнулась Лимма, пряча совсем уже странную радость. Что я такого полезного сказала? – Хо мы вызвали вчера, он дал согласие. А инженер-навигатор и чуть-чуть пилот со знанием древних технологий только один из всех айри поблизости. Есть ли у кого-то из собравшихся желание отклонить предложенное?.. Спасибо за тишину. От себя могу добавить, у меня нет однозначного прогноза дара Говорящей по итогу полета. Но я не ощущаю ни полного и легкого успеха, ни сокрушительной катастрофы.
– Иди, Ника, поужинаем мы и без тебя, и без аппетита, – усмехнулся рыжий аристократ. – Как все нелепо торопливо…
– «Птенца» уже заправляют, – управитель верфей нехотя признался в глубине своего участия в заговоре. – Припасы и прочее загружено по моему усмотрению. Шанс догнать в приемлемые сроки Хьёртт будет неплох при вылете в течение трех-пяти часов. Самоубийцы, чтоб вам хоть долететь! Какое там – стартовать! Ника, мой мобиль тебя доставит на площадку, курс «Птенца» считают. Так что вперед, убиваться – и бегом… Связь будет в полете стабильная, мы вас всех до макушки указаниями засыплем.
Я кивнула, резковато поднялась, чуть не сбив кресло, и торопливым шагом покинула зал, в коридоре срываясь в бег. Позади мягкий голос Ялитэ начал деловито развешивать на уши собравшимся солидные технические термины. Что бы он ни планировал раньше, Лимму будет поддерживать до последнего.
Наш «Птенец» – странная смесь наскоро выдуманного нового и основательно забытого старого. Древние айри летали вне атмосферы, и вполне успешно. Но потом все пошло криво. Сначала Риан уничтожил свои же записи по технологиям и конструкции маршевых двигателей, уцелел лишь работающий образец на большом корабле. Восстановить утраченные сведения нелетающие ящеры пробовали, но напрасно – Риан и в более молодом возрасте умел продумывать детали. Потом Дракон спустил айри вниз, к людям, и прилично погромил их старый город наверху, выборочно уничтожив опасные знания и целиком – корабль. Иногда причину ликвидации того или иного раздела информации мы понять не в силах, но вот уже двести лет пытаемся восстановить целостность картины древней науки и развить на ее базе новую. Местами дело идет хорошо. Местами – никак.
Эл последние сорок лет качает ресурсы в развитие металлургии и полимеров, у нас есть все материалы для корабля. Риан сдался под непрерывными уговорами лет двадцать назад, сел за восстановление своих же записей и управился за неполных восемь лет. С тех пор у нас есть маршевые – работающие вне атмосферы – двигатели. Сведения о системах управления уцелели, они близки к схеме контроля высотных мобилей. С планетарными двигателями мы возимся уже давно, даже запустили спутники, один до сих пор работает, и скоро будет ему компания. Беспилотники пробно поднимались на низкие и средние орбиты. Есть и первый пилот, официально открывший нам космос, очень уважаемый на Релате айри, ему всего-то лет сто пятьдесят. Хороший парень, мы его всей группой уговаривали «поработать» кумиром. Потому что пусков было пять, почти одновременных, в течение недели, и из нас пришлось одного отдать на пожирание толпе поклонников и поклонниц. Для айри слава не так обременительна, «он молод и ее переживет» (очередная шуточка Эла, решительной деканской рукой вычеркнувшего из списка троих снавей сразу и себя – четвертым, в большом раздражении – как вообще там его имя оказалось?). Уважаемый Эллар, и правда, почти не пилот, старт был двухместный и последний в серии – Эл интересовался работой систем синхронизации двигателей. Отвратительной, кстати.
В общем, корабль есть. Новый, со стапеля, второе поколение. Не опробованный и вполне перспективный. Но лететь очень далеко, в дикой спешке, под кивание пустоглазых членов Круга, не способных до сих пор стряхнуть с себя готовность благосклонно принять и одобрить любое слово мудрой и восхитиельной Лиммы?
Кто сказал бы неделю назад, куда и каким образом я отправлюсь, не поверила бы ни за что. И сейчас не верю. Кому-то риск и авантюра, а мне – внезапно сбывшаяся безнадежная мечта. Да кто бы меня туда пустил? Это вам не МД, взлет-падение. Иное нам, первой группе, не светило. Не в этой жизни…
Пилот управителя умудрился с хрустом посадить мобиль у самого трапа «Птенца» через час сорок от взлета. Судя по блеску глаз, он все знал и тоже считал подобное самоубийство мечтой. Молодец. Я уже разделась догола и прямо из кресла нырнула в пилотский комбинезон, поджидающий тут же в паре с техником. Точнее, комбинезон сам обтек и расправился: «пиявка», как его зовут все, игнорируя мнение обиженных разработчиков, потративших на благозвучное определение долгие бессонные ночи.
В неактивном состоянии – удобный для хранения компактный куб невзрачного серо-грязного оттенка. Стоит снять верхнюю пленку и поставить голые стопы на материал, как он начинает тонкими нитями подниматься по телу, сплетаясь во вторую кожу, отслеживающую каждый изгиб первой. Быстро – если знаком с организмом, долго и неуверенно – при первой встрече. Этот меня знает отлично.
«Пиявка» – не просто вторая кожа, неощутимая и удивительно надежная. Материал частично «живой», способен к регенерации, дышит и перерабатывает отторгаемое телом – излишки тепла, пот, взамен греет и охлаждает, защищает от магнитных и прочих полей, поглощает или отражает свет, по необходимости пополняя собственный запас энергии, ощупывает мир своими датчиками. Он смягчает удары, закрывает раны, добавляет мышечную силу, обостряет реакции. И имеет всего один недостаток – риск привыкания. Я знаю несколько случаев категорического отказа снимать пиявку, над которыми уже третий год бьются наши психологи. Говорят, у снимающего костюм обнаруживается «синдром острой беззащитности». Не знаю, не испытывала на себе. «Пиявка» – для полета. Ходить в этом по Академии? Лимма мне такой синдром учинит… А уж про реакцию Риана лучше не думать.
Мы вдвоем с техником торопливо дополнили «пиявку» необходимой сбруей для работы в стартовой капсуле, застегнули, защелкнули и проверили все, что положено, прямо на ходу, поднимаясь лифтом в «Птенца». У люка я остановилась и разом успокоилась.
Уютно устроившись на полу, меня ждал Риан. Как всегда кстати, и глаза привычно-спокойные, серьезные и внимательные, он неизменно знает больше других. Иногда я вообще сомневаюсь, есть ли на Релате то, о чем он не имеет понятия. Улыбнулся, поднялся мягким движением, шагнул навстречу.
– Ник, в этом деле тебе с Релата не помогут. Слушай сердце и положись на нашу фамильную удачу. Глупости делать известно кто не даст. Для прочего – возьми, вдруг да пригодится. Верь ему, он лучше тебя знает, на каком свете место тому или иному из нас, – он передал мне на вытянутых руках длинный сверток. – За «Птенца» не бойся, пустотные двигатели я сам восстанавливал по своим же старинным записям, а стартовых хватит на один взлет. Сядешь, если что, и аварийно, будет жестко, но это мелочи. Только не слушай советы умников про баллистический спуск, в слабой атмосфере вы не погаситесь до приемлемых скоростей, да и парашюты там мало полезны. «Птенец» хоть и глупый, но крепкий и толстобрюхий. У тебя дар, а первый бак будет пустой, если что – пойдет на усиление «подушки». Назад не спешите, вас при необходимости постараются забрать. Есть тут один… вариант. Толковых средств дальнего обзора и наблюдения у айри там нет, за это отвечаю, садись спокойно. Переживать буду я, а тебе на эдакую роскошь и времени не хватит. Хотел бы с вами, но в этой команде я лишний. Здесь, боюсь, тоже дел хватит, и именно для меня.
Он виновато улыбнулся и за плечи вдвинул меня в люк. Чуть толкнул вперед, и массивная плита позаботилась о первой ступени герметичности корабля. Второй люк. Сверток был узкий и жесткий, он приятно оттягивал и грел мою чуткую руку.
Зачем пилоту древний меч? Впрочем, я мечтала получить его лет с пятнадцати. Поющий, звенящий, разговаривающий с бойцом. Лучшее творение Риана, уникальное, одушевленное и технологичное. Наши металлурги – айри и люди – стонали и плакали над сплавами отшельника. Он ничего не скрывал, что обидно вдвойне. Видимо, научить вкладывать, вплетать душу в работу невозможно. Раз за разом инженеры со щенячьим визгом тащили в его избушку новые заготовки – и тихие до отрешенности уносили их назад располовиненными или, хуже, насмешливо раскритикованными в пыль еще до пробы. Вот развернусь, напою меч силой дара и ка-ак разнесу люк… Клинок насмешливо дрогнул. Мы оба знаем, шутки ради Жнец трудиться не станет. Жнец создан для боя, и лишь в серьезном бою он становится в полной мере живым, разумным и наделенным своими странными и страшными способностями.
«Птенца» начали строить, именно когда я возжелала этот меч, служивший лучшим воинам моего рода в двух поколениях, разделенных веками. Вбила в свою упрямую голову девчонка неполных пятнадцати лет, что заслужит в третий раз то, что приносило славу ее предкам. Риан усмехался и ворчал, что возраст самый подходящий для чрезмерного самомнения: повзрослею – пройдет, у нас в роду жажда славы не приживается. Мол – переболею, успокоюсь…
Мечта о мече в значительной мере определила и мое стремление стать пилотом: тот самый Риан, один из древнейших и наиболее загадочных айри Релата, тосковал по небу. Он, как уже сказано, – создатель корабля, разрушенного Великим. Вполне оправданно: надо было додуматься – вместо исследования замыслить спасение с гибнущего, пока Великий дракон был в заточении, Релата. А потом – организовать абсурдную попытку спешного бегства от гнева вернувшегося в мир прародителя крылатых. Айри-беглецы уцелели, а корабль на старте осел пылью, развеялся в ничто.
Мы лишь недавно смогли разобраться в общих расчетах, совместить старые и новые знания и технологии, восстановить навигацию и прочее утраченное две сотни лет назад.
Семь лет новый корабль-пробу просчитывали, конструировали на бумаге и в пространстве объемного моделирования. А я училась в Академии по ускоренной программе – только для одаренных и айри, способных воспринимать знания напрямую, – и добивалась права стать пилотом на МД-1. Жуткая штуковина: обшивка, обнимающая крохотный одноместный кокон – и громадный ненадежный двигатель. Стартовый, для выхода за пределы атмосферы. Мы потеряли троих из пилотской группы, доводя его до ума, и не особенно преуспели. Но инженеры хищно тянули средства и ресурсы, торопливо готовя «живого» «Птенца», первую настоящую пробу сил вне атмосферы – но уже для двух разнотипных двигателей в связке с полноценными жилым и исследовательским блоками.
«Птенцом» блекло-серую махину несколько пренебрежительно прозвал Риан, увидев впервые и остро разочаровавшись. Он сумел, как обычно, в нескольких словах разнести энтузиазм наших мастеров, высокопарно утверждавших, что «гордая птица домчится до края Вселенной». Посчитали. Согласились. Больше никто не планировал для него серьезного полета. Подскок – неловкие трепыхания почти у грунта – подскок… типичный желторотый птенец. Средство отработки технологий на близких орбитах. На крыло для дальнего полета собирались ставить последующие поколение «птиц», я бы для роли пилота к тому времени оказалась старовата, пожалуй.
Зато теперь «Птенцу» придется отправиться неожиданно далеко, туда, куда не могли рассчитывать попасть мы оба. Я любовно погладила сверток, закрепила в нише и зашагала в рубку.
Там первым делом рассмотрела мельком виденного в Академии тощего смуглого пацана Хо. Подобно полудохлой мухе, он вяло трепыхался в жутковатых для непосвященного объятиях стартового кресла. Роль нашего потенциального гения в полете удручающе никакая: то есть сидеть, дышать сперва с плитой перегрузки на груди, затем без нее – и нервничать. Он уже приступил к последней части своей работы, вполне успешно.
На второе кресло я не глянула. Этого почуяла еще на подлете к верфям и до сих пор не знаю, обрадовалась больше или расстроилась. Хотя другого я тут и не ожидала увидеть. В нашей компании детей и упрямых девиц должен был оказаться хоть один солидный, уважаемый и опытный человек. То есть не-человек. Вот уж кого я не хочу ронять и разбивать при посадке.
– О, капитан! – продемонстрировал Эл свою наблюдательность. – С повышением! Курс готов, до взлета двадцать семь минут, обратный отсчет идет вполне мирно, проверяемся повторно по системам, пока без сбоев. Я обещал Хо, что когда мы проберемся за облака, станет спокойнее. А с запуском маршевых все страхи и вовсе останутся позади. Риан лично три дня змеем ползал по гнезду, то есть верфи, когда узнал о возможном полете. Это очень обнадеживает.
– Да взлетим мы, куда нам деваться, – я рухнула в недра пилотской капсулы. Расслабилась, позволяя «Птенцу» опознать меня и обмерить, сплетая противоперегрузочный кокон, налаживая наши связи и подстраивая управление. – Хо! Пожалуйста не дергайся, просто лежи и дыши. Кресло тебя не убить пытается, а спасти от проблем. Расслабься.
– Стараюсь, – сипло и виновато сообщил он. – Горло захлестывает, как удавкой.
– Эта система дублирует подачу воздуха и страхует позвоночник, ей требуется контакт с кожей, очень плотный. Потеряешь сознание на старте – без нее, возможно, и не выживешь, нам про твою подготовку ничего не известно. Терпи, будет еще один неприятный момент, когда лицо станет оплетать маска. Открой глаза и смотри перед собой. Думай о хорошем. Без маски в глазах будет совершено черно, а с ней пойдет прямая трансляция на зрительные центры мозга, рассмотришь все в деталях. Твоя, кажется, разработка.
– Ну, только частично, – вздохнул он с явной гордостью, разом успокаиваясь.
Руки ощутили контакт с «Птенцом». У всех пилотов он приходит по-разному, у меня обычно с кончиков пальцев – будто первое прикосновение, и далее, от вдоха к вдоху, все шире и ярче. Я пошевелила кистями, и по спине пробежала волна слияния. Приятная.
Быть душой МД-1 куда противнее. Он несуразный, уродливый и бессмысленный. Мне всегда казалось, что макет порождает массу комплексов в нас, пилотах. После посадки я день-два ощущала себя больным чудищем с нарушенными пропорциями, пьяной координацией движений и общей грацией слона в посудной лавке. Месяц промучившись, пошла к психологам и призналась. Они так обрадовались! Как же, во-первых, подтвердили мою правоту, во-вторых, нашли себе новые объекты для изучения. Обычно-то ни айри, ни снавь в кролики подопытные к ним ничем не приманить, а тут – целая группа.
«Птенец» превзошел уродца МД, он вполне уютный, лишь заметно неуклюжий. Милый, восприимчивый и довольно послушный. Сработаемся. Сознание коснулось корабельного мозга и замерло у черты контролером и управителем. Чутье солнечным светом заполнило тело «Птенца», оживляя его и дополняя ощущениями информацию датчиков и приборов.
Мы бились пять последних лет над проблемой пилотирования внеатмосферных кораблей в критических ситуациях не-айри и не-снавями, пока безрезультатно: на определенных скоростях, получивших название «порога сознания», слияние становится необходимо. Это доработанная технология айри, у них не было проблемы бездарных, то есть не-сенсов, а свой вариант пилотирования у нас пока слишком слаб.
Секунды задрожали пульсом.
Над макушкой разлилось небо, лапы плотнее уперлись в основание стартового стола. Легкий боковой ветер огладил борт. Облачность – два балла.
Металлическим привкусом растаяла на языке первая капля топлива, достигшая дюз. Нахохленный «Птенец» завибрировал, накапливая силы для отрыва от земли. Почти бесцветное пламя слизало пыль, отбросило волнами расширяющейся сферы вихря. Короткие серебристые крылья дрогнули. Отрыв.
Долю мгновения мы висели в восходящем мареве жара дюз, словно не решаясь покинуть привычный плоский мир. Приятно: на МД-1 я глохла от грохота, едва не теряя контакт с кораблем, а тут изоляция иного порядка. Пламя стало соломенным и окутало «Птенца» по пояс, и он испуганно и тяжело рванулся вверх, поджимая обожженные лапы.
Релат впился в ускользающую свою часть перегрузкой, удушая в объятиях и не желая отпускать. «Птенец» стал ощутимо приплясывать, срываясь с расчетной дуги. Посадить, как же… Тут бы дотянуть до второго облачного яруса, там обычно наши уродцы стабилизируются. Теперь он прибавил мне забот, демонстрируя впечатляющее рассогласование тяги по вертикальной оси, стремящееся закрутить нас волчком. Шея заныла, рефлекторно сопротивляясь повороту. Вроде стабилизировались, но теперь по корпусу ползла вибрация, иногда обрываемая острыми толчками и ударами. Не люблю я это дело, сейчас что-нибудь да…
Накаркала, датчики третьего бака… сброс, чтоб ему. Самый объемный, в нем был наш второй взлет. Заколдованный, что ли? Почти в каждом моем старте третий идет на отстрел. Хуже, что туда же пришлось отправить и резервный. Идем на втором, и ничего другого в запасе нет…
Высотные облака. Мы проткнули их, как тончайший листок, и скользнули вверх, туда, где небо наливалось чернотой, проступало звездами. Я позволила себе облегченный вздох.
Сознание деловито трудилось, контролируя укладку неуклюжего кораблика на изящный росчерк линии курса. Неужели удалось?
Да. Мир отдалился и как-то разом вывернулся, на глазах превратился в упругий шар, словно отпихивающий нас прочь, вовне. Сюда мы добирались на МД-1, дальше не бывали. Это почти предел для стартовых, они жрут топливо с уникальной жадностью.
Прошли верхние орбиты спутников. Не наших, мы так пока не умеем, это «консервы» айри. Летают исправно, но никому не служат. Не помним мы про них толком ничего.
А вон там, на горизонте, – наш. За него что ни день дерутся физики, топографы, геологи и прочие. В конце списка, всегда забытые, они себя туда сами вписали – погодники-негодники. Метеослужба у нас есть, но эти пытаются отстоять космические прогнозы как основу нового типа предсказаний – более точного и долгосрочного. Они все пока на третьем-пятом курсах и толком не могут сформулировать свои очень глубокие мысли. Их гоняют и третируют. Если бы не декан Эллар, усердно закрывающий глаза на ораву лоботрясов, выставили бы окончательно из Академии. Но Эл полагает, они во многом правы. И терпит: ждет, пока поумнеют. Ходят слухи, они что-то там натворили вместе с Хо… надо повспоминать на досуге.
Релат оживился, зашипел в ухо знакомыми голосами: шлет поздравления и указания. Интересно… они, выходит, не получили от автоматики данные по отстрелу баков? Не получили, команда была моя, в состоянии слияния она прошла напрямую, и они поймут все несколько позже, с полной расшифровки. Тогда нам прикажут возвращаться, как будто второй раз смогут гарантировать удачный старт. Не случится уже второго раза, мне ли не знать. Хьёртт уйдет чересчур далеко, одурманенные управители очнутся, недобравшиеся айри прибудут…
Я упорно следила за падением плотности забортной среды. Скоро выйдем из зоны риска и сможем опробовать пустотники. До слез жаль топлива, нам еще садиться!
Головокружение чуть отвлекло сознание, и, словно воспользовавшись этим, дюзы погасли. Мы с «Птенцом» беззвучно ахнули, запуская маршевые и восхищаясь обретенными свободой и силой. Чувствуется разница в классе! Их стыдно ставить на один корабль, ей-ей. Отличие технологий в десятки поколений… Расчеты утверждают, что пустотники по-настоящему хороши лишь вне планетарных систем, на воле, для которой и создавались. Здесь, на ближней орбите, маршевый двигатель нашего «Птенца» чувствует себя, как чистокровный скакун в путах. Если продолжить аналогию, то стартовые – призовая скачка на больной старой трехногой собаке…
Разом оледеневшие пальцы отметили разрыв контакта. Теперь наша «птичка» вполне уверенно держит курс и без меня. Двадцатая минута полета, еще пару я истратила на контроль, собрала кратенький отчет и метнула вниз, на станцию слежения. Вот и кончились формальности, тонкие змеи кокона расползлись по гнездам, освобождая тело. Кресло приняло мое любимое положение, помня заданные на тренировках настройки. Экипаж уже довольно давно освободился от заботы корабля и исправно бездельничал.
Слева Хо забавлялся с модифицированным зрением.
Справа Эл полулежал, удобно закинув руки за голову и ждал моего «всплытия». Нахал, даже не изволит нервничать, будто я наверняка должна управиться! А согласно общему мнению, айри просто обязан безмерно беречь свою длинную жизнь и дрожать над каждой угрозой ей, драгоценной.
– Вполне приятно взлетели, – обозначил он мое присоединение к ним. – Расход топлива стартовых систем тридцать восемь процентов, поясняю для Хо – у нас есть в запасе нормальная посадка и, возможно, взлет, если не будем прыгать с орбиты на орбиту. А Рианов пустотник – вообще монстр, я и не смел надеяться: съем мощности смешной, чуть менее двух процентов… Или мы слишком маленькие для него, или слишком медлительные. Я кое-что прикинул и, пожалуй, пересчитаю курс. Две недели висеть без дела противно, там вообще боги не ведают, что происходит, лучше помучаемся и будем на месте в три дня. Двигатели позволяют, Риан был не против идеи, он ее и подкинул, курс просто идеальный, проскочим по кратчайшей дорожке на сближении миров. Хо, согласен? Мы-то привычные, на тестовых запусках головой досыта намаялись, а тебе будет очень несладко.
– Перегрузки? – тяжело вздохнул зеленоватый гений. У него явно есть свое мнение о нашем взлете, крайне далекое от понятия «приятно».
– Не совсем. Будто из тебя душу вынимают, тянут, дергают и на палец мотают, – невнятно, но очень точно объяснил айри. – Это называется пространственная рябь. Говорят, проблема ее гашения решаема, но мы утратили это знание. Хочешь, подкину исходные данные? Когда работаешь, она не так давит.
– Кидай, – хищно прищурился худенький Хо, на глазах обретая уверенность движений и характерный золотистый оттенок загара жителя предгорий Ака.
Я усмехнулась, вспоминая мгновенную невольную радость на лице сидящего за одним из столов Большого круга императора страны Анкчин при известии о включении Ньяллада в группу. Он для своей родины – хуже лихорадки, урагана и мора, вместе взятых. Пять лет назад мальчик погасил столицу, забавляясь с системами контроля. Как добрался? Пока они разбирались, Хо отключил диспетчерский центр мобилей дальнего радиуса и влез в модельное пространство метеослужбы. Полумертвых родителей отпаивали лекари, ведь император прислал счета и молнии своего божественного гнева. Смирения старшим Ньялладам хватало, но вот средств… Они трусливо отреклись от мальчика, четвертого ребенка в бедной семье, отдавая его на расправу. Спасибо Академии, Гимир оплатил все и забрал опасное дитя, надеясь на верность решения. Пять лет назад Гимир не так преклонялся перед порядком. Впрочем, ему восемьдесят семь. И годы, увы, берут свое. А другого директора на подходе толком и нет. Чтобы не-айри, с управителями ладил, в свежих разработках разбирался, был уважаем и просто приемлем для всех…
Итак, родные и власти отослали потенциального гения в Академию с отчаянной просьбой, более похожей на приказ, – «назад никогда не возвращать»! Потом, правда, смягчились, настраивать систему модифицированного зрения для пилотов пустили. Даже оплатили серию учебных курсов и гордились успехами, но все больше издали, из укрытия, если угодно.
У Гимира парень на удивление быстро повзрослел, стал солиднее и ответственнее. Шалить не перестал, но теперь все обходилось, по большей части, вполне невинными в сравнении с прежним размахом, выходками: трансляцией закрытых заседаний Совета в сеть Академии, отказом систем опознания свой-чужой при работе глубоко уважаемого учеником директора Гимира с кристаллом библиотеки, выборочным отключением горячей воды в жилом корпусе…
Все от безделья! Хо чудовищно работоспособен и страдает, когда нет интересного занятия. Эл умница, занял неугомонного, не то наш гений за две недели от скуки «Птенца» так ощиплет – не обрадуемся. Да и за три дня… Пусть лучше над проблемой гашения ряби бьется. Лукавый декан солгал и не поморщился: она считается нерешаемой. И всегда относилась к указанной категории. Правда, бессовестный Риан туманно намекнул, что он-то проблемы не видит. И добавил, с насмешкой наблюдая, как хищно дернулся мой Эл, – не собирается на нее смотреть еще лет сто. Может, и сто пятьдесят… декан очень по-детски обиженно засопел и отвернулся. Но смолчал. Он знает, как Риан не любит дарить готовые решения. Только пути и подходы, и то лишь когда сочтет нас, убогих, готовыми. Когда Эл злится, зовет наставника снавей младшим Великим драконом, и на это невозмутимый Риан шипит хуже взбешенного кота.
Я снова глянула вправо-влево. Хо буравил слепым взглядом обшивку, отгородившись от нас наушниками и своим модифицированным зрением. Эл ждал.
– Что со стартом?
– Да все нормально, – вздохнула я. – И по топливу было бы удачно. Только третий бак и резерв там, внизу. На третьем выявлена угроза течи, а про резерв и не спрашивай, чутье сработало. Что там было – «Птенец» не знает, и я сама тоже. Итого у нас остаток топлива – на раз понюхать.
– Риан настоятельно просил снять резерв, – нахмурился Эл. – По его мнению, именно в этом баке проблема. Не сняли… Пойдем на посадку по баллистике?
– Не знаю, но тот же Риан против. И вообще, ты явно намерен садиться, Риан твердил о том же, а Круг – вовсе не при делах?
– Пусть спят спокойно, – усмехнулся Эл.
– Взлета, сам понимаешь, у нас нет, – уточнила я очевидное.
– Ожидаемо, – кивнул он. – Релату я полетные данные сбросил, им пока не до нас, ссорятся. Столько больших людей в одном месте, а каково опоздавшим, они уже на подлете… «Птенца» я вывожу на скорректированный курс. Рябь на новом курсе будет сильная, то есть связи – никакой, отозвать нас они не смогут. Заход на удобную высокую орбиту я прикинул, нам надо с полсотни витков, а то и больше, чтобы рассмотреть их купол. Древние айри должны были выбрать место, подобное их любимым предгорьям по расположению. К тому же я оценил положение планет на момент Крика и вероятную зону его зарождения. Мирок так себе, не больно уютный, сезонность фактически ноль, зато суточные перепады впечатляют. Я все посчитаю еще раз для контроля. Может, выскочит пара подвижек по орбитам, на это остатков топлива хватит. И там должен быть корабль, Ника. Они точно не вернулись, хоть кто-то из нас знал бы и не смолчал. Хьёртт хранит наш древний корабль на своей поверхности – или его обломки на орбите.
– И ты явно устроил полет в расчете на целый и невредимый. Есть причины? Мне слишком уж нравится первый вариант, с действующим кораблем.
– Мне тем более, капитан, – он помялся, очередной раз нехотя выдавая тайну родичей. – Есть старейшие айри, которых я опросил по проекту «Технобог», и они явно солгали. Знаю, в чем, и полагаю, верно догадываюсь о причинах утаивания правды. В общем, там должен быть корабль, откуда иначе взяться волвекам? Мы с Лиммой на него и рассчитывали, затевая все. И спешили. Я очень не хочу, чтобы на Хьёртте оказались чуть позже другие люди и, хуже того, другие айри. На Ялитэ и так постоянно давят, за него не более трети от нашего общего числа. Это очень неприятная тема… Иди, вздремни. Я разберусь с курсом – и тоже отдыхать.
Я покладисто кивнула и пошла. Тихушник, как все долгожители, хоть столько выдавить из него удалось. Ничего, попозже дожму. Рябь догнала в коридоре и накатила мерзостью. В голове закопошились вязкие нудные мысли.
Последнее время у нас появилось много книг о будущем. Там гордые капитаны стоят на мостиках могучих космических фрегатов и смотрят в загадочную и манящую звездную даль. Героические, седовласые. Мои волосы светло-пепельные, я вполне подхожу. Но – увы, у них стереоэкраны, объемный модельный мир, хрустальная прозрачность обзорных площадок… Ага. Везет же героям! «Птенец» врожденно слеп, ни намека на иллюминатор или приличный большой экран. Датчики, камеры – такое есть. Вижу я при взлете и посадке очень многое и благодаря его возможностям, и своему чутью. Но вот сейчас до слез обидно: постоять бы на мостике, которого нет, и глянуть вдохновенно и задумчиво в звездную даль.
Стоп, это рябь давит.
Подышали, успокоились, насмотримся еще. Вон, фильмы есть, там даль качественно прорисована. Скажи спасибо, без невесомости рейс. Вот бы пришлось с Хо возиться – подумать тошно.
И снова о тошноте… Каково сейчас внизу, на Релате, моей наставнице? Не зря она хотела свалить с нами!
От запрещенного воздействия госпожи Энзи уважаемые люди и не-люди уже отошли и теперь шало соображают, на что они сгоряча согласились. Сколько стоит «Птенец», кто даст ресурсы на второй, почему все кивали и не спорили? Кто утвердил наш дурацкий экипаж? Есть ли у декана… опять запамятовала… ага, Пэйлитаринэллара, они уж точно не произнесут, хоть какой заместитель и чего этот заместитель стоит? На чем мы собираемся перемещаться по Хьёртту, если сядем вопреки плану? Надо ли сообщать об экспедиции во всеуслышание, или до поры сведения целиком засекретить? Как тогда засекретить взлет, дело-то шумное! Вопросы хоть завтра можно выпускать толстыми книжными томами, но увы, – ответы к ним не прилагаются вовсе. Ох и веселый у них ужин в Академии! Почти семейный: Ялитэ на первое, львица на второе. Я, сидя за столом Круга, успела скосить взгляд в выкладки Эла. Шансы стартовать и добраться до места – менее пятидесяти процентов. Вероятность возвращения первого экипажа в случае посадки – ниже достоверной погрешности. Это позитивный прогноз, кстати. Но в моей семье все везучие. А прогноз не вполне точный, он и им недоговорил очень многое.
Риан сейчас наверняка спешит к Лимме, ей совсем худо. Такое страшное и невозвратное, как полет практически без надежды на выживание, решить в одиночку непосильно тяжело. Эла она с детства знает и уважает, меня любит как родную. И винит себя до сих пор за гибель подводного корабля, ушедшего восемнадцать с лишним лет назад во впадину океана вместе с моей семьей. Энзи тогда одна настаивала на смене сроков и негативном прогнозе по чутью, но ее не послушали. Львица запомнила, что в критических случаях просить нельзя. И рассчитывать на понимание не стоит. Надо давить и вырывать, брать когтями, зубами, весом. Как сегодня.
Много лет назад от семьи осталась только я, деточка нашей Лиммы. Точнее, двоюродная племянница, – обожаемая, богато одаренная, капризная, самая родная, сегодня без колебания отправленная на верную гибель львицей, не жалеющей себя и других ради большого дела. Уж ей-то декан сказал куда больше о скрытности своих мерзких родичей. И догадываюсь, кого именно. Я его видела шесть лет назад. Наверняка.
Ночью Энзи снимет шпильки, сотрет косметику и будет плакать взаперти, пока никто не знает и не видит, как ей одиноко, страшно и плохо. Почти тридцать лет назад она истратила весь дар, спасая людей. А себе помочь уже не могла, ребенок погиб. Первый муж ее тогда оставил, обвинив в обычном для снави грехе: чужие дороже своих… Ялитэ буквально на руках носил, ведь ходить не могла. Лекарским Акадом ее от безделья занял, но вряд ли думал, чем увлечение обернется. «Два академика – это не семья, а ученый совет» – так шутили студенты. И накаркали, чтоб им!
Четвертый муж академиссы мне показался неинтересен сразу, самой Лиммой он тоже явно запланирован к сдаче в архив. Возле таких могучих, как она, трудно строить тихое счастье. Ей бы кого и умного, и дико-неколебимо упрямого, чтоб слова поперек ни-ни возразить и на руках сидеть пригревшись, когда лелеют и ни в чем не отказывают. Сильным женщинам очень нужно иногда быть слабыми, вот только где найти ей такого – нежного, несгибаемого и самого родного? Для одаренных, которых ласковыми, но пустыми словами не обмануть, вдвойне трудная задача.
У нас давно царит напряженный мир, время компромиссов и соглашений. Даже Риан порой тоскливо сетует, что люди измельчали и легко стали размениваться на деньги и власть. Потому он так мечтает о небе, иных мирах, расширении горизонтов, способном вернуть в мир настоящих, наполненных светом и готовых на все ради большой цели. Без вдохновенных безумцев Релат превращается в болото…
Та-ак, опять достала меня рябь. Говорил же Эл: спать. Койки на «Птенце» мерзко узкие и казенные, их сюда впихнули не иначе как вчера, узнав о срочном полете. Но все лучше, чем ничего. Закрыть глаза, расслабиться и выбросить глупости из головы. Да хоть шторм, я свой отдых сегодня заработала.
Мы летим!
* * *
Выдержки из «Правил общения с низшими»
Пособие издано малым тиражом, предназначается строго для последователей ан-моэ Грийена. Секретно. Год выпуска первой редакции – сотый от катастрофы.
«Все мы должны отчетливо понимать, как возникли и чем опасны нынешние условия недифференцированного общества.
Давайте уговоримся: мы, высшие, можем позволить себе называть вещи своими именами, без глупых поклонов в сторону фальшивых авторитетов.
Тот, кто обманом и коварством захватил полноту власти над расой айри и именуется ныне Великим драконом – не более чем выжившая из ума дряхлая ящерица-переросток. Его возможности огромны. Но разум – ничтожен! Этим воспользовались люди. Мерзкие отродья – снави – утверждают повсеместно, что своим бескорыстным служением они раз за разом спасают мир от чудовищных бед. На самом деле, эти твари захватили контроль над сознанием старого ящера. А идейным вдохновителем столь чудовищной акции, прекрасно спланированной и, увы, грамотно и успешно реализованной, является самый черный и коварный айри нашего времени – Аэртоэльверриан. Он гений, приходится признать очевидное. Но талант его не служит целям расы айри! Не помогает нам, наиболее мудрым и рациональным, владеть миром, как следовало бы по праву знания и силы.
